Глава 10

Глава X Годы молодые

Литература — это руководство человеческим родом

В. Гюго

Маладыя гады,

Маладыя жадання!

Ні жуды, ні нуды,

Толькі шчасце кахання.

М. Багдановіч

— Что Бог ни делает, Он все делает к лучшему, — так говорят в народе. Этими словами утешает себя Мария, потерпев фиаско на артистической стезе.

Что ж, значит, не судьба сниматься в кино и своим талантом со сцены удивлять зрителей. А может, его (таланта) совершенно и не было, если так бесцеремонно выперли? Правда, говорил второй преподаватель курса, известный режиссер Купаловского театра, что за студентку пробовал заступиться Дмитрий Орлов, тоже маститый, тоже народный. Он после экзамена высказал свое мнение:

— В этой девочке все же есть что-то особенное.

Однако ведущий педагог твердо настояла на своем.

Зачем судьбе понадобилось, чтобы она, эта еще не знающая жизни девушка, взлетев так высоко, тут же зарыла носом в землю? Да, полет был высокий, зато посадка — низкая. Но ничего напрасного не происходит в этой жизни, всегда в ней все предопределено. Быть может, судьба ее нарочно занесла в театральный, где она стала Бондаровной, чтобы потом, лет примерно через пятнадцать, встретив на своем жизненном пути своего «пана Потоцкого», смогла дать ему отпор. Кто знает…

Марии обидно не только за себя: вместе с ней за профнепригодность отчислили еще четырех студентов. Особенно ей кажется несправедливым то, что из их группы пострадал симпатичный юноша со смуглым цветом кожи. И формулировку «подходящую» придумали: внешность, не характерная для белорусского театра. А что, спрашивается, год назад у него была другая внешность, и целый год понадобился, чтобы его хорошенько рассмотреть?

И зачем так разбрасываться талантливыми людьми? Вот, например, две милые красавицы, отчисленные со столь же многозначительными и расплывчатыми формулировками, потом всю свою жизнь проработают ведущими дикторами Белтелевидения.

Вскоре после отчисления одна из них, встретив Марию на улице, предложила:

— Пойдем, Бондаровна, попробуем поступить на курсы радио и телевидения. Илья Курган набирает.

Но Мария отказалась, подумав тогда, что все, что связано с артистической карьерой, — не ее.

А может, дедушкины гены дали о себе знать или ей вспомнился добрый совет профессора Гуревича?

…Судьба постоянно посылает человеку какие-то знаковые встречи, предупреждения через людей, нужные знакомства. Может быть, вы краем уха слышите чей-то разговор и вам кажется, что он вас совершенно не касается, а потом вдруг информация, полученная таким образом, оказывается для вас очень ценной. Только всего-то и надо, что уметь порой различить эти подсказки и суметь к ним прислушаться.

При поступлении в театральный институт у нашей Марии вышел конфуз. Во время сдачи экзамена по русской литературе педагог на минутку отлучился, а наша абитуриентка, набравшись отваги, взяла без спросу билет: ее страшно волновало, будут ли вопросы по биографии писателей (попробуй, запомни, кто где когда родился, где крестился). Не успела она и одним глазком заглянуть в этот злосчастный билет, как преподаватель вернулся. Это был профессор Гуревич, известный в Белоруссии ученый. Он тогда работал в Белорусском госуниверситете. Увидев самоуправство глупой девчонки, ученый рассердился и хотел удалить ее из аудитории, а потом сжалился над ней. Слава Богу, он был в приподнятом настроении: кто-то угостил перед этим его вишнями и он вернулся в аудиторию, неся в руке кулек с темно-красной ягодой. В этом учебном заведении тогда не было суровой академической строгости: например, их педагог на занятиях по мастерству актера курила «Беломорканал», сидя на стуле чуть ли не по-турецки.

Но едва Мария успела ответить на первый вопрос билета, как суровое выражение лица профессора стало удивлённым, а потом и вовсе доброжелательным.

Они долго беседовали уже не по билету, а просто разговаривали об образах и характерах литературных героев, о поэтических произведениях, о современных писателях. И в конце их дружеской беседы почтенный и уважаемый ученый сказал буквально следующие отеческие слова напутствия:

— Девочка, если по каким-либо причинам у тебя не получится стать артисткой, то, я вижу, из тебя выйдет замечательный педагог.

Как теперь было не вспомнить совет мудрого человека?

Забрав документы из театрального, «артистка из погорелого театра»(так она горько теперь иронизирует над собой), идет поступать вновь, уже в педагогический ВУЗ, ведь у нее по общеобразовательным предметам отличные и хорошие оценки.

