Глава 7.

Глава 7.

Побережье, обрыв. Под нерукотворные колонны забегает море. Ряды обсидиановых, в соляных потёках и наростах, приземистых опор для скалы, нависшей над ними. Они стоят на источенном водой основании, расширяясь к верху. "Да, неправильно жить, вовсе не приближаясь к Великому Морю. Каково бы оно ни было, лучше знать, чем не знать… Я смою…" Мурена, не любившая прогулки в полумраке, среди перешёптывания дроидов, собралась улетать, когда Бест сказал вдруг с деланным безразличием:

— Если хочешь, пойдём со мной. Ты хоть услышишь его, мой не созданный мир, — взглянул вопросительно. — Их так много, оказывается, всяких разных, старых Впечатлений.

Мурена, чуждая сентиментальности, удивилась. Последнее время, включая последнюю минуту, они с Бестом встречались только чтобы спорить, читай, ругаться. И согласилась охотно.

Плескалась вода под туманом об истончённые основания колонн. Дальше обсидиановые своды освещались только огоньками дроидов, то искорками, то многоцветными змейками. Нависли своды пещер, с которых отдельными каплями срывалась Чистая Вода забвения. Бест обходил капель стороной. Он шёл дальше и дальше, в ту сторону, где на поверхности есть большой кратер, собирающий дожди, чтобы пропустить их через земную всеочищающую тяжесть. Шёл туда, где не капелью, а ровным потоком сбегает прозрачный ручеёк на камни, на плечи, на голову. Из-под купола, тающего в темноте, по скалам зигзагами, по лесенке. Мурена встала рядом, взяла в руку лодочкой один глоток просто так. Ей нравился этот неопределённый странный вкус, пугающий многих изгнанников, небесных бродяжек.

Бест, вздохнув, огляделся как пойманный, сел под нисхожденье потока. И стал рассказывать, всё с начала, не спеша, ровным голосом. Сделанное и незаконченное, желаемое и удавшееся, что передумал, что переменил. Мурена стояла рядом, потом сидела, полулёжа, опершись на локоть, но не скучала, нет. Её тронуло спокойное мужество его решимости, красота рассказа, любовь к несостоявшемуся миру… Готовность отпустить и нежелание забывать.

"Если мостик маленький, горбатый, — рассказывал Бест, — я не делал перил на нём, но было кваканье лягушек, и воздух, запах травы менялся чуть-чуть, когда перейдёшь за речку. Высокие стебли, осока, гвоздики, тропинка сквозь них… А холм — неожиданно. И с него виден дом. А раньше не видно..."

До следующего утра хватило ему рассказывать. Они вышли тем же путём. Озадаченная Мурена, и насквозь промокший Бест.

— Я похож на Сонни? — спросил он, щурясь от света.

— Ничуть, — ответила и добавила, колючка. — Ни разу не видела перепуганного Сонни.

Бест улыбнулся. Она поинтересовалась:

— И что ты чувствуешь?

— Ничего нового. Я ведь и не заглядывал в них.

Мурена толкнула его плечом легонько.

— Я полетаю, темнота надоела.

— Спасибо за компанию.

— Небо и море! Таки-ты немножко странный, Бест!

На дракона… И среди белых облак пропала.

Из бессчётных изгнанников последней эпохи Мурене единственной довелось взглянуть в лицо дроида спасения, Царя-на-Троне не по причине внешних коллизий, а из-за невыносимости своих внутренних переживаний. Запутавшись до предела. В желанном и устрашающем. Возможном и невозможном. Между риском не смочь, риском не успеть и самым ужасным — риском не попытаться даже.

А началось всё с ошибки, как всегда. Или, как посмотреть, с подарка судьбы. Но это её дело, что предлагать, а соглашаться, не своя ли ошибка? Ведь ничего не начинается сразу с боли, и с тревоги не начинается, и с неуловимого недовольства собой, беспокойной тоски. Всё начинается с ошибки, а от неё ещё ничуть не больно, она неощутима, правда?

Не жалуя рынки, ища скорее знаний и навыков, нежели артефактов, Мурена всё же заходила на них иногда.

Как бы накрытые полупрозрачным пологом, уходящим в небо, к Собственным Мирам их хозяев, один за другим простирались торговые шатры. Шатры хищных изгнанников таились среди них, приняв ту же форму, но не уходя никуда. Единственный их приют, полный артефактов, пылящихся веками. Ряды шатров, кривые, сложно закрученные, похожие на рисунок древесины. Проходы между ними, протоптанные до углублений в сухой земле. За пологом, тихо светящиеся, пирамидальные подставки разной высоты, и на их остром верхнем уголке, в хрупком ненарушимом равновесии покачивается то, что выставлено на продажу. Сам же продавец может стоять рядом, а может оставаться за порогом Собственного Мира, или одет с ног до головы в плотную ткань. Если видим и не держится в глубине, в полутени, то, скорее всего, это хищник. И уж беги прочь, если их двое. Чистые хозяева, случись им выйти наружу, почему-то очень любят прятаться. С некоторых пор, глядя на них, и хищники стали так делать, маскировка. Как будто, это что меняет.

