Глава 031

ГЛАВА 31

Разговор с Сергеем об отце лишь обострил мое чувство вины. Оставшись за бортом фирмы и занимаясь извозом, отец перебивался случайными заработками. Я вспомнил еще нашу с отцом наработку по бизнесу — поставку моющих и прочих специальных средств на пищевые производства — и с ней пошел к отцу. Тот ужинал.

— Па, может, ты займешься этой химией для предприятий? — начал я, подсев рядом.

— Может, и займусь… — ответил отец, посмотрел на меня внимательно и продолжил довольно зло жевать кусок мяса. — А тебе-то чего с этого?

— Да мне ничего, — пожал я плечами. — Просто вспомнил, что вроде как собирались с тобой этим заняться, да так и оставили… Не, я понимаю, что это очень специфичный товар и, по правде говоря, я не очень в это верю сам, что там что-то получится, но как вариант?

— Как вариант — можно, — прожевав, кивнул отец.

— Если будешь этим заниматься, то все условия есть! — обрадовался и затараторил я. — Товар, я уверен, дадут с хорошей отсрочкой. Склад есть. У нас можно всегда выгрузить и хранить, сколько понадобится и бесплатно. Закупать не надо, просто работать под заказ. Составить коммерческое предложение и объезжать с ними предприятия… Я могу сделать прайс и все нужные бумаги… будешь заниматься?

— Займусь! — произнес отец резко. — Я же сказал, займусь… Готовь прайс.

Я кивнул, встал и вышел из кухни.

— Вер, давай, кое-что напечатаем! — сходу выдал я, едва заявился с утра в офис.

Сергей и Вера уставились на меня с интересом.

— Серый, дай, я сюда сяду! — нетерпеливо добавил я. — Надо мне кое-чё посчитать! Давай-давай, вставай!

Тот, удивленный и заинтригованный, вздохнул, нехотя и лениво встал из-за стола и со словами «ох, Роман!» переместился в кресло у двери.

Усевшись за стол, я рассказал Вере и Сергею о вчерашнем общении с отцом.

— Ну, если хочет, пусть занимается, почему бы и нет! — пожала плечами Вера. — Давай, говори, что надо напечатать, сейчас все сделаем...

— Ты вот думаешь, из этого что-нибудь получится!? — скривился мнительно Сергей и скрестил руки на груди.

— Серый, я не знаю! Может — да, может — нет. Я сильных надежд не питаю, но чего батя будет без дела болтаться? Пусть попробует… Глядишь, и заработает что-то...

— Да я не против, нет! Ты не подумай… — сказал Сергей, предупредительно махнув рукой. — Пусть занимается, если хочет… А как он будет работать, от себя?

— Я думаю, от нас пусть работает. Будем ему товар через минимальную наценку отпускать, а остальное, что заработает — его… — предложил я.

— А, ну… — Сергей зевнул и лениво закончил. — Я не против… пусть работает...

К концу дня все было готово — коммерческое предложение, прайс-лист и договор с производителем. Вера шустро справлялась со своей частью работы. Я решал все вопросы по условиям поставки. Сергей безучастно сидел у двери, посматривал на нас скучающим взглядом и изредка ковырял в носу.

Вера кликнула мышкой, и принтер выдал стопку бумаг, которую я тут же принялся штамповать печатью. Закончил, глянул на напарника и произнес:

— Серый, ну, садись обратно! Виза генерального директора нужна!

Тот, довольный услышанным, с заметным достоинством вернулся за стол. Взял в руки бумаги, полистал их и с едва уловимым сарказмом в голосе и взгляде произнес:

— Чем мы уже только не торгуем! Будем теперь еще и этим торговать… да, Роман!?

Сергей повернул лицо в мою сторону, в окончании фразы слышалась легка издевка. И возникло ощущение, что сказанное относилось не только к товару, но и целилось в меня и отца. Сергей будто давал понять, что считает затеянное глупостью.

— Да, Серый! — парировал я издевку ухмылкой. — На всем будем зарабатывать!

— Тут подписывать? — ткнул напарник в верхний лист.

— Да, коммерческое предложение, там пятнадцать листов! — кивнул я.

