Глава 16.

Глава 16.

— Не беспокойтесь… Всё будет таять последовательно, как создавалось, — таковы были последние слова, услышанные изгнанниками от Монстра, произнесённые сиплым, свистящим голосом чудовища.

Следующим утром его уже не обнаружилось в башне. Она ещё стояла.

На нижней галерее, окружив Беста, изгнанники встречали рассвет, и шестеро не покорившихся присоединились к ним, впервые почти за три года утолив жажду водой связных Впечатлений. Опьянённые и жаждущие мести. Феникс, Кондор, Клад, Сота с шестигранным перстнем на указательном пальце, Чертог, в прошлом обладатель самого большого тайника на континенте, и Альбатрос, ещё один приятель Беста по гонкам, пару раз обошедший-таки его дракона. С покорившимися Архитектору изгнанниками они как-то пока не перемешались… Держались в стороне. Соль издали, через чужие спины поглядывала на Альбатроса, чувствуя себя виноватой. Размышляя, тревожно и беспорядочно, обо всём сразу: жажде и ужасе, плодах и Впечатлениях, трусости и продажности, пределах возможного… Они с Альбатросом не были особо близки, изредка около берега вместе ныряли за артефактами. Хотя, если судить по тому, что всё выловленное оказывалось не нужным ему и доставалось Соль, то были… Альбатрос тоже поглядывал на неё, переменившуюся, большеглазую, в синем бархате до щиколоток… И думал только одно: "Жива".

Феникс и Клад выговаривали что-то Бесту. Он кивал, и каждый кивок означал: нет, нет и нет. Я вас понимаю, но сделаю по-своему.

— А вам не кажется, — подвёл черту Бест, — что это моё право, причём, дважды?

"Ты не один из нас, — подумал Кондор, — причём, трижды". И отошёл от спорщиков. Ясно, за кем останется последнее слово, уж чего-чего, а упрямства Бесту не занимать.

Тучи остановились. Это произошло внезапно. Остановились и слова, и споры. Серая пелена неба разбилась на мозаичные осколки. Мозаика наоборот: осколки грязно-серые, а швы между ними розовые и голубые… Посветлело.

— Уходим отсюда, — сказал Мираж.

— Но куда? В нижние залы, обратно в темень? — Амарант посмотрел на парадную лестницу, волны шли по её исчезающим струнам. — Снаружи снег.

— Спустимся во внутренний двор, побудем в саду, — негромко предложил Дикарь. — Если что будет таять сверху, дотуда не долетит, по стенам скатится.

Так они и сделали. На радость шести освобождённым коллекционерам, еще не пробовавшим змеевых плодов. Валяясь на спине, за всё более и более лёгкой, дружеской болтовнёй, сквозь кроны и жёлтые яблоки они вскоре любовались на беспредельные облачные миры… Как можно было не ценить это чудо? Пусть, навеки недоступное, но такое прекрасное...

Невдалеке от башни, лицом к ней на узкой тропинке, где однажды поднялся на поверхность Сократ, стоял незнакомый изгнанник. Одетый в чёрное. Прозрачный, как битое стекло. С глубокими синими глазами. С золотой цепью на шее, кулон — капля янтаря. Мокрый насквозь от водопада забвения. Высокий как Изумруд, он впервые, первый и последний раз смотрел на свою башню, на своё тающее творение. Повёл в воздухе рукой, обводя её силуэт. И силы в его руке хватило только на это. С другой тропинки к нему перепрыгнул Гром. Он вздрогнул, отступил, заслоняясь невольно:

— Кто ты?

— Твой Черный Дракон. Бест прислал, будь ты проклят.

Змей узнал голос.

— А… В чём проблема? Прокляни. Собственноручно.

— Пошли. Идти можешь?

— Медленно.

Гром пропустил его перед собой. Гуськом подошли они к чистой площадке на месте парадной лестницы. Ухаха, пасясь мохнатой коровой, выел порядочно проплешин в снегу. Змей отшатнулся и от его широченной улыбки.

— Не узнаёшь? — спросил Гром.

— Узнал уже.

