Глава 021

ГЛАВА 21

— Я подожду тебя после работы? — ворковал я с Ритой в шуме и грохоте клуба.

— А зачем это!? — светилась та вся от радости и по-женски заигрывала.

— Прогуляемся, пообщаемся, — пожал я плечами.

— Прогуляемся, пообщаемся!? — через звонкий смех передразнила она. — А Вовчика куда денешь!? Он, вон, бедняга уже весь измаялся!

Рита кивнула мне за спину. Мы стояли у большой барной стойки, часы показывали полвторого ночи, до закрытия оставалось полчаса, но народ не расходился. Я обернулся и наткнулся взглядом на кислое лицо Вовки. Его можно было понять. Так всегда бывает, когда один из друзей знакомится с девушкой, второй скучает. Весь вечер я старался боль-ше общаться с Ритой, Вовка же, вяло изображая веселье, тянул одну «отвертку» за другой. Я выпил за вечер свою «норму» в четыре двойных, которая меня уже не брала, создавая в голове лишь легкое ощущения расслабленности.

— Я не измаялся! — гаркнул Вовка. — Мне нормально! Вон, какие цыпы ходят мимо!

— А чего ж мимо-то ходят, а, Вов!? — поддела его Рита.

— Пусть ходят, я разрешаю! — изобразил хозяина положения тот. — Аппетит нагули-вают пусть пока!

— Ааа! Ну, если только так! — Рита почти беззвучно засмеялась красивой открытой улыбкой, посмотрела на меня цветущим глубоким и искрящимся взглядом, взяла поднос с очередным заказом и исчезла в бурлящем людьми клубе.

«Какая она красивая, мне, похоже, повезло», — подумал я и вздохнул мечтательно, предвкушая наши отношения.

Через полчаса мы стояли с Вовкой на улице и ждали девушку. Заведение закры-лось. Из глубины подвала вышли последние посетители, на лестнице потух свет. Следом потянулись работники клуба. Бармены, официантки, охранники, повара, уборщицы, адми-нистраторы. Я ловил на себе их любопытные взгляды, и мне казалось, что каждый знает, отчего я не иду домой, а маюсь у входа.

— Че погуляем немного еще или по домам поедем? — спросил я Вовку от внутренней неловкости. Я понимал, он будет вынужден не по своей воле, а из-за моих влюбленных флюидов, таскаться в ночи. Классическая ситуация любого друга.

— Да погуляем еще! — Вовка устало помял лицо обеими ладонями и взъерошил во-лосы. — Хуле, бля, дома делать!? Завтра суббота, отосплюсь! Вот она, красавица, идет!

Я обернулся как по команде. Вовка и вправду одобрял мой выбор. Я замечал его неподдельное удовольствие от общения с Ритой. Она вышла, чуть ли не последней и на-верняка специально. С наигранной небрежностью толкнула дверь изнутри, заметив нас с Вовкой еще через стекло, но вышла и сделала вид, будто решает в какую сторону ей идти. Я расплылся в довольной улыбке как кот, завидевший сметану. Рита посмотрела на нас, очаровательно сморщила носик и наигранно независимой походкой преодолела все десять шагов между нами. Она была шикарна в тот момент! Несмотря на двенадцати часовой ра-бочий день и ночное время суток. Легкое бежевое летнее платье по щиколотку, белая об-легающая майка с открытыми плечами и глубоким вырезом, собранные назад в короткий хвост мелированые темные волосы, загорелая чистая кожа покатых плеч и аккуратных рук, темно-зеленые глаза с расширенными зрачками, легкий румянец на щеках, пухлые красивые губы и никакой косметики. Она определенно напоминала мне одну известную актрису! В один миг я уловил сходство. И заметил про себя, что в отличие от той актрисы, отсутствие излишней худобы делало образ Риты намного женственнее.

— Чего стоите? — шмыгнула она носом, оказавшись рядом со мной. Я захотел обнять Риту, но почувствовав ее неловкость, лишь машинально ответил: «Тебя ждем!»

— Да что вы говорите!? — игриво сказала девушка, убедив меня окончательно, что за шутками прячется обычная неуверенность.

— Да! Стоим тут уже полчаса! Аж протрезвели совсем! — гаркнул Вовка, отчего-то даже без мата, заставив нескольких человек обернуться и сильнее смутиться Риту.

— Ты домой? — задал я глупый вопрос.

— Нет, поеду дальше тусить! Не наработалась совсем! — весело ответила Рита.

— А ты где живешь? А то я ж про тебя ничего не знаю, — развел я руками.

Рита, посмеиваясь, назвала адрес, добавила: «Слыхали про такую улицу!?»

— Где это? — посмотрел я на Вовку.

— Хуй его знает! Ебеня какие-то! — выпалил тот тут же и смутился. — Ой, бля, прости, Рит! Ой! Ну, в общем, извини!

Та закатилась звонким искренним смехом, через мгновение сделалась наигранно серьезной и спокойно произнесла:

— Это не ебеня, Вова, это сразу за мостом на левом берегу, здесь близко.

— Пойдемте, прогуляемся! — предложил я уйти от надоевшего за вечер заведения.

Мы медленно двинулись по проспекту — я посредине, Вовка слева, Рита справа. Девушка не доставала ростом даже до уровня моего плеча, что вызвало во мне неконтро-лируемую волну нежности и восторга.

— Но я не собираюсь так до утра пешком идти домой! — произнесла она.

— Да никто не собирается, — пожал плечами я. — Мы немножко пройдемся, просто, чтоб отойти подальше от этого заведения, а потом поедем на Вадике.

— Как это, поедем на Вадике!? — сказала Рита, сдерживая через удивление смех.

— Да мы всегда на нем ездим! — встрепенулся Вовка, заржал как лошадь и изобразил езду верхом, проскакав несколько метров вперед. — Запрягаем и поехали!

— Да ты не слушай его, — пихнул я Вовку в бок, глядя на девушку. — Это таксист зна-комый, просто он нас постоянно возит по домам.

— О! У вас свой таксист, ну-ну! — хихикнула та.

— Да он вообще буржуй! — ткнул в меня пальцем Вовка. — Я-то так, мелкая сошка, а он бизнесмен. Ты знаешь, что у него свой бизнес, своя фирма!? Выгодный жених! Да-да!

Мы прошлись еще немного по ночному городу. Я позвонил Вадику, тот подъехал.

— Куда едем, господа? — произнес он шутливо, явно радуясь встрече.

— Какая машина! — засмеялась Рита, разглядывая «Москвич».

— Раритет, мадам, раритет! — гоготнул Вадик.

Рита, усевшись на заднем сидении с Вовкой, пискнула, назвав свою улицу.

Вадик посмотрел на меня, севшего рядом. Я кивнул, изобразив мужскую обречен-ность: «Да, туда. Едем».

— Базару нет! — заулыбался тот, и машина тронулась с места.

Остаток вечера, вернее раннее утро вышло полусонным, потому довольно скуч-ным. Мы с час просидели в парке на лавке, болтая обо всем и ни о чем. Сон уже подбирал-ся к моему мозгу, но я отгонял его периодически стаканами с кофе из ближайшего киоска. Вовка молчал, угомонился и явно хотел спать. Рита выкурила пару тонких сигарет, и мы проводили ее домой. Я первый раз держал ее за руку, ведя по трамвайным рельсам спя-щего города. Она переставляла по ним ноги, балансируя как на канате. Вовка плелся по-зади в нескольких шагах и мрачно зевал. Я снова позвонил Вадику. Едва мы расстались с Ритой у ее подъезда, тот подъехал, ухмыльнулся, едва два полусонных тела оказались в машине, произнес: «По домам?»

— Да, блять! А то я уже сплю, нахуй! — рявкнул Вовка из последних сил и закрыл глаза.

«Скоро рассвет», — с трудом полусонным мозгом подумал я, глянув на восток, кото-рый тут же после поворота направо на мост мы оставили позади, и занимавшаяся заря уже подрагивала в такт неровностям асфальта в боковом зеркале заднего вида. Я закрыл глаза. Машина шла ровно и без рывков, плавно ускоряясь и замедляясь где надо. Вадик — хоро-ший водитель. Мы с Вовкой разлепили глаза, лишь оказавшись вблизи его дома, машина свернула во дворы и затряслась на ямах и трещинах.

