Глава 050

ГЛАВА 50

В последнюю неделю августа случился эпизод, который, как и прочие, запал в мою память и застрял в ней неуклюже, осел в подсознании и притих там неразгаданным. Мы ехали на «мазде» втроем. Сергей вел машину по жаре в бесконечной пробке, Вера сидела рядом, я же привычно полулежал сзади. Разговор от прочих тем перешел к их даче. Сергей высказался о том, как там им всем неуютно и тесно спать.

— Серый, а че ты дом не начинаешь строить? — произнес я. — Взял бы, да и начал строить… Чего вы там ютитесь в этом маленьком дачном домике?

— Роман, да, блять, теща не дает ничего там делать! — с отчаянием выдал Сергей.

— А чем она тебе не дает? — удивился я.

— Роман, ну там у нас два участка, я же тебе уже говорил! И теща, эта дура старая, не хочет подписать на своих внуков этот участок! — агрессивно добавил Сергей.

— Серёж… — оскорбившись, недовольно посмотрела на мужа Вера.

Выпад Сергея в адрес матери Веры резанул слух и мне, внутренне напрягшись, я глянул на Веру. Та, произнеся имя мужа и вложив весь укор в интонацию, зарделась.

— Да че — Серёж, Вер!? Дура — она и есть дура!!! Если она себя так ведет!? Села как крыса старая на своем участке и держится за него, не давая жизни ни себе, ни другим! — почти прокричал Сергей уже с неприкрытым гневом, метнув злой взгляд на жену.

— Серёж, ну может, хватит!?? — уперлась та, запылав краской сильнее.

— Вер, нет, не хватит!!! Эта крыса сидит на своем участке и постоянно вставляет мне какие-то штыри!!! — проорал в лицо жены Сергей, крутя головой между ней и доро́гой.

Я перевел взгляд на Веру, мне интересна была ее реакция. Обстановка в машине за секунды накалилась до открытого конфликта. В моем понимании Сергей перешел черту — нападки на родителя для любого человека есть самая настоящая провокация. Такие выпады цепляют людей за базовые жизненные установки — защита себя и своих близких. Сергей открыто напал на мать жены. Момент истины. Я смотрел сзади на профиль Веры. Та замолкла, возмущение волнами краски пробежало по ее лицу и, не получив выхода, ушло внутрь. «Проглотила», — понял, отметив откровенный плевок Сергея в жену через ее мать.

— Серый, да ладно тебе — примирительно сказал я. — Ничем она тебе не мешает теща, просто бери и строй дом на своем участке, а не посредине на обоих, вот и все...

— Роман, ты не знаешь, и не лезь! Теща, она еще та гадина! Это Вера не такая! Не в нее пошла! — вдруг скорректировал свою агрессию Сергей, добавив нотки примирения в адрес жены. — Верок — она нормальная!

Я снова глянул на Веру.

— Серёж, ну, может, хватит? — уверенней произнесла та уже с зачатками металла в голосе, взгляд Веры на мгновение отвердел.

Сергей, будто уловив перемену в жене, более не сказал ни слова о теще. В машине стало неприятно удушливо тихо. «Это не мое дело, пусть внутри семьи разбираются сами», — заставил я себя отключиться от негатива и уставился в окно.

Вместе с летом кончилась и тетрадь Веры, куда та педантично записывала все перемещения наличных денег фирмы.

— Все, закончилась, надо новую заводить! — сказала она, записывая уже на обложке своим куриным некрасивым почерком последние строки, посмотрела на меня. — Куда ее девать? Тебе отдать или… могу у себя положить, вдруг, что нужно будет перепроверить?

— Отставь у себя, — отмахнулся я. — Мне она зачем? Ты ж там все ведешь...

— Ну тогда дома положу ее, — сунула Вера тетрадь в сумочку.

Все вышло так символично — пятница, последний рабочий день недели и лета. Со следующей недели нас становилось на одного меньше — уходил грузчик. Впереди маячила осень — время угасания светового дня и солнечного тепла. Осенью все убывает. И настрой природы словно передался мне и бизнесу. Я ощутил, как с осенью устремился на убыль и он. Я попытался мысленно проникнуть дальше, там виднелась зима. Я вдруг ощутил ее холод, вздрогнул и заставил себя не смотреть вперед. «Будет, как будет», — решил я.

