Глава 11 Голову с плеч

"Зима. Што делать нам в диревне. Сефка лысый абглод".

Таким предложением заканчивался пробный набор слов, букв и символов на листе письменного редактора.

— Отлично, — похвалил Влад, ставя на стол две большие кружки кофе с молоком. — Теперь можешь писать про Севку гадости в интернете.

— Тут, конечно, проще, чем на бумаге, — Гарья кивком поблагодарила Влада за кофе, подвинула кружку к себе и взяла из пакета шоколадное печенье. — По крайней мере понятно, что вообще написано.

— Ой, почерк это вообще дело десятое. Красивый почерк пригодится для стенгазеты разве что. Иногда даже самые лучшие и востребованные врачи пишут хуже первоклашки.

Гарья откусила печенье и молча посмотрела в окно.

Несмотря на безоблачное небо, снаружи второй день бушевал ветер. Сегодня утром он оборвал провода и обесточил весь район.

Телевизор молчал, в печке потрескивали дрова. Севра забрали на работу. Инга Воландовна позволила себе утренний вампирский сон. Спала она редко,

не каждый день, но зато крепко.

Не зная, чем еще развлечь себя и Гарью, Влад устроил для нее индивидуальный компьютерный мастер-класс. Первой реакцией девушки был саркастический смешок и попытка отшутиться, что, мол Влад переоценивает ее умственные способности. В конце концов, она только-только научилась бегло читать. Влад оценил ее юмор таким пораженным и серьезным взглядом, что девушка, устыдившись своего самопринижения, согласилась.

Несмотря на свой скепсис, она все делала правильно и почти с первого раза. Владу было приятно видеть, как в ее карих глазах загорается интерес. Грубые пальцы в царапинах и мозолях, привыкшие к физическому труду скакали по кнопкам играючи, без брезгливой боязни.

Влад взял печенье и потянулся за банкой с вареньем.

— Нелегко осваивать все сразу, — сказал он и сморщился, когда из открытой банки пахнуло забродившими ягодами. Похоже эта банка стоит тут месяцами и ждет когда варенье либо доедят либо выкинут.

Гарья коротко посмотрела на него, потом на экран, будто не зная куда деть глаза и с неловкой ироничной улыбкой подтвердила:

— Н-да. Особенно если не умеешь читать. Я же не такая умная как Севка.

— Я про другое, — он отставил варенье и макнул печенье в кофе, продолжая говорить. — Тяжело оказаться в другом мире и принимать его правила. Я по себе знаю. И поверь, свет не сходится на науке. Есть люди, которые помнят наизусть всю таблицу элементов, прочтут по памяти любые стихи, насочиняют кучу своих или легко перерешают все учебники по алгебре и физике. Но при этом обычные житейские задачи ставят их в тупик. Они теряются в разговоре с людьми, пугаются звонка в дверь, не умеют готовить и боятся пройти по улице. Они не бросятся никого спасать верхом на олене среди зимы черт знает куда. Интеллект, разум и решительность — разные вещи, и не всегда уживаются в одном человеке. Возьми хотя бы Севку. У него что угодно получается, но все не то, что надо. Только вспомни, чего он наделал за свою жизнь.

— Как раз это я хочу забыть, — несерьезно напомнила Гарья и отхлебнула кофе.

Влад одернул себя и понизил голос.

— Прости. Я понимаю. Просто хочу сказать, что вам нужно держаться вместе и прикрывать слабости друг друга, а не упрекать за них. Представь, что семья это автомобиль. Север — это руль, педали и прочие прибамбасы для управления, а ты свеча зажигания, внутренний огонь, который заставляет машину с ревом мчаться по дороге. Только водилы не хватает. Пока что это, наверное, Инга Воландовна.

— А ты тогда кто?

— Игрушка-болтушка на приборной панели, — Влад выпучил глаза, улыбнулся, высунув язык, и наглядно изобразил кивающую собачку. Потом спохватился и вытащил печенье, точнее ее половину, вторая лежала на дне кружки.