Навалившись вправо на плечо и склонив туда же голову, Сергей принялся не спеша выводить на каждом листе подпись.

— Анатолий Васильевич решил какой-то ерундой заняться, — буркнул он с улыбкой.

— Да это не он решил, я ему предложил, — сказал я, уловив в словах Сергея радость, неприятно кольнувшую. — Мы давно общались с этим производителем, но работать так и не стали. Из этого вряд ли выйдет что-то значительное, но может батя что-то и заработает.

— Ох, Роман… — покачал головой Сергей, поставил последнюю подпись, сгреб листы вместе и вальяжно отодвинул от себя на край стола. — На… все… подписал...

— Так, это сделали, отлично! — взял я стопку. — Дома отцу отдам, пусть изучает...

Сергей закинул сцепленные в пальцах руки на затылок, откинулся в кресле, чуть повернулся в нем в сторону окна, глянул туда и сладко зевнул.

— Че с парфюмерией!? — начал я следующий день пятницу 9 декабря с вопроса, едва явился в офис. — Ты звонил в транспортную компанию!?

Сергей сидел, упершись в стол локтями и обхватив пальцами лоб. Услышав вопрос, медленно приподнял голову, глянул на меня и протянул руку:

— Здарова, Ромыч...

— Привет, Серый! — пожал я руку и плюхнулся в кресло у двери. — А где Вера!?

— Сейчас придет, — устало произнес тот и откинулся на спинку кресла.

— Че-то ты вялый какой-то! — брякнул я.

— Да голова болит, — буркнул немощно Сергей и взялся руками за затылок.

В коридоре послышались женские шаги и в офис вошла Вера.

— Выпей «цитрамон». — предложил я. — Мне всегда помогает.

Сергей глянул на меня страдальчески, обхватил голову сильнее и покачал ей.

— Поехали, съездим в аптеку! — добавил я. — А то так и будет весь день болеть!

Уговаривать не пришлось. Я взял накладную первого рейса, отдал ее кладовщику и догнал Сергея уже на улице, вяло бредущего к «мазде».

Мы миновали переезд, и сидящее в моем подсознании вышло наружу.

— Прикинь, с Верой разговаривали на днях… — сказал я. — Ну, че-то разговор зашел о том моменте, когда мой батя уехал от нас. И Вера говорит, что, мол, когда мы с отцом к вам в «Сашу» приехали, когда вы первый раз нас увидели, то подумали, что он, ну, отец — мужчина солидный, обстоятельный, рассуждает правильно, в общем, ну, что он главный у нас двоих, «а Рома — лох какой-то», что-то бегает, суетится, дурачок в общем… Прикинь!? Вера меня просто ошарашила этими словами! Я слегка охуел даже. Подумал, надо же, как про меня люди думали, как Рома, ты, со стороны выглядишь! Даже неудобно стало… Бля, Серый, неужели я реально так выгляжу!? Че, прям на лоха похож!? Хм, удивительно!

Пока мы качались в «мазде» по заснеженной грунтовке, мои слова так и висели без ответа. Машина влезла на асфальт и пошла ровнее.

— Да Вера болтает просто слишком много, — буркнул недовольно Сергей.

До аптеки доехали молча. Там Сергей принял таблетку, и мы покатили назад.

— Да, прикинь, Ромыч, голова прошла! — сказал он уже по возвращении в офис.

— Я ж тебе говорил, — кивнул я. — Плохого не посоветую.

Партия парфюмерии пришла под самый конец рабочего дня. Солнце как раз только село, и остатки дня стремительно гасли в ночи.

— Пошли поможем выгрузить! — произнес я, вставая с кресла и натягивая куртку. — А то, там товара много, пять поддонов… Вручную вдвоем будут выгружать их часа два.

Сергей молча встал и вышел из офиса следом.

Управились за час. Я спрыгнул с грузовика. Кругом уже стояла темень. И лишь над нашим складом светил фонарь. Снег, пошедший перед самой выгрузкой, под конец густо повалил крупными хлопьями, словно хотел ими победить свет одинокого фонаря.