— Приехали, господа, — обернулся Вадик улыбаясь, едва машина остановилась.

На полном автопилоте мы с Вовкой выбрались из машины. Я сунул Вадику деньги и нырнул вслед за Вовкой в распахнутую дверь прохладного подъезда. Мы еле доволокли ноги до верхнего этажа и, даже не прикасаясь к еде, едва раздевшись, рухнули спать.

Я проснулся в час дня, Вовка уже суетился на кухне.

— Блять, ты там не охуел еще спать!? — крикнул он оттуда, завидев мои шевеления.

— Неее… — промямлил, не открывая глаз, я, — мне заебись.

Просыпаться не хотелось, но желудок предательски заныл и прогнал остатки сна.

— Жрешь там уже, да? — буркнул я, усевшись на диване и обводя сонными глазами щедро залитую солнцем комнатку.

— Мдааа! — проревел Вовка, специально громко зачавкал. — Давай, вставай, я на ры-нок собрался, поедешь со мной!?

— Нахуй тебе на рынок? — продолжал я сидеть, ничего не соображая раскалываю-щейся головой, разглядывая, как колышется тень занавески на паласе.

— За джинсами новыми поеду!

— Ааа… — я встал с дивана и пошел в ванную. — Поставь чай, че там у тебя пожрать?

— Ну, блять, колбаса, сыр есть!

— Сыр, блять! — прыснул я лениво сонный. — Ты его еще не съел?

— Бля, ты не жрешь, я один весь его не съем!

— Да выкинь ты его, нахуй, на помойку...

— Рамзес, ты ебнулся!? Это ж дорогой сыр, настоящий!

— Ну, тогда пусть лежит в холодильнике до конца света… — буркнул я и поплелся в ванную, отвечая оттуда на Вовкину болтовню односложными «угу» или «неа».

— Так ты поедешь со мной на рынок или нет!? — сказал он, едва я зашел на кухню.

— Поеду, поеду, отъебись! — я налил себе чаю. — У тебя бабки есть? Вдруг я себе тоже что-нибудь присмотрю, тогда потом тебе отдам.

Вовка хотел сказать «есть», но не смог с набитым ртом и только замычал и закачал головой утвердительно. Я сел на соседний стул и принялся пить чай, заталкивая в себя нарезанные куски сыра, лежащие горой на тарелке.

В тот день я купил себе отличные легкие летние льняные штаны песочного цвета с большим черным рисунком спереди на левом бедре. Рисунок состоял сплошь из надписей на английском языке, и в середине его красовалась большая цифра «77».

— Привет, узнал? — раздалось с утра в мобильнике, едва я поднес его к уху.

— Да, узнал, — сказал я, не смотря на незнакомый номер на экране. — Привет, Серый.

— Аха, это я! — довольным тоном произнес тот. — Эт я с домашнего звоню… Ты сей-час че делать будешь, занят?

— Да нет, не занят, а че такое?

— Да я на авторынок собираюсь, посмотреть там че почем, хочешь, можешь тоже подъехать, вдвоем там походим, посмотрим.

— Ты машину собрался покупать?

— Ну, пока просто хочу посмотреть, прицениться. Ну так че, тебя ждать!?

Машины мне всегда нравились. А кому они не нравятся? Но возможность купить свою у меня так и не случалась. Я вспомнил, мы даже как-то раза три бродили с отцом по авторынку, просто так, разглядывали машины. Это я его всегда тащил туда. Хотелось про-сто посмотреть на машины, узнать цены, прикинуть в уме свои возможности и решить, что когда-нибудь у нас в семье появится хорошая машина, и я побываю за ее рулем. А пока… Я с радостью согласился на предложение Сергея и через полтора часа, в полдень, встретился с ним на авторынке.

— Тусили вчера с Вованом!? — первое, что произнес Сергей после рукопожатия, бла-годушно улыбнувшись одними губами. Глаз его я не видел из-за солнечных очков. Корич-невые стекла с оправой под золото — очки на редкость удачно сидели на лице Сергея. Буд-то сделанные на заказ, они идеально подходили его смуглой коже и придавали лицу какую-то особенную монолитную важность, которую еще более усиливала та самая мощ-ная золотая цепь на шее. С такими внешними атрибутами полноватость Сергея сразу при-обретала другой оттенок. Вместо расплывшегося с возрастом молодого мужчины глаза видели перед собой серьезного, знающего себе цену, немного надменного и солидного телом и не только, человека. Да, летние шлепанцы, шорты и майка без рукавов немного упрощали образ, но легко можно было решить, что тот просто на отдыхе.

— Не, вчера не, — хмыкнул я в ответ, чувствуя резко улучшившееся настроение от встречи с напарником. — Позавчера… да, до пяти утра колбасились, жесть!

— Вот вы молодцы! — всплеснул руками Сергей. — Завидую аж вам, прям молодость мою напомнили мне! Мы тоже с друзьям раньше, как вы сейчас с Вовкой прям, целыми днями зависали в разных кабаках, дискотеках, на каких-то дачах, квартирах. А сейчас уже все — семья, дети.

Мы расслабленно пошли вдоль рядов автомашин.

— А ты какую себе машину хочешь, за сколько? — поинтересовался я машинально, чтоб хоть примерно знать, на какие машины обращать внимание.

— Да пока не знаю! — выдохнул Сергей. — Я могу купить и за триста тысяч и даже за пятьсот, но вы же с Анатолием Васильевичем не хотите мне сказать про деньги. Я ж не знаю, рассчитывать на них или нет, в случае, если нам в фирму придется срочно деньги влить на выкуп товара.

— Да ты не переживай, Серый! — отмахнулся я от несуществующей проблемы. — Я тебе уже говорил, деньги есть! Если что, хотя я не думаю, что нам придется вообще вли-вать деньги в фирму, мы прокрутимся… но, если что, то деньги у нас с отцом есть! Поэ-тому можешь без всяких сомнений спокойно покупать машину. Тем более, она нужна будет тебе самому по работе. Кататься же по фирмам придется, общаться с менеджерами, по телефону же все вопросы не решишь!? Это раньше нам машина, по сути, и не нужна была. «Газель» своя под задницей есть, прыгнули в нее, доехали куда надо. А сейчас, сам понимаешь, отец мой ушел, Петя — наемный персонаж, попутно можно, конечно, с ним куда-то доехать, но не более того. Не, машина нужна! Да и семья у тебя, двое детей.

Сергей выслушал меня и остановился напротив черного «Опеля Омеги», седана с кожаным салоном.

— Классная машина! — произнес я, наслаждаясь стремительными и слегка агрессив-ными обводами автомобиля. Даже стоя, машина казалась ракетой на старте.

— «Першинг»! Да!? — хитро улыбаясь, глянул на меня Сергей.

— Да!!! Точно! — выпалил я, поразившись точности определения, ювелирно совпав-шего с моими ощущениями.

— Как раз для тебя машина! Черная! Кожаный салон! Бери себе! — коричневые стекла посмотрели на меня, я почувствовал за ними цепкий и изучающий взгляд. — Деньги же есть, как раз будете с Вованом баб клеить, они сейчас падкие на хорошие машины.

— Они всегда падкие, — отмахнулся я. — Пятьсот десять тысяч. Не, я такую себе купить сейчас не могу, вот заработаем с тобой денег, куплю. А пока, я и на маршрутках покатаюсь, не сломаюсь.

— Десятку-то он скинет, даже и двадцатку скинет, так что за четыреста девяносто отдаст, — продолжил Сергей, посматривая то на меня, то на машину.

— Не, я даже о машине и не думаю, — отмахнулся я. — Деньги, если уж на то пошло, лучше в оборот пустить и заработать еще, чем потратить на машину, а потом лапу сосать.

— Ну смотри! — Сергей повернулся и пошел дальше вдоль ряда, я за ним.

— Покупай ты себе! Машина-то ведь понравилась! — сказал я.

— Да не, мне зачем такая? — произнес он небрежно, чуть лениво отвернув голову назад, отчего цепь на шее легла в образовавшуюся складку кожи. — А может и куплю...

— Вот, как тебе!? — притормозил я напротив вишневого «Авенсиса» с ценником на стекле в двести восемьдесят тысяч.

— Семилетняя? — вернулся ко мне Сергей и скривился.