Гарья рассмеялась, сдержанно, но искренне. Владу нравился ее низкий, отрывистый, немного ехидный смех. Это не хихиканье беззаботной жизнерадостной девицы. Так смеется человек который пережил многое дерьмо и не сломался, только немножко спятил.

Ноутбук пиликнул жалуясь на маленький заряд.

— Баста, карапузики. Кончилися танцы, — перевел Влад словами волка из старого кукольного мультика и оглянулся на печку у которой валялось одно полено. — Пойду за дровами схожу.

— Я с тобой.

— Думаешь меня сдует? Отличный план для побега.

— Нет, — девушка заговорщицки кивнула на банку. — Я знаю, что делать с этим вареньем.

***

Играть во дворе, когда по лицу тебе хлещет шарф, а порывы ветра толкают, пытаясь сбить с ног — ни с чем не сравнимое удовольствие.

Двое розовощеких ребятишек, одному двадцать два, второй двадцать пять лепили снеговика. Правда снежные комья не катались, а отколупывались грязными смерзшимися кусками. Двухметровый угловатый снеговик словно вышел из ночного кошмара деда мороза и был любовно назван Страховиком.

Влад выложил ему прошлогодними черными травинками улыбку безумного мясника, в качестве глаз вставил по пять копеек, которые ночью должны будут жутко блестеть от уличного фонаря. Принесенные ветром тонкие обломки веток стали руками и рожками снеговика.

Настало время для грима. Чтобы два раза не ходить, Гарья набрала в сарае дров и понесла в дом. На обратном пути прихватила банку с вареньем и ложку. Спускаясь с крыльца, она увидела, что Влад лежит перед снеговиком.

— Выглядит жутко, конечно.

Влад не отвечал и не шевелился. Подойдя ближе, Гарья увидела у его головы кровь. Испуганно ахнув, она оглянулась, но не успела увидеть стоявшего за ее спиной человека. Удар по голове погрузил ее в темноту.

***

Север зажмурившись, сгорбился над фотографией. Голова уже молила о пощаде, а чутье едва откликалось. Это был шестой разыскиваемый за последние два часа. Рядом лежала еще пачка ненайденных.

В новом году люди перестали травиться и умирать. Теперь они пропадали и умирали. В основном это были молодые крепкие навяне. Вампиры предполагали, что возможно это новая "игра" отравителя. Очень жестокая игра. С помощью Севра, всех похищенных находили, но слишком поздно. Тела оказывались в нетипичных для них (по словам родственников) местах вроде заброшек, на стройках или в промышленных районах.

— Я больше не могу. Мозг щас через глаза вылезет.

— Запихнем, — грубо утешил Кмитц. — Выпей воды.

Север сидел в кабинете капитана. Но не на стуле, а в мягком кожаном кресле. Перед ним на столике лежали две стопки фотографий с прилепленными к ним на скрепку бланками с короткой информацией. Рядом бутылка с остатками воды и баночка с таблетками.

Из вежливости Север выпил парочку час назад, но эффекта от них он так и не дождался. Только чутье распустилось и перестало слушаться. Говорить об этом прямо он не стал, лишь посмотрел исподлобья, чувствуя сквозящее в молчании капитана неодобрение.

— Постарайся. Без твоей помощи, мы будем дольше искать и не успеем никого спасти.

— Вы и так не успеете! Они скорее всего уже все мертвы.

— А ты откуда знаешь? Ты как-то с этим связан? Никогда нельзя опускать руки.

Север и так это знал. И никогда бы не выразился так цинично о чужой смерти, если бы его не довели. После рассказов Инги Воландовны о вампирах, он не мог спокойно выносить поучения Кмитца. С каждым словом начальник больше походил на упертого консервативного старика, чем на уважаемого, опытного капитана.

— Я не робот! Я не могу включать и выключать чутье. Эти ваши таблетки только мутят все.

