Глава 022

ГЛАВА 22

— С днем рождения тебя, сынок, — произнесла мать, разбудив меня в восемь утра.

— Спасибо, мам, — кивнул я полусонный, сел на кровати.

— Ох! Что у тебя с глазом!? Синяк!? — мать инстинктивно потянула руки к глазу.

— Подрались с Вовкой в клубе с какими-то дураками, — спокойно ответил я, вывер-нулся, встал и пошел в ванную.

— Сынок, ты бы не ходил туда, — произнесла мать, пойдя следом. — Вот, видишь, глаз разбили тебе. Там столько дураков.

— Ма, нормально все! Не переживай, бывает! — обрезал я, не желая превращения разговора в поток материнских причитаний.

— Ну, как не переживай… — начала она и замолкла, вздохнула и пошла на кухню.

Глаз практически не опух и вообще не заплыл. Я смотрел на себя в зеркало в ван-ной. Синева от виска пошла вниз под глаз и была сильно заметна. Верхнее веко посинело лишь с краю. Нос слегка побаливал. В остальном лицо имело обычный вид.

— Мда… — выдохнул я и включил душ.

Я давно заметил простую вещь, чтобы человек не делал, если с любовью и желани-ем, то получается хорошо и отлично. А если без желания, то и результат не ахти. Так и с едой. Сколько помню, мать всегда готовила хорошо. Даже очень хорошо, пальчики обли-жешь. А как начались ее раздоры с отцом, так есть стряпню матери стало невозможно. Именно стряпню, едой назвать такое язык не поворачивался. И я уже подзабыл, как было вкусно, когда мать готовила с желанием. Но в то утро все встало на свои места. Я уплетал котлеты с макаронами за обе щеки.

— Я так люблю смотреть, как ты ешь, — сказала мать, сидя напротив за кухонным столом подперев голову рукой.

Она будто снова ожила. Я мельком глянул в глаза матери, чтоб не привлечь внима-ния. Они снова заблестели, не полностью еще, но все же. Тусклость их осталась в прош-лом. Мать, будто разучившись, пыталась улыбаться. Выходило застенчиво и неловко.

— Вкусно, сынок? — улыбнулась она.

— Да, мам, очень вкусно! — закивал я с набитым ртом, глотая быстро завтрак.

— Ешь, ешь, не спеши. Куда ты так торопишься?

И вправду, у меня выработалась дурацкая привычка есть быстро. Я даже не пом-нил, жевал ли я когда-то медленно и размеренно. Все время бегом или на ходу. На кухню вошел отец с заспанными красными глазами. Пару секунд неловко покрутился, дотронул-ся до чайника, отдернул руку. Навел себе кофе и, собираясь уходить, так и не сумев скрыть неловкость, прокашлявшись, выдавил из себя: «С днем рождения».

— Спасибо, па, — кивнул я, наблюдая за ним исподлобья.

Отец стушевался, почесал нос, неловко побегал взглядом по сторонам и, кашлянув, вышел с кружкой прочь.

— Как на работе у вас с тем парнем дела? — произнесла мать.

— Да нормально, ма, работаем! Все хорошо, работы много.

— Это хорошо, что работы много.

— Да, мам, хорошо.

Я затолкал в себя последний кусок, запил чаем, схватил сумку, телефон, подцепил ногами шлепанцы и в полдевятого выскочил на остановку.

В «пазике» немногочисленные пассажиры скрытно пялились на мой синий глаз. Я привычно прошел к заднему ряду мест, плюхнулся посредине, и автобус, дернувшись как лихорадочный, тронулся. Через полчаса с обычной пересадкой я вышел на заводской оста-новке. Кузнечики, предчувствуя дневное июльское марево, уже стрекотали в траве вовсю. Вдыхая густую смесь из масляного запаха железной дороги и травы, я быстро прошел по тропинке, пересек рельсы, миновал проходную и нырнул в офисное здание.

— О!!! — вылетело из раскрывшегося от удивления рта Веры, когда я вошел.

— Блин, Роман! — опешил и следом засмеялся Сергей, положив голову на руку.

— Нормально, да!? — засмеялся я в ответ и поздоровался с обоими. — Давно пришли?

— Да минут десять, наверное, назад, — сказала Вера, глянув на часы в мониторе. — Что это с тобой случилось!?

Я принялся рассказывать о драке, сначала в общих чертах, потом разошелся и смачно описал все в самых мелких и уже казавшихся смешных подробностях. Через двадцать минут подъехал Петя, получил накладные и поехал загружаться.

— Ну, пошли на склад, прогуляемся! — улыбаясь, предложил Сергей, и мы вдвоем вышли из офиса, прыснув одновременно от смеха.

— Так че у вас там случилось-то!? Че за драка!? — тут же с вопросом накинулся на меня Сергей, едва мы оказались на улице.

Я заново принялся за рассказ, уже не стесняясь в выражениях, густо поливая исто-рию матом. Сергей хмыкал, вставляя в мой монолог вопросы на вроде «ну, а вы че?», «и чего дальше?», «а они че?». Так мы дошли до склада. Работа шла. Петя и Сеня загружали машину. Мы покрутились несколько минут в складе. Я выслушал очередные оханья в ад-рес синего глаза, и мы с Сергеем медленно пошли обратно. Говорили о том же.

— Это у тебя просто привычка такая не выработалась, сразу в стойку становиться, — сказал Сергей. — Я вот на бокс отходил пять лет, так она автоматически срабатывает.

Он изобразил сильно закрытую боксерскую стойку — поджал локти плотно к кор-пусу, свел, как смог, плечи, сжал кулаки и спрятал промеж них лицо.

— У меня из-за этого и холка появилась! — он похлопал себя сзади чуть ниже шеи по загривку. — Видишь, какая у меня холка!?

Сергей еще сильнее округлил плечи, даже насупился. Ситуация приобрела несколь-ко комичную форму. Я даже озадачился его словами, ведь единственное, что я увидел в указываемом месте, так это обычный жировик, который часто образуется у людей с лиш-ним весом. Я ничего не ответил, хотя фраза про жир напрашивалась.

— Серый, да какая там стойка? Это ж драка! — сказал я. — Все случилось быстро — бах! — прилетело мне в висок. Вовка прыгнул на этого длинного, мы его свалили… Че с ним дальше делать? Пару раз по голове дать ногой ему, вот и все… Просто сдержался я… Да оно и к лучшему, там менты потом приехали, а так бы загребли точно.

— Ну да, мне тоже в свое время говорили: «Че ты там прыгаешь, возишься?» Сергей попружинил на ногах в боксерской стойке, будто на ринге: «Дал по яйцам, свалил, попры-гал на голове и пошел!»

— Ну вот… Я тебе о том же… — кивнул я. — А ты боксом, что ли занимался!?

— О, да ты че!? — будто даже оскорбился Сергей. — Я пять лет им занимался! С сем-надцати до двадцати двух. И на соревнованиях выступал.

— Ого! Круто! — уважительно и немного удивленно произнес я.

— Это потом уже, как Верок, семья появилась, так все, забросил. Да! Я нормально, серьезно боксом занимался! А ты чем-нибудь занимался?

— Я? Да так, всем понемножку. Боксом тоже как-то пробовал классе в седьмом, два месяца отходил, потом два раза в спарринг поставили, одному я лицо набил, другой мне набил, я и бросил! — засмеялся я, вспоминая детство. — Для себя качался пару лет, год от-ходил даже на карате, представляешь!? В армии еще качался, а потом все — начал курить, бухать… Надо завязывать с этим дерьмом… а то вот и пузо уже выросло и сам какой-то дряхлый становлюсь.

