Глава 38 Семь Вёрст

Когда-то Семью Верстами называли деревню, что была на пути в город.

Несколько раз она пустела, менялись хозяева, земля перекупалась, рядом строили новый посёлок Верший.

Во время войны тут был командный пункт, потом жил рабочие, которые строили за рекой санаторий. Теперь посёлок превратился в туристический оазис с маленьким автовокзалом и старомодными двухэтажными домами, в которых устроили сувенирные лавки, кафе, гостиницы.

На месте самого первого поселения вместо заброшенных, покосившихся домиков появился музей деревянного зодчества. Отделённая от города огромной парковкой, искусственная деревня растянулась на километр вдоль реки, от дороги до самого озера Вершь.

От входа шла асфальтированная дорожка до столовой, туалетов и зданием администрации. А вправо и влево расходились широкие тропинки, вдоль которых на зелёных просторах музея свободно расположились срубы древних построек, привезённых с разных ближайших сёл.

Остроконечные крыши деревянных храмов упирались в низкое, засвеченное солнцем небо. Великанские берёзы, ели и сосны бросали на тропинки, крылечки и седые скаты крыш кружевные тени.

В обычные дни здесь было тихо и почти безлюдно.

Сегодня на главных воротах растянулся плакат с жар-птицей и яркой надписью:

«Сказка ложь, да в ней намёк.

Праздник народного творчества Белые Ночи».

От края до края улицы музея заполнили люди и шум праздника. Воздух пропитался запахами попкорна, сладкой ваты и хот-догов. А из столовой тянуло сладкой выпечкой и жареной картошкой.

Скоморохи завлекали гостей в пляски и конкурсы, водили с детьми и их родителями хороводы. Где‑то баян выстёгивал весёлую музыку под бодрый хор мужских голосов, где‑то заливался журавлиной песней дудук. Аниматор в костюме Мишки в народном костюме развлекал малышню играми. На каждом шагу проводились мастер-классы по валянию, плетению венков и росписи игрушек.

С летней сцены доносились песни и весёлые голоса ведущих.

Были в этот день и навьи причуды. На хозяйственном дворе выгуливали ясноглазых коз. В силу буйного характера привезли в основном молодых козочек и держали их отдельно от других животных. В одноразовые стаканчики из небольшой цистерны разливали всем желающим молоко. Взрослые с особенным интересом расспрашивали о козах и вчитывались в описание на табличке.

По загону с обычными козами гуляли две жар-птицы, чьи светящиеся перья радовали детей. А вот взрослые не были впечатлены. Эка невидаль, морские гады и насекомые тоже так могут. Курам на смех.

Развалившийся на крыше хлева котяра размером с рысь вызывал больше интереса. У него тоже была табличка.

«Терефан. Кот-баюн. Возраст: 2 года. Доставлен из северной части Нави. Баюны предпочитают высокие места. Ведут одиночный образ жизни. Гипнотизируют песней, пока жертва не потеряет бдительность. Питаются животными своего и большего размера: кабанами, косулями, мелким домашним скотом и т. д. Может напасть на человека. Кот Терефан полностью одомашнен и выдрессирован.»

Все, кто читал табличку, смеялись, мол: «Вон как забавно придумали манула обозвать».

Окрасом и пушистостью баюн действительно походил на манула, но лишь от того, что произошел от них. А Навь уже потом внесла свои штрихи в их природу. Морда у баюна была щекастее и будто бы добрее.

Разморённый на жаре Терефан лениво улыбался, наблюдал за гуляющими, хитро щурился и облизывался. Из‑под густого воротника торчал ошейник с мигающей зелёной лампочкой.

***

Север устал и взопрел в своем сказочно тёплом и неудобном костюме. Длинный бархатный кафтан стягивал плечи, заставляя держать спину прямо и грел как пуховое одеяло. Сапоги натирали.

И не объяснить вампирам, что после прогулки на жаре Иван Царевич из молодого княжича превратится в полумёртвого старца, а костюм можно будет выжать и выкинуть. Север, конечно, попытался возразить. Но ему посоветовали лучше не потеть, вручили лук со стрелами и выперли из прохладного здания на жаркую, пыльную улицу фотографироваться с посетителями, и между делом караулить пришествие упырей.

