Глава 21 Птица счастья

Медовый блик заходящего солнца скользнул по корпусу скрипки нежно-орехового оттенка. Древесный запах нового инструмента пьянил, перебивая сладкие запахи кафе. Влад верно сказал: глядя на этот инструмент, и правда хотелось самому научиться на чем-нибудь играть.

Александра рассматривала подарок, не моргая и, кажется, не дыша. Север уже начал бояться что она отреагирует не лучше, чем он в первый раз.

— Э-это от Влада, если что. Я не причем. Она, конечно, не заменит той прежней скрипки, но...

Саша облегченно усмехнулась и, прильнув к Севру, поцеловала его в щеку совсем близко к губам, а потом обняла. Север осторожно обхватил ее тонкую фигуру в мягком вязаном свитере и с волнением невольно резко вдохнул. Отпрянув, Саша посмотрела на подарок и снова подняла блестящие глаза на Севра, словно совсем не смущалась покрасневших щек.

— Спасибо тебе.

— Эй, что это у вас там такое красивое? — две девушки любопытно вытянули шеи, остановившись перед самым выходом.

Север старался подгадать время так, чтобы прийти уже в пустое кафе. Но молодежь, работавшая в кафе, будто не хотела расходиться по домам. Парни и девушки топотали в подсобке, шумно собирались, хихикали, хлопали дверьми.

Север успел забыть про них и про морок. Еще не поздно было отвадить любопытных, но он не стал, чтобы Саша могла поделиться радостью с подружками. Их восхищение скрипкой быстро переросло в дружную просьбу сыграть. Север одобрил их идею:

— Сыграешь? Если не сложно?

Саша не стала возражать. Ей казалось неблагодарным в ответ на такой подарок не взять инструмент в руки и не опробовать.

Настраивая новый инструмент, она извлекла из него жуткие звуки, точно из фильма ужасов. Потом замерла, вспоминая, что бы такого сыграть, чтобы четко и без косяков. Наконец, она положила смычок на струны и по залу полилось вступление старой детской песни про море. Еще не до конца настроенная скрипка пела немного сломанным, но звонким детским голосом, вызывая невольные улыбки у слушателей.

Север надеялся что подарок изменит жизнь Саши к лучшему. Но не подозревал, что перемены коснутся самого кафе.

Сашу все чаще просили сыграть то на днях рожденья, то просто так. Через месяц в кафе поставили микрофон и обустроили небольшую сцену. Через два — кто-то пожертвовал синтезатор, который пылился в шкафу, притащили барабаны. Молодые люди приходили со своими инструментами и просились выступить или аккомпанировать скрипке. Тишину в кафе можно было застать только в будни и то только до вечера. Тогда кафе превращалось в клуб с творческими посиделками, на которые приходили студенты и просто те кто умел на чем-то играть, но не имел для этого времени в повседневной суете. Но и вечером набивалось немало клиентов, желающих послушать бесплатный концерт.

Север попадал далеко не на каждый вечер, но старался не упускать возможность. Пытался взять с собой Влада, но разговор каждый раз выходил короткий. Влад ускользал от его компании с категоричным нет и шел помогать Гарье или бабе Инге.

В этот раз Влад собирал малину в дальнем конце огорода, между теплицей и забором. Но разве от Севра спрячешься.

— Ты когда со мной в кафе пойдешь? — показался он из-за теплицы.

— Опять ты, — сокрушенно выдохнул обнаруженный Влад. — Разве так приглашают на свидание?

— Я серьезно. Саша про тебя уже миллион раз спрашивала.

— А я тебе сто миллионов раз говорил, в кафе с собаками нельзя.

— Можно. Ты собака служебная.

— Я собака рабочая и на ваши посиделки у меня не остается сил, — проворчал Влад, бросая в ведерко гроздь собранной малины. — Я еще от позавчерашней погони за помойным ползуном не отошел. До сих пор вонь мерещится. И вообще, что я там буду делать? Лежать под столом?

