Старуха зима хрустела под ногами старыми костями, бросая в лицо пригоршни снега. Зло завывал ветер.
«В такую погоду и собаку из дома не выгонят...» — вздыхал про себя коллежский регистратор Печкин Тимофей Иванович, пытаясь спрятать лицо в воротник старенького пальто.
— У-у-у! — завыло совсем рядом, и что-то чёрное пронеслось мимо него.
«Свят, свят, свят! — испуганно перекрестился Тимофей Иванович. — Пресвятая Богородица, помилуй мя, грешного!»
«Собака...» — пришла запоздалая догадка.
Ветер подхватил собачий вой.
«Сейчас бы сидеть дома со своей благоверной...» — и перед глазами несчастного возникла домашняя идиллия. Сидит он в кресле, от печки жар идёт, а в руках у него… Тимофей Иванович никак не мог придумать, что желаннее сейчас — чашка чая или же рюмка водки? «Ничего, — успокоил он себя, — последний остался… и домой».
Конечно, можно было бы и на утро визит к Гордею Ильичу отложить, да боязно — а ну как прознает, что он всех обошёл, а его не уважил? А старик суровый, да и хворает. Нет, никак нельзя отложить — благодетель ведь!
Уж так заведено — визиты перед праздником делать, нешто он один сейчас страдает?
И приободрив себя таким образом, Тимофей Иванович побрёл дальше.
А вот и знакомый дом. Поднявшись по лестнице к дверям, он потопал ногами, сбивая снег, и дёрнул колокольчик. Никто не отозвался, зато двери слегка приоткрылись. Тимофей Иванович осторожно, бочком протиснулся меж ними. В передней горели свечи, но никто к нему так и не вышел.
— Кхе, кхе… — осторожно покашлял Тимофей Иванович.
«Куда ж все подевались-то?» — с недоумением подумал он.
И тут увидел, как дверь в переднюю отворилась, и на пороге появился сам Гордей Ильич. И не по-домашнему одет, а при полном параде!
Тимофей Иванович засуетился, сдёрнул с головы шапку и шаркнул ножкой:
— Рад видеть вас в добром здравии, ваше высокородие, — залепетал он, — пришёл выразить вам своё почтение-с и поздравить с наступающим праздником…
И тут только он заметил в руках Гордея Ильича стопку водки.
— Похвально, что вспомнил старика, — голос Гордея Ильича прозвучал глухо, — на-ка, выпей…
Тимофей Иванович принял дрожащей рукой стопку водки и выпил её одним махом.
— Б-благодарствую… — пролепетал он.
— А теперь ступай, — так же тихо проговорил Гордей Ильич.
Привиделось или нет, что глаза у его высокородия странно светятся?
«Это свечи так отражаются»… — успокоил себя Тимофей Иванович, пятясь спиной к дверям.
Оказавшись снаружи, он поспешил домой. И казалось ему, что мороз ещё злее стал, а выпитая стопка водки совсем не согрела, а напротив, выморозила всё изнутри.
Кое-как он добрался до дома и, открыв дверь, вошёл в спасительное тепло.
— Это ты, Тимоша? — жена выплыла в переднюю, глянула на него и всплеснула руками, — Ой, да не обморозился ли ты? Всё лицо белое!
— Немудрено, коли и так, зато всех обошёл. Напоследок и Гордея Ильича навестил, а это, почитай, на другом конце города. И извозчиков не сыщешь в такую погоду-то.
— Гордея Ильича?! — вновь всплеснула руками жена и с ужасом глянула на мужа. — Так, Гордей Ильич-то преставился! Сегодня поутру и помер, Ты пока на службе был, я в церковь ходила, а потом гляжу — жена его к батюшке подошла, и услышала я, как она об отпевании договаривается.
— Помер?.. — прошептал Тимофей Ильич, и в памяти всплыл бледный образ его высокородия и стопка водки в руках.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.