Глава 14.

Глава 14.

Сухой сезон закончился. Дни стали корче, туманы начали вновь наползать вечерами из Великого Моря. Изгнанники, кочевавшие в недолгое безопасное время между туч и своих тайников, ночами стали возвращаться в пещеры. Народу прибыло. Пришлось расширять вход в маленькую пещерку, служившую прежде складом топлива и дешёвых чашек. Новости знали не все, и узнавали их от разных людей в разном свете. Раскол образовался исподволь, рос и проявлялся. Их ещё объединяли стены, но уже возникла никем не занимаемая, нейтральная полоса на земле овальной большой пещеры. С одной стороны, в глубине налево высился Изумруд чёрной скалой, Селена рядом, Амарант, Борей, Ксандр и его приятели, все грязные, увлечённые делом: пытались плавить металлы в огне и что-то вроде кирпичей тоже пытались делать, вокруг основная часть людей, не покидавших надолго пещеры. Справа, ближе ко входу сидели коллекционеры, в добротной, зачастую экстравагантной одежде, с ними те, из недавно вернувшихся, кому их позиция оказалась ближе. Позиция же была такова: "Среди изгнанников хищников нет!" И быть не может.

Позиция понятная. До сего момента единственными всем известными исключениями были хищные хозяева, потерявшие свои миры, когда их превратили в открытые рынки, а они вернулись на эти рынки, вернулись… куда им идти? Шатёр не защищает от тени, но до Центрального Рынка туманы вообще не доходят, не защищает от человека, он не закрывается от покупателя, и от группы людей. Они ночевали в шатрах. Если ночью пройти по опустевшим рядам, где продолжают маревом выситься тенты и светятся в них пирамидки подставок, значит что-то совсем дешёвое оставлено, или поставлен отказ до утра, или это владения хищного изгнанника, и если последняя версия верна, утром его здесь не будет, на всякий случай, хищник его перенесёт. Самые несчастные, самые опасные, поднимавшие множество шатров для торга, прячущие в тайниках сокровища, прежде уносимые в Собственный Мир. Они не имели защиты, кроме скорости и маскировки, не знали меры и не гнушались, кроме лжи, насилием. Хуже всего когда, редко бывало, действовали сообща. Опасались, брезговали ими даже хищные хозяева. Разумеется, они никогда не приближались к пещерной группе.

А тут сразу двое! Совсем другие, но они хищники! Селена наотрез отказалась делать свою историю общим достоянием, что не прибавило ей популярности. Мурена настаивать не могла. Изумруд… Морское Чудовище, общий враг ещё пару месяцев назад! Создающий тени, непостижимый. Те два коллекционера пропали из-за подобного ему, атакованные тенями. А то, что он и вернул третьего из пропавших, фактически чудом… Спасибо, конечно, но дальше мы сами… — без тебя. Роль сыграло и то, что трудно так сразу принять за своего чёрную гору нечеловеческой силы в полтора раза выше ростом.

Фанатик, страстный коллекционер древних изображений, юноша с резкими движениями, нетипичной для пролудроидов манерой поднимать одну бровь, улыбаться только уголками рта, сел рядом с Изумрудом, он по одну, Селена по другую руку, справа. Фанатик уселся с прямой спиной, мрачный, взглянул на коллекционеров и бросил им без предисловия:

— Я его видел. И я его достану. А всё остальное потом.

Гром усмехнулся:

— Ну что ж, если это главное, то ты правильно выбрал место. Мы в Великое Море так глубоко не ныряем.

Изумруд не обратил никакого внимания на их слова. Он держал в руках конвенцию Беста, крутя так и сяк, обратился к Амаранту, и тот прочёл её, проводя пальцем по строчкам. Изумруд кивал на каждую и повторил сказанное раньше:

— Необычайный. Незаурядный человек.

Вошёл Индиго, на фоне напряжения царившего в группе, перед его свежим взглядом, сходство Изумруда и Беста неожиданно бросилось в глаза. Их роднила безыскусность, доходящая до безмятежности. Чёрный великан, как дитя и древний хищник, выживший в Великом Море, где другими величинами измеряются скорость и силы, где разговоры не в чести, а можно и вовсе без них, был непосредственен и прост. Рознило их то, что Бест был от природы тактичен, склонен сглаживать углы, особенно в личном общении, которые Изумруд попросту не замечал. Индиго сел к коллекционерам. А новый лидер, не нуждавшийся в пристанище на ночь, оказывается, собирался уходить...

— В общем, так. Говорю, что знаю, — Изумруд встал, встряхнулся, как зверь. — Это были тени, сделанные тенями, сделанными морским хищником. Их уже нету. Появились другие. Они больше. К морю вам лучше не приближаться. Пока так.

Ласково попрощался с Селеной, оставляя её в компании на время своей новой то ли разведки, то ли охоты, перекинулся парой слов с Амарантом, направился к выходу. Он и не думал председательствовать на собрании, выслушивать, кого бы то ни было!..