Из-за бока Ухаха показался красный в белом одеянии Олеандр, заметил Змея, крикнул другим, махнул рукой. В беспорядочных каменных руинах, среди поваленных статуй, неповреждённых строений кладовых первыми показались Бест и Фанатик. Шестеро коллекционеров шли за ними. Олеандр подбежал, взял Змея за руки, провёл до горы обломков, и не дал рухнуть на последних шагах… Усадил.

— Тьфу! — Сота отошёл от группы.

— Феникс, пойми, — убеждала Мурена, — это почти невозможно, то, что он сделал! Вы не приняли одолжения, вы молодцы. Но ты лично мог бы оценить хоть сложность задачи! Такую громаду единолично создать — и самому уничтожить… Вырвать из тела тысячелетиями присущие ему тени! Он злой, но гениальный. Это великое существо.

— Хищница ты, — беззлобно отвечал Феникс, — и защищаешь своих. Не старайся, лишнее. Против Беста никто не пойдёт. Он победил. Вчистую. Ему и решать.

Бест присел на корточки рядом со Змеем:

— Архитектор...

— Бест?

— Ты не помнишь меня?

— Я не видел тебя. Никого из вас не видел.

— А, ну да. Позови дракона. Можешь позвать?

Змей откинулся назад. Птичья песня, свистящий нежный щебет распространился из груди. Змей сощурился, улыбнувшись лишь глазами, и пробормотал: "Не зря..." Белый Дракон расправил огромные крылья. Застившей небо бабочкой предстал в полёте. Сложил эти крылья волной, гребнем от хвоста до головы и пал на четыре лапы. Бесподобный. Ни одной гонки у такого не выиграть.

— Держи за загривок, чтоб не исчез, — сказал Бест и позвал своего.

Теперь они стояли рядом, равно крупные, нетерпеливые. Змей приподнялся. Его остроносый дракон повернул ухо, скосил глаз, недоверчивый, счастливый зовом, и прислонил голову к руке.

— Давно не виделись… — прошептал Змей.

Бест на нечеловеческом языке сказал что-то своему дракону, название какое-то. Тот кивнул, фыркнул. И оба дракона согласно кивнули.

— Мой дроид проводит тебя.

— А если когда-нибудь он проводит и меня, то мы сможем повидаться, — сказала Мурена, разглядывая преображённого Змея, как и прочие, не веря своим глазам.

— Посмотри на меня, хищница, Пурпурная Рыбка, — ответил Змей голосом чистым, по-прежнему властным, — и запомни это жалкое зрелище. Пригодится. Хотя, лучше бы не пригодилось. Увидеться — рад.

"Небо и море! — думал Изумруд, наблюдая издалека светящийся, быстрый Огненный Круг под чёрной рубашкой. — Он совсем юный в сравнении со мной! Кто бы мог подумать, много старше изгнанников, но для меня — юнец..." Бест оглянулся на шестерых, опять собравшихся вместе, на Феникса… Покачал головой.

— Не медли, — сказал он Змею. — Долгий путь.

— Вижу. Спасибо, Бест.

Он встал, поддержанный красной рукой Олеандра, и сел на дракона. Задержал его руку.

— Я промолчал тебе, мой мальчик. Отвечу теперь: неправда. Не ненавижу.

Змей хлопнул дракона по шее, Бест отпустил своего, и два белых дроида, сделав круг, унеслись в облачные миры почти вертикально.

Что подобная махина может растаять до такой степени поступательно, в глубине души не поверил никто. А напрасно. Остались и стены, образовывавшие внутренний двор, не сплошь, но промежутками каменной кладки, обтёсанные, крупные камни, не связанные раствором, надёжно пригнанные. Так что, сад раскинулся в их несовершенной ограде — широкий полумесяц, кое-где открытый, в других местах заслонённый от пустынной земли. Вода забвения продолжала питать его. Но плодов с Впечатлениями уже не будет. И бассейн остался. Он будет таять ещё много лет, сотворённый Змеем независимо от башни, от себя и других теней. Изумруд сидел перед ним часами, опускал руку, разглядывал её, думал.

Морские Чудовища разбежались из затопленного подвала и большей частью погибли, хотя, как знать.