— Точно они? — язвительно уточнил вампир. — А может единорожий порошок? Мне доложили, что ты им пользовался. Да, возможно, там он тебе помогал. Но цепляясь за прошлые привычки, ты не приучишь свой организм к новой среде.

Север несогласно промолчал. Только выдохнул, как паровоз.

— А где твой браслет?

— Дома.

— Я не про сменку спрашиваю! Браслет должен быть на тебе днем и ночью. Ты отвечаешь за оборотня...

— У драмтеатра!

— Что?

— Этот человек, — он бросил фото и взял новое. — А вот эта девушка около рыбацкого моста....

На фото упали красные капли. Север провел рукой под носом и посмотрел на размазанную по пальцам кровь.

Вампир смотрел на него напряженно, большими глазами, как на больного заразной болезнью, невольно сглотнул и облизал губы. Поймав себя на этих жестах, он резко и сердито встал. А потом взяв с тумбочки коробку с салфетками поставил на столик так громко, словно хотел упрекнуть Севра за кровавое представление.

— Вали домой. Сами управимся. Возьми фотографии. Вдруг сможешь на досуге поискать. И чтобы в следующий раз браслет был на тебе.

— Ладно, — буркнул Север.

Прижимая к носу пачку бумажных салфеток, он взял оставшиеся фотографии, встал и вышел из кабинета.

***

— Приехали. Эй. Спишь? Ты это, не раскисай. Праздники уже кончились, пора вливаться в работу.

Спокойный старческий голос Ивана Митрофановича едва достиг внимания Севра. Он приоткрыл глаза и увидел в окошке дом бабы Инги. Север сел, собрал свалившиеся с колен папки и открыл дверь.

— Спасибо, Иан Мритофаныч… И… Иван Митрофанович.

— Да какой я тебе...., — водитель хотел было напомнить парню, чтобы обращался на "ты", но махнул рукой. — Тебя учить, что мертвого лечить. Иди.

Попрощавшись и отблагодарив еще раз за подвоз, Север выбрался из машины и поковылял к калитке. Она оказалась распахнута, насколько позволял снег под ней. Север зашел на двор и захлопнул ее. Развернулся к крыльцу и только теперь заметил снеговика. Остановился, недоверчиво посмотрел на него и вокруг, словно сомневаясь, что зашел в тот двор. Подойдя ближе, он заметил на снегу банку. немного варенья вылезло через край, но далеко не растеклось, застыв на морозе.

Возле самого снеговика тоже были красные пятна. Ветер замел их снегом с соседних сугробов. Цвет этих брызг был другой. Север осторожно наклонился, отставив ногу как балерина, и зачерпнул красный снег. Понюхал. Пахнет железом. Настоящая кровь. Но чья? Баба Инга поделилась запасами? Это насколько нужно проникнуться пакостной затеей, чтобы пожертвовать кровь, которую выдают по граммам.

Лучше бы так и было. Север сглотнул и огляделся, ожидая увидеть прячущихся за углом и хихикающих Гарью с Владом. Но во дворе и огороде было тихо, только ветер свистел и гонял поземкой снежную пыль.

В доме тоже было неприятно тихо.

— Гарька! Влад! Выходите! — он заглянул в комнату Влада, затем в свою. — Инга Воландовна! Вы дома?!

На столе лежал ноутбук. Боковым зрением Север зацепился за мертвый терминал, который обычно светился зеленым светом. Север пощелкал выключателем, но лампа в люстре не загорелась.

Из комнаты хозяйки послышались шаги. Север встретил ее в коридоре.

— Вы не знаете где все? Терминал молчит. Этих никого нет. Там кровь. И...

По растерянному виду женщины Север понял, что все это не розыгрыш. На смену парализующему страху пришла паника и решительность.