— Эй! — окликнул его Гром, удивлённо. — Может, немного подробнее?

Изумруд остановился, задумавшись, и серьёзно добавил:

— Да. Я ещё не видел, но уверен. В скором времени они будут отлично выпрыгивать из воды, почти летать. Не опускайтесь к волнам на драконах.

Он посмотрел на Грома, понял ли тот, встретил взгляд растерянный напрочь, пожал плечами — и ушёл!.. Мурена последовала за ним, свернула в новую, маленькую пещеру и сползла по стенке от смеха. Да, непросто им будет договориться! Пока отсмеялась, Изумруда ей пришлось догонять уже в небе.

— Постой! Бест хочет с тобой познакомиться. Пойдёшь?

Юноша замедлил дракона, потянув на себя изящные рога.

— Буду рад.

— А ты мог бы… Заходи, но не приглашай его к себе.

— Да, я видел его положение. Но почему ты мне это говоришь, разве он сам не знает?

Мурена закусила губу и собралась разозлиться.

— Знает! Только меня это волнует несколько больше, чем его самого.

Изумруд не заметил ни злости, ни сарказма.

— Необычайный. Он либо больше дроид, либо, наоборот, в меньшей степени дроид, чем вы все, — он помолчал. — А ты похожа на хищницу моря. Я видел тебя и раньше, до того, как встретил на глубине. Хорошо, что не стал ловить, пустая и мелкая очень, поленился.

Мурена прыснула со смеху и переспросила уже беззлобно:

— Вот скажи честно, ты издевался сейчас?!

— Нет, почему? Ты заплывала в каменный лес под синими скалами...

— Понятно… Да, заплывала.

— Принести вам оттуда топлива? Ваши не очень-то слушали меня. А в ближайшее время нырять не стоит, таким, в одежде, которые обычно ищут всякий мусор на дне… Опасно.

— Принеси. Хорошо.

— Я, видимо, как-то не умею разговаривать с вами.

— Наоборот! У тебя отлично получается!

На этих словах они уже долетели. Бест стоял у решётки, живой картиной в раме, и с тоской смотрел в облака.

Когда Изумруд пересёк границу Собственного Мира, он оставил драконью сущность, вместе с цветом чёрного дроида снаружи, очень бледная его кожа и правда отливала изумрудной, холодной зеленью. Хозяин и гость недолго разглядывали друг друга и, не нуждаясь в представлении, молча направились через дом слоняться по весенним мокрым тропинкам. Льдинки на южных сторонах сугробов истекали капелью и ручейками, солнце грело, редкие порывы ветра бросали в лицо тонкий, радостный запах талой воды. Изумруд с интересом мял в руках комок рыхлого снега, слипающегося в льдинку.

— Такое я видел. Ниже нижнего дна, издали. Ты за чем-то нарочным пригласил меня?

— Поблагодарить. Дважды. Ты спас мне жизнь.

— Да, — согласился Изумруд. — Даже если тебе дали бы много воды, у тебя не хватило бы сил испарить эту тень.

Бест тряхнул головой:

— И потом, странное дело, это же твой мир… Невероятно… Не знаю, какими словами можно...

— Не мой, брата, — Изумруд удивился. — Разве ты не знаешь?

— Знаю, я другое имел в виду, ты мог бы иначе им распорядиться.

— Я никак не распоряжался. Он мне не нужен. Я и не был тут вечность. Они, начиная с Селены, без меня устроили такую многоходовку. Как при охоте на тень с десятком противовесов внутри. Получилось.

— Да уж! — Бест усмехнулся. — Но серьёзно, ты мог бы его продать за все артефакты мира! За какие угодно.

— Я не покупал и не продавал… Ничего ни разу в жизни. Приближался к торгующим когда-то очень, очень давно… Они сразу убегают. А в море нет торговцев, что вырвал, то и берёшь. То есть, я не знаток в этом, но как можно продать мир?

— Без подставки, на доверии. Покупатель делает тайник с артефактами, и сообщает, где уже хозяином, из-за рамы.

— А как он получит мир?

— Ты приглашаешь его.

— И он заходит? Что-то никто ко мне сам не заходил...

Бест глянул ещё раз на бледного, мускулистого гиганта, хищника с зелёной кожей и рассмеялся:

— Ну да, вообще, их можно понять! И всё-таки, я должен сказать, что бесконечно благодарен.

— И я рад. Он нужен тебе. Скоро на суше нельзя будет жить. На континенте людей не останется.

Изумруд опустился рядом с подснежниками на колени:

— Цветы. Тонкие. Селене бы понравились. У меня есть каменные цветы. Могу принести, похожие.

— Стоп, о чём ты сейчас говорил?

— Хорошо, что ты успел здесь скрыться.

— Нет, про сушу...

— А, она маленькая. Слишком маленькая, чтобы спастись даже в центре. Может, в подземельях. За Чистой Водой забвения?.. Да.

— Спастись от кого?!

— От них. Ты забыл на кого напоролся в море?