— Все как ты говорил, чтоб до трехсот тысяч, до восьми лет, ну и «Тойота», — сказал я, вспомнив все предварительные пожелания напарника. — У тебя ж «Тойота» была.

— «Авенсис»? — Сергей скривился сильнее. — Цвет какой-то позорный, не. Пошли.

Мы проходили по авторынку еще с полчаса, выяснив, что «Авенсис» — лучший вариант из всех машин. Прочие продавались либо дороже, либо старшим годом.

— Мда, выбора нет особо, — буркнул Сергей, когда мы присели попить чаю в кафе у самого въезда на авторынок. — Мне один знакомый сказал, что у него знакомый врач про-дает машину, «Мазду», девяносто восьмого года. Просит за нее триста тысяч. Но, говорит, она в идеале, гаражное хранение, пробег семьдесят тысяч. Вот ее, наверное, посмотрю.

— Посмотри, если машина стоящая, то и цена нормальная, — согласился я.

— А может пыжануть!? — выпалил Сергей, задрав очки вверх на голову, которые опять же идеально легли нижними краями стекол на чрезмерно развитые надбровные дуги. — Купить «Опеля» себе того черного, а!?

— Ну… — пожал я плечами, на секунду растерявшись от странности довода словом «пыжануть». — Если хочешь, можешь и пыжануть.

Сергей заметил мою озадаченность, добавил: «Или ты не одобряешь!?»

— Да а как я могу одобрять или не одобрять!? — просто ответил я. — Это ж ты реша-ешь. Я лишь могу высказать свое мнение. Да, машина хорошая, мне нравится. Я просто слова пыжануть как-то не понимаю совсем.

Я снова пожал плечами, отхлебнул чаю и посмотрел в окно.

— Да не! Эт я так… просто сказал! — тут же добавил Сергей.

— Да не, смотри сам, я в машинах ноль, так что не советчик совсем тут тебе.

Мы допили чай, вышли из кафе и разъехались по домам.

— Вот! Принес! Смотри! — произнес Сергей с чувством значимости, едва вошел в понедельник утром с женой в наш офис. Я приехал минут на пять раньше. Сергей поста-вил на стол черный вертикальный портфель, расстегнул его, извлек наружу черную пласт-массовую подставку под канцелярский настольный набор и с гордостью поставил ее на стол. — В общак! Запомни! Принес в общак!

«Из «Саши» что ли спиздил?», — подумал я.

— Смотри! — Сергей извлек следом несколько ручек, карандашей, стирательную резинку и точилку для карандашей. — Видишь!? Еще в общак!

Вера протиснулась на свое место, села и засмеялась, наблюдая сценку мужа. Сергей улыбался, явно давая понять, что действо это шуточное, но глаза его слишком цепко смотрели в мои, словно проверяя. В долю секунды, минуя его улыбку, у меня воз-никло ощущение серьезности происходящего. Мое чутье проснулось, подсказывая, что шутка звучит всерьез. Или мне померещилось?

— Серый… — начал, было, я, хмыкнув.

— Не, я понимаю, что ты принес принтер! — перебил он меня все также наигранно и театрально, еще сильнее давая понять, что шутит и не более того. — Но я тоже принес ком-пьютер, монитор. Это понятно, но я то, вот, еще принес! Так что, Роман, придется тебе то-же еще что-нибудь положить в общак!

— Серый, — улыбнулся я, внутренне совсем не улыбаясь и решив поддержать подсче-ты, раз уж напарник так настаивал. — Во-первых, мой принтер стоил при покупке восемь тысяч, сейчас ему цена примерно пять, по остаточной стоимости. Принесенный тобой компьютер — старье и барахло, ему красная цена вместе с монитором две тысячи рублей максимум. Но, даже если считать эти наши вложения равными, то, на складе стоит тележ-ка для поддонов, которая наша с отцом, покупалась она за восемь восемьсот, если мне не изменяет память. Меньше пяти такие тележки в принципе не стоят, даже если старые, но рабочие. Стоимость принесенного тобой барахла примерно рублей двадцать. Получается, ты должен еще донести в общак… — я сделал нажим на слове «общак», резавшем мне слух своим уголовным происхождением, — примерно на пять тысяч, не меньше. Так что, тебе еще носить и носить. Давай, действуй. Во-вторых...

— Да ладно, я ж пошутил, гы-гы! — шмыгнул носом Сергей, защелкнув клапан порт-феля. — Просто дома нашел, то, что после «Саши» осталось, и принес.

Вера слушала наш диалог и улыбалась, встречаясь со мной взглядом, воспринимая нашу легкую пикировку, как ничего не значащую шутку.

— Хороший портфель, — перевел разговор я.

— Да! — поддержал Сергей и поставил портфель в угол комнаты на пол. — В «Саше» еще купил, год назад. Че там у нас по работе? Сеня тут, Петя пока еще не приехал? Блин, как же тяжело ехать через весь город на маршрутке, Роман, ты бы знал!

— Ну да, мне-то поближе все-таки, — кивнул сочувствующе я.

— Еще после этой дачи, я встал, вроде поспал нормально, а с утра уже весь выжа-тый! Так… — шмыгнул носом Сергей и провел руками по лицу, словно все еще прогоняя утреннюю дрему, задумался о работе. — Что у нас там, Ромыч, сегодня?

— Ну, один рейс точно сегодня будет, в «Арбалет», — произнес я, прикидывая план на день. — Второй пока под вопросом. В «Пересвете» пора уже бартер забирать.

Сергей задумался на мгновение, произнес:

— А вы с Анатолием Васильевичем как? Сами его забирали или вам привозили?

— Сами забирали, — кивнул я и сообразил тут же. — Вообще, у них есть доставка, но нам удобнее было забирать, мы же не могли сидеть и ждать на складе их машину целый день. А сейчас у нас кладовщик есть. Слушай! Вообще, об этом надо подумать! Это при-дется с Андреем Ивановичем разговаривать, а он такой гондон, это пиздец просто...

— Что ж там за Андрей Иванович такой!? — наигранно вздрогнул Сергей.

— Надо тебе пообщаться с ним! Прочувствовать запах адреналина! — засмеялся я. — Да не, он мужик нормальный, но, сука, резкий. Раз на раз не приходится. Иногда вопрос с ним легко решается, за пять секунд. А иногда придешь к нему в кабинет с плевым делом, нахуй пошлет! Непредсказуемый гражданин он.

Мы еще пару минут пообщались на тему «Пересвета» и решили, что Сергей на сле-дующий день, во вторник, поедет туда вместе с Петей с товаром и заодно решит вопрос с новым договором и доставкой нам на склад бартерного товара.

Мобильник Сергея зажужжал и заползал мылом по гладкой поверхности стола. Сергей взял его в руку, посмотрел на экран, произнес недовольно:

— Блять, это этот звонит… Да!? Привет. Подъехал? Щас я выйду.

Вера и я с любопытством прислушались.

— Серый, ты стал ругаться матом? — коротко хохотнув, добавил я.

— Да вот, вырвалось, — развел руками он и встретился глазами с укоряющим взором жены. — Вер, ну так! Выскочило! Бывает, да.

— Кто подъехал-то? — произнес я.

— Да этот, с освежителями для рта, привез мою половину, — засопел и чуть занервни-чал Сергей. — Ну что, Ромыч, я тогда выгружу в наш склад свой товар?

— Да выгружай! — пожал я плечами. — Мы ж уже об этом говорили.

— Аха, пошел я тогда на склад, Сеня там? — спросил он уже на выходе.

Я пожал плечами, Сергей вышел. Через десять минут мне стало скучно, я пошел на склад следом, захотелось пройтись и покурить. На полпути встретился с Сергеем.

— Что, уже все? — спросил я.

— Да, выгрузили с Сеней в угол, туда, в конец склада, — махнул Сергей рукой, я раз-вернулся, мы вместе пошли обратно в офис.

— И чего ты с ним связался, — произнес я, вспоминая свое первое впечатление от личности того парня. — Видно же, что мудак.

— Да? — удивленно посмотрел на меня Сергей, даже замедлив шаг.

— Конечно видно! Гондон какой-то, сразу было понятно. Я тогда при встрече посмотрел на него пять минут, и мне было достаточно.