Какие упыри в такой солнцепёк? К тому же кругом видеокамеры и агенты. Даже если они где‑то прятались, Север давно бы их обнаружил. Наверное.

Чутьё сегодня вело себя странно. Лениво. Не чуяло даже тех, кого Север хорошо знал — Кмитца, бабу Ингу, её соседей, Алисиных родителей, продавцов, которых видел много раз. Всё что было далеко от музея, терялось в неизвестности.

И всё же Север старательно караулил не только упырей, но и существ из Нави. Даже если последних можно было не беспокоиться.

Агата объявила, что после спектакля-демонстрации из реки появятся водяные и выпи, но их бояться не нужно. Животные якобы выведены искусственно, чипированы, обеззаражены и во время экскурсии будут под контролем, так же, как и единорог, баюн и жар-птицы. Нужно будет только смотреть за порядком в толпе.

Слова про контроль вызывали у Севра особенное опасение. Ему даже свободно гуляющий кот‑баюн не нравился. Ручными они никогда не были, даже те, которые бродили в нави по городу.

Каждые десять минут Север проходился чутьём по упырям, речным чертям и водяным.

Измученный постоянными проверками мозг сходу напоминал о русалке, о Гарье. За ней на ум сразу приходила Саша. Замкнутый круг повторялся раз из раза, словно издеваясь.

Он понимал, что занимается ерундой и растрачивает дар зря, но ничего не мог с собой поделать. Слишком сильно отпечатались на нём события в Змееграде. Слишком много он наворотил из‑за своей доверчивости и слепого подчинения. Страх оказаться не на той стороне и снова лишиться родного человека мешал здраво мыслить.

Сначала Север проходил всю деревню из конца в конец, от озера, до сцены, где среди готовящихся групп искал глазами Сашу, Гарью или Алису. Но в итоге находил себе приключений. Костюм Ивана Царевича вопреки своему назначению привлекал не посетителей, а ведущих игр.

То его в хоровод утащат, то в соревнование с мужиками на силу и ловкость. Участие окупалось призами: яблоками, соком в маленьких коробочках и шоколадками. Так что Север не отказывался. Надо же как‑то выживать на этом празднике жизни.

Благо в охотничьем лагере учили самым разным премудростям.

Даже когда заставили петь частушки, парень не растерялся и вспомнил одну из деревенских.

«Повстречались в тёмном поле — я да моя барыня! Сожрала меня без соли барыня-вурдалыня!»

Большинство гостей хохотали, но некоторые, особенно женщины, сошли с лица, глядя на Севра как на психопата.

А потом Мишка затащил его играть в жмурки. Север знал, что под костюмом был агент, которого он заставил вчера вместе с другими париться в ожидании репетиции, а потом исчез. Север не мог вспомнить имя парня — то ли Данила, то ли Даниил. Главное, что коллега захотел мести, и Север не мог ему отказать. Но и в долгу не остался.

Севру завязали глаза и навешали на костюм ленточки на прищепках. Дети с визгливым гоготом бегали вокруг него, вместе с Мишкой отвлекали колокольчиками и срывали ленты. Кто попадался — тот выходил из игры. Север не особо старался ловить детей, махая рукой в их сторону лишь для острастки и случайно ловя кого-нибудь. А потом он сцапал Мишку за лапу, сорвав её с рукава. Теперь всякий раз, когда Миша порывался стащить ленточку, Север лупил его по морде. Дети визжали от восторга.

Севру тоже понравилась игра, но на неё ушло слишком много сил. От жары и шума уже пухла голова. Он старался держаться в правой половине деревни, где был храм, хозяйственный двор с кузней, манеж и стрельбище. Людей в этой стороне гуляло меньше, и те тоже наслаждались покоем.

Здесь, ближе к озеру, было чуть прохладнее и тише, чем на весёлой половине. Но совсем скрыться от навязчивой атмосферы праздника было невозможно. По чьим‑то садистским соображениям на деревьях по всей территории музея были развешаны колонки, в которых играла народная музыка.

Север обмахивался шапкой, невольно попадая в такт музыки. Лёгкий ветерок с озера холодил открытые виски и шею.

Сейчас Север особенно был благодарен Саше за то, что согласилась постричь его. Хоть поначалу он и злился на Влада за его длинный язык.