Узнав об этом, подруга, студентка третьего курса театрального Томочка Смыслова, насмешничает:

— Нету дороги — иди в педагоги.

Со временем, работая в школе, Мария Андреевна заметила, что в наставничество идут одни из лучших выпускников школ, а тогда она только и нашлась, что сказать в ответ:

— Тяжела и неказиста жизнь народного артиста: то творческие кризисы, то постоянные гастроли, то нехватка ролей, — и добавила: — и, наверное, лучше быть хорошим учителем, нежели изображать шум падающего тела за сценой или выходить с единственной репликой: — Кушать подано!

Итак, литературно— музыкальный факультет. Литераторы и музыканты в одном флаконе.

Здесь студенты не «звездили»в такой степени, как в театральном. Публика была попроще и не столь экстравагантна; некоторые же первокурсники, приехавшие в альма-матерь из глухих провинциальных деревень, вообще имели жалкий и затурканный вид. И тем не менее, многие — отличные музыканты, у некоторых — замечательные вокальные данные; кое-кто пробовал себя в стихотворчестве, а отдельные самородки сочиняли музыку, и каждый, безусловно, владел игрой на каком-нибудь музыкальном инструменте.

— Кто музыки не носит сам в себе,

Кто холоден к гармонии прелестной,

Тот может быть изменником, лгуном, предателем.

Души его движенья темны,

И, как Эреб, черна его приязнь.

Такому человеку не доверяй…

Значит, если прислушиваться к великому Шекспиру, здесь положиться можно было на любого и каждого, не обманет и не подведет.

Потихоньку втягивались первокурсники и в изучение предметов научного цикла, связанных с литературоведением, языкознанием и методикой их преподавания, а также с наукой педагогикой — ее-то следовало штудировать особенно усердно, чтобы стать хорошим педагогом.

Лекции, практикумы, семинарские занятия плюс занятия музыкальными инструментами, вокалом; обязательный предмет — хоровое пение. Его наша девушка полюбила особенно, как впоследствии оказалось, на всю жизнь: слушать хоры, как и классическую музыку, доставляло ей огромное удовольствие.

Жоржик также оказался человеком не равнодушным к «гармонии прелестной», но это выяснилось не сразу, не при первом его знакомстве с Марией.

Однажды, обедая с друзьями в студенческой столовой, Георгий обратил внимание на милую девушку, стоящую недалеко от него. Она заговорила с подругой, и парень был поражен ее чудесным мелодичным голосом. Словно музыка, звучал этот голос.

Девушка, что-то заметив подруге, стоящей рядом, засмеялась, и смех ее прозвенел нежным колокольчиком.

— Какой волнующий голос, — подумал юноша и стал внимательнее приглядываться к девушке. Та, на фоне несколько нескладной подруги, была само совершенство. И только одно удивило и озадачило парня: на нежной, светлой коже лица девушки, тщательно забеленные, но все же заметные, проступали наивные веснушки.

— Вот уж действительно: и на солнце бывают пятна, — утешил себя парень, решив во что бы то ни стало познакомиться со столь необыкновенной девицей.

Видный юноша, привыкший к тому, что девушки сами вешались ему на шею, и представить себе не мог, насколько это окажется сложным.

Получив пару раз достойный отпор, он, привыкший к легким завоеваниям, был обескуражен: хороша Маша, да не ваша (он уже знал ее имя).

— Подумаешь, принцесса на горошине нашлась. Как-нибудь и без вас обойдемся, — утешил он себя.

Но волнующий образ неприступной красавицы глубоко запал в душу нашего героя.

— Живая, как сама жизнь, — вспомнил он о любимой героине Льва Толстого Наталье Ростовой. — И эта не отстала. И как можно в такую не влюбиться?!

Все время думая о предмете своей страсти, — образ девушки постоянно возникал у него перед глазами — недели через две он и места себе уже не находил.

Помог случай. Вместе стояли на остановке, и он, наконец, осмелев, галантно протянул ей руку, чтобы помочь войти в остановившийся троллейбус. А стоя рядом, уже не мог отвести глаз своих от этого милого личика, освещенного необыкновенным внутренним светом. Особенно покорила его ее удивительная женственность, которая еще ярче проступала среди большинства девушек эмансипе, этих воинствующих амазонок.

— И погиб казак, — думает о себе Георгий, готовый поклоняться богине своего сердца. Юноша приехал учиться из далекой солнечной Украины, и увидел в нашей героине все: и родину, и мать, и солнце. Бывает же на свете такая любовь!