— Ну, пошли, Серый, поможем Сене! — выдохнул я, вставая с кресла, едва за Алексеем Семеновичем закрылась дверь нашего офиса. Водитель «Оптторга» привез в очередной раз товар, наша фирма жила уже в новой реальности — без грузчика.

— Да, пошли! — вздохнул Сергей, встал и вышел следом за мной. «Пепелац», скрипя фургоном и надрываясь двигателем, укатил к складу. Мы подошли через пару минут, «га-зон» сдал задом к воротам склада и, судорожно дернув выхлопной трубой, затих.

Мы встали в цепочку. Алексей Семенович залез в фургон, начал подавать упаковки со стиральным порошком мне, я перекидывал каждую тут же Сергею, тот Сене, а там уже коробка ложилась в штабель. Мой взгляд упал за руку Алексея Семеновича, обмотанную, будто той же пыльной тряпкой, что и два года назад, когда я в последний раз участвовал в разгрузке его фургона. Время будто склеилось, вырезав эти годы — и вот я снова на складе, вернулся к физической работе. Не сказать, чтоб я был против. Просто я понимал, что это неверный ход. Но знакомый с постоянным физическим трудом, я без проблем вернулся на ступеньку ниже. Мы монотонно кидали коробки, и так же неспешно плыли в моей голове мысли. Меня удивил Сергей. Накидав для себя набросок его личности, я был сбит с толку решением напарника. При всех его бравых заявлениях, я уже точно понимал, что Сергей всячески избегает физического труда в своей жизни. А тут, нате, он же и предложил нам исполнять функции ушедшего грузчика. В чем причина? Единственное, что пришло на ум — экономия на зарплате грузчика. Сомнительная логика. Но я, принявший ранее важное решение, заглушил внутри себя все возражения. В тот день мы выгрузили около двух тонн товара. Отдышавшись и отерев лоб, Сергей сказал: «Сень, ну накладные тогда запишешь в книге прихода и занесешь в офис, Вера поставит на приход!»

— Хорошо, Сереж! — запрыгал между поддонами Сеня. — Я щас, быстро!

— Сереж, а мои мне накладные подпиши и печать поставь! — встрепенулся Алексей Семенович, стоя в фургоне «газона» и бесконечно поправляя кепку на затылке.

— Алексей Семеныч, ну заедешь в офис, Вера тебе там шлепнет печать! — поливая из пластмассовой баклажки руки водой, отмывая их и стряхивая, благодушно выдал Сергей. — У меня ее с собой нет.

— Сереж, а роспись, роспись поставь! — засуетился водитель.

— Блин, Алексей Семеныч… — покачал головой Сергей. — Сень, дай ручку!

Кладовщик метнулся к ближнему штабелю, схватил авторучку с организованного из коробок «стола» и с выкриком — Вот, Сереж! — передал ее.

Напарник небрежно и резко расписался в трех бумажках и протянул их водителю, вышел со склада и кинул за спину фразу: «Пока, Алексей Семеныч!»

Я распрощался с водителем, вымыл руки и вышел следом.

— Так, вам отчеты делать или нет!? — произнесла Вера после обеда во вторник, 4 сентября, едва разобралась с текущими делами. — А то вы что-то молчите...

— О, я и забыл! — встрепенулся я. — Да, Вер, делай, как обычно, два экземпляра!

— Мне не делай, — сидя за столом, буркнул Сергей, отмахнулся. — Мне не надо, Вер.

— О, а че эт тебе отчеты не нужны!? — удивился я, глянул на Веру, та тоже замерла.

— Роман, да зачем они нужны!? — поморщился Сергей, встал из-за стола, нажал на кнопку чайника и сунул руки в карманы штанов. — Все данные, вон, у Веры в компьютере можно посмотреть! Ну какой смысл брать эти отчеты нам?

Сергей замер, развел руками, ожидая моей реакции, не дождался, хлопнул себя по бедрам руками, добавил: «Я бы не стал их больше брать. Нет смысла...»

Я перевел взгляд на Веру, та замерла в ожидании нашего решения, посмотрела на меня: «Так делать вам отчеты или не делать!?»

— Да, делай, Вер! — кивнул я. — Мне делай.

— Мне не надо! — ответил Сергей на вопросительный взгляд жены. — Ромке, надо, ну, ему делай! Мне не надо! Я их больше не буду брать...