— Зачем, иди так.

— В трусах и тапках? — он шлепнул себя по ноге, сбив муравья.

— Да, — упрямо ответил Север. — Нет там Алисы. Она туда не ходит. Почти.

— "Почти", — вернул Влад, обернувшись к другу с непроницаемым выражением лица.

— На задании тебя твой вид не смущает.

— На задания нас в машине возят и в малолюдные места. А в кафе кто ни попадя толчется.

— Что такого если она тебя увидит? — Север сгреб с ближайшей ветки горсть малины. — Она обрадуется же.

— Возможно. Я тоже обрадуюсь. А потом она расскажет моей маме, и та тоже обрадуется. Вот здорово будет.

— Не расскажет, если все ей объяснить.

— Вот ты и будешь все это объяснять и расхлебывать. Ясно?

— Ясно, что ты зануда. Пошли чай пить. Я торт в кафе стащил. Точнее то, что от него осталось.

Север больше не пытался его пригласить и даже вскользь не попрекал. Влад испытал от этого огромное облегчение. Дело было не только в том, что он боялся попасться Алисе — в крайнем случае он мог ее заморочить. Больше всего Влад не хотел маячить в чужих отношениях. Чтобы Север мог спокойно и полноценно увязнуть в любовной трясине, он старался проводить больше времени с Гарьей и не мешаться под ногами.

Не тут-то было.

***

Визг работающего циркулярного станка у соседей через дорогу заглушал музыку на телефоне, что лежал на столике во дворе. Вечернее солнце висело высоко над огородом и жарило Гарью в спину, а Владу выжигало глаза. Из-за этого он постоянно промахивался ракеткой и постоянно бегал за воланчиком, улетевшим за ворота. Дверь калитки на время игры была оставлена распахнутой.

— Ты куда так сильно бьешь? Это тебе не бейсбол.

— А ты чего так слабо бьешь? Это тебе не комара газетой хлопнуть.

— Мне солнце светит прямо в глаза. Может поменяемся?

— А мне ветер в морду дует. Щас ты за забор бегаешь, а будешь вообще через весь огород к соседям.

— Тогда ты встань подальше.

Гарья отошла по тропинке назад, оказавшись за сливой, ветки которой закрывали ей обзор.

— Так нормально?

— Нет. Не так, — рассмеялся Влад.

— Я могу отсюда! На!

Воланчик вылетел из-за сливы словно из пушки. Улыбка на лице Влада перевернулась. Задрав голову и прикрыв рукой округлившиеся глаза, он проследил как пернатый снаряд, пролетел по кривой над двором и встречным потоком ветра был отнесен прямо на крышу, где отскочив пару раз, уютно устроился на волнистом шифере.

— Я же говорил, давай поменяемся, — похвалил Влад.

— Надо просто его сбить.

Гарья подобрала камень размером с ладонь и замахнулась.

— Не надо! Я сам достану.

— Боишься что я крышу пробью?

— Да. Какому-нибудь прохожему за домом.

Влад оставил ракетку на скамейке под окном и побежал в сени, поднялся по чердачной лестнице на площадку, а оттуда через дверцу выбрался на крышу, оказавшись на другом конце дома.

О том, что шлепанцы — не самая подходящая обувь для променада по крыше, думать было некогда. Вдруг Гарья не дождется и зашвырнет-таки каменюку, и попадет им в какого-нибудь бедолагу, которому посчастливится проходить по улице именно в эту минуту. Она могла это сделать из вредности, которую стала позволять себе в отношении Влада. В чем тот видел знак принятия семьи.

Шлепки соскальзывали и перекашивались, но скинуть их означало идти по всякому мелкому мусору насыпавшемуся с деревьев, птичьим перьям и их какам. Самым сложным было обойти выпуклую часть крыши, которая располагалась над сенями и походила на башню с окнами вместо часов.