Мурена шла по рынку, за поясом у неё была коническая ракушка, завёрнутая в кусочек ветхой ткани с вышивкой, старый и маленький, вряд ли кому понадобиться, и ракушек таких — миллион. Она шла мимо цепляющих щёлочек жадных глаз, влипая в них, за поворотом отрываясь, и размышляла о том, что лучше: Чёрный Дракон или свободная охота. Еще о том, как хорошо, что люди не умеют читать мысли, Бест, например…

Бывает, что за артефакт выставляется не вещичка прежних времён, а сосуд с водой Впечатления. Но это на дурака, ведь, что там? Ерунда? Действительно то, что обещал продавец? Или Чистая Вода забвения? До того, как поменяешься, потрогать всё равно нельзя. Такую чашку, выставленную на продажу пиалу без ручек, и увидела Мурена сквозь вуаль шатра. Ракушки ей было не жалко, тряпички тем более. "Соврёт, — подумала Мурена, — я ему пиалу не отдам". Продавец не был виден за пологом. "Хищник, небось, кто ещё выставит такое? Ну и ладно..." Сначала она хотела спросить. Всё веселее, чем получить молчаливый отказ от кого-то невидимого. Она зашла на шаг под полог и хлопнула над артефактом в ладоши. Через короткое время вверху показался белый драконий хвост, с него скатился человек, спрыгнул на землю, словно разбуженный, и недоумённо воззрился на неё. Взаимно. Так они разглядывали друг друга. "Либо мега-артистичный хищник, либо чудик какой-то..."

— Что там? — без предисловий спросила Мурена.

— Впечатление, — честно и быстро, но недостаточно развёрнуто ответил он, понял свою ошибку и добавил. — Дорогое, редкое Впечатление.

Мурена саркастически хмыкнула. Продавец понял.

— Да, конечно, — согласился он. — А что у тебя есть?

Мурена показала. И он хмыкнул. Квиты.

— Про что Впечатление? — Мурена решила уточнить.

— О Восходящем, не поднявшемся из глубины.

Земля поплыла у неё под ногами. Подводное Впечатление последнего времени, невероятно! Большинство считает, что таковых и вовсе не может быть… Но она поверила — сразу, без колебаний. "Хватай!.. — завопил внутренний голос. — Отдавай, что у тебя там есть!.." — "Что же у меня есть? Тайники с топливом… Подстилка в пещере, пара флакончиков… Пояс, платье, я сама… Заткнись! — отвечала ему Мурена. — И не пялься на чашку! Первый раз торгуешься, что ли?"

— Да… — протянула она. — Интересно. Но мало похоже на правду. И какой в нём смысл? Оно красивое? Там видно много Недоступного Моря?

— Смысл в редкости, — без обиды ответил продавец. — Насчёт красоты не знаю, я заглядывал только, как ты понимаешь. А что, есть доступное море?

— Смотря для кого...

Мурена постояла, посмотрела на продавца, на воду и спросила:

— Идёт?

— Согласен на то и другое вместе, — заглянул в глаза, добавил, — и чашку верни.

Мурена прикусила губу и кивнула. Она завязала ракушку обратно, взяла за уголок тряпички, качнула осторожно. Ракушка ударилась о пиалу и осталась, покачиваясь на подставке, на верхнем её уголке. А пиалу Мурена ловко подхватила левой рукой. Продавец не изменился в лице, он не лгал. Мурена сунула нос в чашку, вдохнула странный запах, огуречно-морской, выпила. И упала. Чёрный Дракон унёс её с рынка. Он же позвал белого, положил поперёк спины и летел рядом, не давая соскользнуть вниз. Оставил в пещерах перед Бестом, прошипев: "Не моё дело..." Только тогда исчез.

Не его дело, правда. Мурена не была ранена. В продавце не нашлось ничего такого, от чего дракон обязан был её защитить. Само Впечатление оказалось чрезмерно огромным, неохватным, она потерялась в нём. Огляделась, изумилась, обошла… Потрясённая, вышла на белый свет.

Мурена увидела дно Великого Моря, не того моря, где вылавливают коряги и собирают раковины, жемчуг, кусочки битого стекла, а самое дно, где под снегом спят Восходящие, бескрайнюю, Заснеженную Степь. Над ней колышется брюхо океана, роняя снежинки, обрушивая снега, сметая бураны, гоняя позёмки, и падая, падая, падая безветренным снегопадом. Который никто не видит, некому. Пока не начнёт спускаться Коронованный, Дарующий-Силы, Царь-на-Троне, идя на единственный манок для дроидов, который неотделим от Восходящего в мир. Пришло время. Тогда свет дроида охватывает степь от края до края, озаряет каждую снежинку над ней.