Сергей скривился, снова отмахнулся, налил себе чаю, сел в кресло.

— Тебе, значит, делать все равно? — уточнила Вера, уставившись на меня.

— Да, мне делать все равно! — почти по слогам отчеканил я. — И этот отчет, который компьютер формирует, тоже печатай.

— А я его всегда печатаю, как ты тогда сказал! — сказала Вера и принялась за дело.

— Да зачем они тебе нужны? — посмотрел на меня Сергей и поморщился. — Чего там смотреть? Все есть в компьютере и у Веры в тетрадке записано...

— Серый, ну пусть будут! Порядок, есть порядок… — развел я руками.

— Ох, Роман… — произнес тот, покачал головой. — Я просто не понимаю, че ты вот с ними делать будешь? — тут же встрепенулся и добавил. — Я тебе рассказывал, как Давидыч в «Саше» у нас складывал столбики в отчетах, проверял, чтоб все сходилось?

— Рассказывал, — кивнул я. — Да не, Серый, на самом деле, я беру отчеты не для того, чтобы какую-то там найти ошибку! Мне просто интересно, как мы работаем. Анализирую, чтоб знать текущую ситуацию. Я же понимаю, что эти отчеты они от руки Верой сделаны и там можно, при желании, написать все, что угодно...

— Да не, ну как это — все, что угодно!? — надулся возмущением Сергей. — Как у нас есть, так Вера все и разносит по таблицам...

— Да не, я не о том, что Вера там что-то не так напишет или не ту цифру посчитает… Я знаю, что она свою работу делает честно, и там все нормально у нее… И отчеты эти они так, больше для себя… Просто, ты же сам понимаешь, что при желании и возможности деньги можно увести в любой фирме...

— Ну что значит — увести деньги из фирмы? — еще больше напыжился Сергей, будто праведным негодованием. — Как из нашей фирмы можно увести деньги? Вера все считает, все записывает в тетрадку, в любой момент каждый из нас может взять ее и проверить!

— Серый, да я не об этом… Тетрадка ведется, таблицы заполняются, отчеты печатаются — это все так, — улыбнулся я, глянул спокойно на напарника. — Я о другом… Возможность же украсть деньги есть?

Сергей смотрел на меня, будто не понимая. Я наблюдал за его лицом.

— Просто, возможность же есть? — повторил я вопрос. — Ну… при желании… При желании же можно здесь деньги увести?

— Ну… да, — расплылся в улыбке тот, глаза его замаслились. — Возможность есть...

— Вооот… — все улыбался я. — Я тебе об этом и хотел сказать...

— Ох, Ромыч, — качнул головой Сергей, вздохнул. — Ну дай мне кусочек сахара...

— Тебе один? — снова улыбнулся я.

— Да, одного достаточно… Я ж не как ты, пять кусков… — Сергей снова покачал головой, принимая от меня кубик сахара-рафинада. — И тебе не сладко?

— Неа, нормально, — мотнул головой я и пожал плечами.

Сергей поднес кусочек сахара ко рту, аккуратно двумя зубами надгрыз его у самого краешка и запил сладкие крохи глотком чая.

Через пять минут принтер выдал несколько листов. Я сгреб их, хрустнул степлером и положил отчеты на полку шкафа.

Рынок продолжал сжиматься — «Форт» отказалась брать у нас парфюмерию.

— Ну че, Серый, че будем делать? — произнес я, едва мы узнали эту новость вместе с очередным получением денег и сели в «мазду» на стоянке «Форта».

— Да че тут делать!? — окаменел в лице Сергей, сверля взглядом офисное здание.

— Может, сходишь к Екатерине Викторовне? Поговоришь с ней? — выдал я мысль, глянув в ту же сторону. — Вы же с ней вроде как в приятельских отношениях...

Сергей шумно выдохнул, буркнул: «Да можно и сходить...»

— Ну сходи, Серый, а то это пиздец! Завернули нам перед сезоном такой товар...

— Ладно… Тут будешь? — получив мой кивок в ответ, Сергей вышел из машины и направился к офисному зданию, миновал белый «Ленд Крузер», белую «Тойоту РАВ 4», поднялся по внешней лестнице на второй этаж.