— Да ладно тебе! Все у тебя нормально! Я сам таким был до свадьбы, и курил и бухал так, что на руках носили. Я даже тебе завидую, что можешь вот так вот пойти со своим Вованом, оторваться там где-то, с бабами позажигать! Я б сам с удовольствием оказался на твоем месте, но уже все — жена, дети. Так что, гуляй, Роман, пока есть возмож-ность! Женишься — все!

Мы зашли в офис.

— Да! Я же вчера деньги получил! — выпалил Сергей, потянулся к своему портфелю.

— О, точно! — вспомнил я. — Первые наши деньги в «Форте»!

— Это хорошо! — подпела Вера, улыбнулась. — Сколько, там, Сереж у тебя?

— Да, Вер, запиши, не забудь, домой поедем, тетрадку купим, будешь вести налич-ку! — сказал Сергей, поставил портфель на стол, открыл его и извлек пачку денег в тысяч-ных банкнотах, перетянутых резинкой. — Двадцать две тысячи я получил в «Форте».

Он снял резинку и отчего-то трясущимися руками начал пересчитывать деньги, не-умело зажав пачку в одной и по одной вытягивая пальцами другой зеленые бумажки, мед-ленно кладя их на стол. Я удивился такой неловкости в обращении с деньгами, сразу стало ясно, что человек никогда не считал вручную пачки денег.

— Давай покажу, как надо считать, Серый! — выпалил я и сгреб все деньги в свои ру-ки, заново перетянул пачку резинкой, сунул ее серединой меж средними пальцами одной руки, большим пальцем сломал пачку пополам и им же принялся резко откидывать по од-ной банкноте на себя, подхватывая ее другой рукой и отгибая назад. — Раз, два, три, четы-ре, пять...

Мои пальцы замелькали с максимальной быстротой, банкноты отскакивали назад, словно в счетной машинке. В комнате стоял характерный шелест денег. Сергей и Вера за-ворожено смотрели на действо.

— Девять десять, раз, два, три… — считал я вслух шепотом, — восемь, девять, двадцать, раз, два… двадцать две, правильно!

Я откинул пачку на стол, управился за несколько секунд.

— Где это ты так научился, Роман!? — сказал Сергей, загоревшись в глазах восхище-нием. — Вер, ну, запишешь!

— Да, Сереж, запишу, хорошо! — отчеканила та.

— Да так, одни чуваки показали, соседи наши на прошлой базе, сахаром торговали! — забарабанил я пальцами по табуретке от удовольствия воспоминания. — Веселые были парни. Один такой, интеллигентный, но матерился, как сапожник тоже. А второй, тот во-обще — оторви и выброси! Четыре раза сидел, прикинь!

Глаза Сергея загорелись еще больше, но уже интересом.

— Мальчики! — пискнула Вера. — Вы мне мешаете! Я работаю.

Я понял, что она права и усердно строчит на компьютере, сконфузился и открыл было рот, но Сергей опередил, нетерпеливо выдал: «Ну, пошли на улицу, расскажешь!»

Мы вышли. Я закурил и принялся расхаживать по дорожке. Сергей опасливо при-сел на провисшую трубу и обратился весь в слух, в предвкушении зажевав губу.

— Один раз, помню, Юра, ну, тот, который сидел… купил у кого-то тонну соли, ну, на продажу, естественно! — вспомнил я случай и тут же засмеялся.

— Хорош ржать! — прикрикнул нетерпеливо Сергей, расползаясь в улыбке. — Давай, рассказывай! А то ты ржешь, и я начинаю! Как дураки ходим и ржем!

— Да это нормально, мы и есть дураки! — отмахнулся я, давя смех. — Мутим тут какой-то бизнес на заброшенном заводе, пока все остальные в офисах сидят… Ну вот, я не знаю, зачем они купили эту тонну соли! Сахар хорошо продавался, может, решили еще и солью поторговать, я не знаю, но пацаны, грузчики, заебались ее в склад таскать. Она ж еще соленая, это не сахар, который просто липкий и все! Потом ходили, все у них щипало, матерились! И Юра, как щас помню, на следующее утро подъехал такой на своем «мерсе», вышел, поздоровался с нами. А мы пиво загружали в «двойку»...

— А вы что, еще и пивом торговали!? — удивился Сергей.

— Да, а я тебе не рассказывал!? — удивился уже я.

— Не, не говорил, — потупил взгляд Сергей, стал ковырять сандалиями камушки.

— Ну эт ладно… короче, я так понял, Юре соль привезли, а сертификаты на нее не дали… он такой прям стоя у склада в десяти метрах от нас звонит… «Алле, я у вас вчера соль покупал тонну… помните, да? Да, привезли, все нормально. Только документов с солью не было. Почему сертификаты на нее не дали? Что значит, нет сертификатов!?»

Я принялся ходить по дорожке, изображая Юру, топтавшегося тогда у стенки склада в угрожающей позе с растопыренными руками и мобильником у уха.

— «И че, бля!? А меня не ебет, что у вас там нет сертификатов на эту ебаную соль! Ты че думаешь, я ее у тебя купил, чтоб помидоры солить что ли!? Чтоб сертификаты были у меня сегодня! Ты понял!? А то я приеду и выебу тебя там!»

— Га-га-га-га! — засмеялся Сергей в голос, откинув голову назад.

— И че? Привезли сертификаты ему? — сказал он, предвкушая конец истории.

— Через час привезли! С левого берега как раз час ехать до той базы. Они там обос-рались от страха, наверное! Это ты Юру не видел! Там, пиздец, морда — во! Наглый как танк!

Мы пробыли на улице еще несколько минут, пытаясь отойти от смеха. Да и погода стояла настолько по-летнему шикарная, что в офис идти совсем не хотелось.

— Вера тебе сказала про мой день рождения?

— Да, говорила, — глянул на меня Сергей и продолжил ковырять камушек.

— Сегодня в восемь тогда...

— А где ты столик заказал?

Я назвал кафе.

— Да, там нормально. Придем, конечно, — вздохнул Сергей. — Кого ты там еще при-гласил? Ну, Вована своего, это понятно!

Я назвал еще двух приглашенных.

— Во сколько, в восемь? — переспросил Сергей, сморщившись.

Я кивнул, делая последнюю затяжку и откидывая бычок в сторону.

— Хорошо, придем. Пошли в офис!

Мы доработали остаток дня и разошлись в пять, чтобы в восемь уже собраться в ка-фе в центре города. Я уже свыкся с наличием синяка под глазом и совершенно не помнил о его существовании. Только любопытные взгляды людей иногда напоминали мне о дра-ке. Отчего мое настроение в тот вечер стало совсем разгильдяйским, я вырядился, как можно заметнее — напялил бежевые штаны с цифрой «77» на бедре, черную майку без рукавов и легкую бело-черную куртку, всю в ярких заплатках мотоциклетных брендов. Вишенкой на торте моего эпатажа служил синий левый глаз. В таком виде я стоял у входа в кафе и встречал гостей, провожая их за стол. Пришли все. Последними, чуть опоздав, явились Сергей с Верой. При виде них у меня странно и тоскливо защемило в груди. Вера была одета в костюм, пиджак с юбкой светлых тонов. Он сидел на ее аккуратной ладной фигуре идеально. Сергей пришел в черных брюках, темной рубашке и темно-синем пид-жаке, том самом, в котором я его частенько видел в «Саше». Дело было не в одежде, пара не выглядела изысканно. Сергей, так вообще на грани безвкусия. Главное — они выглядели парой. Настоящей парой. «Надо же, как они похожи друг на друга», — удивлено отметил я. Сергей и Вера держались за руки. Она светилась счастьем, он излучал важность и уверен-ность, приближаясь расслабленной походкой. Пожал мне руку, Вера следом протянула свою. Я проводил их к столику. В кафе было тихо, музыка не играла, столики постепенно заполнялись. Я, как виновник торжества, сел во главе стола. Вовка с другим моим знако-мым по левую руку; Сергей, Вера и знакомая по работе девушка — по правую. Я пригла-шал и Риту, но в тот день она работала.