Картина сама по себе завораживающая, достойная того, чтобы смотреть на неё часами. Но там были — близнецы! Прекрасные, безмятежно спящие рядом. Зов один. Дроид один. И он взял одного! А второй остался… Мурена видела его глаза, открывшиеся первый раз в жизни, снегопад, отразившийся в них, и удаляющийся абрис прекраснейшего дроида на свете.

"Я найду его… — шептала Мурена в забытьи. — Он есть, я знаю… Даже если прошли тысячи лет, если пройдёт ещё столько же… Он есть… Я найду его..."

Самые противоречивые порывы запутались в один клубок. Мурена не могла бы стать хищницей, по сути, дикий любознательный зверёк, для которого день прожит впустую, если в который раз не проверены свои силы и не открыты новые горизонты, но хищницей… Это другое. И вот, впервые в жизни она столкнулась с болью сострадания, несправедливости! Посмотрела в глаза существу, в отличие от Изгнанников, не получившему и одного шанса!

И сочувствие, и любопытство, и жадность. Мурена знала о хищниках моря достаточно, чтобы утвердиться в мысли: они бессильны, возможно, даже слепы перед этой куколкой, чистой нулевой фазой. Он, Невзошедший, пройдёт сквозь тени, как нож — масло, как иголка, беспрепятственно. А что дальше? Не имея помощи дроидов, не ведая Впечатлений древнего мира, эпохи до дроидов, какой он сейчас? Проникая в хищные тени, в Морских Гигантов, он ли управляет потоками их зацикленных теней-основ? Или сам бессильно кружится в этих потоках? Он представлялся Мурене то потерявшимся ребёнком, ищущим спасения, то владыкой Великого Моря, подчинившим его хищников, управляющим ими, как дроид глава семейства принадлежащими ему дроидами, то вещью, чудесным артефактом, давно утратившим Огненный Круг, цельным, неразрушимым отпечатком чистоты и горя.

— Даже если тебе ничего не надо, — Бест сидел на корточках над Муреной, свернувшейся клубком, — я понял, ты всё знаешь, всё на свете видела уже, но жить без воды нельзя. Попей! Не нужно тебе это Впечатление, мешает, так возьми и смой, но совсем без воды невозможно...

Гроза бушевала над Морской Звездой, совсем недалеко от пещер, молнии, разветвляясь перевёрнутыми кронами, уходили в землю. Белые Драконы со своими всадниками носились в потоках дождя. Борей вернулся весь мокрый, что-то мурлыкая, сел у стены… Сорвался и улетел снова. Мурена лежала неподвижно. Не всё она знала, не всё видела, в том-то и суть, но возможность поделиться сомнениями, особенно с Бестом, была для неё полностью исключена. Выводами — пожалуйста. Трофеями — сколько угодно. Предположениями? Тоже. Но проблемой — характер не тот. Её мысль металась между тремя равновеликими, равноудалёнными вершинами вероятности. Металась и металась, кружила и кружила. А чем меньше в человеке, в полудроиде воды, тем легче поначалу вращается его Огненный Круг, медленней исчерпывается срок жизни, но и мысли слушаются хуже. Ей бы следовало спросить себя: и что? Что мне даёт, оказавшись истинной, любая из этих версий? Остановившись на одной, выберу ли я способ действий отличный от единственного — идти наобум и напролом? Или, может быть, рассмотреть перспективу: если — то? Если он выжил, если Впечатление недавних времён, и он всё ещё юн, затерянный в глубинах, как он мыслит, не зная помощи дроидов? Примут ли они его? Сделают ли Восходящим, раз прежде не сделали? Если он вырос и сам смог отнимать Впечатления, ловить на поверхности, накапливать, объединять, делать тени? Если он сам — пресловутое Морское Чудовище, что даёт эта встреча? Удовлетворение любопытства и гибель? А если всё так и случилось, но только давным-давно? Если его Огненный Круг остановил вращение? В глубинах моря движется по инерции лишь удивительный артефакт, тень человека, не знавшего помощи дроидов. И что? Она сможет эту тень присвоить? Использовать?..

Даже этих, промежуточных вопросов Мурена не задавала себе. Она безостановочно по кругу перебирала одну вероятность за другой, словно в её власти решить, каким ему плавать там, в океане.

Обеспокоенный состоянием, Чёрный Дракон, уже несколько дней видимый, не отходил от неё, лежал, обогнув хвостом, а голову положив у ног. Кто-то подошёл и одну за другой вылил несколько больших раковин Впечатлений ей на голову: вилась среди леса дорога, размеренный стук, город издалека, много старинных книг ровными рядами. Кто это был? Бест Наверняка. Мурена приоткрыла глаз и увидела рядом его круглое колено. Её всегда поражала эта его способность, будучи по природе ненавязчивым, а часто и неуловимым, оказываться рядом с новичками первым, а ещё со всякими ранеными и убогими, вроде того, что она представляла собой сейчас. Вот же, остальные заняты, нашли пещеру и расширяют её, он здесь...

