Глава 5

Как жарко… Казалось, все мое тело плавится от жара… Как в сауне… Но нет, дышать легко, и голову не печет… Интересно, почему? Я открыла глаза. Надо мной, в полуметре от глаз, висело нечто коричнево-серое и прозрачное. Да нет, не прозрачное — это просто тент, тряпица довольно грубого плетения, и в промежутках между волокнами светит солнце. Очень похоже на мешковину… Ну и зачем оно надо мной видит? Взгляд прошел к краям ткани. Да ведь это тот самый платок перепуганной девушки! Уголки хитроумно подвязаны к палочкам, воткнутым в землю по четырем сторонам от моей головы, причем две из этих палок тяжело навалились мне на плечи… Такой себе мини-навес от солнца…

Внезапно я все вспомнила — всю эту жуть с пропавшим городом и моими сумасшедшими спутниками. Ну пусть это окажется сном!!! Я рывком села, при этом тряпка оказалась на моем лице, а палки, вырвавшись из земли, теперь свисали спереди и сзади по две, покачиваясь и отбивая мне плечи.

— А-а-а, ну что это такое! — застонала я, пытаясь снять этот шатер с головы. И сразу же услышала рядом Домку. Когда мне, наконец, удалось освободиться — он уже вовсю облизывал мне лицо, радуясь, что я пришла в себя. Фу, почему он такой он грязный?! И тут я увидела свои колени в зелено-коричневых джинсах, бывших когда-то синими. Значит, это не сон. Я упала в болото. Ну а остальное — просто приснилось, пока я отходила от пережитого стресса… Нет… Это «остальное» сидело под кустом в паре метров от меня и добродушно улыбалось…

— Я рад, что тебе лучше! Мы хотели отнести тебя в тень, но твой пес бросался на нас при попытках взять тебя за руки или ноги. Пришлось соорудить такой навес, чтоб защитить хотя бы голову.

Я долго смотрела на него, пытаясь хоть как-то упорядочить мысли, потом оглянулась вокруг. Да, все это правда, вот они, эти «верблюжьи горы»… Но как же?

Я сама не заметила, как у меня потекли слезы. Без звуков и рыданий, они просто текли и текли обильным водопадом, а я в это время продолжала осматриваться вокруг, изредка останавливая взгляд на моем собеседнике. Выражение лица у меня, наверное, было очень уж несчастное, так как он, увидев, в каком я состоянии — рывком поднялся, подошел ко мне и принялся утешать. Домка, видя, что я не возражаю, продолжал сидеть рядом со скорбным видом.

— Ну что ты, не нужно так расстраиваться. Все через это прошли, ты не одна, мы о тебе позаботимся… — бормотал кареглазый, присев на корточки и поглаживая меня по плечам.

Они обо мне позаботятся! Да зачем мне нужна их забота — может и неплохих, но абсолютно чужих мне людей?! Ведь у меня есть Сашка, друзья… Я хочу к ним, хочу, чтоб они обо мне заботились! Хочу туда, где асфальт, где участок и старый дом, где все ясно и понятно, где можно пить воду из бутылки, где мы с Сашкой поедем отдыхать!

Совсем изодрав себе душу в клочья, я начала уже по-настоящему, в голос, рыдать. Домка сбоку лизал мне ухо, а кареглазый, как оказалось — прижал меня лбом к своей груди, обнял за плечи и поглаживая спину, продолжал что-то рассказывать. Слов я не разбирала, но общая интонация была успокаивающей и понемногу я стала отходить. Сначала ушли слезы, почти выровнялось дыхание, стало намного легче — прошел первый шок, воспоминания о болоте, об ужасе самого падения, о долгом пути наверх, о страхе, что азиат с луком может ранить, а то и убить Домку, вся непонятность исчезновения города… Все это жило в памяти, но уже не вызывало паники, а скорее — желание разобраться…

— Ну вот, ты уже и успокоилась. Поплакала — и легче стало. Правда ведь, легче?

Я с серьезным видом кивнула. Хотя все еще хлюпала носом. Кареглазый старательно свернул тряпицу, которая служила мне тентом, и засунул в карман. Высвободившись из его объятий, я попыталась сесть прямо.

— А где твои друзья?

— Они пошли за водой, ведь кто-то оставил нас без нее, не так ли? — спросил он с мягкой усмешкой.

Да, что не говори, а улыбка у него очень хорошая — такая добрая и искренняя, что сразу становится тепло на душе.