— Просто стая теней...

— Они подросли.

Изумруд вопросительно посмотрел на Беста:

— Тебе интересно? Я расскажу. Винторогая стая. Видишь?

Он вытащил из-за пояса острый костяной артефакт, закрученный спиралью.

— Только у них, это отдельная тень. И оба глаза, отдельные тени. Они так выросли за последнее время. Я гонял их ровно сутки. Впервые за столько лет, клянусь, мне не было скучно! Всех разобрал на запчасти, для своих теней. А на следующий день вышел… и увидел стаю...

В его голосе явственно проступило любование, благоговение почти.

— Она плыла вперёд и двигалась вот так...

Он начал вытягивать вперёд руку, переворачивая плавно тёмной ладонью вверх-вниз.

— Зачем? Я подумал, так озираются. Ан, нет. На их пути оказались две мои тени. Стая не нападала, и не разделилась, их просто затянуло внутрь неё. Хорошие были тени, дозорные. Но это, ладно бы. Я смотрю, впереди ещё одна такая же стая кружит на месте. Вокруг ещё две, и ещё. И они объединились. Сейчас покажу.

Он выдернул из широкого пояса одну синюю ленту, по краю которой Селена нанизала ракушки, расправил, перевернул один её конец и соединил с другим в ленту Мебиуса. Как бы, наружная плоскость переходит в, как бы, внутреннюю. Изумруд положил её вокруг проталины и белых цветов, на снегу.

— Вот как они замкнулись. И я понял, не приближаясь к ним, не подходя, я почувствовал, что так они неуязвимы! Нет шансов у того, кто в кольце!

Бест смотрел на атласную синюю ленту, на перламутровые ракушки вокруг весенних цветов...

— Я подплыл… Затягивает. Но не сильно. Для меня не сильно. У них на хвостах шипы, по два на раздвоенном хвосте. Нос в хвост, получается сцепка, и кружатся непрерывно. Ладно, эка невидаль, сцепку можно разбить, возможно и двигаться быстрей, чем они, не полоснуть по боку, а пробить до центра, где оно крепится всё, это если не разбирать, а разрушить… Но ты знаешь, почему я решил, что они будут выпрыгивать, летать, ползать по земле?

— Почему? — последнее уже не удивило Беста.

— Они, кружась, пожирают друг друга! У них на одну стабильную тень, — Изумруд растопырил пальцы, — десять, двадцать расходных! Они смогут, отбрасывая их, вылетать в воздух, прокладывать ими путь по земле, выстилать! Как ночной туман должен идти перед Морским Чудовищем с извращённым телом, перед тенями на суше, так они смогут двигаться днём по телам своих! И та, что пойдёт по ним, стабильная тень состоит из нескольких противовесов. Имеет основной маршрут, или цель, но в остальном, в промежутках, при встрече с чем-то новым, ей всё равно, в какую сторону бросаться. А как предугадать в какую, если она сама этого не знает? Великолепная конструкция! В море будет не скучно, наконец-то! Подумаешь, прежде чем выйти погулять из Собственного Мира!

Изумруд обратил внимание на отрешённость в лице Беста и по-своему истолковал его потерянный взгляд.

— Тебе неинтересны детали… Что же ещё, по сути… Ещё хищника, создавшего их, я вычислил, встретились. Тот юноша, Фанатик был у него в когтях...

— Так это не причуда моря?! У них есть создатель?

— Конечно, странный вопрос! Как само может что-то сложиться? Даже ничейные тени кто-то создал давным-давно, и потерял, или погиб. Есть создатель… И он настолько же отвратителен, насколько глуп! Великолепно! У другого бы не получилось: только расширение, только захват!..

— Жаль… — Бест огляделся в весеннем перелеске. — Я уже успел привыкнуть, всё так недолго. Ты повторишь это в пещерах для изгнанников?

— Если хочешь. Они меня не очень-то слушают. А зачем так подробно? Не проще сказать, чтобы жили на драконах?

— Потому и не слушают… Проще сказать, объяснить сложнее. Полетели сейчас.

— И ты?

— И я.

— Зачем?

— Я должен.

— Не понимаю. Что даёт самоубийство? Хочешь, чтобы я подробно рассказал им? Хорошо, расскажу.

Бест опомнился.

— Насколько, по-твоему, быстро станут развиваться события?

— Весьма.

— А шансы? У людей?

— На материке — ничтожные, на бегство — отличные, пока… Высоту, где облачные миры, Чудовища Моря затронуть не способны.

— Так сможешь ты объяснить им это?! И тем, кто решит бежать, и тем, кто захочет остаться?!

— Сейчас они решат одно, завтра другое… Завтра снова объяснять?.. Бест… Ты хочешь, чтобы я занялся этим? Остался с ними?

— Да!

— Великолепно! — Изумруд засмеялся, откинулся на снег. — Прекрасно! Это даже лучше, чем охотится в море! Бест, я видел твою конвенцию, слышал её, я понял. У них будут шансы!