В следующий раз, приоткрыв глаза, Мурена увидела беседующими своего Чёрного Дракона и дроида, прячущихся, отступивших в тень. Дракон косился на неё, указывал носом и шипел что-то. Дроид высокий, надменный не смотрел вовсе, повернувшись спиной. "2-1 дроид, — подумала Мурена, — странно, они недолюбливают друг друга…" Дроид играл, выпуская из ладони луч в облачные миры, переводил на темноту стены и рисовал им узоры.

— Куда подтолкнуть? — возражал дроид дракону.

Дракон шипел, не расслышать что.

— Нет, — отвечал дроид, — узнать я не могу. И ты не можешь тоже.

Дракон шипел.

— Да, — говорил дроид, — это могу, толкнуть в спину. Но только это. Пусть выберет сначала. Сама.

Надменный дроид обернулся к Мурене, встретился с ней взглядом, усмехнулся и исчез. Дракон улёгся на землю и в землю уставился. Мурена засыпала снова.

Свет разлился перед закрытыми веками. "Что это? Неужели дракон вытащил меня из пещеры, зачем?" Не похоже, слишком яркий свет. "Бест, это ты? Ты выменял фонарик?" Он давно хотел фонарик, Впечатление о нём имел, а самого не имел. Мурена открыла глаза. "Бест?.."

Прямо перед ней сияло совершенно другое лицо, излучающее силу и умиротворённое одновременно. Царь-на-Троне… Воплощённое совершенство.

Несмотря на свою авантюрную жизнь, ловкая и везучая, Мурена видела его только раз, юной изгнанницей, запутавшись в водорослях, пропадая в Великом Море. С тех пор никогда. "Какое красивое лицо… Какое поразительно красивое лицо!.." Взгляд Дарующего-Силы, Коронованного, Царя-на-Троне снисходительный и сосредоточенный, как будто, да так оно и есть, на всём белом свете кроме неё, Мурены, для него не существует даже пылинки бытия. Дроид спасения. Безукоризненная, покоряющая красота. Одна складка сосредоточенности между бровей. И вдохнув его беспредельную силу, она поняла всё разом: Невзошедший может быть только в Морском Гиганте, никак иначе! А, главное — он жив, он существует!

Видение дроида исчезло. Великолепно! Она уходит в Великое Море! В самую глубину. К хищникам и теням. Великолепно! "Всё остальное — дело техники. И удачи. Я ухожу. Бест, ты и в этом оказался прав, я ухожу в море! И насчёт моих шансов тоже… Какое красивое лицо! По крайней мере, ещё один раз в жизни я увижу нечто прекрасное. И скорее там, чем здесь…"

После своего ностальгического купания, в расстроенных чувствах, Бест перепоручил-таки Селену ей. Сама, будучи бродяжкой, Мурена не повела девушку обратно в пещеры, брезгуя новым скандалом, а кочевала с ней на драконах в бездонности неба, порой на земле, среди своих личных тайников. Селена с поразительным упрямством избегала новых Впечатлений, довольствуясь минимумом, утоляя жажду из хаоса мелководья или лёгких дождей, сразу запивала их Чистой Водой забвения и никогда не пересказывала. Так что, сначала говорила одна Мурена, рассказывала про изгнанническую их жизнь, но наткнувшись на полное, несомненное безразличие, замолчала тоже. Однако они не поссорились и не разлетелись в разные стороны. Им нравилось кочевать вместе, спускаться к морю, нырять. У Мурены был опыт, у Селены нюх на опасность, не на опасность даже, а на чужое присутствие. И потрясающая личная история, рассказанная ровно до половины, до момента утраты, которая задела Мурену своей красотой, какой-то незнакомой ей сдержанной страстью.

Приняв окончательное решение, Мурена вспомнила вдруг о редком свойстве своей подруги: быть совершенно чистой, не только от накопленных впечатлений, но и от памяти о них. Свойство равнозначное огромной силе в глубинах Великого Моря. Вспомнила и получила ощутимый укол совести. "Не использовать новеньких". "Ах, Бест, ты прав. Конечно, ты прав, как всегда". И такие отмазы, типа: какая он новенькая?.. И когда новенький перестаёт быть таковым?.. Они не катили. "А сколько ты успела передать ей, — спросила совесть голосом Беста, — общих, всей группой накопленных знаний? Сколько ты проявила терпения?" "Я расскажу, я по правде всё расскажу, куда зову её. Да и как иначе?" Почему-то она знала сразу, заранее, что Селена согласится. И та согласилась, без размышлений.

— Во-первых, — загибала пальцы Мурена, — я предлагаю тебе очень опасную прогулку. Во-вторых, я нарушаю конвенцию...

Селена понятливо и согласно опускала веки. В отличие от Индиго, незнакомые слова её не интересовали. Нарушаешь, так нарушаешь. Конвенцию, так конвенцию. Теперь, после своего кризиса, Мурена куда лучше понимала многообразие чужих душевных состояний и бросила приставать с уточняющими: ясно?