Вечер вышел банальным. Выпивка — водка, закуска — мясо, фрукты. Все обычно. Тосты, поздравления, символические подарки. Я был рад видеть всех этих людей на своем празднике. Сергей подарил сигару, ловко выудив ее из внутреннего кармана пиджака. Я сунул ее в рот и зажал зубами, Вовка щелкнул фотоаппаратом. Смешной вышел снимок — я с сигарой в зубах и с синяком под глазом сижу среди ваз с фруктами, тарелками с едой и торчащими вверх бутылками алкоголя. Еще несколько фото — Вовка корчит рожи за сто-лом, Сергей сидит с серьезным лицом и важным взглядом, Вовка танцует с Верой, Сергей танцует с женой, все сидят за столом и смотрят в объектив. Все.

В одиннадцать мы разошлись, я и Вовка поперлись в «Чистое небо».

— Привет! — выпалил я радостно, едва оказавшись у барной стойки.

— О! Где это ты так погулял!? — удивилась Рита, стараясь не рассмеяться.

— Да тут! Где же еще!? Подрались с Вовкой с одними засранцами! — заулыбался я.

— Ааа! — протянула она, держа поднос. — Так ты еще, значит, и подраться любишь!?

— Я!? Неее! Я не! — замахал я руками, поддержав шутку.

— Ну-ну, Рома! — наигранно серьезно сказала Рита и понесла заказ к столикам.

Весь вечер я прокрутился у барной стойки, урывками общаясь с Ритой. Все было замечательно, только я никак не мог понять одного — как нам с ней развивать отношения? Девушка работала ночами в клубе, я в нем тусил. За все время мы с ней ни разу не встре-тились нормально, только урывками после ее работы. В мою голову закралась мысль, что Риту это вполне устраивает.

— После работы тебя подождать? — за полчаса до закрытия клуба, сказал я.

Рита сморщила носик и чуть скривила губы, произнесла:

— Может, давай, в воскресенье? Хорошо?

— Давай в воскресенье! — пожал плечами я и улыбнулся.

Через ночь, в два часа я ждал ее на улице у выхода «Чистого неба». Вовка кружил-ся рядом. Привычная доза алкоголя присутствовала в нас обоих. Рита вышла, подъехал Вадик и отвез всех троих в тот же парк, недалеко от ее дома. Мы просидели на лавочке больше часа. Рита выпила два слабоалкогольных коктейля и слегка запьянела. Из меня алкоголь уже выветрился, захотелось спать. Я глянул на Вовку, тот бодрился изо всех сил, но его веки заметно потяжелели.

— Залипаешь? — Произнес я.

— Да так! — отмахнулся Вовка и потер грубо лицо ладонью. — Еще не очень.

Я хорошо знал все его жесты, Вовка сильно хотел спать.

— Сейчас уже поедем, Вов, — сказал я и едва успел прикрыть ладонью накативший зевок. — Ой! Простите. Что-то я тоже начинаю залипать.

— Ну, что это вы! Спать, что ли собрались!? — укоризненно произнесла Рита, доста-вая из сумочки тонкие сигареты и закуривая одну. — Слабаки!

— Рит, да причем здесь это? — возразил я. — Просто завтра на работу и ему и мне. Ты-то выспишься, а мы будем ходить со стеклянными глазами.

— Все с вами понятно, — скисла та тут же.

— Да не, я не хочу спать пока! — засуетился Вовка, изображая свежесть в движениях, но глаза предательски засыпали и выдавали его. — Еще можем посидеть.

Рита сделала последний глоток из второй бутылки коктейля, кинула ее в урну, про-изнесла, скривив губы: «Ну-ну...»

— Слушай, давай, сейчас Вадика вызовем, отвезем Вовку домой спать, а сами еще погуляем? — посмотрел я на девушку.

— Ну… звоните, я вам что? — с разочарованием в голосе произнесла та.

Вадик прилетел через пять минут.

— Да я тут как раз был на левом берегу, клиента отвозил, — расплывшись в улыбке, произнес он, открыл театрально дверь перед Ритой, произнес. — Прошу.

Вовка сел спереди. Машина тронулась.

— Как погуляли? — произнес Вадик, глядя в зеркало на меня.

— Не нагулялись! — выпалила Рита и сползла по сиденью вперед, согнув колени.

— Что мешает продолжить банкет? — улыбнулся Вадик.

— Мужчины хотят спать! — покосилась Рита с вызовом на меня.

— Да че ты на меня смотришь!? — приподнял брови я. — Сейчас погуляем, надо же человека спать отвезти. А то он уже залипает, вон, сидит.

Я успел увидеть в боковое зеркало Вовкино лицо с закрытыми глазами, он тут же их открыл и бодро, как ни в чем не бывало, повернулся назад к нам, выкрикнул:

— Не, я не сплю! Это вы просто, засранцы, от меня избавиться хотите! Предатели!

— Да ладно, Вовчик, не обижайся, в следующий раз мы тебя до утра не отпустим, даже если будешь спать хотеть! Ляжешь на лавке прям в парке! — сказала Рита.

— Так что ли!? — изобразил Вовка себя спящего и храпящего.

Рита залилась смехом. Она красиво смеялась. Я вяло хохотнул, сон накатывал все сильнее, особенно после появления в зеркале спящей физиономии Вовки.

«Да, чувак, ты сейчас завалишься на свою большую кровать и вырубишься, а мне еще час точно не спать», — подумал я кисло.

Минут пять мы ехали молча.

— Так, мальчики, не спим! — вдруг выпалила Рита и дернулась на сиденье.

— Да не спим, мы, Рит, не спим, — выдавил я из себя, борясь со сном, Вовка молчал.

— Где мои цветы!!!??? — вдруг капризно закричала девушка и пхнула сильно коле-ном в сиденье Вадика так, что тот ошалело обернулся.

Я собрался ответить, но в голове застряли две фразы, одна извиняющаяся, вторая грубая. Они толклись долю секунды на языке, не уступая друг другу. Выручил Вовка, обернувшись, произнес: «Рит! Ну, какие цветы!? Уже почти четыре утра! Будут тебе цве-ты, в следующий раз обязательно купим!»

— Сейчас хочу!!! — выкрикнула та, и Вадик снова ощутил сзади тычок коленом.

В тот момент я впервые мысленно отдалился от Риты, в голове проплыло вялое «дура». Я подумал о Вовке. «Все-таки, что не говори, а он молодец в определенном плане — таскается со мной, пока я делаю попытки встречаться с девушкой. А ведь ему это совер-шенно не надо. Спал бы сейчас дома, распрощавшись с нами еще там, у «Чистого неба». Так нет же, сидит рядом и еще отбивается от ее капризов. Хотя, я сам такой же». От по-добной мысли о себе стало противно. Рита продолжала капризничать, но я отвернулся и отключился, стал смотреть в окно на ночной город.

Вовку отвезли, вернулись в тот же в парк. Вадик уехал. Оказавшись на улице, я чуть пришел в себя, сон отступил, свежий воздух приятно обдувал лицо. Мы сели на ту же лавку. Рита закурила. Я не запомнил нашего получасового диалога, только общие ощуще-ния остались в памяти — Рита капризничала, я вяло оправдывался.