— Нормально так заполнили уже склад, да, Серый!? — произнес я, войдя в склад.

— Да, неплохо, — подойдя следом, ответил тот и довольно шмыгнул носом. — Даже не ожидал, что так у нас все пойдет ровненько...

— К лету вообще битком будет! — сказал я, чувствуя, как распаляется в груди огонь жажды деятельности. Акула внутри меня заворочалась, чуя уже не каплю крови, а тонкие ее потоки. Я чувствовал, что мы быстро идем в правильном направлении. И пока другие фирмы будто в полусне медлительно реагировали на изменения рынка, мы хватали подряд все жирные товарные куски и жадно их глотали, расжигая свой аппетит.

— Да дай-то Бог! — вздохнул и взмахнул рукой Сергей. — Я, разве, против!

Все бумаги по моющим средствам для предприятий я передал отцу. Без энтузиазма в голосе он пообещал ими заняться. Я понимал отца, затея не выглядела доходной. Но мне не хотелось, чтобы отец прозябал. Я пытался его встряхнуть, подбодрить. Пусть даже так.

Моя жизнь менялась. Отказ от курения и возникший к алкоголю скепсис включили во мне источник энергии. Клетки тела стали быстро наливаться этой энергией здоровья. Я начал ощущать вкус еды и видеть жизнь ярче. Негативное и подавленное состояние ушли, я стал чаще улыбаться. Почувствовав вкус к жизни я понял, что уже не откажусь от него.

— Опять рисуешь курсовики? — произнес я, наблюдая за тем, как Вера, не отрываясь, шпарит пальцами по клавиатуре. Понедельник 12 декабря 2005 года. Время перевалило за три и за окном стремительно темнело. Сергей был в отъезде.

— Не опять, Ром… а снова, — улыбнулась Вера и продолжила.

Она печатала без остановки, словно эти работы были смыслом жизни. Отличница. Вера явно была подвержена одноименному синдрому. «Хорошая жена, повезло Серому», — подумал я без тени зависти, лишь осознав данное как факт.

В следующий миг Вера вдруг поджала к груди руки и зарыдала. Не тихо заплакала, а именно зарыдала. Взахлеб, как рыдают, когда прорывает и сдержаться уже нет сил.

— Я больше так не могуууу!!! — завыла она. Слезы покатились по искаженному лицу Веры, перемежаясь с глубокими бесконтрольными всхлипами и спазмами.

Я окаменел, разинул рот, замер в кресле, и тупо смотрел на происходящее в полной растерянности, не имея понятия, что надо делать и говорить и надо ли вообще.

— Рооооммм, я больше так неее мооогууууу!!! — выла Вера, сотрясаясь всем телом.

Истерика длилась не дольше минуты и прекратилась так же внезапно. Обессилев, Вера затихла. И тут же она расторопно привела себя в порядок, удалив с лица следы слез. Еще через пару минут передо мною сидела та же Вера — собранная, спокойная, вежливая, трудолюбивая. Ее пальцы запорхали по клавиатуре с прежним усердием.

— Вер, ну, бывает… — выдавил я из себя.

После пятиминутки неловкой тишины наше общение возобновилось, будто ничего и не было. Но мой мозг упорно возвращался к случившемуся. Вскоре приехал Сергей, все трое окунулись в работу, и случай остался позади. Но в последующие дни я возвращался к нему, прокручивая в голове раз за разом, силился и не мог понять. Эпизод, что называется, выпадал из общего паззла и выглядел дико. Я знал Веру и Сергея уже полгода как пару, на взаимопонимание которой я не мог нарадоваться. За это время меж ними не звучало даже грубого слова, не говоря уже о ссоре. Какие-то мелочи, которых в семейных парах бывает и больше, да, мелькали. Но истерика… С чего вдруг!? Как!? По какому поводу!? Я крутил в голове этот фрагмент и никуда не мог его приткнуть. Он явно выпадал из известной мне части картины. Обессилев решить задачку, я оставил этот случай и почти забыл.

То ли Вовка мне позвонил, то ли я ему, но посреди недели мы встретились вечером в «Чистом небе» — я и Вовка с Лерой. Посетителей было мало, фоном тихо играла музыка.