Я остался наедине со своими мыслями. Ранняя осень непривычно мрачно давила сплошным серым слоем облаков. Словно решила помочь невидимым силам. Ощущение, что я нахожусь не на своем месте и живу не своей настоящей жизнью всколыхнулось в груди с новой силой. «Не то, все не то...» — думал я, сидя нахохлившись в машине, нервно кусая губы и рассеянно разглядывая окружавшую панораму. Мысль о кино протаранила мои метания и утвердилась в центре внимания. «Да, надо будет сегодня посмотреть, когда в Москве очередное поступление на курсы, когда и куда и какие документы подавать, что сдавать… и буду поступать… надо решать… В этой жизни надо решать… надо принимать важные решения… Лучше получить отказ, чем не сделать попытку… Попытка не пытка...» — крутились в моей голове мысли, подталкивая к чему-то важному.

Сергей спустился по лестнице и вывернул из-за белых машин, пошел энергичным шагом, опустив голову и глядя себе под ноги. Я попытался по его движениям понять итог общения с управляющей «Фортом». Я смутно помнил ее еще молодой девушкой, с какой общался первый раз в бытность ее работы в магазине того же хозяина, когда оптовой базы еще не было. Время прошло, и Екатерина Викторовна из простого менеджера выросла до управляющей крупной оптовой базой. «Как бывает в жизни, никогда бы не подумал...» — пронеслось в моей голове. Сергей обошел капот «мазды» и ввалился в салон.

— Ну! Че!? — выпалил я нетерпеливо.

— Да ниче, — буркнул Сергей.

— Не оставила?

— Нет, еле уговорил ее оставить товар до конца месяца, чтоб хоть допродать остатки побольше, — шмыгнул носом Сергей с каменным недовольным лицом.

— Ну че сказать… хуево! — выдохнул я и уставился сквозь лобовое стекло на улицу, повернул голову к напарнику. — А че сказала? По какой причине?

— Сказала, что сами будут возить парфюмерию.

— А! Ну… — запнулся я. — Мысль то, конечно, нормальная — раскрутиться на чужом товаре, а потом начать свой возить. Хуево, что под раздачу попали...

— Да там не одни мы, там еще много кому товар завернули, — добавил Сергей, тоже уставившись немигающим взглядом перед собой.

— Короче, не спасло нас твое знакомство с Екатериной Викторовной...

— Да, Роман! Такая, вот, Катюха! — сказал Сергей, завел машину. — Сидит там задрав нос, общается на «вы», а раньше танцевала со мной на корпоративах, на танец приглашала сама, обнимала, называла ласково Сережей… в глаза заглядывала… А сейчас так вот...

Я отвернулся вправо, добавил: «Раньше, Серый, она была менеджером в засратом розничном магазине, а ты — менеджером оптовой базы; теперь она управляющая крупной оптовой базы, купила себе джип новый, а ты возишь ей товар на реализацию и ездишь на подержанной «мазде»...

— А это ее что ли «РАВ»...!? — встрепенулся Сергей. — Это не ее джип!

— Ее… — кивнул я. — Ее машина… Я видел, как она из нее выходила.

Вечером того же дня, трясясь в переполненном «пазике» по разбитой Окружной и застряв перед авторынком в длинной пробке минут на сорок, я всю дорогу думал о своем ощущении сужающегося пространства. Оно усилилось. Возникло жгучее желание что-то сделать, не сидеть, сложа руки как Сергей, а что-то сделать, идти дальше. И это движение не должно было быть связанным с нашим бизнесом. Дома, наскоро поужинав, я засел за компьютер и зашел в интернет. Сайт кинокурсов. Очередной набор. Я опоздал — набор на курс закончился летом, с середины ноября начиналась учеба. «Следующий набор через два года. Надо поступать. Как раз к тому времени все здесь закончу и приведу в порядок… квартира достроится к концу года, летом сделаю ремонт, перееду… а там год до лета две тыщи девятого, как раз, чтоб отдать отцу долг за квартиру. Да, рассчитаюсь с ним, скоплю денег на обучение, оставлю фирму на отца с Серым и уеду!» — торопливо накидал я план. Отлегло. Мысли упорядочились. Я нащупал некую точку моральной устойчивости.

Структура торговли медленно, но неумолимо менялась. Сжатие рынка постепенно вело к отмиранию бартера. Чтобы сделать обменную операцию, приходилось увеличивать скидки на сбрасываемый товар. Размер скидки упирался в доходность на своем первичном товаре. За счет высоких наценок мы чувствовали себя уверенно. Но выросшие скидки на бартерный товар сразу сказались на нашей прибыли. В среднем наценка упала процентов на пятнадцать до двадцати. Снижение доли парфюмерии и солей в общем объеме товара тоже повлияло на прибыль. Ужималось все.