Саше и без того было о чем волноваться. А тут ещё пришлось два часа делать из Севра Царевича. У бедняжки от страха руки так тряслись, что из них всё валилось.

Севру было совестно сидеть и наблюдать за её стараниями. Рога ещё эти…

Саша заставила его забыть о них. Она ни разу не провела расчёской рядом с рогами, пропуская его упрямые вьющиеся локоны сквозь ловкие пальцы.

Север забыл про свой изъян, отвлекаясь то на её смущённый взгляд, пойманный в зеркале, то на случайные прикосновения руками, когда он передавал ей с раковины то прыскалку, то ножницы. Их глаза встречались всё чаще и задерживались дольше, а касания становились намеренными и игривыми. С беспричинной молчаливой улыбкой они дразнили друг друга, превращая стрижку в немое кино, комедию на двоих, без слов, но с хихиканьем. В конце они обнимались, утешая и напутствуя друг друга поцелуями перед тяжёлым днём, пока их не попросили освободить ванную.

Без щетины и гривы по плечи Север действительно походил на типичного Ивана из киносказок. Увидев помолодевшего друга, Влад одобрительно покивал и назвал его «ну-жанихом». Но особенно Севру польстило, когда у Гарьи при виде него на вечно недовольном лице двадцать пятым кадром промелькнуло приятное удивление.

***

— Матвей, хочешь с луком сфоткаться?

Перед Севром остановился мужчина в очках и с большим рюкзаком. Сзади плёлся мальчик лет семи-восьми. В глазах читалось то же желание, что и у Севра: “Вот бы домой.”

— Ну-у, — безрадостно протянул Матвей, коротко глянув на Царевича и его лук. — Он не настоящий.

— Мой лук не настоящий?! — картинно рассердился Север. — Может, проверим?

— Вы и стрелять умеете? — удивился отец мальчика.

— А то, — усмехнулся Север. — Идёмте сюда.

Он подошел к забору, за которым зеленело выстриженное поле и стояли три берёзки окружённые кустами сирени.

— Смотри вон на ту левую берёзу, где пятно на машину похоже, — сказал он мальчику, снимая лук и доставая стрелу из колчана.

Север давно не практиковался, но ни капли не сомневался, что попадет. Во время учёбы стрельба из лука удавалась ему лучше, чем другим.

Стараясь не думать о каплях пота бегущим по виску и спине, он пафосно положил стрелу на тетиву, прицелился и отпустил.

Стрела, чиркнув по стволу, улетела за кусты.

Длинные ветви берёз, свисающие самой земли, шевельнулись, но не от ветра, а словно за под ними кто‑то прошёл.

Север не дышал, не моргал и не двигался, ошарашенно уставившись вперед.

— Я же говорил, — разочарованно махнул Матвей и пошёл дальше, не дожидаясь отца.

— Вы уж простите его, — мужчина похлопал Царевича по плечу. — Возраст такой. Проверяет мир на прочность. Выстрел был отличным, по-моему.

— Ничего, понимаю, — эхом ответил Север. — До свиданья…

Он потер глаза и глубоко вздохнул.

«Леший. Где леший?», — мысленно потребовал он у чутья. Но почувствовал лишь как голова пухнет от напряжения. Перед глазами снова всё подёрнулось, меняя цвета, но уже не из‑за лешего.

Север понял, что, если ещё раз попробует хоть что-нибудь найти, его стошнит.

Он положил на жердину руку и уперся в нее лбом.

— Что, Царевич, захандрил? — послышался за спиной знакомый, но наиграно сказочный, девичий голос. — Иль лягушку проглотил?

— Что? — обернулся Север.

К нему подошла девушка в чёрном. Кожанка с большими блестящими пуговицами и ремнями, короткая майка и бриджи с широким ремнем и лохмотьями почти до самых ботинок на высокой подошве сливались в чёрное пятно, навевающее мысли о ведьмах и металлистах ведьму-байкершу. Из‑за мрачного грима и крашеных чёрно-зелёных волос, уложенных колючей короной и утыканных перьями, Север не узнавал девушку. Стоял и пялился как дурак.

Волшебный образ незнакомки портил дурацкий, мятый, белый пакет в её руке.