— Ритку видел!? — сказал Вовка, едва уселся за столик.

— Видел, — кивнул я, сев к барной стойке спиной. — Я уже с ней поздоровался...

— Поздоровался!? Хы-хы-хы! — ощерился ехидно Вовка и принялся изучать меню. — Так, блять! Чего тут в этой помойке пожрать можно то, а!?

— Помойке… — ухмыльнулась Лера.

— Вот так, Лер! — кивнул я и уставился наигранно строго на Вовку. — Полгода назад здесь ошивался так, что не вытащить было! А перестал ходить и все… помойка! Ох, Вова!

— Да че сразу Вова!? — заерзал тот задницей по дивану. — Ну, я так сказал, к слову… Хорошее заведение, конечно… есть, что вспомнить… хы-хы-хы! Вон, Ритка пришла!

— Что за Ритка? — вытянула шею Лера, заглядывая мне за спину.

— Романа любовь! — брякнул Вовка.

— Подожди, так он же с Лилей встречался!? — удивилась Лера.

— Это потом, а сначала с Риткой встречался! — пояснил Вовка.

— Ааа… — протянула Лера, хохотнула. — Не успеваю следить прям!

— Да, Рамзес — он такой! Меняет девок как перчатки! — засмеялся Вовка.

— Слушай его больше! — сказал я Лере и встал из-за стола. — Сейчас приду...

— Ну, давай-давай! — все ехидничал Вовка, хихикая уже мне в спину.

Я подошел к стойке. Через мгновение рядом оказалась и Рита.

— Привет, Ромочка! — произнесла она и просияла.

— Привет, Рит! — кивнул я, облокотясь на стойку. — Как дела? Народу мало?

— Все хорошо, — приблизилась Рита. — Да, мало. В выходные было много. Как ты?

— Нормально… Курить бросил. Вот, думаю, спортом снова заняться, привести себя в форму, — улыбнулся я, заметив, что Рита смотрит на меня прежним взглядом. Холодность, высокомерие, надменность — все исчезло. Женские флюиды Риты вновь запорхали в мою сторону тысячами, окружая, обволакивая и пытаясь заново очаровать.

— Ды что ты!? — сказала она. — Станешь красивым, девушки будут заглядываться!

Я ухмыльнулся. Рита мне нравилась. Я любил именно такую ее манеру общения — коктейль из иронии, теплоты, нежности, колкости и доброты. В тот миг я словно вернулся в наши отношения. Но их время ушло безвозвратно.

— Устала я что-то, — сказала Рита, склонила голову на мой локоть и закрыла глаза.

На секунду я даже растерялся, но тут же ощутил, что сердце мое не забилось чаще. Рита открыла глаза и заглянула в мои. Вздохнула и, будто все поняв, взялась за поднос.

— А, да, сейчас! — вдруг встрепенулась она и ушла в подсобку, вернувшись, сунула в руки мне что-то темное. — Подарок тебе на день рождения… Поздравляю… Я забыла тогда тебя поздравить, извини...

Черный кошелек из дешевой кожи. Я покрутил его в руках, раскрыл, закрыл. Такой можно было купить в любом лотке рублей за триста.

— Спасибо, Рит! Неожиданно и приятно! — соврал я и улыбнулся. Наступила пауза. Та самая, неловкая, когда сказать уже нечего и как-то надо закончить разговор.

— Ладно, я пошла, — коснулась моей руки ладонью Рита. — А то работать надо...

— Да, давай, увидимся еще… — скомкано произнес я и вернулся за столик.

Вскоре мы покинули клуб. Уходя, я кивнул Рите, та кивнула в ответ и все глядела. Не выдержав ее взгляда, я отвел глаза — наше время ушло.

Оказавшись дома, я задумался — что делать с подарком? Я крутил кошелек в руках и не знал как поступить. Использовать по назначению не хотелось. Захотелось выбросить в мусор, но я не смог. Я открыл ящик стола и метнул кошелек глубоко под самую стенку.

Через пару дней в субботу я вновь забрел в клуб.