— В-третьих, нам надо потренироваться. Пару дней на мелководье. Как общаться, понимать друг друга, и вообще.

— Не надо, — ответила Селена.

— Правда? С тобой разговаривать, как с дроидом!

— Потренируемся в дороге. Подозреваю, на глубине всё иначе. И проще.

А уж что Мурена не любила, это ждать. В дороге, так в дороге.

— Используем течение, в котором догнали тебя, с водоворотом, — предложила Мурена, — теперь спрыгнем поближе к нему. Чтобы близко к поверхности, среди хищной мелюзги-теней долго не плыть. Лучше уж сразу!

Селена кивнула. Темнеющее небо над ними между размытыми пятнами облаков источало необычайный зеленоватый свет. Он окрасил белые драконьи тела и отражался от них. Зловеще. "С Бестом не попрощалась… Мурена, ты поганка. Неблагодарная. Ладно, постараюсь вернуться живой. В знак раскаянья..."

— Здесь, — Мурена вгляделась в морские волны, поменявшие цвет. — Готова? Прыгаем!

Они одинаково взмахнули руками, как крыльями, и ушли под воду.

Селена, чистый изгнанник, невольная хищница, под водой оказалась невидима почти. Она плыла вперёд только ногами, раскинув руки свободно, обнимаясь с океаном. Хаос Свободных Впечатлений беспрепятственно входил в её тело и выходил, оставляя то бирюзовый, то золотистый длинный шлейф, подобный всполохам северного сияния. Чьи-то круглые, вращающиеся глаза воззрились на этот шлейф из глубины, но не заметили его хозяйку.

Мурена подплыла к ней, извиваясь в движении, поймала за руку и попыталась направить мысль к руке, как удаляемое Впечатление к Огненному Кругу. "Направо, поворачиваем направо". Селена остановилась, задумалась и повернула направо. "Отлично!" — подумала Мурена. — Работает!.. Но что-то не то… Хаос Свободных Впечатлений кусался, грыз её, стремился добраться… До чего? О, какое безумие! Она, скрытная зверушка, никому, ни Селене, ни самой себе не рассказала вслух то, судьбоносное Впечатление! Сейчас она забудет! Ненормальная! Как можно забыть о самом главном! А смыть его?.. Забыла и смыть! Она в Великом Море! Видимая, светлые дроиды! "Всплываем, — сжала она руку Селены, — немедленно!" Та удивилась, кивнула, поняла. Но было уже поздно.

Опасливо обогнув многоцветный, переливчатый шлейф за спиной Селены морской хищник увидел добычу. Мощный торс на извивающемся круглом хвосте, толстые мускулистые лапы с когтями. Прозрачная голова, пасть от уха до уха. А внутри головы вращается единственный красный глаз. Вращался, пока не остановился на Мурене.

Он мог бы проглотить и целиком, так делают тени-ловушки. Но он был хищником сам, сам и похитил. Его интересовали части: большие, связные Впечатления, попадающие так редко и так ненадолго в Великое Море, вкусные, сладкие, интересные и пригодные для создания сильных теней, из которых и лепят хищники себе новое тело. Видел ли красный глаз Впечатление о Невзошедшем? Нет, ощущал, что оно есть. Мурену — определённо видел. Отпуская её руку, Селена успела крикнуть в уме: "Выброси! Отдай!.." "Ни за что!.." — ответила Мурена уже самой себе. Когти чудовища загорелись, выросли втрое, течение повлекло её к ним, загребающим воду. Лапа с множеством локтей обхватила поперёк, и второй раз в жизни Мурена ощутила, как холодеет, сжимается Огненный Круг сердца, замедляет движение. Когти горели, царапали искрами. Её Чёрный Дракон, слишком маленький для моря, пытался замкнуться в круг на груди хищника и не мог. А зачем вокруг? Затем, что, вот же тебе, Мурена, Огненный Круг у него, как и у тебя, — был! Дракон рванул чешуйчатый торс зубами. Разворачиваясь, одной лапой хищник отбросил его, не ослабляя хватку. Широкая мелкозубая пасть, глотка уходит в пространство небытия. Мурене стало холодно и безразлично.

Лапа разжалась. Там, за его гримасой, над прозрачной головой зависла Селена, сосредоточенная и безмятежная, как на земле. Обхватила ногами грубую шею, наклонилась, взяла, повернула к себе огромный глаз, заглянула в него с интересом… И выбросила вон! Чудовище с резким, невыносимым воем, кувырнулось на неё, через спину и ушло в глубину. Мурена была свободна. Глаз тоже. Он был тенью. Словно того и ждал, красный глаз выпустил перепончатые плавники по сторонам и устремился, напротив, к поверхности.

Ожив, Мурена стремительно вылетела из воды, и подруга за ней, как два дельфина. Через мгновение они сидели уже на своих драконах. Селена, как ни в чём не бывало, спросила, отжимая волосы:

— Зачем надо было всплывать?

