Глава 37

Старик, увидев меня, даже рот открыл от удивления:

— А ты откуда здесь взялась? Вот уж неугомонная! Я же тебя меньше суток назад в домике оставил!

— Ой, вы так вовремя! Домка, нельзя, свои! Не ругайтесь, я вам потом все расскажу… Идите быстрее сюда!

Старик, уже не опасаясь Домку, бодро подошел к нам.

— Вот! — указала я на Олега.

Олег смотрел на старика с улыбкой и было видно, что он тоже очень рад встрече. А тот, увидев Олега, тихо охнул, присел возле него и начал какие-то манипуляции, сразу забыв обо мне. И дал ему, наконец, воды. Потом безжалостно отодрал от своей длинной рубахи лоскут, смочил его водой и стал протирать Олегову рану на боку — почти от подмышки в сторону паха шла резаная рана, но неглубокая, ничего из нее не вываливалось…

— Хм. Интересно… Видно, что в ране свернувшаяся кровь, а на теле потеков нет… Это как так получилось? — Забавно было видеть этого всезнайку удивленным.

— Это все он. Облизывал мне рану. — Олег показал глазами на Домку, который с важным видом сидел рядом и внимательно следил за стариком, казалось, контролировал его.

— А где же Турка, Олежек? Ты как — тебе не тяжело разговаривать?

— Да нет, вполне терпимо… Я не знаю, где сейчас может быть Турка… К моему очень большому сожалению.

— Тогда рассказывай, а то я сейчас умру от любопытства на радость всем врагам.

И Олег, вздохнув, начал свой рассказ…

— Когда Турка с Олесей вернулись из деревни — он заметил слежку… Мы решили подманить врагов к Бобриной пещере, закрыть там девочек, а самим выйти и встретить Николая — выяснить, что ему нужно… И все это мы хотели сделать неожиданно… Даже не сказали Тане и Олесе, что за нами следят — иначе они бы выдали нас, вели бы себя неестественно. Мы решили так — я тихонько беру языка, а Турка сидит над пещерой и в случае чего опускает решетку. Да, Таня, не обижайся — но вы оставались в пещере в роли приманки.

И все бы хорошо — я отследил Игоря, он отошел… э… ну в общем, отошел от остальных… Я уже взял его и тащил к пещере и тут твой мохнатый друг решил известить всех о том, что там что-то происходит, своим громогласным лаем… Ну, переполошились все — и Николай со своими, и вы… Этого мы в своих планах не учли — с Туркой у нас уже слаженный механизм взаимодействия, а вот с твоим псом — нет…

У Николая с друзьями были наготове сети, они быстро поймали и Домку и меня. И в этот момент я услышал, как ты зовешь пса и подходишь к краю пещеры. Я испугался, что сейчас тебя или поймают, или ты зайдешь слишком далеко и падающая решетка повредит тебе. Вот тогда я и закричал Турке, чтобы он опустил решетку. Турка сделал это и через несколько мгновений был уже внизу.

Я, обезоруженный, связанный поверх сети веревкой, которую я сам же и учил их плести — мог только наблюдать за происходящим. В такой темноте и на близком расстоянии Турка не мог использовать лук, но со своим тесаком кружился, как волчок. Я еще не видел в нем такой злобы, с людьми нам не особенно приходилось сражаться, а со зверями у него все намного быстрее… и гуманнее. В общем, одного он убил точно, пока Николай не попал в него камнем из своей пращи…

Это случилось, когда он вернулся после разговора с вами — вернулся злой, как дьявол, подбил Турку, долго пинал ногами меня, проклиная заодно и вас, Учитель — что мы «как собаки на сене — ни себе ни другому». Я, честно говоря, так ничего и не понял… Домке, опутанному сетями, тоже связали лапы и даже перетянули морду… Я понял, что нас сейчас будут уводить, а кого-то и уносить. И подумал — чем черт не шутит, подскажу тебе — может ты поймешь, откроешь решетку и вы с Олесей убежите… Ты и поняла… больше, чем следовало… Как вы вообще там проплыли? Олеся и нырять-то не умеет…

— Ну ладно, об этом после — перебил Олега нахмуренный старик. — Что дальше-то было?