— Ну, видишь, ты разбираешься в людях, а я не очень. Меня потому все всегда кидали. С кем не начну дело какое, так обязательно кинут, — тяжко вздохнул Сергей.

— Да ладно!? — теперь уже я замедлил шаг и удивился. — Да как это так, все кидали!? Что, ни одного нормального и порядочного человека, что ли тебе не попалось?

— Ну, вот так! — развел руками он, как бы говоря жестом, «хочешь — верь, а хочешь — не верь». — Я уже в людях давно разочаровался. Все кидают, подставляют. Если бы мы не встретились, я бы не стал ни с кем объединяться, сам бы начал работать.

— Странно даже, — озвучил я мысль. — Ты вроде нормальный, чего тебя все кидали, не пойму. Не, ну, у нас тоже были случаи, тот же «Люксхим» подкинул с «Родным кра-ем», «Пушок» этот… но это разовые случаи… А что, прям все тебя кидали!?

— Да все! — выпалил эмоционально Сергей. — С кем ни начнешь работать, все потом так поступают. Тот же Давидыч, вначале мы с ним были в отличных отношениях, все нор-мально, он мне хорошо платил. А потом, сам знаешь, начал штыри вставлять… то товар быстрей, чтоб вывез, то дам товар, то не дам. Как-то вот тебе поверил… я просто доверчи-вый очень, это мне постоянно аукается. Я уже не знаю, кому доверять. Ты вот один поря-дочный попался. С отцом твоим не смог бы работать, а с тобой, видишь, легко нашли об-щий язык, сразу сработались.

— Да не, батя мой нормальный, просто у него характер тяжелый, нудный. Я сам уже с трудом с ним работал. Ссорились, ругались постоянно с ним последнее время.

— Че, правда!?

— Да! Правда! Пару раз вообще нехило посрались вдрызг! Я уж вообще хотел все это бросать, чтоб только с ним не работать. Просто повезло, как-то дотянули до нашего с тобой объединения. Я вот даже, знаешь, если честно, то и рад, что он ушел. Как-то без него легче. Хотя, я понимаю, что вроде как, так не совсем правильно...

— Да он же сам уехал, сказал «я не буду с вами работать», хлопнул дверью и уехал! Я сам удивился! Н с того, ни с сего...

— Да вот же...

Мы несколько метров шли молча, давя шлепанцами мелкий щебень вперемешку с кусками старого асфальта.

— Анатолий Васильевич очень у тебя такой… сложный, дотошный очень. Домахива-ется до каждой закорючки. Его не переубедишь. Он или мне не доверяет или привык ни-кому не доверять. Я вот всегда работаю на доверии. Из-за этого меня все всегда и кидают.

— Так, может, оно и надо делать, как мой отец говорит? Все оформлять правильно. Может, тебя бы и не кидали раньше, если б ты все оформлял правильно, а не на словах.

— Ну, может и так.

Я докурил, мы подошли к офису.

— Не ссы, Серый! — выпалил я, едва избавившись щелчком от бычка и выдохнув дым, хлопнул напарника ободряюще по спине. — Я тебя не кину!

— Да я не ссу… — задумчиво и с легкой грустью в глазах произнес тот.

Мне хотелось подбодрить своего компаньона, такого отличного парня. Я в который раз отметил про себя, что везунчик, раз мне достался в напарники нормальный порядоч-ный человек. Мне вдруг страстно захотелось, чтоб у нас с ним бизнес получился, чтоб и он и я наконец-то смогли создать что-то крепкое и стоящее. За себя я был спокоен, знал свой характер. В груди даже пронеслась легкая щемящая досада оттого, что жизнь, вот, бьет таких хороших людей, как Сергей, а зачем и почему? Разве он этого заслужил? Но ведь нет. За что тогда?

Я еще раз тепло похлопал Сергея по плечу, и мы зашли в здание.

— Этот мужик, ну, который «Мазду» продает, прикинь, не уступает по деньгам, — сказал Сергей, скривив губы вниз, когда мы уже оказались в офисе и сделали кое-какую текучку. — Триста и ни в какую!

— А ты за сколько хотел бы ее забрать? — поинтересовался я.

— Ну, хотя бы за двести девяносто.

— Да это не разница, десять тысяч. Если машина хорошая, как ты говоришь, то и бери за триста, а то заберет ее кто-нибудь еще.

— Да, машина хорошая, цвет только тоже, как у этого «Авенсиса», непонятный...

— Что за цвет?

— Не красный и не коричневый, что-то среднее, — покрутил в воздухе рукой Сергей.

Я попытался представить это «среднее», вышло туманно, пожал плечами, сказал:

— А тебе как, нравится цвет?

— Да нормальный вроде.

— Ну и бери, чего гадать-то? Ну, или тот «Авенсис», он двести восемьдесят. Вообще двадцатку сэкономишь!

— Не, «Авенсис» мне не нравится.

— Ну, смотри сам, — выдохнул я, устав обсуждать тему покупки машины.

За вторую неделю июля мы успели многое. Перевели договоры почти со всеми ста-рыми клиентами на фирму и заключили новые с клиентами Сергея. Четыре самые круп-ные аптечные сети города плюс несколько оптовых фирм города и области стали работать с нами. В среду Сергея не было, он отпросился по какому-то делу. Мы весь день пробыли с Верой вдвоем в офисе, занимались текучкой и прикидывали продажные цены на соли для ванн. Я все больше убеждался, насколько Вера высокоэффективный работник. Ей ни-чего не требовалось повторять дважды. Все исполнялось четко и в срок. Более того, Вера в любом вопросе сразу схватывала самую суть, не отвлекаясь на мелочи, что мне очень импонировало.

— Так, Вер, давай, рассказывай, как вы там продавали эти соли? По каким ценам? С какой наценкой? Ты посмотрела цены конкурентов? — засыпал я ее сразу вопросами.

— Ром! — Вера спокойно все выслушала, оторвала взгляд от монитора и перевела на меня, сидевшего напротив. — А конкурентов-то, по сути, и нет… Соли, кроме Питера, поч-ти никто и не производит. Есть еще московские какие-то соли, но они прилично так доро-же. А больше я никаких других солей в городе и не видела.

— Вообще отлично! Можно цены нормальные выставить, я предлагаю не париться, а выставить цены чуть ниже московских, ну, скажем, процентов на 5-10 и предлагать. А там посмотрим реакцию. Снизить всегда успеем, если что. Сколько там процентов до москов-ских цен, Вер?

Пальцы с коротким аккуратным маникюром запорхали по клавишам калькулятора.

— Ром, тут… — развела она растерянно руками. — Тут по-разному, где пятьдесят про-центов, где шестьдесят, где вообще сто шесть аж… По-разному...

— Отлично! — выпалил я, чуть не ляпнув привычное «заебись». Я стеснялся при жене Сергея ругаться матом и пытался себя контролировать.

— Что такие наценки будем делать? — удивилась та.

— А вы какие делали в «Саше»?

— Ну… — Вера откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. — Обычно мы наценивали на товар пятнадцать процентов до базовой цены. Но это на ходовой. А на ассортимент — двадцать-двадцать пять процентов.

Я слегка заколебался, но вспомнив тяжесть коробок с солями, принял решение:

— Да, будем нормально наценивать, по-максимуму выжимать. Сколько ты там говоришь, какая в основном разница получается с московскими солями?

— Шестьдесят… нет, большинство все же около пятидесяти процентов!

— Так! Пятьдесят — хорошо, значит, будем наценивать сорок процентов минимум, а на самые дешевые и тяжелые соли больше. На килограммовых какая разница?

— Ром, — Вера с растерянным видом потыкала в калькулятор. — На них вообще сто процентов наценка.

Она озадаченно уставилась на меня, предчувствуя следующую фразу и не веря собственным догадкам.

— Так, вообще заебись! — не удержался я от мата. — Наценим на них девяносто процентов, ну-ка, посчитай!

— А не многовато? — округлила глаза Вера, занеся пальцы над кнопками.

— Так дешевле все равно нет! — развел я руками.

— Ну, как-то дооорого! — растянула растерянно она букву «о».