Хромая и цепляясь за стены, он выбежал на улицу и осмотрелся внимательней. На тропинке, ведущей в огород под тонкой пороше снега тоже виднелись розоватые пятна. Идя по ним, он свернул за угол дома, где под большим грушевым деревом нашел сброшенную одежду, а рядом волчьи следы. Вперемежку с кровавыми кляксами, они шли до деревянного забора и заканчивались на сугробе, под которым хранились старые гнилые доски. Продолжались следы с другой стороны, где была канава. Судя по смятому, грязному от крови снегу, приземление у Влада было мягкое, но не самое ловкое. Такое же ждало Севра. Он не хотел обходить дом.

Не обращая внимания на вспышки боли в незажившем бедре, он влез на доски, перекинул по очереди ноги через забор и спрыгнул. Держась рукой за ровный край досок, он смягчил себе приземление, но в ожидании боли выдох получился в голос.

Север перелез через канаву и, щурясь от порывов ветра, хромая и спотыкаясь о снег, потащился по переулку. На дороге крови было мало, лишь мелкие точки, встречающиеся через каждые четыре-пять шагов. Это давало надежду на то, что рана была несерьезной. Но в данный момент, с потухшим чутьем, кровь была для Севра единственной путеводной ниточкой.

Переулок был пустынным. В окнах не горел свет. Люди в обесточенных домах скорее всего, спали. Только идиоты будут гулять на таком мерзком ветру.

Усталость быстро одолела его, заставляя задыхаться. Голова кружилась не только от переживаний, но и от голода. Север подумал, что совершил ошибку, сразу отправившись в погоню на своих двоих. Первым делом нужно было позвонить и… И что, сообщить вампирам, что оборотень сбежал? Они заохают, станут обвинять его, а сами порадуются, что оказались правы. Севру стало тошно от одного представления самодовольных лиц Петра и Кмитца.

Тогда он решил позвонить Гарье. Прощупав карманы в поисках телефона, он раздосадовано прорычал. Мобильник остался на работе. Он мешал в кармане и Север выложил его черный на черное кресло.

У перекрестка пятна крови расходились по всем дорогам, словно волк бегал из стороны в сторону, кого-то выслеживая.

Севру тоже пришлось сунуться в каждый из трех переулков, чтобы найти продолжение кровавой цепочки.

След уводил его на окраину к огромному полю, за которым текла мелкая речка. Там вдоль дороги стояли брошенные и разваленные дома. Летом Север с Гарьей не раз ходили мимо них, пока искали свободное место на берегу.

Плохо разъезженная дорога огибала поле по левому краю. Север хотел пойти по ней, но увидел, как по едва заметной тропинке через поле брел волк, напоминая издалека сонного черного жука. Север хотел окликнуть его, но недоброе предчувствие остановило его на вдохе. Он поковылял за ним и довольно быстро догнал. Влад останавливался через каждые несколько шагов.

— Влад.

— "Он забрал ее," — продолжая шагать, ответил волчок. — "Надо спешить. Я потерял запах. Найди ее."

— Эдик забрал Гарью?

Страшная догадка произнесенная вслух шокировала, словно взрывная волна. В голове словно обрушились все шкафы с о всеми мыслями и благодаря этому прояснилось. Чутье словно феникс восставший из пепла взлетело над домами и село на нужный дом, сияя огненным оперением.

— Стой. Влад если можешь, иди домой. Я ее найду.

— "Нет. С ним нельзя один на один. Я рад что ты пришел. Вместе на него пойдем".

— Да ты на ногах не стоишь, шатаешься.

— "А ты? Вот вместе и ушатаем ублюдка".

Они обошли дома не со стороны речки, а огородами, через ломаные заборы. Север еще загодя снял куртку, чтобы не шуршала и нес ее в руках. Ветер продувал свитер как рыболовную сеть, но даже бодрил, заряжая вдохновляющей злостью.

Подкравшись к нужному дому, Север подковырнул раму надавил на снизу и тихо открыл окно. Помогая себе одной ногой, он подтянулся и на животе перевесился в комнату. Разбросанное слипшееся от сырости тряпье и разодранная до пружин сидушка от кресла пригасили шорох от его возни.