— Раньше прайс был двадцать один лист, а сейчас — девять, — сказал как-то Сеня, покуривая на улице перед складом, и глянул на меня внимательным взглядом. Мне нечего было ему сказать, врать не хотелось.

— Да, Сень, мы теперь меньше будем завозить обменного товара, будем увеличивать продажи нашего, теперь на складе будет посвободней, — сказал я, но по глазам кладовщика понял, что не развеял его сомнения.

— Бля, «Люксхим», конечно, уроды все-таки! — выпалил я в сердцах как-то, едва мы с Сергеем оказались в очередной раз в машине. — Пиздец, так нам подосрали! Продают и нашим, и вашим… хорошо, блять, устроились!

— Ласковый теленок двух маток сосет… — произнес Сергей.

— Чего? — не осознал я фразу сразу, с запозданием понял ее и буркнул. — А… ну да...

Мы проехали несколько секунд в молчании, я гонял свои раздраженные мысли по извилинам мозга, не удержался, выдал вновь: «Блять, вот так хочется послать их нахуй с их товаром, Серый! Вот пиздец как хочется! Просто вернуть им товар, выкинуть со склада прям на землю перед воротами, выбить возвратную накладную, позвонить и сказать — мы вернули вам товар, он лежит перед складом, приезжайте и забирайте в любое время! — и положить трубку и не брать больше ее никогда!

— Бля, Ромыч, да я тебя понимаю хорошо! — с проникновенными нотками произнес Сергей. — Я бы сам на твоем месте так думал...

— Но, блять, надо деньги зарабатывать… — словно договорил я фразу за напарником, выдохнул тяжело. — Да все я понимаю, Серый! Просто обидно… Пиздец, мы столько сил с отцом потратили, чтобы раскрутить их ебаный товар… Он же тут никому нахуй был не нужен! На нас смотрели как на дураков! Ходили, совались с ним в каждую дырку… И вот, когда он начал продаваться… они заключили договор с «Арбалетом»… ну не уроды, а!?

— Роман, да ладно… будем возить их товар, будем продавать… Тот же питерский «Ерш» раскрутили, он уже продается раз в пять больше ихнего… Так и будем потихоньку замещать их товар другим… А с ними надо просто поддерживать нормальные отношения, брать потихоньку их товар… Дают без денег и пусть дают… Пусть думают, что мы лохи и смирились… главное их расслабить, а засунуть мы им всегда успеем… — повторил Сергей одно из своих выражений, которое тут же подстегнуло во мне мысли о мести. Вдруг жуть как захотелось отомстить, повторно попранная в моих глазах справедливость взывала к восстановлению.

— Кстати, мне Эдик на днях звонил! — вспомнил я.

— Это который вместе с этим Казлабеком...? — осклабился Сергей.

— Да… — хмыкнул я. — Который вместе с этим… звонил, короче, сказал, что он ушел из «Люксхима», продал Асланбеку свою долю и ушел… уехал к себе в Сочи...

— И чем будет заниматься?

— Не знаю, я не спрашивал… — пожал я плечами и подумал, что так, наверное, всегда бывает — люди сходятся, начинают вместе бизнес, а после, когда самое тяжелое пройдено и, казалось бы, можно и нужно и дальше идти вместе, ан нет, берут и расходятся. Не знаю, о чем думал Сергей в тот момент, но я видел параллели — едва мы с ним достигли в общем деле кульминации, тут же, словно компенсируя наш успех, появились внутренние силы взаимного отталкивания. Я ощущал такую силу в себе, ощущал ее признаки и в Сергее. И параллели говорили мне о существовании неких неумолимых законов жизни, которых избежать мы не в силах. В приоткрытое окно неприятно задуло ветром. Я поежился.

— Че ты смеешься? — расплылся в улыбке я, видя, как Сергей борется со смехом, тот прорывался хихиканьями и утирал влагу из уголков глаз.

— Да, блин… — прыснул вновь Сергей смехом. — Хи-хи… на рыбалке были с другом одним в субботу...