Гарья наблюдала за ним снизу с невозмутимым любопытным ожиданием и поцарапывала ногтем изоленту на ручке ракетки.

— Карлсончик дор-рогой! — протянул Север с дороги, подходя к дому с пакетом продуктов. — Не улетай!

Влад исполнил песенку Карлсона и, поскользнувшись, шмякнулся на шифер: на мох, листья и птичьи отходы жизнедеятельности.

— Ты б еще ролики надел, — фыркнул Север, сторонясь мусорной осыпи в которой промелькнул тапок.

— Хотел, да не нашел, — Влад кинулся воланчиком в Севра, а потом еще двумя пожелтевшими и грязными, которые лежали здесь видимо несколько лет.

Совершенно не обидевшись на обстрел, Север ловил падающее с головы пернатое богатство.

— Похоже до вас тут жили такие же меткие игроки. Да, Гаря?

— А что я? Он не отбивает.

— Мне солнце в глаза светит, а она лупит, — ползя обратно жаловался Влад.

— Конечно, легко маленьких обижать, — Север положил пакет на скамейку и взял ракетку. — Это не со мной тягаться.

— А, из тебя такой же бадминтонщик, — махнула на него ракеткой Гарья, отходя на свою позицию.

— Может вы на дорогу пойдете переигрывать? — попросил сверху Влад. — Я больше не полезу на крышу.

— Пойдем. А ты поставь пока чайник, если шею не свернешь.

Север с Гарьей обошли дом и встали на дороге переулка. Машины по местным улицам ходили очень редко. Простор позволял разойтись подальше.

— Ты серьезно хочешь проиграть… То есть, сыграть? — с сомнением нахмурилась Гарья.

— Вообще-то я хотел поговорить, — щурясь от солнца признался Север. — Но не здесь. Сначала поставлю тебя на место. Подавай.

Гарья подала с такой силой, что Север едва успел выставить ракетку и почувствовать удар по сетке. Но в сторону сестры ничего не полетело. оказалось, что воланчик воткнулся между прутьев.

— Да-а. С тобой поиграешь.

— Ну, говори, что хотел, — подошла Гарья.

— В общем. У нас в кафе организовался творческий коллектив, — выкручивая воланчик из сетки, начал Север. — И их пригласили выступить через месяц на летнем фестивале Белая Ночь в Семи Верстах. Ну, поселок-музей, помнишь.

— Не помню. Русалкой стала, память как отшибло. Давай по новой, расскажи еще раз. Начни прям с древности. Кто основал...

Если бы Севру не было кое-что нужно от сестры, он бы огрызнулся, как требовал этикет.

— Не важно, — терпеливо выдохнул он. — В общем. У нас… флейтист челюсть сломал. А я говорил, что ты играла на окарине.

— Зачем?

— Случайно ляпнул. Они, в общем, взяли и окарину нашли. Я обещал спросить, не согласишься ли ты подменить. За деньги и бесплатную еду, все прилично. Но так как я уже знаю ответ, то не настаиваю… Хотя тебе заплатили бы.

— Пф-ф! За деньги и бесплатную еду я им хоть на волынке сыграю. Другое дело — понравится ли им.

— Просто я думал ты… Ну…, — он не знал как оформить в слова свое опасение, что игра на флейте напомнит ей мамину окарину и вытащит из памяти кучу неприятных воспоминаний о прошлой жизни. Но сестра никогда не отличалась лишней страдальческой сентиментальностью или ранимостью.

— Только одно условие, — добавила Гарья. — Влад тоже пойдет.

Влад как раз показался на тропинке перед домом. Слишком скоро для человека, которому поручили поставить чайник. Шел задумчивый и что-то прятал за спиной. Прежде чем подойти к друзьям, остановился у канавы и посмотрел по сторонам.

— Влад, пойдешь с Гарьей? В качестве моральной поддержки.

— А? Угу.

— В кафе, — предупредил Север.