Гарья лежала на широком полосатом матрасе. раздавленный браслет валялся рядом на полу.

Север присел возле сестры и потряс за руку.

— Гарь.

Она не шевелилась, не дышала и была бледна, но не от холода, царящего в комнате.

— Не трудись. Она мертва. Почти.

Появившийся в дверном проеме Эдик не улыбался, но торжество в голосе выдавало его удовлетворение.

— Когда последнее тепло жизни покинет ее полностью, я дам ей своей крови и она станет такой как я. Но уже будет никому не нужна. Эта шлюха узнает какого быть....

Север не дожидаясь конца болтовни набросился на Эдика с попавшейся под руку ножкой от стола. Даже если стол не из осины, то можно хотя бы изуродовать упыря до неопознаваемости.

Эдик смеялся ему в лицо, парируя удары и захваты. А когда ему надоело, он выбил палку из рук Севра, выхватил из кармана нож-бабочку и воткнул ему в плечо, после чего швырнул парня на пол. Ударившись головой о тумбочку, Север лежал и стонал от боли и дезориентации, пытаясь подняться на руках.

Удар ногой по лицу заставил его снова упасть на спину и выставить локоть, прикрывая голову. Эдик не остановился и пинал его по ребрам и по раненой ноге.

— Вы, люди думаете, что раз живые, то лучше нас. Но почему же тогда ты лежишь на полу а не я? Где твоя сила, защитничек?

Боль смешалась в одну тупую агонию. Сжав зубы и задержав дыхание, Север молча терпел удары.

Жертва не издающая страдальческих звуков вскоре наскучила Эдику, и он подошел к Гарье.

— Кажется самое время. Ой, мне нужен мой ножичек. Верни, пожалуйста.

Север не мог сопротивляться. Боль охватила его огнем, лишая способности соображать и реагировать. Когда вампир подошел и выдернул нож, Север подавился собственным криком, зажимая рукой рану, из которой непрерывной струей сочилась кровь.

Наслаждаясь зрелищем, Эдик вытер нож об штаны Севра.

— Ты зря переживаешь, она будет жить, как раньше. Ну или почти. Подумаешь. Все равно такая дура как она никому не нужна.

Он заметил движение у выхода. Из темноты коридора на него смотрело невиданное лохматое чудище с хвостом и песьей головой. Полностью черное, словно порождение самой бездны оно скалило белые зубы, злобно и странно вертело глазами.

— А ты еще что такое?!

— Я тьма из твоей прогнившей души! — произнесло существо демоническим низким голосом, неловко шевеля уродливой пастью. — Ты отправишься со мной в АД!

С последним словом монстр выпучил глаза.

Еще бы. Через плечо Эдика Влад увидел, как Гарья медленно, словно на работу с утра после ночной вечеринки, поднимается с матраса. У него не только глаза, даже шерсть вздыбилась на всем теле.

Север тоже это увидел и оцепенел, словно забыв про боль.

Эдик услышал позади себя шаги и обернувшись, пораженно замер.

— Как… Я же еще не...

Гарья смотрит ему прямо в глаза, протягивает руку, касаясь плеча, второй зарывается в кудрявые черные волосы. Эдик не шевелится, ожидая, желая продолжения. Не человеческая, но мертвая, потусторонняя похоть охватывает его, и он улыбается.

Словно стремясь ему угодить, Гарья крепче сжимает пальцы на чужом плече и волосах, наклоняет голову для поцелуя и откусывает вампиру шею. Широкая зубастая пасть разрывает кожу, мышцы и позвоночник с крокодильей мощью.

Гарья, или чудовище, занявшее ее место, брезгливо выплюнуло мертвую плоть сочащуюся вонючей желто-грязной жидкостью. Кусок мяса упал на голые грязные доски с характерным чваком.

Безжизненное тело Эдика повалилось к ногам девушки, а затем об пол мягко и тяжело стукнула его голова.