— Какой-то вы скучный совсем, Роман! — выпустила она дым, скривив губы вбок. — Ни погулять с вами нормально, ни повеселиться.

— Рит, уже пятый час ночи… — произнес я и глянул влево на восток, на занимавшую-ся во всю зарю, —… утра уже. Ну, какие гуляния? Я тупо спать уже хочу. В следующий раз, давай, погуляем. Я же — за, ты знаешь. Как будет у тебя выходной, днем нормально встретимся.

Она посмотрела на меня молча, затянулась и отвернулась.

— Почему ты так одеваешься? — нарушила она молчание через минуту.

— Как так!? — опешил я, разглядывая себя.

— По-дурацки как-то, Рома! — посмотрела на меня укоризненно девушка.

— А что дурацкого в моей одежде!? — оглядел я себя, не понимая вопроса. — Нор-мальная майка, нормальные штаны, нормальные ботинки. Что не так!?

Я был одет так же, как и прошедшим вечером, только без куртки.

— Это не нормальны штаны, Рома, — продолжала смотреть на меня с укором Рита. — Что это за цифра «77» на ноге и какие-то надписи? Тебе сколько лет? Дети с такими кар-тинками ходят на одежде. Ботинки вообще ужасные.

Я посмотрел вниз, ботинки были классные! Мне они, помнится, сразу понравились в магазине. Купил, не раздумывая, и был очень доволен. В моду как раз начали входить туфли с острыми носами, и отходила мода на обувь с квадратными. Плевал я на моду! Бо-тинки смотрелись интересно. Что-то среднее между аккуратными туфлями и грубыми бо-тинками. Черная лакированная кожа. Высокий массивный каблук. Квадратный чуть бру-тальный носок. Крупные швы черными нитками по канту носка. В сочетании с черной майкой без рукавов и бежевыми льняными штанами они смотрелись идеально, создавая именно мужской образ. Да, я выглядел немного нестандартно по сравнению с общей мо-дой в нашем городе, но какой смысл походить на большинство? Чтоб расписаться в собст-венной беспомощности? Нет уж, увольте. Но, всю мою мужскую логику нарушил фактор женщины, которая нравилась. И я, как каждый влюбленный мужчина, дал слабину.

— Штаны, как штаны, — промямлил я. — Мне нравятся.

— Вот именно! Плохо, что нравятся! — произнесла Рита укоризненно.

— Ну, а в каких мне ходить тогда? — посмотрел я на нее.

— Ох, Рома, нам надо вместе сходить на рынок и купить тебе нормальные вещи, а не эти! — Рита скосилась на мои штаны и скривилась. — Чтоб ты нормальным выглядел пар-нем, и с тобой не стыдно было ходить.

Обидный и задевший меня укол Риты про нестыдность я проглотил молча. Пять ча-сов утра, я дико хотел спать и отношения с нравящейся мне девушкой совершенно не кле-ились и я сказал: «Ладно, хорошо, на следующей неделе, когда будешь выходная, тогда и сходим на рынок… Пойдем, я тебя провожу?»

Рита разочарованно выдохнула, взяла сумочку и нарочито вульгарно пошла впере-ди. Я тихо злился, совершенно не понимая на что. Мы пересекли дорогу с трамвайными путями и через пять минут петляний по дворам, оказались у ее дома.

— Ну что, Роооман!? — посмотрела на меня чуть сверху девушка, забравшись на пару подъездных ступенек. — Пока?

— Пока, — ухмыльнулся я и поцеловал ее в губы. Рита ответила без жара, немного ле-ниво, но все же, как мне хотелось думать, взаимно. «На вкус, как персик», — подумал я, оторвался от ее губ, произнес еще раз «пока» и пошел обратно, слыша, как босоножки на низких каблуках гулко застучали в подъезде.

Через десять минут меня подобрал Вадик и отвез домой. Я уснул мгновенно.

К девяти утра на работу в тот же день, понедельник, я приехал с красными глазами и плохо соображающей головой.

— Ну, Роман! — произнес Сергей, сдерживая смех, покачал головой.

— С кем же ты так? — смотрела на меня весело Вера.

— С девушкой гулял, — буркнул я, борясь со сном и шумом в голове.

— Хорошенькая? — поинтересовалась по-женски Вера.

— Ниче такая, — кивнул я.

— А Вована где потерял? — произнес Сергей.

— С нами гулял, мы втроем гуляли, — ответил я с трудом.

— Вот Роман! Живет полной жизнью! Аж завидую тебе! — улыбался Сергей.

— Да нечему там завидовать, надо завязывать с такими каруселями, становиться серьезным человеком, — буркнул я, прислушиваясь к легкому нытью желудка.

К обеду я оклемался и практически пришел в норму.

— Надо нам себе купить сюда стулья три штуки и шкаф привезти со склада один, я так думаю, — произнес я, оглядывая нашу комнатку.

— А зачем нам три стула, если два есть? — удивился Сергей.

— Серый, ну, это не стулья! Это пиздец какой-то! Один кривой стул и какая-то ста-рая сраная табуретка! — возразил я. — Надо нормальные купить стулья, даже не стулья, а кресла, такие, офисные на колесиках.

— Нормальный стул. Вера на нем сидит, да, Верок? И табуретка, вот ты сидишь на ней, что, разве неудобно? — Сергей, стоя у двери, ткнул взглядом в табуретку подо мною.

— Мне? Мне неудобно! — удивленно посмотрел я на него, не понимая причину упер-тости. — Если тебе удобно, то давай, табуретка будет твоя, а мне тогда купим какое-нибудь нормальное кресло! Согласен!?

— Сереж, — подала голос Вера и чуть скривилась, — стул и, правда, не очень.

— Ну, хорошо, уговорили, купим кресла! — дернул нервно рукой тот и тут же скрес-тил руки на груди в замок. — Деньги получим в четверг и купим.

— Сереж, может, лучше по безналу все же? — аккуратно поинтересовалась жена.

— Хорошо, Вер, купим по безналу! — махнул руками в ее сторону Сергей.

— Тогда нам надо сделать подписи и, вообще, нам давно их уже надо сделать! — уко-ризненно добавила та.

— Блять, еще эти подписи! — закрыл руками лицо Сергей и медленно спустил их вниз ко рту. — А там документы в банке готовы или что там нужно?

— Да ничего там не нужно, просто приедете вместе с Ромой и напишете заявление и заполните там нужные формы и все, — выдала тут же Вера.

— Хорошо, на неделе доедем до банка, посмотрим, когда лучше, — бросил взгляд на меня Сергей. — Да, Роман?

Я кивнул.

После обеда мы подвезли со склада на «газели» один из торговых шкафов и занес-ли его в офис, поставив у стенки за дверью. Офис стал уютнее, но меньше.

Во вторник я пришел на работу даже раньше Сени минут на пять. Тот постучал в дверь ровно в девять, суетливо зашел внутрь, быстро поздоровался, побегал глазками по сторонам, поохал на шкаф у стенки, поинтересовался объемами работы на день и, получив исчерпывающий ответ, исчез в своей каморке и включил там чайник.

В девять двадцать приехал Петя. Я дал Сене накладные, и оба укатили на склад.

— А Сергея и Веры не будет сегодня? — просунул Сеня голову внутрь, приоткрыв дверь офиса, едва вернувшись обратно.

— Будут… попозже, — ответил я, сам не понимая, где те задержались. — Петя уехал?

— Аха, уехал! — замотал головой Сеня, ожидая продолжения диалога, не дождав-шись, произнес. — Ну, если че, я у себя!?