— Я забыла кое-что важное… — пролепетала Мурена.

— Где забыла? Мы возвращаемся?

— Нет, сделать забыла… Ты спасла мне жизнь.

— На то мы и вместе. Чем ты так засветилась?

"Это потрясающе, это совершенно невероятно..." — думала Мурена, глядя на невозмутимую девушку.

— Расскажу. Тут неподалёку Синие Скалы. Побудем на них недолго? И я расскажу.

— Ладно, — отозвалась Селена, как всегда легко и бесстрастно.

— Послушай, как бы спросить… Ты совсем не испугалась?

— Испугалась? Мне было немного жаль… Но глаз, это только тень, Чудовище новый сделает… Нет, чего бояться? Смерти? Хищник — само море, просто море, стихия, он, по сравнению...

И она замолчала.

— Когда вернёмся, ты расскажешь мне свою историю? Всю целиком? — спросила Мурена.

— А ты хочешь услышать, после чего изгнанница не боится Морских Чудовищ?

— Хочу.

Селена задумалась.

— Если вернёмся — да.

— Договорились!

Синие Скалы, белёсые, лазурные к вершине, ультрамариновые к основанию — единственная твердь, помимо континента Морская Звезда. Две девушки сидели на уступе, как две маленькие птички. Мурена рассказывала, всё вперемешку, и про Заснеженную Степь на дне Великого Моря, и про рынок, на котором выменяла Впечатление. О дроиде спасения, прекраснейшем дроиде, который для одного существа оказался самым бессердечным в мире. А когда дошла до света, удаляющегося в снегопад, почувствовала, что ей легче петь, чем говорить, словно звать дракона из поднебесья. Пение, зов наполнил её Огненный Круг и перелился наружу. Следом потеряли значение и слова. Она пела на своём каком-то, несуществующем языке, про беспредельное одиночество, про уходящий свет и снежинки, которые всё крупней, всё чаще, и не видно уже Коронованного за ними, дроида третьей расы. Селена молчала. Приближалась заря.

— Всё, — сказала Мурена, очнувшись, — теперь я не забуду.

— Это сделало нас уязвимей, — отозвалась Селена, не упрёкая, констатируя факт.

— Да. Но тут без вариантов.

В глазах Селены переливались отсветы утренних облаков. Перламутровые на сером.

— Мне… Стало интересно… — Задумчиво, раздельно, как дроид, проговорила она.

— Что с ним сделалось, — подумала Мурена вслух, — с этим хищником?..

— Не знаю… Плавает, как и раньше. Тебя ищет. Только на ощупь или на звук. Может, наловил коротких Впечатлений и предусмотрительно налепил много маленьких, красненьких теней-глаз...

— Фу!.. — Мурену передёрнуло. — Нырнём подальше оттуда.

Она задумалась, припоминая.

— А давай прямо здесь. Под Синими Скалами внизу необычная штука: из скалы вытекает огонь и превращается в металлические фигурки. Дальше окаменевший лес. Он такой густой, что морской хищник, вроде того, что ты ослепила, в него не протиснется. Проплывём на запад, окажемся у края воронки, только с другой стороны.

И она вопросительно взглянула на Селену. Та кивнула. Не поднимаясь на ноги, они соскользнули вниз, в барашки утренних волн.

Непривычно тёплая вода, чем глубже, тем теплее. "Смотри". Оранжево-красный поток дугой извергался из большой, как овраг, вертикальной трещины в тёмно-синей скале. Рядом с ним не кусались Свободные Впечатления моря, утихали, растворялись в его тепле. Он и не смывал и не привносил ничего от себя во внезапно успокоившийся ум Мурены. Огненный Круг вращался легко и свободно. "Если б не хищники, здесь бы жить..." — подумалось ей. Селена обогнула пылающий поток, заглянула в расщелину и исчезла в ней! Не успела Мурена обеспокоиться, как та выплыла обратно: "Дальше?" Они развернулись и направились к темнеющим вдалеке подводным холмам, крутым, сверху донизу покрытым каменным, древним лесом. Перекрученные, покорёженные стволы, мощные ветви, отбеленные до цвета слоновой кости, иные — до абрикосово-рассветной белизны, некоторые — словно в инее. Под стать им извивались между оголённых корней тени подводных змей, с фосфорицирующим узором на спине, возникшие или созданные миллионы лет назад, смертоносные каждой своей частью, не нападающие ни на кого, просто, тени прошлого. Девушки не столько плыли, сколько пробирались с дерева на дерево между ветвей. Но не пожалели о выбранном маршруте, лес того стоил. Тени гигантских бабочек, еще более древние, чем змеи, раскрывали и складывали обратно бирюзовые крылья, сидя на тонких ветвях, безопасные совершенно, не нужные хищникам. Одна бабочка медленно, непрерывно превращалась в бархатно-чёрный цветок, подобный ирису, и обратно: с жёлтых тычинок-усиков, до крыльев-лепестков. На неё любовались долго… И всё время, словно она смотрела сквозь мираж, Мурена внутренним зрением видела, что стоит над заснеженной равниной, и снег валит. Великое Море делает Впечатление иллюзией реальности, пока не растворит до конца… Лес стал редеть. Мурена обернулась к нему и простилась, как с другом, может быть, навсегда.