Понедельник 10 сентября, одиннадцать утра — мы только закончили текущие дела и до обеда получили пару свободных часов. Чайник забурлил и щелкнул. Кипяток наполнил кружки, я взял пять кусков сахара, Сергей — один, Вера пила так, без сахара. Сергей вновь прыснул.

— Да че ты ржешь-то!? — возмутился я и, подогретый интересом, посмотрел на жену напарника. — Вер, че это с ним!?

— На рыбалку ездил, — улыбнулась та, глядя блестящими глазами на мужа, взглядом взрослой женщины на нашкодившего любимого ребенка.

— И чо? Давай, Серый, колись, как ты там порыбачил? Удочкой новой за семнадцать тыщ поймал какую-нибудь большую рыбу или нет? — поплыл я в улыбке, поерзав в кресле за столом, устроился поудобнее, приготовился к рассказу. Что может быть лучше осенью, чем слушать интересную историю в тесной комнатке в уютном кресле с кружкой горячего чая в руке. Зная талант Сергея смешно рассказывать даже самую заурядную историю, я приготовился к минутам смеха. Тот же, словно получив требуемый объем уговоров, томно сдался, подкатил сидя в кресле к столу, взял в одну руку кружку с чаем, во вторую — кусок сахара, откатился обратно к двери и начал.

— Поехали мы, короче, на рыбалку с одним другом в эту субботу… — надкусил кусок Сергей, хлебнул из кружки, заулыбался. — Решили ехать на утреннюю зорьку, собрались… Поехали на моей «мазде»… Выехали вечером в девять, уже темно было. Я примерно место знал, но там ни разу не был… Доехали до деревни… Уже темно совсем стало, где-то часов двенадцать… А там надо было еще от деревни по грунтовой дороге проехать километров двадцать… А темно уже… Едем с фарами… Впереди ничего не видно, только колеи дороги по какому-то полю… И все… Едем… А нам сказали, что надо будет повернуть на втором повороте налево… Едем, едем...

Сергей хихикнул, надгрыз сахарок, хлебнул чаю и, держа на весу кружку и сахар, изобразил руками, будто крутит руль. Улыбаясь и представляя картину, я глянул на Веру. Та посмотрела на меня, говоря глазами, что историю эту знает, но не прочь послушать ее снова. Мы оба вернули жадные взоры на рассказчика.

— Едем… не видно вообще ничего! Только дорога впереди… Догоняем какого-то пацана на велосипеде… Спросили у него — правильно едем или нет? Он тоже говорит — что надо сворачивать на втором повороте, типа, тот, что мы проехали не считается, а на этом будет лежать бревно, прям на повороте… И вот как бревно увидим, так нам и сворачивать. И там, метров пятьдесят проедем и упремся прям в воду, это и есть пруд… Едем дальше...

Сергей надкусил сахарок, запил чаем, хихикнул.

— Куда едем? Зачем едем? Непонятно… Едем такие… Темень жуткая… Один поворот проезжаем, второй… лежит бревно… Мы сворачиваем и упираемся в воду… Прям дорога уперлась в воду… Приехали такие… вышли из машины и давай разбираться… Достали из багажника мой набор «Хантер» — стол, расставили стулья… разожгли костер, налили в стаканчики по коньячку… Я с собой еще сигары взял, закурил сигарку, выпил коньячка, сидим отлично… А слева и справа камыши, ниче не видно… только дорога в воду уперлась и такой просвет в камышах метра в два, ну, мы около него и расположились… Поболтали, согрелись у костра… До рассвета еще много, часа три… Начали прикормку бросать в воду. Бросали-бросали… всю воду закидали… Хи-хи...

Я заерзал на стуле, гадая окончание истории.

— Приготовили удочки… начало светать… Туман еще появился… Мы такие закинули удочки, поставили их, сидим, ждем. Я такой с коньяком в одной руке, с сигарой в другой… И тут светлеет уже нормально так. А туман все висит… и в тумане с той стороны какие-то звуки — то корова замычит, то голоса чьи-то и, главное, близко так… Мы сидим, всматри-ваемся, ничего не видно… И тут рассветает сильнее и туман уходит… Хи-хи...

Сергей прыснул в руку с куском сахара, кружка в другой руке затряслась, в уголках его глаз появились слезы.