Я кивнул, голова исчезла. Едва я глянул на телефон на столе, подумывая набрать номер Сергея, как к палисаднику прям под наше окно подъехала машина насыщенного темно-рыжего цвета. Из-за руля вышел Сергей, с противоположной стороны — Вера. Раз-машистым движением Сергей захлопнул дверь и, вынув из багажника портфель, выпятив грудь и важно задрав подбородок, пошел в офис. «Купил «мазду» что ли все-таки?», — едва подумал я, как дверь в офис распахнулась, и довольное лицо Сергея оказалось передо мною. Следом вошла с сияющими счастливыми глазами Вера.

— Машину что ли купили!? — расплылся я в улыбке.

— Дааа! — протянула Вера, улыбнувшись и поставив сумку на свой стул.

Сергей на долю секунды замер посреди комнаты, смотря на меня внимательно сквозь очки. Мышцы его лица подрагивали, ноздри чуть раздулись, губы желали растя-нуться в довольную улыбку, но сдерживались.

— Круто, блин! Поздравляю, Серый! — я протянул напарнику руку, тот удовлетво-ренно пожал ее, снял очки, бодро ответил: «Спасибо, Роман!»

— У этого, у врача купил!? — продолжил я.

— Да, у стоматолога этого! — кивнул он, вынимая из портфеля на стол бумаги.

— Сколько!? Двести девяносто? — уточнил я.

— Не, — проскочила нотка недовольства в голосе Сергея. — Триста. Так и не скинул.

— Да, это мелочи! — отмахнулся я, поворачиваясь к окну, машина смотрелась как новая. — Ну! Пошли на улицу! Похвалишься уже!

Я энергично встал, хлопнул Сергея по плечу, тот расплылся в улыбке. Мы вышли. Я толкнул наружу входную дверь здания, в глаза ударил яркий свет жаркого июльского утра, в котором переливалась и играла рыжим цветом машина.

— «Мазда»! Шестьсот двадцать шестая! — глянул я на шильдики на багажнике и по-шел вокруг машины. — Красота! Слушай, прям, как новая! Цвет такой… необычный, но неплохо смотрится! Просто, непривычно немного, а так, классно. Рыжая такая машина.

Я заглянул в салон, открыл водительскую дверь, присел на сидение. Внутри все выглядело аккуратным и действительно будто новым.

— А какой год, девяносто восьмой? — глянул я на Сергея.

— Да, девяносто восьмой, — кивнул он, внимательно смотря на меня.

— Ну, для семилетней прям идеальное состояние! А ходовая нормальная!? — я чуть нагнулся сидя, осматривая низ салона.

— Да, нормальная, загнали на подъемник, все посмотрели, сказали все отлично, — Сергей обошел машину спереди и сел рядом.

— О! Тут и «Вебасто» стоит!? Круто! — вскинул я брови удивленно.

— Что за «Вебасто»!? — сразу озадачился и заинтересовался Сергей.

— Охуенная штука! Дорогая, кстати! Для подогрева двигателя, холодный пуск зи-мой! Штук пятнадцать стоит новая! Так что, считай, тебе скидку все равно сделали!

— Ммм! — протянул задумчиво Сергей.

Мы покрутились еще минут пять в машине и около, я покурил, вернулись в офис.

— Слушай, ты знакомой этой своей позвонил бы в Оскол, а? — вспомнил я.

— Да, надо позвонить, — закивал Сергей. — Завтра с утра позвоню.

День прошел размеренно, а в среду утром я попал на работу к одиннадцати часам, заехав по пути в магазин и выписав счет на три дешевых офисных кресла.

Миновав проходную и глянув на стоявшую у здания «мазду», я вошел внутрь.

— Привет, Серый! — сходу, оказавшись в офисе, протянул я напарнику руку.

— Привет, Ромыч, — буркнул тот, отняв голову от рук, упертых локтями в стол.

— А Веры нет что ли!?

— Да скоро должна уже подойти.

— Че, какие дела!? Ты в «Орлан» позвонил!? — плюхнулся я сходу на стул напротив. — Вот, счет на кресла, поедем в банк по поводу подписей, заодно и его проплатим!

— Не, не позвонил еще, — сказал Сергей, принимая от меня лист бумаги.

— А че ты не позвонил!? — вытаращился я на него, откинувшись на стуле.

В коридоре гулко застучали женские каблучки, дверь открылась, вошла Вера. Я уступил ей место, встав у шкафа.

Мальчики, привет! — произнесла она, принеся с собой в комнату заряд бодрости и радости и легкий запах цитрусового парфюма. — Чем вы тут занимаетесь!?

— Занимаемся, — буркнул Сергей и принялся перекладывать бумажки на столе.

— Серый, так ты когда знакомой в «Орлан» будешь звонить? — произнес я.

— Роман, че ты, вот, ко мне пристал!? — вскинулся Сергей, уставился раздраженно на меня. — Ты знаешь, сколько я сделал дел, пока тебя не было!? Девятнадцать!

Сергей выдержал паузу, анализируя произведенный эффект, но, я совсем не понял, о чем он, что сразу выразил на лице. Сергей протянул мне лист бумаги: «Вот! Посмотри!»

Я взял. Лист был весь слегка размашисто и попунктно исписан строчками печат-ных букв. Я вразнобой пробежался глазами по ним. «7. Позвонил в «Оптторг»… 11. От-правил факс в «Форт»… 3. Подготовил накладную в «Форт» 17. Заменил бумагу в факсе. 18. Принял заказ из «Темпа»… 1. Купил по дороге бумагу для принтера».

— А зачем ты мне эту бумажку показываешь!? — перевел я взгляд на Сергея. — Ты ж не наемный работник, чтоб составлять такие бумажки для отчета. Это в «Саше» ты Дави-дычу их рисовал, чтоб он видел, какой ты хороший работник. А мне-то она зачем? Ты же теперь собственник. Сам на месте Давидыча. И тебе незачем составлять эти бумажки. Ты работаешь сам на себя. Как говорится — что потопаешь, то и полопаешь! Так что, хоть пи-ши, хоть не пиши, что ты «заправил бумажку в факс, три раза поднял трубку телефона и семь раз нажал на кнопки», от этого наша прибыль не увеличится. Продали товар, отгру-зили со склада — заработали денег! Не продали — не заработали! Вот и вся правда, Серый! А эта бюрократия мне не нужна, нас тут всего двое! Так что, можешь меня не удивлять «аж девятнадцатью сделанными делами», а то я тоже могу начать этим заниматься, только смысла нет, работать надо.

Усмехнувшись, я положил лист на стол перед Сергеем. Тот ничего не сказал, чуть сник и скривил губы вниз, обиженно их выпятив. Я даже ощутил, как Сергей боролся с собственным недовольством, сделал усилие, оставив невысказанное при себе. Некоторое время в воздухе висела напряженная тишина, которую нарушила Вера, начав задавать во-просы по работе.

Неделя пролетела быстро.

Утром четверга в девять мы встретились втроем в банке, подписали с Сергеем нуж-ные документы по двум подписям, сделав их легитимными. Пальцы Сергея тряслись, он постоянно отирал со лба не существующую испарину и вывел на бумагах несколько коря-вых подписей. Пишет ли человек регулярно или изредка — это всегда заметно. Ручка не слушалась толстых пальцев Сергея, словно оказалась в них случайно. После мы провели платежку за стулья и поехали в офис. Полуразвалившись, я расслабленно устроился на заднем сидении «мазды» и всю дорогу наслаждался комфортом поездки. Сергей уверенно вел машину среди неплотного уличного потока.

— Роман! — глянул он на меня сквозь очки и зеркало заднего вида. — Дихлофосы то мы все уже почти продали! Что делать будем!?