Мимо отдельно стоящих деревьев, широко раскинувших кроны, течение начинало относить девушек, закручиваясь влево. Вынесло из леса прочь. Холмы пропали, внизу открывалась бездна. Их кружило всё быстрее… Уже волчком! И — раз!.. Выбросило в неподвижные воды. Такие синие! Мурена перевернулась на спину, раскинула руки и ноги, отходя от кружения, летя в глубине сапфира, густо-синего, как глаза Белого Дракона, ездового дракона Беста… "Как в глазах твоего дракона, Бест, вот в каком море я была..."

Селена тронула её руку. Вверх-вниз изгибаясь, плоский огромный зверь приближался к ним, уходя в ещё большую глубину, зависал, перебирая плавниками. Без Огненного Круга в теле. С двумя лимонными лунами глаз, блюдцами на тоненьких ножках по сторонам головы. Между ними тысяча тонких щупалец, обрамляющих рот, вылетают, вытягиваются струной, ловят что-то незримое, убираются… "Ой, какая гадость!.." — подумала Мурена и сжала Селенину руку. Та, невозмутимая, смотрела на приближающегося монстра без отвращения, спокойно, пристально. "Это не хищник, — подумала она, сжимая руку в ответ. — Это орудие хищника. И ему нечем останавливать Огненный Круг… Плыви мне за спину. Заходим!" "Нет! — безмолвно возопила Мурена. — Зачем?!" "Так проще. И мимо других, и в нужном направлении". "Нет! Гадость!.." Но два глаза-блюдца уже качались перед ними… Подруги ринулись сквозь склизкую извивающуюся чащу в мертвенно-синие раскрытые губы.

"Раз и два, раз и два, я схватил их..." Гул от смотрящей тени, одной из теней гигантского тела, эхом гулял в его чреве, под сводами тонких стеклянных рёбер. Там не оказалось воды, чтобы не размывать Впечатления пойманных жертв, донести целыми.

— Крутой монстр, — флегматично заметила Селена. — Не живой даже, а до двух считать умеет.

Мурену бил озноб. Такого она ещё не вытворяла...

— Ты можешь управлять им, как тем крокодилом?

— Не знаю, наверное. А зачем? Ясно, что он принесёт нас к кому-то больше себя, а нам и надо к кому-то побольше. Так ведь? Главное вовремя выскочить.

"Как зачем?! Как зачем?! Чтобы вырваться на поверхность, где дневной свет, где ждут драконы, белые, как облака… с сапфировыми глазами… Что на меня нашло?" Мурена устыдилась минутной слабости.

— Я… просто так спросила. Как убегать будем, если что.

Селена улыбнулась, первый раз на её памяти.

— Вы все чуть-чуть другие.

Монстр вздохнул, изогнулся и круче стал уходить в глубину.

— Да, ты не такая, — согласилась Мурена. — Но я думала, это только грусть, и она пройдёт. Но ты не боишься смерти, а это уже не грусть. Шрам от раскаянья? От разлуки?

Селена покачала головой.

— Холодно. Мы ещё не вернулись, правда? И лучше бы оно… умерло, утонуло со мной. На дне океана таким воспоминаниям самое место… Но если вернёмся, я расскажу. Ты всё равно не отстанешь.

— А как думаешь, — Мурена сменила тему, — у нас есть ещё путь назад? Ну, скажи, как человек, который ничего не боится, у тебя должна быть редкостная интуиция.

Селена улыбнулась снова, но не своим мыслям, а своей подруге.

— Поход будет удачным.

— Спасибо! Ты хочешь спать? Я хочу.

— Я нет. Разбужу тебя.

Селена маленькой статуэткой, скрестив ноги, сидела над спящей черноволосой девушкой. Сквозь стеклянные рёбра плавучей ловушки она наблюдала только синюю глубину, изредка — далёкие огоньки.

Будучи похищенной из пещер, Селена тогда, глотнув тягостного морского тумана, из одного Впечатления солнца и одного, чужеродного ему, Свободного Впечатления создала неосознанно тень-проходящую-насквозь. Впервые… Так бывает. Чаще всего именно так и бывает: невольно, от ужаса, жаром Огненного Круга. И приобрела неизбежно в тот же момент, силу Морского Чудовища, которая позволяет не только разбирать тени, но и разбивать, и удерживать в руке… Потому её кожа и глаза светились перламутром. Селена не заметила и не сохранила, уничтожила первыми глотками Чистой Воды забвения эту присущую тень. Горечь её тоски застила окружающий мир. Сотворила, не заметив того. Смыла, не обратив внимания. Мурена нашла себе исключительную компаньонку… Через недолгое время она открыла глаза, потёрла их, потянулась и начала приставать с вопросами:

— Как же мы глубоко! Селена, а те впечатления, что ты выпила на Общей Встрече, тоже смыла? Или они не делают тебя видимой?