— Ромка! Здарова! — выкрикнул кто-то, нависший надо мною кудрявой и лохматой головой, обдав тут же сильным запахом спиртного. Я задрал голову.

— О, Сенёк, привет! — узнав, протянул я руку долговязому субъекту.

— Как жизнь!? Как бизнес!? — лыбился тот, пытаясь сфокусировать пьяный взгляд.

— Да все нормально, Сань. Трудимся, — сказал я и машинально слегка отстранился от дышавшего мне в лицо знакомого. — Ты как?

— А мы с Иннкой снова встречаемся! — выдал Сашка и тряхнул кудрями, сильнее поплыл в пьяной улыбке.

— Ого! Ну, поздравляю! Инна — девушка хорошая! — собрал я нейтральную фразу, подумав, что умно поступил, не став лезть в густо расставленные любовные сети Инны.

— Да, нормальная! — закивал Сашка, все растягивая улыбку, которая выглядела то ли хитрой и фальшивой, то ли глупой и бесхитростной.

— Ладно, Сань, я пойду… — произнес я.

— Уже уходишь!? Так рано!?

— Старею, Сань, старею… — хмыкнул я. — Ушел уже из «большого спорта».

— Ааа… ну, давай, Ромка, рад был тебя видеть! — хлопнул тот меня по плечу.

— Взаимно, Сань, — кивнул я и пошел к выходу.

«Странный персонаж. Вроде не дурак, а несерьезный какой-то, а может, и глупый, непонятно… Одно ясно — пьет, слабость у него к алкоголю, которая может и сгубить если за ум не возьмется», — подумал я про парня, в котором сочеталось несочетаемое.

И уже на улице, неспешно идя по зимнему городу, я осознал, что было не так в том долговязом Сашке — в нем не было стержня. В парне были задатки хорошего человека, но отсутствие внутреннего стержня превращало его в бесхарактерную тряпичную куклу.

— Роман, ну, давай, премию себе выпишем, а!? — выдал вдруг Сергей, сидя у двери в своей обычной позе, закинув ногу на ногу — щиколоткой на колено, дрыгая ступней и жуя нижнюю губу. — В честь наступающих праздников...

— Да давай, — пожал я плечами и глянул на Веру, пьющую стылый чай без сахара. Почти всегда так выходило — кто-нибудь наливал чай в три кружки разом, мы с Сергеем пили его сразу, а Вера за работой забывала о своем. В итоге всегда пила чай остывшим.

— По сколько возьмем!? — быстрей задрыгал ногой Сергей.

— Не знаю… — скрестил я руки на груди, откинулся в кресле. — Мне все равно...

— Ну… давай по пять тыщ выпишем!?

— Давай.

— Вер, ну спиши! — обрадовано скомандовал Сергей и выудил из портфеля пачку денег — свою половину «общака». — С меня и с Ромки по пять тыщ премию!

Вера вынула из стола тетрадку, пошелестела страницами, сделала запись.

— Ну, и Верку́ выпишем, да, наверное!? — сказал Сергей, зыркнув на меня и переведя взгляд на жену, замершую над тетрадью. — Она же у нас делает всю бумажную работу...

— Да, можно, конечно! — согласился я без колебаний.

— Сколько ей выпишем? — поплыл в улыбке Сергей, продолжая смотреть на жену. — Да, Веро́к!? Премию заслужила!?

— Ну, как младшему и единственному офисному работнику, думаю, три тыщи будет в самый раз! — сказал я и посмотрел на жену напарника. — Вер, нормально три?

— Да, Ром, нормально, — кивнула та. — Списывать с тебя или с Сережи или как?

— Да можно с Ромки, можно с меня, я не знаю… — сказал Сергей и глянул на меня.

— Вер, ну, давай, пополам, чтоб общак у каждого ровный оставался! — произнес я и добавил. — Серый, возьми Вере из своих три, а я тебе полторы принесу в понедельник...

Пальцы напарника неуклюже заломили пачку и, трясясь, начали отсчет — медленно и неловко, путаясь и сбиваясь. Я и Вера молча наблюдали. Пальцы вдруг замерли, Сергей поднял голову, произнес: «Сколько я должен взять?»