— Новые заказывать, что еще делать… — пожал плечами я.

— Ты думаешь!? — продолжал посматривать то на меня то на дорогу Сергей.

— А че тут думать!? Кончились — хорошо, новые надо завозить!

— Сезон же кончается… — смотрел он на меня, — пока закажем, пока придет...

— Ну, а сколько товар будет идти? Вы как возили, фурами?

— Почти всегда фурами нам привозили, зимой только дозаказывали контейнерами, если нужно было, но мы же не будем фуру заказывать!?

— Да нет, зачем нам фура, контейнер...

— А если мы закажем сейчас контейнер, и придет где-нибудь в конце августа, и что делать будем? — Сергей словно и не смотрел на дорогу вперед, так часто я ловил в зеркале его взгляд на себе.

— Продавать будем! Чего еще делать!? Что дихлофосы в сентябре не продаются!?

— Не, ну, продаются, просто не так сильно, — Сергей словно висел взглядом на мне.

— Сереж, смотри, красный! — подала голос Вера, смотревшая всю дорогу вперед.

— Я вижу, зай, вижу! — среагировал Сергей, мы остановились на светофоре, он про-должил. — Значит, думаешь, завозить?

— Серый, я думаю — да! — выдохнул я, потеряв толику терпения и, чтоб не раздра-жаться, отвернулся к окну. — Ты же сам сказал, дихлофосы в сентябре плохо, но прода-ются. Тем более, мы же не одними ими контейнер забьем!? Наберем всего остального, освежителей, вон, наберем, и вперед!

— Да, надо завозить, чип чё, непроданное в зиму останется на складе, да!? — глянул он на меня машинально в зеркало, я, повернув голову, уперся во взгляд Сергея.

— Зай, зеленый! — пискнула Вера.

— Да, Серый, да! — выдохнул я, машина тронулась, я добавил. — Мы за сентябрь кон-тейнер этот продадим, вот увидишь. Максимум за октябрь.

«Чип чё», первый раз такое слышу, — подумал я, даже мотнул головой от удивле-ния, — если что… типа того… это понятно, но «чип чё», надо же так слова изуродовать».

За сорок минут мы добрались до Приречного.

— Сереж, может, остановимся, возьмем покушать? — произнесла Вера, когда мы проезжали мини-рынок на центральной улице поселка.

— А что, ты есть хочешь? — глянул тот на жену.

— Ну да, что-то захотелось, — поморщила Вера носик.

— Я б тоже поел! — добавил я.

Машина подрулила к киоску быстрого питания в самом центре рынка. Мы набрали пакет еды и поехали дальше.

— Надо будет какую-нибудь столовую найти здесь и туда ходить есть, — сказал я.

— Да где тут столовые в поселке? — удивился Сергей.

— На каком-нибудь более-менее крупном предприятии всегда есть своя столовая, работников же надо кормить, — добавил я.

Сергей ничего не ответил. Через десять минут «мазда», шурша колесами по песку и гравию, остановилась у палисадника напротив окна офиса.

Мы зашли всеми внутрь, расположились и, едва Сергей коснулся задницей табурет-ки, я выпалил: «Давай, Серый, звони своей знакомой в «Орлан»!

— Щас, Роман, погоди! — среагировал тот нервно.

Мы еще несколько минут занимались текущими делами, после чего я, заметив, что Сергей не торопится со звонком, снова напомнил о нем. Сергей, тяжело вздохнув, закру-тил в пальцах нервно ручку, произнес обреченно: «Да, надо звонить в «Орлан»...»

Он набрал нужный номер на факсе, пошли гудки громкой связи.

— Алло, да, привет, узнала! — схватил Сергей трубку, едва на том конце женский го-лос произнес «алло». — Да, аха, я, Лобов Сергей, помнишь меня, да? В «Саше» с тобой ра-ботал… аха, да, «Сашу» Давидыч же закрыл… да я сам не ожидал, работали — работали и на тебе… аха… я!? Я сейчас сам работаю… да… фирма своя… аха, да, спасибо… гы-гы… Да, все тоже самое… вот, тебе звоню, как раз поговорить по работе… мож че и тебе смогу предложить...

Сергей разговаривал по телефону, я слушал, позже поняв, что больше наблюдаю за ним. Вышло это совершенно непреднамеренно, как мне казалось, вел он общение странно. Дрыгал ногами под столом, крутил в руках ручку, что-то постоянно трогал на столе, нерв-но и беспрерывно жевал губы. Я понял, что меня зацепила именно чрезмерная нервоз-ность Сергея. Словно он никогда раньше не вел таких переговоров. Но ведь он точно их вел. Странная манера, она шла вразрез с его образом. Но звонок вышел удачным. Знако-мая согласилась работать в бартер и сказала, что в течение недели сделает первый заказ. Особенно ее интересовали соли для ванн.

— Они ж поставляют соли в торговую сеть, так что им много нужно будет ее, — по-яснил Сергей уже положа трубку и продолжая дрыгать согнутыми в коленях ногами.

— Отлично! Надо будет трясти с нее заказ! — кивнул я.

— Да не, трясти не нужно, она исполнительная, если сказала, что сделает, то сдела-ет! — скрестил руки на груди Сергей.

И точно, на следующей неделе мы получили хороший заказ, такой, что привезен-ное с собой Сергеем количество солей сразу уменьшилось вполовину.

Пятница пролетела незаметно. В обед мы с Сергеем съездили за креслами. Офис обрел окончательный вид и стал еще теснее. Я сразу уютно устроился в кресле в углу между дверью и шкафом, закинул ногу на ногу, скрестил руки на груди и произнес:

— Вот это другое дело!

В субботу днем мы встретились с Ритой и пошли на рынок. Все мое нутро противи-лось, но я твердо решил убить день на, как мне казалось, пустое занятие. Мы пару часов проходили по торговым рядам рынка. Рита шла впереди, я уныло плелся сзади, всем ви-дом пытаясь изобразить хоть какую-то заинтересованность. По итогу, она выбрала мне льняные светлые летние штаны и синтетическую рубашку на выпуск бежевого цвета с короткими рукавами, воротником и на молнии. Синтетика при примерке сразу тяжело и неприятно облегла тело. Я молча расплатился за покупку.

— Вот видишь! Так тебе очень хорошо! — сказала довольная Рита.

— Да, хорошо, — выдавил из себя я.

— Вот так и ходи, как нормальный парень, а то носишь, не пойми что, какие-то раз-малеванные штаны, башмаки страшные и дурацкие майки! А то мне неудобно аж! — про-изнесла она, закончив мысль взглядом «… ходить с тобой таким».

Мы погуляли по центру еще некоторое время, но мое слишком кислое лицо быстро завершило прогулку. Я вернулся домой, еще раз примерил перед зеркалом обновки, попы-тался убедить себя, что все не так уж плохо, но вышло плохо. Моя внутренняя природа всячески сопротивлялась ее изменению. Раздражение, давно и незаметно поселившееся во мне, вдруг ясно оформилось в недовольство Ритой. Я злился на нее. За все. За все, что слу-чилось, и еще больше за то, что так у нас и не случилось. Отношения застряли на первом же противоречии. Я хотел его преодолеть и в тот же вечер сделал попытку, с усилием над собой одевшись в купленные шмотки. Мы прослонялись с Вовкой по центру, зашли в «Чистое небо», выпили там по четыре двойных «отвертки», и в два часа ночи Вадик под-вез нас к Вовкиному дому и уехал.

— Блять, пидорас!!! — заорал Вовка, сунув ключ в закрытую подъездную дверь.

— Не открывается? — удивился я.