— Что-что? На, — девушка протянула пакет.

Этот родной пренебрежительный голос Север узнал и усмехнулся.

— А-а. Эт ты. Страшная какая! Ты сказкой ошиблась, девочка. Уходи.

— На себя посмотри, — с улыбкой огрызнулась Гарья, всё ещё польщённая его первой реакцией. — А Влад где?

Север забрал у нее пакет и сунулся посмотреть, что ему принесли. Бутылка воды и пирожки в пакете.

— Ему грумера позвали, — ответил он, хватая бутылку и откручивая крышку. — Как Саша?

Пока брат пил, Гарья прислонилась спиной к забору, опершись на перекладину локтями.

— Саша на нервах готовится, Алиса не знает, как её успокоить.

— Зато тебе всё пофигу, — выдохнул Север, выдув всю бутылку. — Мне бы так.

— С чего ты взял?

— Ты даже не тренировалась. Я не слышал, чтобы ты играла на окарине дома.

— Знаешь, как раз дома я в нее и наигралась, при матери, — мрачно и бесстрастно проговорила Гарья, отлипнув от забора.

Север виновато потупился, ругаясь про себя на себя.

— Ну так что у нас по упырям? — спросила Гарья, будто ничего не было.

— Не знаю, — серым голосом ответил Север, продолжая бездумно закручивать крышку. — Какая разница.

— Действительно. Мне‑то никакой.

— Да не знаю я. Чутьё не показывает нормально. Народу много.

— Ладно, пошли, — смягчилась Гарья, не представляя, как разговаривать с братом, резко впавшим в уныние. — А то Саша без тебя все ноты перезабудет.

— Значит будете вдвоём фальшивить, — сказал Север, следуя за сестрой.

— Поговори мне ещё.

***

С потолка тихонько дул кондиционер. Волк лежал на мягкой лавке, свесив передние лапы и положив на них морду. Он был один в отдельном кабинете — то ли складе, то ли библиотеке. Напротив лавки у стены стояло вертикальное зеркало, в котором отражался незнакомый волк.

Шерсть взъерошена торчком, придавая ему ещё больше диковатой пушистости. На бока и морду легли серые с фиолетовым отливом полосы, но не естественными пятнами, а геометрическим орнаментом, как на рушнике. Влад походил на магического фамильяра.

Только во взгляде волшебного зверя отражалась обычная собачья тоска.

Волк поднял грустные глаза на настенные часы. Стрелки почти дошли до девяти. Вот‑вот будет выступать Сашина группа. Через открытое окно со сцены долетали размазанные эхом отзвуки песен.

Влад просил отвести его к Севру, поводок то был. Но вампиры его не слышали и знаков не понимали. А может нарочно игнорировали, боясь выводить ухоженного и накрашенного волка на улицу. Думают, что он сразу бросится валяться в земле и носиться по кустам? Совсем за человека не держат.

За дверью раздавались голоса и быстрые шаги. Организаторы суетились и суетили других. Кто‑то стремительно подошел к двери и распахнул её.

— Ты смотри, расписали под хохлому, — усмехнулся Север, выглядывая из‑за двери. — А с шерстью-то что? Током дёрнуло что ли?

Влад не спешил радоваться, не веря, что его куда‑то выпустят перед спектаклем, но хвост предательски зашлёпал по обивке скамейки.

— «Разве уже пора?»

— А на концерт не идешь?

— «А разрешат?»

— Ты чего, конечно, — Север отцепился от дверной ручки и показал намотанный на руку поводок. — Пошли. Гаря ждёт.

Влад соскочил на пол и цокая когтями по плиточному полу пошел за другом к выходу.

— Как они вообще додумались тебя тут закрыть?

— «Они же меня не слышат. А ты ушел, бросил меня и забыл. Но ничего. Одинокому волку, не привыкать быть одному».

— Ауф.

***

Колонки оглушали барабанами. Группа в красно-белых вышиванках голосисто допевала весёлую песню про речку и венок.

Зрители в лохматых разнотравных венках, кто, стоя, кто, сидя на бревенчатых скамейках покачивались в такт песни, махали платочками, ветряными вертушками и берёзовыми веточками. Дети носились вокруг полянки, качались на больших деревянных качелях и лазали по сдвоенной деревянной горке с целым крыльцом и крышей.