— Да ничего не дорого, Вер! Ты, вон, пойди, потаскай эти соли! — кивнул я в направлении склада. — Это ж дешевый товар! Он стоит три копейки, дорога сожрет всю прибыль, если наценивать обычные проценты! На него поэтому и наценка должна быть соответствующая, глупо продавать через одинаковый процент дорогой товар, который занимает минимум места в складе и усилий при перевозке и выгрузке, и дешевый товар, типа солей, у которого коробки такие, что запаришься таскать и занимают много места.

— Ну, не знаю… — продолжала колебаться она.

— Вер, да ты не парься! Снизить цену мы всегда сможем, это несложно. Скажем, понижение цен у производителя или акция там какая-нибудь. Блять, да придумаем какую-нибудь причину и все. Но я думаю, это нормальные цены. Мы прайс составим, ты заки-нешь его по аптечным фирмам, и посмотрим их реакцию. Если проглотят, то все нормаль-но. Ну, а нет, так понизим цены. Попытка — не пытка!

— Ты думаешь? — мялась та. — Нет, ну, как-то чересчур много мы наценили, Ром.

— Блять, Вер, да не много! — вспылил я из-за ее нерешительности. — Нормально мы наценили! Вот увидишь! Сделай так, как я тебе сказал, и посмотрим, хорошо!?

— Хорошо, — сникла та, и даже вроде как чуть обиделась, посерьезнела, черты лица обострились. Вера уставилась в монитор, чуть сдвинула брови, заклацала по клавиатуре.

Минут пять мы сидели в неловкой тишине.

— Слушай, Вер, — сказал я, вспомнив о юбилее. — У меня завтра день рождения… Думаю, снять в пятницу в кафе в центре столик вечером часов на восемь и посидеть там в уютной компании. Что скажешь?

— У тебя день рождения!? — улыбнулась Вера. — И сколько же тебе стукнет?

— Двадцать восемь уже, — ухмыльнулся я.

— Большой мальчик!

— Да уж! И не говори, — ответил я с двояким ощущением, не понимая, то ли радо-ваться, то ли грустить. — Ну что, придете с Серым?

— Да я думаю, придем! Это какое число будет?

— Пятнадцатое, пятница.

— Вроде бы никаких дел не намечается у нас, — задумалась она на секунду и тут же махнула рукой. — Ой, да придем, конечно, Ром!

— Отлично, — кивнул я.

— А кто там еще будет?

— Ну, я не хочу много народу приглашать, так, в узком кругу. Я, вы с Серым, Вовка… — принялся я загибать пальцы. Набралось шесть человек.

В конце рабочего дня мы с Верой закрыли кабинет и пошли пешком по тропинке к остановке. На маршрутке я добрался до «Интерната», распрощался с Верой, сделал пере-садку и через полчаса оказался дома. Пожарил яичницу, съел, позвонил Вовке и догово-рился о нашей встрече в восемь вечера в центре. Я едва прожевал ужин, принялся за чай, как зазвонил, лежащий подле меня на кухонном столе мобильник.

— Да, Серый, привет, — произнес я обыденно.

— Ты че, мою жену блядью обозвал!!!??? — заорал тот истошно и с угрозой.

Я опешил и на пару секунд впал в ступор.

— Когда это я ее называл блядью??? — ничего не понимая, растерянно произнес я.

— Ты назвал ее блядью сегодня на работе!!! Она так мне сказала!!! — продолжался ор.

— Да не называл я ее блядью, — недоуменно произнес я медленно, вспоминая про-шедший день. — А! Это я просто в разговоре сказал «блять», наверное! Ну, просто ругнул-ся, как обычно. Просто сказал «блять». Не на нее, а просто. Мы что-то с ней обсуждали, ну, я и сказал «блять, Вер»… ну, и дальше продолжил. То есть это не ее я назвал блядью, просто выругался так.

— Ааа! — в трубке раздавалось тяжелое сопенье. — Ну, смотри! А то Вера мне сказа-ла, что ты ее так назвал!

— Да не, Серый, — миролюбиво и совершенно не понимая сути происходящего, про-изнес я. — Ну, зачем я на Веру буду такое говорить? Что я, дурак что ли? Ну, сам подумай! Зачем?

— Ну да… — продолжал сопеть в трубку Сергей уже растерянно. — Ладно, пока.

— Пока, — произнес я, уже потеряв собеседника, пожал плечами и отложил трубку в сторону. — Хм. Мда...

Следующие полчаса я пытался осмыслить диалог, но нечего не вышло. С какой бы я стороны не заходил, всюду упирался в логический тупик.

«С чего он подумал, что я ее так назвал? Это же глупо, так думать. Я что, похож на человека, который чужую жену назовет блядью? Вообще, как-то плохо представляю таких людей в принципе. Хм. Мне бы такое предположить даже в голову не пришло, будь у ме-ня жена. Странный какой-то наезд. Кстати, да. Наезд. Непонятно. Да еще так агрессивно. Будто его жену так уже кто-то называл. Бред какой-то. И Вера тоже хороша. Удумала какую-то хуйню. На ровном месте. И главное, не у меня уточнила, а ему втихаря сказала. Пиздец какой-то».

Путаный клубок моих мыслей разогнал лишь Вовка при встрече, выпалил щерясь:

— Че, бля, день рождения у буржуя, говоришь!?

— Да, он самый, — кивнул я, ухмыльнувшись и грустно осознав, что в Вовкином соз-нании слово «буржуй» проросло крепко.

Мы зашли в заранее выбранное мною кафе, заказали на вечер пятницы столик на шестерых и, выйдя обратно на улицу, неспешно побрели в сторону «Чистого неба».

— Увидишь сегодня свою Ритку, да!? — сощурился хитро Вовка.

— Да не, она ж выходная, не ее неделя, — сказал я просто.

Вовка закряхтел и обмяк.

Время было еще раннее, и мы пошли шляться по проспекту.

— О! А я этого мужика часто здесь вижу, — пихнул я Вовку боком в плечо, чтоб тот обратил внимание. — Он и в «Пеликане» у вас че-то отирается постоянно, я его там тоже регулярно встречаю. Че он там у вас делает?

— Ааа, этот что ли!? — среагировал Вовка, посмотрел на плешивого его же роста невысокого мужичка лет под пятьдесят кавказской внешности. — Да, вино нам поставляет с Кавказа! Я его знаю! Целыми днями то у Папы, то у нас в директорской крутится.

Мужичок, осознавая собственную значимость и с налетом импозантности, делови-то прохаживался по тротуару взад-вперед с ищущим взором.

— Ну ничего так, вино его продается! — продолжил Вовка. — Возит свое винище фурами… Дешевое говно, поэтому и уходит хорошо… А, да вон и машина его стоит!

Вовка махнул рукой в сторону ряда припаркованных машин, в котором стоял серебристый «Land Cruiser Prado».

— Ну, судя по машине, с деньгами у него нормально, — сказал я.

— Рамзес, блять, да он только на нас зарабатывает триста тыщ в месяц! — Возбудил-ся темой о деньгах Вовка. — А он и по другим базам свое вино развозит! Поллимона точно в месяц гребет на этом говне!

— Нихера себе! — полезли у меня глаза на лоб.

— Рамзес, ну а че ты хочешь! Там же на Кавказе это вино копейки стоит, он гонит его сюда без всяких документов, чисто в нал — ни налогов тебе, ничего!

— А как это он так ловко устроился?

— Ну он делится там с кем надо на заводе, каждый месяц катается на своем «круза-ке» туда на юг, возит наличку...

— Блин, такие бабки… Как он не боится?

— Ну хуй его знает!

За разговором мы миновали мужичка и оставили его позади. Я обернулся, мужичок стоял у кафе и разговаривал с двумя молодыми девушками.

— Каких-то двух уже склеил… молоденьких, — сказал я, повернувшись к Вовке.

— Ааа! — обернулся на секунду и Вовка, отмахнулся. — Епть, Рамзес! Так он тут целыми днями промышляет, клеит молоденьких, каждый раз разных!

— Че, прям каждый раз разных!? — удивился я. — А зачем разных? Ну познакомился бы с одной...

— Да нахуй ему надо знакомиться!? — вытаращился на меня Вовка. — У него жена и двое детей! Нахуя ему знакомиться!? Жениться он, как-то, не собирается!

— Он женатый!? — все удивлялся я, а Вовка щерился, довольный моей реакцией.