— Восемь, — ответил я. — Пять и три.

— А, да, точно! — кивнул Сергей, и его пальцы заново заерзали по купюрам.

Вера принялась рассеянно перебирать бумаги на столе. Я, откинувшись на спинку кресла, стал мерно крутиться в нем, держась взглядом за трясущиеся пальцы напарника.

— Так, есть, восемь! — произнес тот, сунул пачку в портфель и вынул оттуда новый кошелек, старательно уложил в него отсчитанную сумму и вернул кошелек в портфель.

— Все, с этим разобрались, — выдохнул Сергей, распрямился в кресле и, будто утирая пот, провел тыльной стороной руки по лбу.

В субботу 24 декабря я проснулся поздно. За окном из непроглядных облаков падал снег. Выбираться из-под нагретого одеяла не хотелось, и я остался лежать в полудреме. В какой-то момент подумалось о Лиле — близились праздники, и она должна была приехать из Москвы к родителям. И в тот же миг я почувствовал, что прямо сейчас Лиля позвонит. Я посмотрел на лежащий рядом телефон и… он зазвонил!

— Алло.

— Привет, — раздался в трубке нарочито мягкий голос. — Это я, Лиля...

— А, Лиль, ты!? — вложил я в интонацию удивление. — Привет...

— Я приехала сегодня утром… Может… вечером увидимся...? — сказала та.

— Увидеться? Да можно… давай увидимся!

Я подошел к кинотеатру без пяти шесть и заметил Лилю первым.

— Привет! — улыбнувшись, произнес я.

— Привет, — ответила тихо та, порхнула пару раз ресницами и потупила взгляд вниз. Излюбленный прием. Лиля была одета в белую шубу и белую беретку. Я почему-то сразу понял, что шуба новая и это едва ли не первый выход Лили в ней. Беретка не шла к шубе и портила весь образ. Все равно, что надеть кожаные штаны и галоши, сочетая вещи только по признаку цвета. Внутри меня зародилось едкое веселье. Лиля глянула на меня невинно и вновь опустила глаза. Вся ее поза говорила о кротости и смирении.

«Актриса», — подумал я, ощутив вспыхнувший во мне азарт игры.

— Сегодня приехала? — механически ляпнул я, даже не пытаясь угодить с вопросом.

— Да, сегодня, утром на поезде, — ответила Лиля, продолжая держать обеими руками перед собой белую сумочку, как держат школьный портфель дети.

— Ааа… понятно, — выдал я, крутя головой по сторонам.

Лиля выждала, но продолжения от меня не последовало.

— Куда пойдем? — произнесла она.

— Не знаю, — пожал безразлично плечами я. — Пойдем, погуляем, там решим...

— Хорошо, пойдем, — кротко согласилась Лиля.

Мы медленно пошли по проспекту. Рука Лили аккуратно взяла меня под локоть, я ухмыльнулся. Через полчаса прогулки мы свернули в кафе. И там наше общение текло так же вяло. Я не усердствовал в словах, Лиля пила кофе и приторно деликатничала. Я слушал ее вполуха, забывая сказанное почти все и сразу.

— Я тебе говорила, что собираюсь покупать машину? — произнесла Лиля.

— Нет, не говорила, — пожал я плечами. — Может, и говорила, но че-то я не помню...

— После Нового года в салонах будут хорошие скидки, тогда и куплю, наверное...

— Ну, молодец, что сказать… — болтал я ложкой в чашке чая, и смотрел туда же лишь бы не встречаться лишний раз с Лилей взглядами. — А какую же машину хочешь купить?

— Не знаю, я пока не решила. Какую-нибудь небольшую женскую машинку, я плохо пока в них разбираюсь… В общем, какую-то маленькую!

Я глянул на Лилю, та пристально смотрела на меня, я вяло улыбнулся.

— Как куплю, обещаю, тебя обязательно покатаю! — улыбнулась Лиля ослепительно, и я неумышленно вновь зацепился взглядом за искусственный ряд зубов. Еще недавно все, что виделось чем-то волшебным цельным и светлым, распалось на разнородные элементы, выглядевшие по отдельности обыденно и дешево. Эдакий постлюбовный эффект.