— Угу.

— Ты согласен? Просто "угу" и все?

— Да пойду-пойду, — проигнорировав мостик в виде широкой доски, он перепрыгнул канаву с крапивой, поднялся на дорогу и отдал перо Севру. — Смотри. Ничего не напоминает?

Север покрутил крупное широкое серое перо с белым кудрявым пушком у основания. По грязным блеклым волокнам пробежалась разноцветная волна, как на компакт-диске. Ленивый интерес на лице парня постепенно сменялся хмурой задумчивостью.

— Будь мы сейчас в Нави, я бы подумал что это перо гамаюна. А где ты его взял?

— С крыши упало.

— А может у вас тут есть еще такие птицы?

— Вряд ли. Что делать теперь?

— Наверное надо отнести это Кмитцу, — без энтузиазма как заученное правило предложил Север.

— Он заставит ловить, — безрадостным тоном согласился Влад.

— А может ну ее? Мы же не знаем сколько это перо там лежало. Может день, а может год. В конце концов, это же птица счастья, а не крокодил. Ничего страшного она не сделает.

— Пока ей не сделают, — вставила Гарья. — Или просто увидят и поднимут шум.

— Не души. Все это понятно и дураку. Мы же шутим. Да? — Север задел Влада локтем.

— Да-а? — удивленно расстроился Влад.

— Да. Но сообщим в понедельник. А завтра выходной и мы идем в кафе.

***

— Огонь Перунов стал причиной возгорания трех домов в поселке Волховск. Охотник на пенсии, Иван Иванов утверждает, что видел в своем огороде мифическую птицу Сирин.

На экране появился маленький дед в очках.

— Сидит прямо вон тама, на слив… на этой… на вишне, ягоды жрет. Сначала думал — сова. Но сова же не синица, вишню не собирает. А потом смотрю, глаза и… ну...., так-то все как у бабы и....

Рассказ деда оборвался, и дальше говорила только репортер.

— Приняв явление мифического существа за знак свыше, мужчина выпилил из бревна идол Перуну и поставил его на том месте где видел загадочную птицу. После чего принес в жертву одну из своих свиней и поджег изваяние. загоревшийся столб упал на соседскую баню. Огонь перекинулся еще на два дома. К счастью, не считая свиньи, обошлось без жертв. Пожар потушили. Новоявленный жрец Перунов проходит обследование. Пострадавшим возмещен ущерб.

— Люди чокнутые, — шепотом поразилась Гарья, забыв про чай, который все это время держала над столом.

— Нет, ну зато про перо уже не надо говорить, — Север старался оставаться оптимистом.

— Да, это существенный плюс, — согласился Влад. Его волосы были снова окрашены в белый, но уже не одна прядь на челке, а почти половина одной стороны. Как и ожидалось, Север ничего не понял и обсмеял его маскировку. Но сразу забыл о нем, как только включили телевизор.

После новостей у всех пропал аппетит. Вот вам и птица счастья, думали они, но не знали, что на обследовании у старика случайно обнаружили рак и вовремя его устранили. И все его странные поступки списали на болезнь. Ивана Иванова ждала спокойная долгая старость.

***

Визит в кафе начался с обнимашек Саши с Владом. Бешено мотая кудрявым хвостом, черный волк плясал и прыгал вокруг девушки неуловимой лайкой.

— Мне казалось пятно меньше было, — заметила Саша здоровую белую кляксу на полморды.

— Да нет. Всегда таким было, — сказал Север, укоризненно прищурившись на друга. — Вы просто долго не виделись.

— Наверное. А вы Дарья? — оставив в покое пса, Саша обратила внимание на мнущуюся за спиной Севра девушку.

— Что? — Гарья так редко слышала свое второе имя, что растерялась. — А, да.