— Ну жена-то у него там! — махнул он куда-то, но я понял, где это «там». — На Кав-казе или где там!? Хуй его знает!

Я задумчиво молчал, Вовка засмеялся.

— Поэтому он здесь, Рамзес! — выпалил друг, схватил меня грубо за локоть и, при-близив лицо к моему, с придыханием сказал в глаза. — Молоденьких любит старый хер!

— Да отъебись ты! — отмахнулся я, освободив с трудом руку, засмеялся.

— Хы-хы-хы! — засмеялся и Вовка, довольный собой, посерьезнел, продолжил. — Не, ну есть у него, он мне сам говорил… Блять, хвалиться любит, пиздец! Есть у него одна-две постоянные, а так любит он молоденьких поснимать лет по восемнадцать или помоложе...

— Моложе — это уже несовершеннолетние, Вов, — сказал я, нахмурился.

— Да ему похуй! — отмахнулся Вовка, высунув вбок язык.

Я обернулся — мужичок как раз сажал двух девушек в свою машину.

— О, уже сажает этих… — сказал я.

— Ну, вот… — развел руками Вовка, тоже коротко обернувшись. — Повезет их к себе на хату и там выебет какую-нибудь одну или обоих! А если не согласятся, то фокус пока-жет и потом выебет!

— Какой фокус??? — уставился я на друга, мы прошли мужичка довольно далеко, развернулись и направились обратно.

— А я тебе не рассказывал разве!? — удивился Вовка такой своей оплошности.

— Не.

— Блять, да там простой фокус! — взъерошил на голове волосы тот от предвкушения рассказа. — Он всегда с собой в кармане возит сто тыщ, пачку тысячными купюрами! Только не пачкой, а свернутые так цилиндром и перетянутые резинкой. Блять, они ж эти молодые — курицы совсем! Ну он выбирает понравившуюся, сажает в машину. Говорит «просто посидим, трали-вали», ну, она соглашается. И они реально просто сидят...

Вовка по мере продвижения рассказа распалялся все больше, я хорошо понимал причину блеска его глаз — Вовке нравился ловкий прием мужичка, каким уже запахло в рассказе.

— Ну он такой не пристает к ней, ничего такого, начинает в уши ссать, хы-хы! — Вовка продолжал, хыхыкая уже через фразу. — Говорит «ну, ты мне нравишься, такая кра-савица, хочу сделать тебе какой-нибудь подарок, у меня вот в кармане деньги с собой, а я не знаю, как их потратить, может, ты подскажешь?» И он в этот момент достает из одного кармана брюк эти сто тысяч и перекладывает на глазах охуевшей девки в другой! Все, блять! У той мозг отключается! Ну, курица же...

— Ха, ловко! — хмыкнул я, мотнул головой. — Конечно, она ведь уже потратила эти деньги.

— Ну да, блять! Все, пиздец! Она уже ничего не соображает, у нее в голове только бабки! Она такая сразу «ну, не знаааю...»

— А сама в голове уже купила и шубу и сапоги… — добавил я.

— Ды! — радостно выпалил Вовка.

Я рассмеялся негромко, мы как раз снова проходили мимо серебристого «Prado», мужичок и девушки сидели в салоне.

— Ну и в этот же вечер она, охуевшая от счастья, ему дает! — подытожил Вовка.

— Да понятное дело… — закивал отчего-то с грустью я. Мне было жалко таких мало-летних дурочек, они-то в чем виноваты? А с другой стороны — не клевали бы так глупо, так и не было бы никаких потом переживаний. Сами же садятся в машину мужичка.

— Ну и потом, естественно, ничего он им не покупает, а на следующий вечер уже снова тут стоит, — добавил Вовка, но я уже не ответил, подумал о том, что занимается мужичок делом грязным, и сколько веревочке не виться...

— Ну а вот он не думает о том, что делает или не боится? — я не смог подобрать слово, чего тот должен бояться, задумался, ища в голове верное, но Вовка уже ответил.

— Да хуй его знает, Рамзес! — пожал плечами он, и вопрос отпал сам собой.

Мы прошатались по центру до десяти вечера и спустились в клуб.

На следующее утро я оказался на работе первым ровно в девять. Тут же подъехал Сеня. Сергей заявился в офис полдесятого. Мы не обсуждали вчерашнее недоразумение, лишь обменялись напряженными взглядами и начали общение по работе.

— Веры сегодня не будет. Детей не с кем было оставить, так что она дома с ними осталась. Ничего? — посмотрел Сергей на меня цепко.

— Ничего, — пожал я плечами. — Не бросать же детей одних и не тащить их сюда. Один день сможем без нее, не сломаемся.

Возникла тишина, потекли напряженные секунды.

— Да, Андрей Иванович это серьезно! — выдохнул Сергей, покачав головой и поста-вив по привычке портфель на стол, достал документы.

— Да, там серьезно, это точно, — хмыкнул я.

— Запарился я с ним общаться! Вот новый договор на фирму и на счет доставки бартера тоже договорился! — сказал Сергей и небрежно кинул на стол пачку листов.

— А, остатки тоже взял, отлично! — взял я пару верхних листов и принялся изучать. — Слушай, ну, продажи хорошие, прям. Все продается, зашибись.

— Да, я так удивился! — взмахнул руками Сергей. — Такие продажи хорошие!

— Да не, это нормально, ожидаемо, — покачал головой я. — Они такие и у нас были, просто сейчас еще и твой товар добавился и сезон как раз, вот и прет.

Еще некоторое время осадок от вчерашнего телефонного разговора плавал в моей душе, но постепенно к полудню растворился. Сергей рассмешил меня какой-то пустяко-вой историей, да и работу никто не отменял. Петя, отправившись в первый рейс с товаром, вернулся часам к двум. К тому времени были готовы накладные и на второй.

— Так, — шмыгнул носом Сергей, сидя на месте жены и разглядывая накладную, — в «Пересвет» нормально так пробили. Слушай, ну, у нас есть еще какая-нибудь работа сей-час или это все?

— Ну… — задумался я. — В принципе нет, Сеня должен из «Меркурия» заказ скинуть, но это на домашний мой факс...

— А телефон нам завтра обещали провести, да? — зажевал нижнюю губу Сергей, глядя на меня.

— Ну да, звонили, сказали завтра...

— А так, работы больше нет?

— Да вроде нет...

— Слушай, ну, может, я к Пете тогда прыгну? Заеду с ним в «Форт», получу деньги как раз, а потом он меня и домой подвезет? Все равно тут делать будет нечего, ты тоже можешь пораньше уйти. Че тут сидеть?

— Да поезжай с Петей, — пожал я плечами, понимая, что работы после обеда в офисе действительно не предвидится и на одного. — Ну да, можем пораньше уйти сегодня.

Ручка двери опустилась, внутрь вошел Петя.

— Так! Я все! — гаркнул он, тяжело дыша после работы на жаре. — Я поехал!?

— Сейчас, подожди, Петь, — засобирался Сергей. — С тобой поеду, докинешь меня на левый берег.

— А, ну, я на улице тогда, Сереж, пока покурю! — гаркнул снова водитель, кивнул, суетливо вышел за дверь.

— Слушай, я вот деньги получу, как мы будем наличку-то хранить? — посмотрел Сергей на меня. — У тебя она будет? У меня? Или у обоих? Как?

Я пожал плечами, озадачившись вопросом, о котором я вообще не думал.

— Серый, да я не знаю, — развел я руками. — Ну, давай, наличка будет у нас пополам. Поровну. Раз уж мы в равных долях партнеры, то и все пусть будет так.

— А кто будет ездить получать наличку, я или ты?

— А какая разница? Кто угодно, и я и ты. Просто хранить будем поровну и все. Надо будет завести какую-нибудь тетрадь и пусть Вера ведет приход и расход налички.

— Ну да, нормально! — выдохнул Сергей и засобирался уезжать, взял портфель, про-тянул мне руку. — Ладно, я поехал. Выключишь тут все?

Я кивнул, пожал руку. Сергей вышел.

Под окном зарычала «газель» и уехала. Я отпустил домой кладовщика и минут двадцать спустя сам пошел на остановку. День завершился обыкновенно. Ну, почти. Мы встретились с Вовкой в восемь у гостиницы и, как стемнело, нырнули в «Чистое небо».