— Договорились, — ухмыльнулся я.

Вечер закончился так же скучно, как и начался — я отвез Лилю на такси к дому, не поцеловав и не договорившись о следующей встрече, простился с ней и вернулся в такси.

Я был уверен, что Лиля вскоре позвонит, ведь кто-то же должен был спонсировать ее праздничные дни. Звонок случился на следующий день в обед. Я отказался встречаться, соврав о плохом самочувствии. Игра мне нравилась, и я сделал ставку на еще один звонок.

В понедельник 26 декабря наша фирма работала. Не смотря на праздничную суету, заказы были и мы проработали до среды. А с четверга начались выходные аж до 9 января.

Лиля позвонила 27-го и предложила отпраздновать близящийся Новый год вместе. Я согласился, и Лиля включила старый трюк: предложила сходить в модный клуб с ней и подружкой или сходить в кафе вдобавок еще и с братом Лили с его женой. На мой выбор.

— Но мне с братом совсем не хочется отмечать, — тут же повела меня Лиля к первому варианту. — Там его жена будет, а мы с ней не очень ладим. Да и то кафе мне не очень...

Сводить двух девушек в дорогое заведение и сильно облегчить свой карман, либо пойти с ними в недорогое кафе, поделив финансовую нагрузку пополам с братом Лили?

— Лиль, а мне че-то наоборот… В кафе я бы еще сходил, а в клуб не хочу, уж извини. Слушай, ну, раз тебе не хочется в кафе, сходите с подружкой в клуб вдвоем, а мы с тобой отдельно встретимся, погуляем, попьем кофе, как обычно, в общем! — парировал я, зная, что «как обычно» Лиле не надо — играть влюбленную за чашку кофе, не велика выгода.

— Ну да, мы, наверное, так и сделаем… — после паузы задумчиво произнесла Лиля.

Мы обменялись еще парой общих фраз, на том и закончили.

28-го родители разругались вдрызг. Мать спровоцировала отца и, получив причину для гнева, с час поливала того матом. Отец поначалу отвечал вяло, после перешел на крик. Квартира раскалывалась от скандала. Моя голова тоже. Я готов был деться куда угодно.

— Привет, — объявилась Лиля. — Я вчера говорила с братом после нашего разговора. Он сказал, что приглашает нас в кафе. Ты же говорил, что в кафе можно сходить, пойдем?

Лиля все тянула одеяло на себя. Не получив лучшего варианта, она гнула меня на спонсорство хотя бы вечера в кафе. Деньги меня не волновали. Я готов был потратить их на продолжение игры. Мой ответ «да» воспримется Лилей как очередная победа. Пусть, я готов был отдать пешку, ради выигрыша партии, которую я вел со своими слабостями.

— В кафе!? Да, Лиль, в кафе можно сходить! Я — за! Давай, сходим! — среагировал я.

Та обрадовалась и враз повеселела. Условившись встретиться следующим вечером сразу в кафе, мы распрощались, и из домашнего ада я уехал в «Чистое небо».

Вечером следующего дня я прибыл в кафе. Пять человек — я, Лиля, ее брат с женой и подружка Лили, которую та все-таки привела с собой — сели за столик, и далее началась та банальность, от которой меня уже воротило. Застолье. Что-то неуловимо глупое стало видеться мне в подобных попойках. Случившиеся внутренние изменения давали о себе знать все настойчивее. Я стал осознавать и видеть то, чего раньше не замечал.