— Ну, какое-то время они тащили нас — Турку нес на плече Савелий, а Домку, как оленя, несли Ефим и Владлен. Турка основательно поковырял их, пока кружился со своим ножом, поэтому шли медленно. Полдороги спорили — зачем им тащить пса, что проще убить его здесь, но Николай заявил — мол, он ему пригодится, будет для них дополнительным преимуществом, средством для запугивания остального народа… Глупцы… Я так и не понял, куда они нас вели, в какой-то лагерь…

Перед рассветом Николай приказал остановиться здесь же, в лесу. Он очень торопился к вам и переживал, что вы сбежите… Все бубнил: «Вот когда я разложу тебя — тогда и посмотрим, кто здесь урод губатый!» Я догадывался, кто мог его так обозвать и из-за этого мне становилось очень нехорошо…

В итоге нас, троих пленных оставили на попечение Ефима и Савелия, а Николай с Владленом отправились обратно с твердым намерением достать вас из пещеры…

Уже светало. Савелий решил передохнуть, сказал, что устал нести Турку и сбросил его на землю. Избитый связанный Домка тихо поскуливал на земле, иногда извивался, пытаясь освободиться. Мне было его очень жаль, иногда он бросал на меня недоумевающий и обиженный взгляд — я так понял, что с ним впервые в жизни так жестоко поступили…

Турка лежал возле моих ног и мне казалось, что он уже очнулся… Лица я не видел, но плечи подрагивали — было похоже, что он пытается освободить руки, не привлекая внимания наших стражей… А он в этом ловкач, он мне иногда такие трюки с веревками показывал! Я подумал, что надо бы отвлечь стражей, тогда у Турки будет больше шансов освободиться… Я решил обратиться к Ефиму, он мне ближе…

— Ефим, как же так? Ведь я тебя из реки вытащил — забыл уже? Или это твоя благодарность?

Ефим поник, отвернувшись. Сказать-то, видно, нечего!

А вот Савелий от этих слов как взбесился:

— Да ладно тебе ангелочком-то прикидываться! Спасать-то ты почти всех нас спасал — да вот только для чего? Что за жизнь здесь — ни бабы, ни детей, ни денег — никакой радости, жить-то и незачем! Сам-то и у старика в любимчиках, и ходишь хозяином по деревне, а чем ты лучше нас-то? Тем, что раньше здесь оказался? И девку тебе, и почет тебе… А за что? За то, что по лесу шляешься, пока я в деревне с тоски вою?

Извините, Учитель — рассказываю, как есть… Потом он не удержался и начал меня бить.

А Ефим стал его оттаскивать. И в этот момент Турка, все же изловчившись, вскочил с уже развязанными руками и прыгнул в кусты… Я очень обрадовался, ведь теперь есть надежда, что он спасет вас… Ефим и Савелий пытались достать его ножом, потом луком… Но ловить Турку в лесу — это что зайца в поле… Так и ушел.

Савелий между тем совсем взбеленился:

— Так это ты, щенок, нарочно мне голову задурил? На совесть давишь — а сам?

И он опять начал меня бить. Ефим сказал:

— Перестань, Савелий, хоть развяжи его и оружие дай, чтобы по чести было — связанного пацана бить совсем уж как-то…

Савелий постоял мгновение, сверкая глазами то на меня, то на Ефима, а потом разрезал веревки на руках и дал мне нож… Ну и начали мы драться… Савелий-то — большой и сильный, но я проворнее, да и фехтованием в прошлой жизни занимался… Вот, задел меня немного… Когда мы с Савелием упали, Ефим подошел, перевернул меня, потеребил Савелия и смущенно произнес:

— Ты прости меня, Олег. Все я помню — и как ты и Учитель нам выжить помогали — помню… Послушал я сдуру Николая, действительно ведь… тоскливо жить, когда незачем… Милка и та не со мной — при этих словах Олег как-то тревожно стрельнул на меня глазами. — У Николая с Владленом все какие-то странные идеи о коммунах были, а я согласился с ними, чтобы только Милка им не досталась… Прости меня и Учителю передай, что прошу я прощения… Надеюсь, и с Туркой врагами не останемся… В деревню я возвращаться не буду, в лесу останусь и вас больше не потревожу. Перевязать тебя?

Я, конечно, ответил:

— Нет. Я сам. Уходи.

Он еще раз повторил: «Прости», развернулся и ушел…

Я развязал Домку и мы поползли сюда. Кровь текла сильно, не дополз… Домка все крутился возле меня, вроде бы сбегал к пещере, но вернулся понурый… Я лежал и повторял: «Таня, Таня, ищи…» Вот он пошел — и нашел.

Олег благодарно улыбнулся Домке и нам со стариком. Видимо, рассказ совсем утомил его.

— Ты поспи, сынок, поспи… — старик гладил Олега по лбу, и тот наконец заснул.