— Хи-хи… и тут мы видим, что сидим посреди какой-то деревни, прям на дороге, а перед нами лужааа! Хи-хи! — Сергей зажал смех, тот прорвался, напарник вновь прыснул в руку, кружка в другой заходила ходуном, грозя расплескать чай. Сергей подкатил ко мне, поставил кружку на стол, положил рядом полкуска погрызенного сахара, вытер тыльной стороной ладоней уголки глаз, прыснул вновь.

— Ха-ха-ха!!! — засмеялся я в голос. — Аха-ха-ха!!

— Прикинь, Роман! Мы сидим такие в креслах посреди деревни и перед нами лужа метров десять на десять, вся в прикормке, хлебе, которой мы ее закидали! И наши удочки закинуты в эту лужу! Хи-хи-хи-хи! — залившись краской, Сергей смеялся натужно в кулак, из его глаз текли слезы.

— Аха-ха-ха-ха!!! Серый!!! Ха-ха-ха-ха!!! — смеялся я в голос, откинувшись на кресле назад. Прикрыв рот рукой, Вера тоже залилась смехом.

— И мы такие быстрей собираться, — перешел на полушепот Сергей, закрывая голову руками от стыда воспоминаний. — Собрали удочки, покидали все в багажник и ходу...

Я и Вера смеялись. Красный как помидор Сергей, едва успевал утирать глаза. Через минуту мы начали приходить в себя. Сергей взял кружку, сделал глоток и засмеялся уже беззвучно. Я прыснул следом, Вера, раскрасневшись, улыбалась. Я отчетливо представил всю картину. Хорошее настроение оказалось обеспеченно на весь день. До самого вечера мы то и дело прыскали смехом, вспоминая рассказ Сергея.

В конце недели пришла фура с солями, объем главного завоза на зиму оказался уже вполовину меньшим — всего четырнадцать тонн. Мы снова вызвали наемных грузчиков и всю пятницу занимались выгрузкой товара.

— Че ты улыбаешься? — улыбнулся и я утром в понедельник, заметив в глазах Сергея веселые огоньки. Тот поставил «чемодан» в кресло у двери, налил в чайник воды и, нажав кнопку, произнес: «Снова на рыбалку ездили...»

— Вторая серия!? — расплылся в улыбке я вовсю и прыснул смехом.

— Аха! — кивнул Сергей и хихикнул.

— Что-то прохладно уже с утра! — сказала Вера, потерла ладони, встала из-за стола, подошла к стоящему у двери масляному радиатору и щелкнула на его боку клавишей. — Я думаю, надо включить обогреватель… вы как, мальчики?

— Да включай! — махнул рукой я.

— Интересно, этой зимой будут так же топить как в прошлую? — прислонила Вера руки к набирающему тепло и пощелкивающему внутри обогревателю.

— Да если вообще будут топить, то уже хорошо, — буркнул я, потрогав рефлекторно холодную трубу под окном. — Завод продали под строительство домов, значит, будут все сносить… какой смысл его отапливать?

— Ну, это да, — поежилась Вера и осталась стоять подле обогревателя.

— Ну и че, Серый, рассказывай, давай! — встрепенулся я, вспомнив о свежей истории о рыбалке. Кипяток в очередной раз был разлит по кружкам, Сергей начал.

— Да че рассказывать!? — произнес он весело, махнул на жену. — Верка́ в этот раз с собой взяли на рыбалку… она всю рыбу и выловила!

— Да кто бы сомневался в Вере! — засмеялся я. — Это вы вдвоем, что ли ездили?

— Да не, мы как в тот раз, собрались с другом тем же на пруд платный… ну, знаешь, есть такие, частные пруды, там рыбу разводят и разрешают ловить за деньги...

— А, ну да, — кивнул я.

— Там все как надо — отдельное место, домик… Приезжаешь, покупаешь место и можешь ловить… И мы опять с этим другом решили съездить на утреннюю зорьку… — еле сдерживаясь от смеха, продолжил Сергей.

Я прыснул, вспомнив прежнюю историю. Вера вслед залилась звонко.

— И тут Веро́к с нами увязалась… — произнес, преодолевая смех, Сергей.

— Я не увязалась! — возразила та. — Я попросилась с вами половить рыбу...

— Хорошо! — отмахнулся Сергей. — Попросилась с нами. Короче, взяли мы ее… Приехали, взяли домик, опять развели костер, посидели, прикормили рыбу, будильник поставили на четыре утра и легли спать… А ночью спать холодно уже! Я задубел прям!