— Не-а. Они не мешают мне.

— Но как это может быть?

— Правда, не знаю. Лелий гениален. Я так удивилась, узнав, что не он у вас за главного.

Селена помолчала, выражение её лица смягчилось, но морщинка пролегла между бровями. И она добавила, задумчиво:

— Хотя, конечно… Зачем, ненадолго если?.. Он ведь такой старый, скоро уйдёт. Наверно, ушёл уже...

— Что?! — глаза Мурены расширились, — С чего ты взяла?

Перед её внутренним взором предстал Лелий, с его овалом кроткого лица, юношеской грацией движений, копной соломенных волос до колен, всегда завязанных узлом. Даже в воспоминании он излучал поддержку и тепло. Селена ответила:

— Как, с чего? Его Огненный Круг. Совсем-совсем медленный, остановившийся почти.

Мурена снова взглянула в свою память. Плотная куртка, застёгнутая на ряд круглых медных пуговиц до ямочки на шее. Да и в теле Огненный Круг не виден почти, если всё хорошо.

— Когда ты увидела это? Подожди, тебя нашёл Лелий, а не Бест, верно?

— Да, Мурена. Спас меня. Тогда и видела.

Селена откинулась назад, устремив взгляд в пространство.

— Мне ведь было всё равно тогда… Я летела в мир хищника… Не приставай с уточнениями! Мне настолько всё равно было… А тут появился Лелий и позвал меня в свой.

Мурена решила, что ей послышалось.

— Что ты сказала?

— Он такой добрый...

— Нет, что ты сказала? В свой мир?!

— Ну да.

— Невероятно!!!

— Почему? Потому что я хищница? Да, невероятно. Тем более что он, по-видимому, знал это. Там, внутри Собственного Мира, нет Огненного Круга в груди. Наверное, сам мир и есть этот круг. Но на входе он виден вполне отчётливо, и на выходе тоже...

"Не может быть! Невероятно! Лелий — хозяин!!! Не изгнанник, чистый хозяин Собственного Мира!.. И никто, никто из них не знал… А эта девочка, эта хищница побывала гостьей в чужом Собственном Мире!"

— Я ничего не испортила там, — добавила Селена поспешно. — Ты не думай. Он только спрятал меня на время, дал отдышаться. Потом набрал воды, и мы вышли.

"Так вот почему он всегда был так безошибочен… Ни одного пустого или злого Впечатления, принесённого в пещеры! Когда трогаешь, кажется одно, а дальше — другие слои. Он не искал их под тучами, он прямо знал, что берёт!"

— Как он выглядит, Селена, облачный мир изнутри?

— Прекрасно… Как что-то большое и хрупкое. Нежно-хрупкое, податливое, открытое. Тем более хрупкое, что очень большое. Там были ручейки… Ивы. Солнце грело. Шалашик какой-то из веток. Я ни к чему не прикоснулась там!

"Так вот откуда его дружба с дроидами 2-1! Их помощь, судя по всему, не прекращается с завершением Собственного Мира, после этого отдаляются только дроиды 2-2, они сделали свою работу. Но Лелий… Зачем? — мысли Мурены приняли новый оборот, она сопоставила известное и похолодела. — Стоп… Сколько живут изгнанники? Несколько тысячелетий? Если не ныряют в Великое Море, ха-ха… А хозяева? Определённо больше. Не знаю насколько, но больше. Многообразие Впечатлений, проливающееся из туч, собрано невесть когда. Мы видим только старое, очень древнее. Ближайшее — никогда. Значит, вне своего мира он проживает срок изгнанника… Но зачем?! Лелий большую часть времени провёл рядом с нами. Зачем? И поначалу, когда мы ещё не разговаривали, не доверяли друг другу, возле первых костров… Он был рядом, как равный. Почему? Если это чистая, чистая доброта, чем он мог помочь дуракам, по большому счёту?.."

— Селена… Ты поразила меня в самое сердце. Лелий. Мы, как слепые были, честное слово!.. Но, как ты считаешь, зачем? Ты недавно на континенте, но можешь мне верить: ни поучений, ни провокаций, ни пристрастия к торговле на рынках за Лелием не замечали. Так, болтовня, да маленькие подарки, сюрпризы, редкости… Для чего ему быть с нами? Зачем?

— Да ни зачем, — сразу ответила Селена. — Я так думаю, он просто любит людей, а хозяева — большие буки, прячутся, не собираются вместе, совсем из миров не выходят. Если выходят, то хищники. Вот Индиго любит дроидов, помешан на дроидах, а Лелий — людей.

И замолчала. Мурена тоже. Она поневоле начала вспоминать, вспоминать, вспоминать… Каждый эпизод представал в другом свете, многозначительном. "Слепые, вообще!.." "Старый? Он такой старый уже… Селена?"