Все шло обычно. Мы стояли в гроте у малой стойки и накачивались «отверткой». Драка на танцполе началась около полуночи. Даже если ты находишься в другом конце клуба, то всегда узнаешь о драке почти одновременно с ее началом. Телепатия определен-но существует. Мы с Вовкой почувствовали изменение общего фона в людском хаосе клу-ба. Все засуетились и разделились тут же на три категории. Первые кинулись прочь от танцпола, в основном девушки, вторые застыли на месте или равнодушно или растерянно, третьи потекли на танцпол, как мы с Вовкой.

Драка оказалась довольно незначительной. Какой-то мелкий короткостриженый белобрысый тип, ростом не выше метра семидесяти и среднего телосложения агрессивно раз за разом налетал на парня повыше, пришедшего с друзьями и девушкой. Помогал бе-лобрысому менее агрессивно и явно за компанию напарник, которого я так и не запомнил. Действовали они слажено. Белобрысый нагло что-то орал в грохоте музыки в лицо парня с девушкой и периодически наносил тому удары. Парень трусовато вжимал голову в плечи и пятился, поджав руки к лицу. Девушка, чуть отпрянув назад в компанию друзей, парали-зовано смотрела на происходящее. Друзья же парня оказались трусливее девушки, жались друг к другу, как воробьи в сильный мороз. Но в какой-то момент один из них вроде как сделал пару шагов вперед и махнул руками в сторону белобрысого. Естественно, никуда не попал, только разозлил того сильней. Белобрысый парой тычков загнал смельчака об-ратно к друзьям, те отхлынули еще сильнее. Напарник белобрысого тут же кинулся впе-ред, и вдвоем они начали месить, оставшегося без поддержки парня.

Я редко вмешивался в такие разборки, понимал, через минуту-две явится охрана. Но в этот раз чувство справедливости толкнуло меня вперед. Мимо меня в обратном нап-равлении прошмыгнул дежуривший на танцполе охранник.

«За остальными побежал», — отметил я, понимая, что через полминуты максимум, три или четыре охранника ворвутся на танцпол. Я быстро спустился по трем ступенькам с огороженного пандуса со столиками на танцпол и полез разнимать дерущихся, стараясь просто стать между нападавшими и парнем. Вовка, не отставая ни на шаг, оказался рядом. Нападавшие опешили и чуть сдали назад. Два на два, плюс побитый, но не струсивший парень с нашей стороны. Белобрысый отпрянул на вмиг опустевший центр танцпола. Часть посетителей выскочила в грот, большинство зажалось по углам. Я развел руки в стороны, призывая жестом прекратить драку. Белобрысый, поняв отсутствие опасности, двинулся на меня.

— Ты че, бля, а!? — выкрикнул он, но я не услышал слов, прочитав их по губам.

Музыка продолжала грохотать синхронно со световым стробоскопом. Белобрысый приблизился на полметра с опущенными руками и резко ударил меня лбом в нос. Я отпря-нул, в носу неприятно защипало. Белобрысый дернулся было снова на меня, но на него слева двинулся Вовка. Белобрысый глянул на него. Этого было достаточно, я кинулся на него, схватил руками за шею в замок и потянул вниз. Крепкие мышцы белобрысого упер-лись, но разница в весе сделала свое дело. Белобрысый согнулся, открывая спину, на которую тут же навалился Вовка. Клубок из троих начал смещаться к дальней стене к диджейской будке, пока не уперся в поднятие мини-сцены. Белобрысый рухнул на нее, я отпустил шею, прижал правой рукой сопротивляющуюся голову парня и принялся левой наносить удары по ребрам и животу. Вовка тоже куда-то приложился пару раз. Мое паци-фистское воспитание снова сыграло злую шутку, я сознательно бил слабо. В полсилы, не вкладываясь в удар. Я хотел лишь одного, чтоб белобрысый прекратил буянить. И тот за-тих. Я ослабил хватку, белобрысый дернулся, вырвался и стремительно выбежал в грот. Я огляделся. В одном углу стояли я и Вовка, по другим растеклась толпа. Напарник бело-брысого исчез. Музыка продолжала грохотать, свет пульсировал вспышками в такт. Пост-радавший парень и девушка смешались с толпой. Я выдохнул и расслабился. Инцидент казался мне исчерпанным. Пора было тоже раствориться в толпе.

«Странно, так долго нет охраны», — мелькнуло в моей голове, казалось, прошло не менее десяти минут. Мы с Вовкой двинулись к выходу в грот, светившемуся в темноту танцпола яркой аркой. Я уже был в двух шагах от нее, когда навстречу, чуть пригнувшись, шагнула и перекрыла свет в арке долговязая фигура. На контровом освещении я различил лишь силуэт. Следом из-за спины долговязого вынырнул белобрысый и крикнул истошно, тыча мимо Вовки пальцем в меня: «Вот он! Вот он!»

Силуэт угрожающе двинулся вперед. «Блять, метра два точно», — пронеслось в моей голове. Я сделал пару шагов назад и уперся спиной в деревянную колонну. Справа от нее — огороженная часть пандуса со столиками, слева — ступеньки вниз на полупустой танц-пол. Резко в три шага я оказался на танцполе, отступая спиной и не теряя из виду двухмет-ровый силуэт. Тот двинулся за мной по ступенькам, раскорячившись, как ходячий кран, растопырив руки, словно не желая меня упустить. Толпа на танцполе снова вжалась в сте-ны, словно мелкие рыбки в аквариуме, при появлении более крупной. Долговязый шагнул на танцпол, и я смог разглядеть его лучше. Он оказался жилистым. В таких есть и сила, и выносливость. Музыка грохотала. Задняя часть моего мозга все еще продолжала думать, что происходящее лишь досадное недоразумение, и что стоит просто объяснить долговя-зому, что и как произошло на самом деле, и он поймет и отстанет. Я кинул взгляд вправо — Вовка, выжидая, стоял на ступеньках метрах в трех от нас.

— Все! Хватит! — выкрикнул я, выставив руки вперед — Закончили!

Что-то сильно ударило меня точно в левый висок. Я покачнулся, пропустив тяже-лый удар с правой. В голове загудело, но я устоял на ногах и сохранил ясность. Вовка прыгнул на долговязого сбоку, повиснув на его левой руке. Я тут же зажал правую, рванул долговязого на себя, и тот, сделав пару шагов вперед, рухнул боком на пол под стену. Я снова навалился одной рукой на голову, второй зажал руку долговязого. Вовка насел на ноги. Долговязый не мог даже шевельнуться.

— Лежать, блять! — заорал я, дико противясь желанию продолжить драку, понимая, что в два удара ноги по голове, все будет кончено. — Лежать!

Я пхнул долговязого в голову, тот стукнулся ею об пол и обмяк. Я огляделся и по-нял, что музыки нет, светомузыки тоже. «Валить надо, пока нет охраны, сейчас точно сбегутся», — осознал я и пхнул в бок Вовку. Тот все понял. Мы слезли с долговязого, тот остался лежать без попыток встать, вяло шевелясь. И тут я сообразил, что, скорее всего, он сильно пьян. Мы столкнулись с охраной на выходе с танцпола, но нас не остановили. Мы прошли сквозь грот, по клубу шелестом навстречу пробежали звуки «менты, менты приехали». Мы, не останавливаясь, шли дальше к выходу. Попадавшийся навстречу пер-сонал клуба, глянув на меня, торопливо отводил глаза и не задерживал. Ни охранники, ни администратор клуба. Я понимал, что на моем лице видны следы драки. В заведении поя-вился наряд милиции. Мы с Вовкой спокойно разминулись с двумя милиционерами и, взмыв по лестнице вверх, вышли на улицу. Напротив дверей клуба в трех метрах стоял «бобик», в котором сидели еще два милиционера и белобрысый, возмущавшийся и что-то им возбужденно говоривший. «Упаковали уже дурака», — подумал я и отвернулся, чтобы случайно не встретиться с белобрысым взглядом. Двери машины были распахнуты, и патрульная рация громко рявкала и шипела сообщениями. Нас никто не остановил, снару-жи толпился народ, вышедший подышать воздухом и поглазеть. Мы смешались с толпой, прошли сквозь нее и отошли от заведения метров на пятьдесят вдоль проспекта.