Первые дни ничего не хотелось. Даже пить. А такая коллекция! Розовыми, упавшими раковинами был отмечен путь к Великому Морю… Даже думать о будущем. Только летать среди облаков, заглядывать в рамы, чувствовать лучики на веках. Только сидеть, глядя в свободное небо.

— Откуда в тебе это?.. — как бы риторически спросил Беста Гром. — Всегда был таким или пришло однажды?

— Каким таким? Я считаю, что нужно договариваться. Разговаривать и договариваться. Так правильно. Вот смотри, Змей сделал мне подарок, предложение, хочешь, принимай, хочешь, нет. Ужасное предложение. Выбрать одну жизнь. Из вас, понимаешь? Того, кто не умрёт. Я не смог бы выбрать. Но я сказал — да! И в итоге всё получилось.

— Это только везение, Бест! А предложи он тебе, назвать это имя прямо сразу? Стал бы ты договариваться? Что бы ответил?

— Да. И тогда стал бы. И назвал имя. Твоё, например. Не самого слабого, а самого сильного. Затем пришёл бы к тебе и спросил разрешения сыграть на твою жизнь за все остальные.

Гром не сдержал улыбки:

— Ладно!.. Ты выиграл, Бест.

Там, дальней стороне сада, где любовался на розы Дикарь в самый страшный день своей жизни, где красно-зелёный плющ поднимается по стене, арками перекидывается вправо и влево, к следующим её промежуткам, изгнанники устроили место общего сбора, набросали ковров, подушек. Бест восседал по центру, так и не прельстившийся змеевыми одеяниями, в шароварах и клетчатой рубашке, с медальоном дроидов на груди. И вот как он начал рассказ в ответ на град их вопросов:

— Есть рынок дроидов...

— Это что-то абсурдное, Бест! — немедленно перебил его Ауреол. — Рынок, где можно купить дроида?!

— Нет! — Бест рассмеялся. — Даже наоборот. Где главы семейств ищут дроидов, а свободные, в основном 2-1, присматриваются к семействам… Как-то так. Общее место. В чём суть: им нужно поле соприкосновения, человек. Место лишь условность. Оно выглядит, как облачный мир со входной рамой, липовая аллея, за ней уже настоящий вход. Но дальше я не ходил. Зайти, означало бы согласиться. Понимаете, тот, кто создал новое, не существовавшее прежде, как однажды люди создали самих дроидов, получает право им...

—… приказывать, — встряла Мурена.

— Служить!.. И на этом рынке, как поле, как основное условие, я стал бы...

— … хозяином, — не удержалась Мурена.

— Привратником!.. Небо и море, прошу тебя!

Мурена, притворно обиженная, пожала плечами:

— Ну, если привратником, не очень-то интересно...

И ушла объедать вишни поодаль.

— Изумруд, — вздохнул Бест, — что ты делаешь, когда хочешь убедить Селену прекратить спор, а?

Изумруд озадачился:

— Кстати, да, уже чисто, можно позвать её. Да, в общем-то, Бест, Селена не особо разговорчива. Тем более настаивать на своём… Вот только, — он провёл рукой по бусам на чёрной груди, — разве это...

— Ну, ты богато украшен!

— Отнюдь, это совсем не много, то, что оставил. Эти феньки, они, большей частью, защитные. И они мне, как выразиться, не особо нужны… С практической точки зрения!

— У каждого, — усмехнулся Бест, — свои проблемы.

— Ага. И что, ты должен был стать привратником дроидов, но уступил второму чудовищу?

— Уступил?! Там нереально скучно! Но красиво. Справедливости ради. И много музыки, пения дроидов. И солнце… — голос Беста стал мягким, мечтательным. — Там греет, греет и светит солнце… Не важно. Я — здесь!

Вишенка за вишенкой, Мурена наткнулась, кружа по саду, на свой бывший приют. Её комнатка стояла на земле целой и невредимой. Окно с балконом превратилось в дверь с крылечком. "Не пригодился..." Среди подушек Мурена нашла флакончик полный Чистой Воды забвения. "Огонёк дроидов исчез..." Она повертела его в розовых пальцах и вдруг заметила на дне крошечную ярко-синюю бусину...