Группу проводили аплодисментам и восторженными возгласами. Пока ведущие обсуждали услышанную песню и подводили к следующей, народ частично рассосался. Север с Владом заняли освободившийся пятачок на краю полянки.

Они молча осматривались, привыкая к толпе и местной атмосфере. Но не долго они оставались одни.

Севру на голову вдруг нахлобучили колючий венок из берёзовых листьев и одуванчиков.

— Дресс-код соблюдайте, — сказала Алиса и прицелилась надеть второй венок на Влада.

Но волк игриво увернулся, припал к земле и давай хорьком носиться от нее, то ныряя под скамейку, то бегая от Алисы вокруг Севра и обматывая его поводком.

Тот снял венок и спокойно переплетал, придавая ему аккуратный вид.

— Не знал, что гнёзда аиста сейчас в моде, — сказал он и от случайного Алисиного толчка чуть не сломал всю плетёнку. — Угомонитесь, на нас уже люди смотрят.

— Тогда скажи ему, чтобы…, — Алиса отвлеклась, и Влад выхватил венок у нее из рук.

Потом встал на задние лапы, сделавшись выше девушки, поставил большие волчьи лапы ей на плечи и пристроил венок ей на голову.

— Ах ты, хитрый лис, — Алиса потрепала его за воротник.

Влад запрыгнул на скамейку и встал сусликом, передней лапой опершись на плечо Севра, чтобы лучше видеть сцену. Алиса тоже встала рядом с ним на бревно.

— О, начинается, — сказала она.

Музыканты расставляли микрофоны и готовили инструменты. Увидев Сашу, Север забыл про жару, усталость и надоедливую молодёжь.

Они приехали порознь, каждый со своим коллективом, и ещё не виделись. Севру, казалось, что они расстались вечность назад, хотя с их последней встречи прошло всего полдня.

В свободной светлой рубашке заправленной в широкие брюки, стягивающие талию, но свободно трепещущие на ветру, Саша сама казалась легче воздуха. Выглядела она испуганной. Её взгляд метался по толпе, пока не наткнулся на Алису, которая размахивала ей обеими руками, будто помогала посадить самолёт. Рядом с ней стоял Север, который схватил волка за свободную лапу и махал ею. Влад лениво пытался отгрызть наглецу пальцы. Саша усмехнулась и покачала головой.

Ведущие наконец объявили название, которое Север прослушал, и ушли. Наступило затишье, усиливающее волнительное ожидание. Издалека, с улиц музея доносились звуки продолжающихся гуляний, играл баян, кричали и смеялись дети.

Барабаны и гитара вмиг перехватили внимание ярким, вальсовым вступлением. Их мотив подхватила нежная скрипка. Девушка в чёрном сарафане с большими рукавами осторожно постукивая в бубен, запела про то, как месяц и солнце встретились светлой ночью у реки, и гуляли по деревне. Услыхав в окне музыку, кружились в вальсе. Тут замысловатым проигрышем вливался аккордеон. Под озорную и радостную скрипку месяц с солнцем бегали по траве, разгоняя сизые туманы, слушали птичий клич окарины. Месяц подарил солнцу звёзды, а солнце рассыпало их росой по траве и цветам. Окарина пела им припев в последний раз.

***

Данил очень хотел курить. Но делать это можно было только за пределами музея и в специально отведённом месте. Слишком далеко отведённом, чтобы тащиться туда в костюме. А снимать его и переодеваться ради мелкой блажи было слишком лень. К концу дня маленькая блажь превратилась в острую необходимость, иначе Мишка мог озвереть.

Детей уже было гораздо меньше, и Данил решил быстро смотаться в укромное место. Он бегом рванул к столовой и под удивлённые взгляды ужинающих на улице гостей унёсся по тропинке в сторону речки.

Берег грязно травянистой массой растянулся вдоль забора. Данил прочвакал на неуклюжих лапах по мокрой траве на пригорок, и спрятался под сенью ивы.

Сняв голову и повесив её на спиленный сук, он стащил перчатки и полез за воротник. Сигареты и зажигалку он весь день носил в кармане жилетки под костюмом. Зажав сигарету пересохшими губами, трясущимися руками зачиркал зажигалкой.