Пока девушки знакомились, Влад сделал морду поглупее и отошел к сцене познакомиться с остальными музыкантами запустив волну умиленных сюсюканий. Посетители за столиками тоже с любопытством заглядывались на собаку в зале. Влад беспокоился, как бы кто не пожаловался.

Позже север посадил его у столика прямо напротив сцены. Гарье дали стул и вручили окарину. Никто на нее пока особо не смотрел, но Гарья ощутила себя в центре внимания и ей это не очень понравилось. Это все с непривычки, убеждала она себя. Магазины были единственным общественным местом которое она посещала в последнее время. Хотя одеться, наверное, стоило приличней. В магазин и к соседям еще нормально в джинсовых шортах и черной спортивной майке ходить, но кафе — другое дело.

Гарья переключилась на окарину, что была сделана в виде забавной жабы и имела семь отверстий, а не пять как было в маминой. Хоть Гарья и думала, что забыла как играть, но с новым инструментом освоилась быстро, мгновенно обратив короткими, но ладными перепевами на себя еще больше внимания. Она начала играть единственную песню которую знала, "Кувшинку". Музыканты никогда не слышали ее, но уловили общую канву и забавы ради начали тихо подстраиваться.

Гарья вдруг оказалась на балконе замка, где три года назад в последний раз исполнила эту песню и выкинула окарину. Потом нашла, но играть на ней уже было нельзя, и она хранилась дома в шкафу.

Но вот эта песня снова звучит, точь в точь, как в тот вечер перед свадебной церемонией.

Гарья оторвала окарину от губ, но остальные продолжали играть, полагая, что девушка просто забыла мотив и сейчас вспомнит. Звяканье ложек о блюдца, веселые разговоры, пение инструментов прибили Гарью к стулу за свадебным столом. Перед глазами мелькнула жуткая, отвратительная, страстная брачная ночь.

Паника накрыла неожиданно. Гарья не подозревала, что такое могло случиться с ней. Нет, даже хуже — она была уверена, что уж такое бывает только с глупыми страдальческими героинями в кино, но не может произойти с ней. Реальность будто раздвоилась. В одной было светло, стояли круглые столики, у одного из них сидел черный волк и обеспокоенно смотрел на нее, рядом стоял брат. А во второй горели факелы, на нее так же смотрела куча народа, все ели и поздравляли ее со свадьбой. Не понимая, которая настоящая, Гарья, ошарашенная собственным состоянием, проваливалась между ними в беззвучную бездну.

Кто-то наклонился перед ней и предложил стакан бордового сока. Нельзя его брать. В него точно что-то подмешали, чтобы она сделала все сама. Нет. В этот раз так не будет.

Она резко оттолкнула стакан и тот выпал из чужой руки, разбившись о плитку. Звук разлетевшихся осколков и мгновенно воцарившаяся тишина заставили ее опомниться. Она только теперь почувствовала, что горит и потеет словно в адском котле. В кафе было катастрофически мало воздуха.

— Дарья, не волнуйтесь, — тихо сказала Саша, закрыв ее собой от всех. — Пойдемте со мной в подсобку? У меня есть успокоительное. Со мной такое часто бывало.

В подсобку? В помещение еще меньшее, чем зал? Или в ее покои в замке? Гарья трясущейся рукой протянула девушке окарину и выбежала на улицу.

Север хотел пойти за ней, но Влад выскочил ему на перерез.

— "Я сам. Если что, мы пойдем домой".

— Хорошо, — растерянно отступил Север. — Иди. Она к реке побежала.

— "Найду. Не только у тебя чутье есть".

Гарья прибежала на набережную, вдоль которой на разных уровнях тянулись аллеи со скамейками и качелями. В утро воскресенья тут было тихо. Изредка проезжали велосипедисты, едва нарушая рассветную тишину стрекотом спиц. Узкая речка поблескивала на солнце. на другом берегу зеленел такой же небольшой парк.