— Давай тут постоим! — сказал я Вовке, завидев между домами арку и тут же обна-ружив в ней долговязого. Тот нервно переминаясь, прятался от милиции.

— Стоишь? — произнес я, после целого потока мыслей, пролетевших в моей голове в долю секунды, подтолкнул Вовку внутрь арки и сам наполовину скрылся в ней, так, чтобы все же видеть происходящее у входа клуба.

«Дать бы сейчас этому длинному в морду… по-хорошему, надо… глупо как-то вы-ходит, стоим тут вместе с ним, а он мне в висок засадил, а я стою тут с ним… просто так… и стою удобно… можно бить… как раз прямым дать неожиданно, как и он мне там не раз-бираясь… менты эти еще там стоят… увидят точно… бежать некуда, вдруг догонят, сидеть в ментовке… не, нахуй надо… а с одного удара не свалю… вдвоем с Вовкой, конечно, за-топчем этого козла, но это долго, менты же… это надо бить, так чтоб вырубить без звука и идти потихоньку прочь… не, не смогу так… блять, эта дурацкая человечность, Рома, тебя доконает… ему-то похуй было, бил и не парился… а ты думаешь стоишь… честно-нечестно… а ему похуй было… стоит, блять, мудило длинное… сука, так въебать охота».

Я смотрел на долговязого краем глаза и распалялся все сильнее. Еще с минуту таких мыслей и я бы точно его ударил. Ненавидя себя за смесь чувств из человечности и осторожности перед ментами я, морщась и сцепив зубы, глянул в сторону клуба. Входная дверь его распахнулась и два мента вывели и подсадили к белобрысому его напарника.

— Ну, че там? — издал звук долговязый. — Стоят?

— Стоят, — выдавил я из себя. — Обоих твоих корешей загребли.

— Че ты, блять, там кидаться начал? — произнес Вовка.

Долговязый зашевелился, собираясь с мыслями.

— Пошли! — потянул я Вовку за руку. — Надо уходить отсюда.

Мы покинули арку и двинулись обратно к клубу, сквозь толпу миновали «бобик» и вынырнули уже позади машины.

—… да я сам милиционер, сержант! — резанул слух обрывок монолога белобрысого, выкрикивавшего агрессивно слова. — Я курсант школы милиции! Я сейчас позвоню кому надо, вы все равно нас отпустите!»

— Бля, они че курсанты-менты что ли!? — задрал от удивления вверх брови Вовка.

— Пидорасы они, а не курсанты! — зло выпалил я. — Сука, этот белобрысый, подло так въебал в нос мне, гондон!

— У тебя висок разбит, кровь течет! — всмотрелся в мое лицо Вовка. — А больше, вроде, ничего не видно.

— Сильно разбит!? — удивился я и отвернул левую сторону лица от толпы и ментов.

— Ну, нормально, — вгляделся Вовка. — Опух немного и рассечение есть.

— Блять, пиздец! Завтра еще фингал будет! Сука, крепко он мне въебал, четко, прям в висок! У меня аж искры из глаз посыпались! До сих пор голова гудит, — произнес я, про-должая злиться на себя, добавив вслух ответ на мучившую меня мысль. — Надо было ему тоже там въебать пару раз, нехуй было его жалеть. А остальное лицо как?

Вовка приблизил свою скривившуюся физиономию к моей и, внимательно осмот-рев при рассеянном ночном освещении, выдал:

— Остальное нормально все… только висок… но разбил он сильно тебе его...

— Слушай, сходи к бармену, попроси у него льда, а?

— Ну, щас… — замешкался чуть Вовка и покосолапил к двери клуба.

Я остался один, отошел еще на несколько шагов в сторону от клуба. Голова гудела, я прислушался к внутренним ощущениям. Алкоголь еще бродил в организме, смешался с адреналином и заставил мышцы обмякнуть. Тело тряс посталкогольный отходняк. Словно организм остался недоволен тем, что его заставили протрезветь раньше срока. На мозги накатили легкая тошнота и головокружение. «Сотрясение что ли?», — подумал я мрачно и сцепил от вспыхнувшей злости зубы. Я получил по голове только за то, что хотел разнять дерущихся. Ни за что. И не дал сдачи, когда мог. Я злился на свое врожденное чувство справедливости, которое блокировало мою агрессию, не позволяя бить людей, когда те неагрессивны, беспомощны или не могут дать сдачи. Хотя сам получил удар именно так. В очередной раз подло и без предупреждения. «Как будто, когда бьют, предупреждают», — мысленно усмехнулся я своему глупому доводу. «В следующий раз бей первый… да, жизнь такая штука… либо бьешь первым, либо получаешь в морду… бей первым, хм, легко сказать… да, я довольно крепкий малый, но толком бить-то не умею… ну, то есть, как все умею… а по-нормальному, как надо, нет… голова болит… из-за алкоголя или удара, не пойму… надо завязывать с алкоголем… и с сигаретами тоже… надо бросать… дерьмо это все… Рома, ты становишься похож на кусок говна». На меня накатила неимоверно сильная волна жалости к себе, вызванная ощущением полной жизненной никчемности. Хотелось заплакать. Но жалость к себе была раздавлена следующей волной злости и ненависти. Ненависти к себе за слабость.

— Еблан, — произнес я вслух.

— Вот, держи, Рамзес! — рявкнул Вовка сзади на ухо, выведя меня из рефлексии.

Я обернулся, взял из его рук полиэтиленовый пакет с кубками льда внутри, прижал к виску, произнес вяло: «Спасибо, Вов… пошли отсюда».

Мы побрели в сторону сквера, расположенного метрах в двухстах от клуба.

— А сколько времени уже? — сказал я, посмотрев на Вовку. Тот покрутил в руках мобильник, подставляя его под ближайший уличный свет, буркнул: «Почти час».

Мы дошли до сквера. Лед через полиэтилен, сначала приятно охлаждая висок, на-чал жечь. Улицы практически опустели, небольшие группки людей лениво гуляли по от-дававшим в воздух дневной жар тротуарам и дорожкам. Стояла ночная духота. Середина лета в нашем городе всегда такая. Со второй половины июня дневная жара дополняется ночной. Показания термометра замирают около тридцати градусов и круглосуточно дер-жатся до конца первой недели августа. И только после в город возвращается долгождан-ная ночная прохлада. Мы пересекли широкую дорогу и сели на первой же лавке у входа в сквер. Я полез в карман джинсов, достал сигареты и закурил. Голова кружилась, все еще подташнивало.

— Похоже, у меня сотрясение все-таки, — сказал я, севшему на другом краю лавки Вовке. — Нехуево он мне влепил, как я еще не упал.

Вовка, с чего-то вдруг решив, что я нуждаюсь в поддержке, принялся, малость привирая, красочно пересказывать драку.

— Блять, надо было мне пистолет взять с собой! — выпалил он в конце, зло припод-няв брови домиком. — Я бы их там всех похуярил пидорасов!

— Да ты ебанулся, Вов! — рассмеялся я, затягиваясь. — Тебя никто не пустит туда с пистолетом, это раз! А во-вторых… и это хорошо! А то ты там устроишь «от заката до рассвета», потом не отмажешься!

— В следующий раз все равно возьму с собой пистолет! Хотя, не… спрятать некуда, была бы куртка, под куртку можно кобуру одеть… не видно будет.

— Жди осени тогда! — засмеялся я.

Докурив, я позвонил Вадику, тот стоял на обычном месте, мы пошли к нему.

— Ого! Где это тебя так!? — произнес Вадик, едва мы приблизились к «Москвичу».

— Да в «Чистом небе» с одними мудаками подрались! — выпалил Вовка.

Я глянул в зеркало — висок не распух, лед помог. Но рассечение в сантиметр было.

— Да нет там ничего такого, Рамзес! — прокряхтел Вовка с заднего сидения.

— Завтра синяк будет точно, — скривился я, вспомнив о юбилее. — Прикинь, Вован, завтра я такой в кафе и с фингалом! Именинник, заебись!

— А, бля, у него ж завтра день рождения, точно!!! — заорал Вовка на ухо Вадику, радостно подскочив вперед.

Всю дорогу эти двое обсуждали драку и подначивали меня. Я вяло отшучивался и кисло улыбался, стараясь ровным дыханием прогнать подкатывающие волны тошноты.