Знакомство (Вне Сна)

Когда Альберт пришел в себя, он находился в просторной комнате с бежевыми обоями. Судя по обстановке, это была комната жилого дома или квартиры, в комнате были большой диван и два кресла. Вдоль одной стены стоял высокий шкаф, на стенах висели несколько небольших картин с неразборчивым рисунком.

Сам Альберт полулежа сидел на диване. Через минуту после того, как он пришел в себя, человек, ранее читавший лекцию, зашел в комнату и сел напротив него. Он внимательно оглядел тело Альберта и только после этого взглянул ему в лицо и поздоровался. Альберт в этот раз даже удивился, с какой легкостью лектору удается произносить слова. Сам он вновь не смог выдавить из себя ни звука.

Не дождавшись ответа, человек сообщил, что его зовут Вильям Гарсия, что Альберт находится в его доме, куда Вильям был вынужден привезти его, так как тому стало плохо сразу после лекции. А Вильям по стечению обстоятельств как раз является врачом.

Вильям говорил размеренно, стараясь выговаривать каждое слово. Он сообщил, что сейчас Альберт не может говорить, так как — здесь врач замешкался, подбирая слова, — так как, вероятно, не знает, как это делать. Точнее, пытается управлять своими движениями не так, как это требуется. Хозяин дома выглядел уверенным и не выказывал сомнения в своих словах, однако по каким-то едва уловимым моментам Альберт понял, что подобная ситуация не является для его нового знакомого ежедневной.

Вильям сообщил, что такое положение дел не должно беспокоить Альберта, так как это не является каким-то опасным отклонением. Однако, чтобы восстановить речь и двигательные функции, ему какое-то время придется четко следовать инструкциям, которые ему будет давать Вильям.

Альберт снова ощутил какую-то тусклую нарастающую тревогу, поскольку симптоматика, описанная новым собеседником, а также его поведение отдаленно напоминали симптоматику и действия в случае инсульта. Из-за густого тумана в мыслях и эмоциях, действие которого Альберт ощутил еще сидя в аудитории, нарастание тревоги по поводу возможного недуга ощущалось на протяжении короткого времени как какой-то отдаленный пузырь с пугающим и опасным содержимым, медленно всплывающий из густой белесой пелены. Пузырь всплывал около десяти секунд, после чего лопнул — но не мгновенно, а тоже медленно — и как только это произошло, оказалось, что пузырь совершенно пуст. Само ощущение тревоги при этом осталось, но устаканилось на некоем невысоком уровне. Хотя определить этот невысокий уровень на сколь бы то ни было доступной пониманию шкале Альберт не имел ровным счетом никакой возможности.

Врач рассказал Альберту, что основное усилие, которое тому придется прилагать, заключается в постоянной концентрации на словах и четком выполнении инструкций Вильяма. Дополнительное, но не менее важное усилие будет заключаться в том, чтобы не подвергать смысл слов Вильяма критическому анализу. От этих двух вещей, в первую очередь, и от сотни других, во вторую — будет зависеть длительность реабилитационного периода.

Вильям говорил достаточно долго. Он сказал, что в своей речи заранее пытается ответить на большинство возможных вопросов, которые хотел бы задать Альберт, но не имеет возможности сделать это. И в своих ответах ориентируется на вопросы, которые хотел бы задать сам, окажись он в подобной ситуации. Вильям рассказал, что на текущий момент у него нет достаточного понимания, что происходит с Альбертом. И он также в сложном положении, поскольку его новый пациент не может дать ему никаких пояснений. Однако квалификации и опыта Вильяма достаточно, как минимум, для того, чтобы дать вынужденному гостю возможность управлять собой. И именно на этой задаче Альберту сейчас нужно сфокусировать свое внимание. Дальше, когда можно будет подробнее понять причины случившегося с Альбертом, можно будет выстраивать дальнейшую схему корректировки его состояния.

Вильям сказал также, что о компенсации его услуг Альберт сейчас может не думать вовсе, поскольку, во-первых, оплата его услуг не является непосильной, а во-вторых, у его гостя в любом случае нет никакого выбора. «Точнее будет сказать, — поправился врач, — что, во-первых, нет никакого выбора, а во-вторых, уже все остальное…».

— Почему не стоит придавать информацию, полученную от меня, критическому анализу, — излагал ход своих мыслей Вильям, искусно используя риторические вопросы. — Некоторые сказанные мною вещи могут показаться тебе глупыми, неправдоподобными, шокирующими, абсурдными и т.д. Все эти характеристики можно будет объединить в одну — не соответствующие действительности.

Почему я буду говорить вещи, не соответствующие действительности. Потому что это такая методика, я буду ее соблюдать, а твоя задача пока условно принимать все, что я говорю, за чистую монету.

Вильям остановился и снова пристально посмотрел в лицо, или, скорее сказать, на лицо Альберта.

— …это первый вариант ответа. Есть второй — я тебе его назову, а ты из двух выбери тот, который тебе больше нравится. Я буду говорить вещи, не соответствующие действительности, потому что твоей действительности, вероятно, больше нет. И ты будешь вынужден привыкнуть к другой. К той, про которую я тебе расскажу.

Вильям не отводил глаз с лица гостя, пытаясь, вероятно, уловить на нем какую-то реакцию. А Альберт в этот самый момент пытался понять, как так получилось, что последние пару предложений он прослушал или недопонял из-за того, что внимание его в какой-то момент застряло на деталях лица нового знакомого. Альберт только сейчас начал осознавать, что своим вниманием управлять ему крайне непросто, так как любое его передвижение с объекта на объект требует сил, а после даже минимальной задержки внимания на объекте внимание надо отрывать, будто присоску от стекла.

— Итак, — продолжал Вильям, — тебе нужно приготовиться к тому, что работа будет долгой. Чем меньше в эту работу будут вмешиваться твои собственные представления о том, как и что должно работать, тем лучше. Уверен, что часть информации, о которой я буду говорить, тебе известна. Но поскольку я не знаю, что это за часть, я буду говорить все, что имеет значение для восстановления твоих двигательных функций.

Считай, что твое тело сейчас — это свет. Плотность света, из которого соткан ты, или я, или предметы вокруг нас, более высокая, нежели плотность света, окружающего предметы. Управляй своим телом так, как управляют светом. Правило простое, детализировать его довольно сложно. Любое твое движение будет исходить из твоей визуальной мысли. Ты рисуешь себе движение в своем уме — и ты получаешь движение. В конечном итоге это будет происходить одновременно. Ничего невыполнимого. И в то же время добиться этого будет сложно, так как твое тело должно начать улавливать сигналы от тебя. Тебе же нужно будет нащупать те визуальные формы, на которые начнет откликаться твое тело, и научиться воспроизводить их на автомате.

Как только ты сумеешь сделать первое контролируемое движение и сможешь повторить его, дело пойдет быстрее. Первоначально твои движения будут порывистые и топорные. Дальше тебе нужно будет оттачивать все мельчайшие детали.

Немного приятной информации: у тебя все должно получиться. Я не пытаюсь подбадривать тебя, просто… для этого есть определенные предпосылки.

Советую начать с малого: пытайся перевести взгляд с одного предмета на другой, и, как только получится сделать это, не упускай и запомни ощущение этого действия. Воспроизводя ощущение, тебе будет проще воспроизводить и само действие.

Посмотрев на Альберта еще несколько секунд, лектор встал и вышел из его поля зрения.