Гарья чуть спустилась с верхней дорожки, села на бетонные ступеньки, обняла колени и уткнулась в них лицом. Выждав несколько минут, Влад решил подойти к ней и сесть рядом. Почувсвтвовав его близость, Гарья подняла голову и вытянула ноги через ступеньку.

— Прости. Ничего не получится.

— "Я сказал Севке, что мы пойдем домой. Не переживай из-за кафе".

— Я такое устроила. Зачем я согласилась. Я думала, что переросла… все что со мной было. Думала, что в новой жизни прошлое меня не коснется. Как можно до сих пор бояться тех кого уже нет?

— "Смерть плохого человека не отменяет его поступков. А мы, их жертвы берем их ношу на себя".

— Это же так глупо.

— Глупо. Но что с этим делать я не знаю.

— У тебя так же бывает?

— "Да. Знаешь, похищение и приключения в Нави открыло для меня много интересных, новых вещей. Но иногда мне кажется, что я пытаюсь за этим восторгом спрятать страх от всего случившегося".

— Поэтому мы странные? Потому что пытаемся прикрывать подорожником шрам во все брюхо?

— "И расстраиваться, если не получается".

Около минуты они молчали, привалившись друг к другу, смотрели на речку, слушали чириканье и шелест воды.

— Ладно, пошли обратно, — Гарья встала, отряхнула шорты и вдруг замерла, глядя вдаль. — Что она делает?

Влад вскочил на гранитную стенку лестницы и нашел, на что смотрела Гарья.

Шагах в ста от них на парапете из толстых гранитных блоков стояла девочка класса пятого или шестого, с косичками, в цветастых бриджах и футболке с котятами. Она смотрела вниз и наклонялась, будто собираясь прыгнуть, но не решаясь. Жара жарой, а утром в воду полезет не всякий умеющий плавать, а по нерешительности девочки было видно, что она как раз не умеет и намерена этим воспользоваться.

— Эй! — крикнула Гарья. — Ты что там удумала?

Девочка повернула к ним голову, вымученно улыбнулась и прыгнула с парапета. За всплеском всплеском через пять секунд последовал второй — Гарьин. Влад тоже вскочил на гранитный парапет и побежал вдоль реки вслед за хаотичным болтыханием.

В быстро уплывающем фонтане брызг мелькнул огромный русалочьий хвост. А потом еще один, совершенно другой — маленький и темный с рядом толстых волосков на конце, будто кто-то порезал рыбий хвост на бахрому. От удивления Влад оступился и плюхнулся мимо стены в воду. Хорошо что впереди была лесенка и пристань для лодок, плохо что неумение Влада плавать распространялось и на волка. Он молотил лапами как заводная игрушка, но на это уходило больше сил, чем следовало, будто к телу привязали гантели. В панике он забыл про все на свете. Единственная мысль билась в виски — выплыть.

Кто-то вдруг подхватил его и подтолкнул к пристани. Волчок вылез, царапая когтями скользкую плиту и отряхнулся. Услышав всплеск у причала, обернулся и увидел жуткое лицо с рыбьими глазами и зубастым ртом от уха до уха. Волк с рыкливым визгом отскочил. Но страшная морда морского существа вдруг обрела более знакомые черты лица.

— "Прости. Забыл как ты выглядишь", — подошел он обратно. — "Кто это был?"

— Я не знаю, — запыхавшись ответила Гарья, цепляясь руками за скользкий причал. — Но попала ему хвостом по башке. Если оно было разумным, то уже нет.

— "Оно достало тебя?"

— Кажется да, — прокряхтела Гарья, с трудом держась на краю. — Поцарапало. Но щас не рассмотрю. Слушай, я поплыву до Речного пляжа. Севка знает, где это. Принесите одежду а? И велосипед, — добавила она, едва Влад дернулся с места. — И пожрать чего-нибудь захватите. И телефон мой. Он в кафе остался.

— "Понял. Я быстро", — ответил Влад и, шкрябнув когтями по граниту, мухой исчез за парапетом.