— Сука, дед, пидор!!! — Вовка дергал ключ в замке, пытаясь провернуть. — Закрылся! Сука! Специально закрыл дверь! Повернул барашек! Вот гондон! Убью нахуй! Пидор, блять!

— Дай! — оттеснил я Вовкину руку в темноте двора, попытался провернуть ключ в замке, ничего не вышло, замок был заперт изнутри. — Блять, не открывается, закрыто!

— Да это дед, пидор! — начал заново Вовка.

— Да я понял, что дед, — прервал я его. — Что делать-то будем? И никакого другого входа нет? Звонков тоже нет...

— Да нет тут нихуя! — отмахнулся Вовка, видя, что я осматриваю стену вокруг две-ри. — Блять, а может постучать в окна, нам откроют!?

Точно! Я глянул на окна квартир первого этажа справа и слева от подъездной две-ри. Ни решеток на них, ни палисадника, подходи и стучи в стекло, нет проблем.

— Ну, можно, просто будить людей не охота… — начал я.

— Блять! И что теперь!? Спать тут во дворе на лавочке!? — фонтанировал Вовка зло-бой. — Нихуя! Я всех этих пидорасов разбужу, но дверь мне откроют!

— А дед в какой квартире живет?

— Да там, блять, прямо, как войдешь!

— А, да, ты говорил, — вспомнил я.

— Его окна на ту сторону выходят! — понял Вовка мою мысль.

Мы обошли дом с обратной стороны. Тень от дома, бросаемая от редких дворовых фонарей, погружала обратную сторону дома в кромешную тьму.

— Бля, туда бесполезно лезть! — махнул я в сторону окон первого этажа. — Даже если достучимся, дед не увидит, кто стучит, подумает воры какие, еще ментов вызовет! Надо стучать со двора, там посветлей, может и откроют.

Мы вернулись во двор, минут десять простучали по окнам. Только в одном дерну-лась занавеска, но никто не откликнулся.

— Пидорасы! — выругался Вовка.

— А если у того окна выставить стекло, то можно влезть в подъезд и изнутри открыть дверь, — задрав голову вверх, озвучил я мысль.

В двух метрах над дверью подъезда светилось окно лестничного пролета между первым и вторым этажами. Окно было узкое, как бойница, чуть больше тридцати санти-метров в высоту и около полутора метров в ширину. Вовка задрал голову:

— Бля, Рамзес, это идея! Только как туда залезть!?

— На штырь только если встать, — сказал я, кивая в точку над дверью, где из стены на метр ниже окна торчал кусок трубы, на которой раньше висел плафон освещения. — Как раз, сантиметров двадцать, можно стать обеими ногами, лишь бы не согнулся.

— А как же залезть на него? — Вовка стал осматривать стены.

— Никак, не́ за что зацепиться вообще, был бы козырек… — расстроился я. — Надо нам что-нибудь найти, что можно подставить под ноги, стул какой-нибудь или ящик! Тогда можно до штыря достать и влезть. Пошли, поищем!

Мы побрели по двору почти в полной тьме. Свет падал на землю только из редких светящихся окон окружавших домов. Дойдя до мусорки, я уперся во что-то громоздкое.

— Блять, что это за хуйня!? — выругался я, наклонившись. — Ящик какой-то.

Я ощупал контуры, ящик, увесистый и крепкий. Я пихнул его, тот подался. Пустой. Вовка принялся шарить по ящику.

— Сундук какой-то! — произнес он и поднял крышку.

Глаза привыкли к темноте. Перед нами действительно стоял отличный крепкий ста-рый сундук, прям как из сказки, разве только что не кованый железом, оттого и легкий.

— Заебись! То, что надо! Бери! Потащили! — выпалил я и схватился за ручку сбоку.

Вовка взялся с противоположной стороны, и через минуту сундук стоял под дверью подъезда. «Чуть выше колен, должно хватить, достану», — прикинул я, встал на сундук и легко дотянулся до штыря.

— Блять, может выбить стекла камнем, нахуй, а!? — донесся снизу голос Вовки.

— Вов, ты ебанулся!? Ты ж тут живешь! Тебя же тут все сразу заебут на счет этих разбитых стекол! — удивился я.

— А, ну да! — Вовка скис и зачесал в затылке.

— Щас, попробую штапики вытащить и выставим стекла, — сказал я и принялся вы-ковыривать деревяшки, державшие стекла в раме. Дело пошло легко, рама была старая, и гвозди в ней держались слабо.

— А что это вы тут делаете!? — донесся неожиданно строгий голос снизу.

Мы обернулись. В двух метрах рядом стояли два милиционера и удивленно смот-рели за нашими действиями.

— Домой пытаемся попасть! — не моргнув глазом и продолжив вынимать штапики, сказал я. — Дверь в подъезде, козлы, закрыли изнутри, не можем домой попасть! Вот, при-ходится лезть через окно!

— Ааа… — протянули те задумчиво, сделались безразличными и пошли дальше.

— Че ты, блять, стоишь разинув рот!? — засмеявшись, гаркнул я сверху на Вовку, продолжавшего озираться в темноту, скрывшую милиционеров. — На стекло!

За пару минут я вынул все три стекла. За рамой внутри на подоконнике красова-лись три цветочных горшка.

— Вов, тут цветы стоят, что с ними делать? Они мешают!

— Ну, я не знаю!

— Понял! — ответил во мне алкоголь. Я схватил первый горшок и с криком «нахуй!» швырнул его в сторону мусорки. Остальные полетели следом, сопровождаемые тем же словом. Снизу заржал Вовка.

— Ну че, кто полезет!? — посмотрел я на себя и на него сверху. — Может ты, Вов? Я весь в белом, вымажусь точно! Ты хоть в рабочих джинсах, тебе похуй!

— Да давай я! — махнул он рукой.

Я спрыгнул. Вовка, кряхтя, полез наверх. Сунул головув окно и застрял животом.

— Бля, Рамзес, я не пролезу! — выдал он, отдышавшись, стоя на штыре и держась за раму окна. — Придется тебе лезть!

Мы поменялись обратно. Я полез в окно, ужом преодолел амбразуру пустой рамы, сполз по подоконнику, стараясь не испачкаться. Не вышло. Я гулко спрыгнул с подокон-ника в подъезд, принялся отряхиваться. Одежда наполовину оказалась в пыли.

— Блять, только купил, называется! — обозлился я, спустился вниз к двери, нащупал стоящий по диагонали барашек, провернул его и выругался. — Дед — пидор!

Дверь открылась. Мы оттащили ящик обратно на мусорку и, оставив дверь подъ-езда открытой, поднялись наверх. Все четыре этажа Вовка матерился и проклинал деда, обещая ему разное, в том числе «обоссать дверь и насрать под ней».

— Слушай, но я, пиздец, вымазался весь! Как я завтра домой пойду такой!? — уста-вился я на Вовку, едва мы разулись и оказались в квартире.

— Ща постираем, Рамзес! Какие проблемы!? Снимай свое барахло!

Я отдал Вовке штаны и рубашку, оставшись, как обычно, в одних трусах. Вовка затолкал одежду в стиральную машинку и включил ее.

— Жрать хочу, пиздец! — произнес он и полез в холодильник. — Есть колбаса, ну, и… сыр! Гы-гы! Сыр будешь!?

Я кивнул, засмеявшись и устроившись на разболтанном стуле у кухонного стола. Следующие десять минут мы пили чай, жевали бутерброды с колбасой и сыром под мер-ные звуки стиральной машинки. Тема разговора скатилась от вообще девушек к конкрет-но Ритке. Я сказал, что отношения у нас дурацкие и ни к чему, похоже, не идут. Вовка по-дружески меня успокаивал и говорил, что все у меня с ней нормально, только работа Риты неудобная и молодость девушки портят сильно отношения. Мы закончили с едой и пере-брались в комнату, Вовка включил телевизор. Но мы не стали его смотреть, уселись на его большую кровать и продолжили чесать языками.