— Да это вы еще около воды были… — ввернул я.

— Ну да, — поморщила смешливо носик Вера. — Там вода, бррр, ночью прохладно!

Сергей подкатился в кресле в один рывок к столу, поставил на него свою кружку, положил рядом сахарок, встал в полный рост посреди комнатки.

— И я такой сплю, слышу, будильник звенит… А пригрелся уже, вылезать из мешка неохота. Глаз так открываю… Этому говорю — ну че, пойдем? А он такой — да ну ее нахер, эту рыбалку! — прыснул он, прислонил к щеке сомкнутые ладони, изображая спящего. — И мы давай дальше спать!

— Вы че, не пошли на рыбалку что ли!? — удивился я и уставился на Сергея, вдруг представив его пухленького, пригревшегося в спальном мешке, снаружи которого торчали лишь губы напарника.

— Я пошла! — произнесла Вера, сквозь улыбку обозначив сарказм и укоризненно посмотрев на мужа. — А они спать остались, ты представляешь!? Я встала, взяла удочку и пошла ловить рыбу!

— Я сплю, слышу, Верок встала и вышла… хотел тоже пойти, вроде неудобно и… уснул! — хихикнул Сергей виноватым смешком, подогнул по-женски одну коленку внутрь к другой, делая тем свой образ более беззащитным, и тут же добавил в свое оправдание. — Но мы тоже встали чуть позже! Где-то в шесть, еще нормально было… выходим такие, а Верок во всю рыбу таскает! Уже пять или шесть штук поймала… да нормальных таких!

— Пяяять! — протянула Вера довольно. — Пять я поймала до вас, а остальные уже, когда вы вышли...

— И прикинь, мы ей дали какую-то самую херовую удочку… кривую, поломанную… А у нас-то нормальные! У меня за семнадцать тысяч, и у этого тоже дорогая… И мы такие сели рядом с Верком, закинули удочки… и у нас вообще не клюет! Верок одну за одной таскает, а у нас не клюет, сидим как дураки! А Верок наяривает!

Вера звонко засмеялась довольным открытым смехом и зарделась.

— Ловит на эту палку, а мы сидим с дрючбаном! — возмущался весело и беззлобно Сергей. — Потом Верок нас достала, мы ее прогнали, сказали — иди уху вари! Она ушла...

— И че, масть поперла? — все улыбался я.

— Да так, поймали по две штуки за пару часов и все… — отмахнулся Сергей.

— Короче, рыбаки из вас никакие! — весело подытожил я. — Если бы не Вера, ничего бы не наловили и померли бы с голоду там!

Я посмотрел на жену Сергея, та стояла у стены и обогревателя, улыбалась, блестела глазами. Вера, встретив мой все понимающий взгляд, вдруг подогнула ножку точь-в-точь, как минутой назад это сделал Сергей. Я засмеялся сильнее, уловив в ее движении все, что Вера желала высказать. Это был один из редких случаев, когда она позволила себе какую-то открытую критику действий мужа. Даже в столь легкой и завуалированной форме. Я понял все, что хотела она мне сказать секундной пародией мужа — то, что рыбалку, как и прочие его увлечения, воспринимает она со скепсисом и видит, что все увлечения Сергея поверхностны и недолговечны. Штанга, пылившаяся год где-то на даче, служила для меня немым подтверждением ее понимания. Я и сам заметил, как во мне появился тот же самый сарказм, смешанный одновременно с положительными эмоциями от рассказов Сергея о своих мытарствах. Именно этот странный коктейль все больше формировал мое мнение о Сергее — поверхностный и неглубокий в своих увлечениях и порывах, он вызывал своими промахами не критику, а лишь веселье и умиление, разыгрывая свои представления перед окружающими с талантом истинного артиста. Даже мой критический настрой тонул в тех эмоциях, какие вызывал Сергей. В тот момент я смотрел в светящиеся от положительных эмоций глаза Веры и начал понимать, чем Сергей смог взять ее сердце. Однако камушек сарказма в ее душе был и уже не разбивался мощными волнами эмоций от артистических импровизаций Сергея. И Вера мне его обнажила. Я прислушался к себе и понял — такой же камень сарказма и сомнений возник и у меня, и он стойко отбивал все накаты эйфории. И едва эмоции откатывали от моего разума, сомнения обнажались и становились сильнее.