Я оглядел кафе. Не отягченные интеллектом лица мелькали перед моими глазами. Брат Лили, едва усевшись, тут же принялся разливать водку. Я отказался от нее и заказал стакан виски с колой, который цедил долго, дав возможность остальным распить бутылку водки. Запьянев, все принялись танцевать. Лиля веселилась, пискляво чрезмерно смеясь и хлопая в ладоши. Танцевать она не умела. Я помнил, что по рассказам Лили та занималась танцами. Плохое чувство ритма делало движения Лили скованными и угловатыми. Время тянулось. Я повторил свой заказ. Внутренне я находился где угодно, только не в том кафе. Подобного рода веселье виделось мне пустой тратой времени. Брат Лили крепко выпил и вперемешку с отборным матом начал нести чушь. «Надо перестать материться», — понял я и ощутил приступ стыда. Я прикончил второй стакан. Веселясь, Лиля продолжала строить из себя какую-то значимость. От окружающего цирка тошнило. Официант принес счет, и мы с братом Лили оплатили его поровну. Наконец, компания вышла на улицу. Я подошел к ближайшему такси, договорился с водителем о цене и открыл заднюю дверь. Лиля села первой, я следом. Меж нами явственно ощущалось напряженное отчуждение. Молчание в машине лишь усилило его. Никто из двоих не пытался изображать отношения. Их не было изначально. Лиля уже не помещалась под шкурой невинной овечки, я же прозрел.

— Че ты молчишь!? — с претензией в голосе произнесла она.

— А что мне говорить? — не поворачивая головы и смотря в окно ответил я.

— Ну, скажи уж что-нибудь!? — обострила Лиля.

— Да мне нечего говорить. Какой смысл? — пожал я плечами и мельком глянул на Лилю. Та сидела, откинувшись в угол сидения, и сверлила меня недовольным взглядом.

— Как это какой смысл!? Не поняла!

— Да все просто, Лиль! — выдохнул я, понимая, что мой выбор и мое решение никто вместо меня не сделает и не примет. — Отношений у нас, по сути, нет никаких. Я не вижу смысла выяснять то, чего нет. Мы видимся редко. Ты приезжаешь, мы тусим, ты уезжаешь — все! Перспективы никакой, да и смысла, если честно, тоже...

— Ах, вот как! А что же ты тогда сегодня, бедняжка, весь вечер мучился, раз смысла нет!? Может быть, не надо было и видеться сегодня!?

— Может, и не надо было… — глядел я отрешенно в окно, более не желая принимать негатив и нервничать по несуществующей причине. Мы подъезжали к центру города.

Лиля умолкла, меня придавило безразличие.

— Нет смысла… — произнес я вслух больше для себя.

— Может быть, тебе нет смысла и меня провожать!? — агрессивно сказала Лиля. — А то сидишь тут рядом со мной, мучаешься!

— Может быть, и нет смысла провожать… — апатично повторил я.

— Так ты не мучайся, может, тебе лучше выйти прям здесь!? Зачем дальше ехать!?

— Да! — ожил я, наконец, приняв мучительное решение и впервые поборов мягкость характера в отношении женщин, доставлявшую мне всегда лишь проблемы. — Ты права! Мне лучше выйти! — я добавил уже водителю. — Остановите здесь! У гостиницы!

Машина послушно подкатила к обочине. Молча и не оборачиваясь я вышел из нее и зашагал вперед к светофору. Такси обогнало меня. Краем глаза я увидел озадаченное и надменное выражение лица Лили. Во взгляде ледяных глаз читалась злость. Я улыбнулся, задрал вверх голову и посмотрел в небо — крупные хлопья снега завораживающе медленно и густо сыпали сверху, материализуясь из черноты неба, падали сквозь желтые лучи света уличных фонарей. Едва первая снежинка коснулась лица, с меня тут же будто свалился не нужный груз, и в душе вспыхнула невыносимая радость. Я вприпрыжку по-детски пересек улицу, сдержав себя, перешел на шаг и пошел в обратную сторону к остановке. Но бежать хотелось нестерпимо. До остановки было метров пятьдесят. И тут со спины меня обогнала желтая маршрутка, «газель». «Моя!» — увидев номер, понял я, и… побежал! На бегу вдруг стало нестерпимо весело, представилось, будто Лиля бежит следом и хочет меня поймать! И спасение мое лишь в этой полуночной «газели»! Не стесняясь, я побежал изо всех сил! Ведь редкие прохожие видели во мне лишь парня, старающегося успеть на маршрутку! Но я бежал не за «газелью», я бежал от мешавшего внутри меня барьера, который я надломил в тот вечер. Барьер дал трещину, сломать его окончательно и оставить в прошлом было уже лишь делом времени. Я бежал от прошлого в будущее!