— Она молодая еще! — поскреб Вовка свое пузо. — Ветер еще в голове! Так-то она приятная, и мозги у нее, вроде, есть! Характер только вот еще...

— Ну да, — буркнул я, так и не понимая ничего в наших с Риткой отношениях.

— Вам надо с ней того… — Вовка посмотрел на меня весело и постучал ладонью од-ной руки по торцу кулака другой. — И все наладится! Вот увидишь!

— Вот ты дуралей! — сказал я, и мы оба засмеялись.

— Блять, нет там нихуя нормального! — выругался Вовка и выключил телевизор.

Мы остались в тишине, поминутно посмеиваясь и прыская с Вовкиного жеста.

— Когда она уже достирает? — вскинул я руки в нетерпении.

— Скоро уже, Рамзес, скоро! — Вовка сгонял на кухню, вернулся. — Полчаса еще!

Сил уже не было. И от желания спать и усталости, мы сидели молча в одних трусах посреди ночи на четвертом этаже в старой съемной маленькой «хрущевке». Лишь враще-ние барабана стиральной машинки нарушало ночную тишину.

Проснувшись в полдень воскресенья, я отправился на маршрутке домой. Снял там купленные по желанию Риты вещи, забросил их в шкаф и больше никогда не надевал.

Дома обстановка оставалась накаленной. С момента отхода отца от совместных дел, мать стала чуть менее агрессивной. Но перемены в ее поведении оказались столь не-стабильными, что я снова похоронил забрезжившую надежду на конец разлада. В совер-шенно непредсказуемые моменты мать вдруг вспыхивала ненавистью к отцу и ко мне, по-ливала обоих отборной руганью, уходила в свою комнату и закрывалась изнутри на замок. Прочее время она спала, натянув на голову одеяло, изредка ворочалась на диване, тот скрипел и хрустел так сильно, что я невольно стал задумываться о его замене.

С отцом установились непонятные отношения. К моему удивлению, однажды он попытался мне вменить в вину тот факт, что я занял нейтральную позицию в его тяжбе с Сергеем. Понятно, что я не мог высказать отцу в глаза одну из двух причин моего поступ-ка — сильнейшее пресыщение к тому моменту мною его обществом вплоть до физического отторжения. Вторую причину я озвучил легко, она была не менее весома и совершенно достаточна.

— Па, у нас была договоренность, ты отлично это знаешь! — возразил я, оказавшись в тот вечер с ним на балконе. — Я не мог вмешиваться в ваш с Серым спор, так как я лицо заинтересованное!

Отец полез в пачку за сигаретой, тут же закурил.

— Очень удобная у тебя позиция! — произнес он, выдыхая первую затяжку.

— Да какая позиция!? — возмутился я. — Мы так договорились с ним при тебе и Вере! Когда я, кстати, с Верой решал вопрос по ее зарплате, он не лез, сразу сказал, чтоб мы с ней сами решали. Я не понимаю, в чем ты меня хочешь обвинить?

— Да ни в чем, нормально все, — кивнул отец и продолжил смотреть во двор, сидя ко мне спиной на краю диванчика. Мы изначально так сели. Он впереди, спиной ко мне, я полубоком на другом краю. Никто не хотел смотреть в глаза другому. Умом я понимал, что не поступил против отца в том моменте, но чувство вины, как появилось сразу, так и не покидало моей груди. И что самое неприятное, отец подогревал его, настойчиво пыта-ясь выставить меня виноватым.

— Я просто считаю, что раз мы одна семья, то всегда должны поддерживать друг друга! Во всем! На то она и семья, — продолжил отец, полуобернувшись и подняв указа-тельный палец вверх. — Я, заметь, тебя всегда поддерживаю! Всегда! Даже, если ты не прав! А ты меня никогда!

— Это когда ты меня поддерживал, когда я был не прав!? — удивился, чуть опешив, я от такого поворота мысли отца.

— Тогда! — резанул он, вновь отвернувшись.

— Ааа! Ну, если «тогда», то понятно! — кивнул я, чувствуя, что разговор идет в нику-да, и мы оба остаемся на своих позициях. — Ты сам взял и просто уехал, тебя никто не про-гонял.

— Да как это никто не прогонял, если твой Сергей впрямую мне сказал «что-то, Ана-толий Васильевич, пятнадцать тысяч многовато за такую работу!» — развернулся отец.

— Ну? И что!? — смотрел я на него почти в упор. — Он так сказал! Ну, сказал и ска-зал! Значит, он так считал! И что из этого!? А ты бы ему сказал, что за такую работу в са-мый раз! Кто тебе мешал отстоять свою точку зрения!? Сказал бы, например «Серый, да-вай узнаем, многовато это или нет, посмотрим, сколько за такую работу платят другие, га-зеты откроем с вакансиями соответствующими…». И тому подобное. Кто тебе мешал от-стоять свою точку зрения?

Я смотрел на отца, тот молчал. В глазах его читалась легкая растерянность.

— Тем более, ты был прав! — пригвоздил я отца. — И ты знал, и я знал, и он знал, что за такую работу пятнадцать тысяч в самый раз! Мы же Петю взяли на эти деньги. И Се-рый ничего не сказал, сразу согласился. В чем дело? Почему ты просто сказал «я не буду с вами работать», хлопнул дверью и уехал!? Мы так и остались стоять там раскрыв рты. Лично я был очень удивлен! Да и Серый с Верой не меньше. Нам пришлось в авральном порядке брать на работу первого попавшегося водителя! Хорошо, попался Петя, нормаль-ный грамотный мужик. А теперь ты сидишь тут и меня обвиняешь во всем. Как-то некра-сиво.

Я был уверен в своей правоте абсолютно. Сверлил отца взглядом, чувствуя, как во мне внутри все закипает от его несправедливости.

— Ну, понятно! — произнес отец жестко с мелькнувшей злостью в глазах, затянулся последней затяжкой, энергично выдохнул на улицу, пульнул резко бычок туда же, хлоп-нул освободившейся рукой по подоконнику, привстал. — За то у тебя все и всегда красиво, я смотрю! Ну-ну, трудись, сынок, трудись!

Он похлопал меня недобро и тяжело по плечу и вышел с балкона в комнату.

Я остался сидеть в некотором смятении и растерянности. С одной стороны — я не усматривал в своих действиях или бездействии никаких плохих намерений в отношении отца. Я знал это точно! Я никогда и не при каких обстоятельствах не пытался поступить так, чтоб ущемить отца! Ни разу! С другой стороны — я чувствовал за собой какую-то вину, инстинктивную, родственную. Она зиждилась на том, что отец пострадал, а я нет. И именно эта разница в положении порождала мою внутреннюю вину. И с третьей стороны — отец вменял мне в вину случившееся с ним явно серьезно и довольно беспардонно, не пытаясь осмыслить и понять мотивы моего решения. Чем сильнее отец давил, тем сильнее я противился.

В таком напряженном состоянии наши отношения с ним пробыли до конца лета.

Отец потихоньку продолжал собирать деньги с клиентов за поставленный товар от предыдущей нашей деятельности до Сергея. Набегала неплохая сумма. Наши с ним общие деньги отец складывал в банке на своем счету. К концу июля там уже числилось около по-лумиллиона рублей. Тот знакомый Сергея, которому мы отвезли на реализацию весь роз-ничный товар, к началу августа рассчитался с нами полностью.