Мне стало стыдно, когда я вспомнила, как бездумно и неэкономно я истратила по-видимому ценную для них воду. Я опустила глаза и сидела, не зная, что и сказать. Извиняться было невмоготу, тяжело и некомфортно.

— Не обижайся, я не упрекаю тебя. Скоро они вернутся, и у нас будет много воды. И тебе сделаем отдельный бурдюк, он тебе здесь пригодится.

Я в ужасе уставилась на него — что, вот для меня будут убивать и выворачивать какую-то зверюшку, а мне потом еще из этого пить?!

— А что, никаких вариантов нет? Ну, фляга или бутылка?

Он понимающе улыбнулся:

— Завтра мы придем в деревню, там есть варианты. А пока — нет.

Казалось, все его лицо светилось участием и добротой. Я тяжело вздохнула — неловко было перешагивать через свои привычки и убеждения. Ну ладно, сменим тему…

— А почему ты не пошел с ними?

— Кто-то должен был остаться с тобой… Олеся сама боится оставаться, тем более — с твоим псом, а без Турки ей ходить небезопасно. Пришлось остаться мне.

— А почему мне нельзя оставаться одной?

— Об этом я расскажу тебе позже.

Позже?! Я что, вечно с ними должна оставаться?! Они не собираются спровадить меня Сашке, отвести на участок? Но… Ведь я и нахожусь на этом самом участке… Нет, надо во всем разобраться — так недолго и с ума сойти. Какое-то время я собиралась с мыслями и наконец, обведя рукой округу, спросила:

— Это что? Что все это значит? Куда все делось?

Мгновенно посерьезнев и нахмурив брови, кареглазый ответил:

— Постарайся выслушать меня спокойно. Я расскажу тебе все, что знаю сам, но и только в той мере, насколько я понимаю сам. Большего тебе пока никто не объяснит. Значит так… Это, как ты видишь — то самое место, но только в другом времени, в другом измерении…

— Угу. В другом измерении… Слушай, путешественник во времени, я достаточно насмотрелась об этом фильмов, чтоб встретить эту чушь в жизни. Прошу тебя, расскажи мне правду, а то я…

Не дослушав моих угроз, которых я и сама еще не придумала, он поднял ладонь, требуя тишины. По сверкающим глазам было видно, что он уже основательно рассержен.

— Если ты будешь меня перебивать — ты никогда ничего не узнаешь. Если хочешь услышать правду — то должна помолчать. Обещаешь?

Я опешила. Обещать молчать, чтоб узнать правду? А что, разве у меня есть выбор?

— Все. Я больше не буду. Обещаю.

— Так вот, как мне объяснял старик, время — это тоже нечто …материальное… даже нет, не так… Время — это как еще одно измерение, параллельный мир, что ли… В общем, этого я и сам толком не понимаю. Знаю лишь, что между этими измерениями есть какие-то дыры, в которые время от времени кто-то проваливается…

Время здесь растянуто — тело намного медленнее стареет, и даже взрослеет… Причем все окружающее нас — растения, животные живут по обычным законам, а вот мы, прибывшие — по другим… Разница очень велика, в несколько раз… То есть мы здесь живем очень долго… Точнее тебе объяснит старик. Детей здесь нет, а уже живущие не дают потомства… Вот почти и все, что я могу тебе рассказать. Как и почему люди сюда попадают — я так и не понял.

Нас здесь немного… Некоторые в первые же дни сходят с ума или накладывают на себя руки, чаще всего успешно. Именно поэтому в первые дни их нельзя оставлять одних… Мы находим людей в нескольких определенных местах, пока нам известно их четыре. Мы даже живем иногда неподалеку, в надежде, что увидев чей-то вход — мы найдем и выход для себя. Твоя, вторая точка — смертельная. Никто еще не выходил из нее живым. Несколько раз за эти годы мы даже видели, как неожиданно появлялись катящиеся по склону люди, падали в болото и сразу же тонули… Мы сюда и не заходим — это бесполезно… А в этот раз мы оказались не очень далеко, а собачий вой разносится на большие расстояния…

Тебе или просто повезло, или у тебя было больше возможностей благодаря собаке… Скорее всего и то и другое. Увидев тебя живой, зеленой, да еще с неизвестным, огромным, покрытым тиной чудовищем — мы, честно говоря, испугались. Олеся заявила, что вас нужно срочно убить, так как вы болотные жители и сейчас же утащите нас в болото. Ну, под влиянием страха мы ей и поверили. Хорошо, что вовремя остановились… Ну вот, наверно и все, что я могу тебе рассказать…