Дорога в чужой Мир (Вне Сна)

Спустя еще пару дней Альберт возвращался с очередного семинара.

Он размышлял над тем, что зря не спросил у Элиаса, когда примерно тот выберет время для демонстрации своей работы. Элиас бы, скорее всего, не ответил, но хотя бы знал, что этот вопрос интересует Альберта. Возможно, предупредил бы заранее. Альберт опасался спонтанности этого мероприятия, и, памятуя манеру Вильяма в таких вопросах, был в этой спонтанности почти уверен.

Сейчас он шел по знакомым улицам, не делая никаких лишних поворотов, но дорога по неизвестным причинам затягивалась, а до дома все еще оставалось приличное расстояние. Пока хватало возможности списывать все на обман ощущений, Альберт сохранял спокойствие, а как только наступил момент признать, что что-то точно идет не так, метрах в двадцати он увидел Элиаса, шагающего навстречу.

Элиас направлялся прямо к Альберту.

— Привет! Ты готов? — спросил он.

— В целом, да. Я думал, ты придешь в дом, или мне надо будет куда-нибудь подойти.

— Так и есть. Пошли.

— Я бы… зашел домой ненадолго.

— Зачем? У тебя там ничего нет. А значит, тебе там ничего не нужно. Кроме того, у нас ограничено время.

Элиас пошел в сторону Университета, подав знак Альберту следовать рядом, и как только тот поравнялся с ним, продолжил:

Сейчас внимательно выслушай меня. Пока доберемся до места, все вокруг будет меняться. В любом смысле. Это нормально. Веди себя так, как будто ты идешь по знакомой улице, и продолжай движение. Я все время буду рядом. Даже если ты не увидишь меня. Все твои ощущения будут сбиваться, возможно, неоднократно. Это не доставит тебе удовольствия, но ты должен подробно запомнить, что будет происходить вокруг. Когда дойдем до места, ты уже будешь видеть меня рядом, и твое восприятие нормализуется. Дальше я скажу, что делать.

— А долго мы будем идти?

— Пока не придем.

За несколько домов от Университета Элиас с Альбертом свернули влево, на улицу, где Альберту еще не доводилось бывать. Впрочем, ничего необычного Альберт там не увидел. Пока шли молча, у него возобновилось ощущение, на которое он обратил внимание за секунды до встречи с Элиасом: казалось, что куда бы они не шли, они не придут, так как дома вокруг тянутся сами в себе и никогда не закончатся. Хотя никакого визуального подтверждения тому не было. Альберт решил продолжить разговор.

— Мы идем в какое-то специальное место?

— Да.

— А как ты можешь входить в чью-то память? Или это только такое выражение? Тогда что происходит на практике? Вряд ли же у тебя есть какой-то специальный аппарат, который подключается к чужому телу и…

Альберт начал понимать, что его речь искажена, причем деформация идет еще с уровня мысли: он хотел задать лишь один короткий вопрос, а вместо этого задал несколько, причем последние точно были будто не из его головы.

Альберт взглянул на Элиаса: тот продолжал идти рядом, но каждая из его ступней была размером с письменный стол, или больше, и то же самое было со ступнями самого Альберта. Они оба месили ногами в своих огромных ступнях, но сами ступни не поднимались с места, и в этом, как осенило Альберта, была причина затягивающейся дороги. В то же время какая-то часть Альберта сохраняла безупречную стабильность мышления и подсказала не сообщать грандиозную догадку Элиасу, дабы не сообщить еще чего-нибудь. Чего Альберт пока даже подумать не успел.

В какой-то момент Альберту стало так тяжело тащить свои ступни, что он легко оторвался от них и невысоко подлетел спиной вверх, задержался ненадолго в таком положении, а после снова пошел, но ноги его уже не имели ничего общего с ногами, а никаких очертаний города вокруг не просматривалось.

Какое-то время Альберт продолжал двигаться там, где находился, уже не угадывая направления, и не беспокоясь по этому поводу, так как осознавал здесь абсолютное отсутствие вообще каких-либо сторон. Чувствовал он себя так, как мог бы чувствовать в своем Мире, если бы его полностью лишили воздуха, и он бы перешел на какое-то альтернативное дыхание. Невозможное, но существующее. Альберту было предельно неприятно, но в своих ощущениях он ни разу не обнаружил предвестья смертельной угрозы.

Альберт инстинктивно сохранял себя в той своей части, где царило нарочито адекватное сознание. Хотя и не мог оценить четко, была ли эта часть им самим, либо эта часть была Элиасом, следовавшим рядом. Уже скоро он будто начал различать, что снова идет ногами по чему-то, напоминающему дорогу и окруженному то ли зданиями, то ли разорванными кусками старой видеопленки, поставленными на бок.

Слева двигался силуэт громадной рыси, в какой-то момент сошедший с одного из кадров видеопленки. Очертания рыси не были законченными, и то в одной стороне силуэта, то в другой рысь сливалась с пространством: надолго или лишь на секунду. А когда очертания зверя, наконец, соединились в единый контур, в этом контуре Альберт уже узнал Элиаса.

Спутники шли по высокому пирсу, спиной к огромному водоему — возможно, морю — так, словно минуту назад вышли оттуда. В двухстах метрах перед ними была широкая дорога, а чуть дальше за ней большая каменная арка. За аркой был город или поселение; все дома, которые можно было увидеть, были невысокими и сделанными, казалось, из камня. Или были камнем облицованы.

Вид был отнюдь не современный, и Альберт почувствовал небольшое облегчение, увидев на гладкой дороге что-то наподобие разделительной полосы.

Все вокруг выглядело исключительно блеклым и казалось безжизненным, несмотря на то, что улицы и дома были обитаемы и в большинстве своем аккуратны.

— Хорошо все запомнил? — спросил Элиас.

— Да. А где мы?

— Я пока не сориентировался. Идем, отдохнем позже.

— Куда мы идем?

— Мы идем к человеку, который отлично рисует.