Словно нежным мягким светом озарилось все вокруг. Были тихими и радостными их встречи, когда невозможно наговориться и надышаться друг другом, а на сердце так мирно и спокойно.

Полгода у влюбленных были платонические отношения, а потом наши друзья решили пожениться.

Сегодня Варварка сама не своя: позвонила «дачушка-пястушка»и предупредила, что не одна, а с женихом приедет. Мать не знает, за что взяться и старается, как может: надо и убрать получше, и наготовить еды повкуснее. Молодые понесут в сельсовет заявление на регистрацию брака: совет им да любовь, «няхай жывуць, як вянкі ўюць». Как говорится, «в горе и в радости» пускай решают вместе свои проблемы. И родители Жоржика дали свое согласие; ведь и в Библии сказано: «Оставит сын отца своего и мать свою и прилепится к жене своей, и оба будут одной плотью».

Вмешиваться в дела молодых родители не собираются, ведь порой это бывает чревато тяжелыми последствиями. В каждой деревне вам поведают не одну трагическую историю о несчастных влюбленных, разлученных силою.

И Андрей, и Варвара вспоминают об Ильянковой Дарье, которой не разрешили идти за бедного Игната; а потом, сколько к ней ни сватались парни, всем отказала, оставшись на всю жизнь бобылкой.

А вот и более современная история: Сергею Гопанову родители не разрешили жениться, потому что тот учился еще только на первом курсе института. Сейчас ему — сорок пять, образование уже давно за плечами, и лет немало кукушка накуковала, а он живет одиноко, как тот волк в лесу, и ни на кого уже и смотреть не желает: прошла любовь. Оказывается, она у него была единственная на всю жизнь, и больше сердце его уже никем так и не смогло увлечься.

Весна. В белой накипи стоят цветущие сады, хлопочут возле бело-розовых, словно сладкий зефир, цветков трудолюбивые пчелки — у них вовсю идет медосбор. Радуются люди: майский мед — самый лечебный.

Издали, словно покрытая нежной ажурной накидкой, стоит, млея под солнцем, яблонька Марии.

— Ах, моя белая яблонька! Красота несказанная! Ты, видно, заждалась меня, — радуется девушка встрече, прикасаясь губами к упругим бело-розовым прохладным лепесткам цветков, вдыхая чарующий тонкий их аромат и любуясь удивительной неповторимой красотой своего дерева. — Как выросла ты, как похорошела. И такая уже сильная и крепкая, что столько цвета — не счесть! — выбросила.

Стоя под цветущим деревом, молодые целуются украдкой: в деревне не принято на глазах у людей проявлять свои чувства. Следуя деревенским правилам приличия, их следует скрывать от посторонних глаз, оберегая свою любовь.

И яблонька, радуясь нежному и чистому согласию молодых, заботливо укрывает их венком своего цвета, чтобы кто случайно не сглазил счастье влюбленных.

— Жизнь прожить — не поле перейти. Здесь, как на длинной ниве, всего встретишь, — учит Варварка свою доньку, — будет хорошее, хватит и сложного.

Однако в жизни, особенно в молодости, так хочется радости и счастья, что мелкие обиды быстро забываются, и как снова из-за тучки выглянуло солнышко, так и на лицах молодых вновь светятся улыбки.

— За городом качки пливуть,

Коченята крячуть.

Бідні дівки заміж ідуть,

А богаті плачуть.

Бідні дівки заміж ідуть,

З чорними бровами,

А богаті сидять дома

З кіньми та й з волами.

А вот уже и родная песня зазвучала, тоже старинная и тоже простая и волнующая душу:

— Зялёная вішня

З-пад кораня выйшла.

Аддала мяне маці,

Дзе я не прывычна.

И без вина поется хорошо, когда радость переливается через край. Сидя вечером на лавочке, тихонько дуэтом поют они старинные, несколько сентиментальные народные песни. В одной из них вспоминаются еще те времена, когда землю пахали волами, значит, давно ее сочинили люди.

— Им хорошо друг с другом, если уже и поют вместе, — рассуждают родители, глядя на счастье молодых. — Зять вина и в рот не берет, значит, не пьяница какой, молодые все больше книги читают, да потом говорят о них. И хотя Жоржик учится на историка, он и в литературе большой дока, порою и доньку поправляет, — такой эрудированный молодой человек. Не голова, а ума палата, — радуются Андрей со своей Варей выбору дочери.