Сзади зашлёпали шаги. Кто-то, видно, заметил его и хочет либо присоединиться, либо отчитать. В любом случае, Данил не собирался отступать.

Закурив, он с невозмутимым лицом повернулся и оцепенел.

В паре шагов от него стоял водяной. Замеченная ящерица размером взрослого мужчину, по обезьяньи сгорбилась. Но почти сразу снова встало на задние лапы и вытянуло шею, принюхиваясь. За лягушачьей улыбкой желтел плотный ряд острых зубов разного размера. На задней лапе чернел браслет, мигающий красной лампочкой.

— Фу. Нельзя, — неуверенно приказал Данил, копаясь в карманах жилетки в поисках транквилизатора. — Рано же ещё. Откуда ты вылез? А? Кыш!

Он притопнул на хищника. Водяной резко съёжился, а потом выпрямился и угрожающе зашипел, подняв гребень.

Данил достал маленький пистолет с заряженной ампулой. Оставалось снять предохранитель. Трясущиеся пальцы дёрнули затвор и пистолет выпал из рук в грязь, прямо под ноги водяному.

***

За сцену их пустили только через десять минут. Артисты переоделись и собирали всё к отъезду.

Влад ворвался в закулисье ураганом. Север даже поводок не успел отцепить.

Музыканты Сашиной группы узнали в крашеном волке пса, который забегал к ним в кафе, побросали вещи и кинулись тискать и трепать неожиданного гостя.

Раскрасневшаяся от игры на скрипке Саша коротко потрепала его по холке и продолжила складывать вещи в большой пакет. Она была длинной спортивной майке и бриджах. Волшебный образ сказочной скрипачки рассеялся. Осталась простая, знакомая миру девушка.

Север пытался пробраться к ней через лабиринт из усилителей, колонок, синтезаторов, чемоданов, вешалок и декораций. Концерт будет идти до полуночи и бардак с приездом новых групп только увеличивался.

Саша спешила к Севру навстречу, но после нескольких неудачных попыток сойтись в одном месте, поняла, что парень нарочно путается.

— Сев! — укоризненно рассмеялась она.

Наконец, они, смеясь, поймали друг друга в объятия.

— Я думала у меня сердце выпрыгнет, — проговорила Саша в бархатное плечо.

— Я бы его поймал и оставил себе.

— Фу-у! — с отвращением громко сказала Гарья, волоча подмышкой аккордеон, а в другой руке несколько сложённых стульев.

Она единственная ни с кем не сюсюкалась и не обнималась, а помогала собраться к отъезду.

Саша рассмеялась.

— Га…, — она осеклась, вспомнив про посторонних. — Даша молодец. Так здорово было.

— Да, — согласился Север. — Даже мне понравилось.

Гарья промычала что‑то пренебрежительное и еле сдерживая улыбку пошла дальше.

— Жаль, что только одна песня. Я бы вас слушал и слушал.

— Нет уж, теперь мы послушаем тебя, — сказала Алиса.

— А вы разве не поедете в город?

— А спектакль?

— Там ничего интересного. Пожалуйста, уезжайте. Мне так будет спокойнее.

— Думаешь мы не справимся если что‑то случится? Ты же нам с утра мозг вынес целой лекцией, — возмутилась Алиса. — Мы почто тогда страдали, чтобы ты нас выгнал как детей?

— Какая там лекция? Люди всю жизнь учатся с нечистью бороться.

Север и правда хотел утром провести инструктаж по нечисти — как всегда, вовремя. Но увидев напряжённые лица с мешками бессонницы под глазами, ограничился коротким и ёмким советом “ В любой непонятной ситуации бегите, прячьтесь и ждите меня”.

— Я же вас на всякий случай предупредил. Но раз ничего не случилось, спокойно езжайте домой.

— Блин, ну покажи нам хотя бы животных, а? Наши всё равно ещё долго будут собираться. Когда мы ещё единорога увидим?

— Я бы тоже посмотрела, — поддержала подругу Саша. — Но тебе, наверное, некогда. Готовиться надо.

Север посмотрел на них укоризненно и подумал, что до заката ещё час. За полчаса всяко ничего не случится.

— Ладно. Идёмте. Туда и обратно. Быстро.