Глава 10.

Глава 10.

"Селена, Селена, как ты, и где ты? Как ты там?.. " Мурена всё чаще беспокойно взглядывала на небо, когда облака казались уж слишком белы, опасаясь увидеть милую улыбчивую морду Селениного Белого Дракона, тающую, с морем в глазах. "Только не это… Сейчас ей должно, должно повезти!"

Не меньше занимало Мурену Впечатление, оставленное Лелием, с радугой между двух туч. Нет, над одной… Она разглядывала его, насколько это возможно, без морской воды, и без Чистой Воды забвения, мельком разглядывала снова и снова. Не рисковала переводить в обычную память, в слова ценой полной утраты. Вдруг что-то не уловила, не поняла, не разглядела в нём самое важное. А значит, его не окажется и в словах, какого-то тайного знака. Ключ к пониманию не перейдёт в них, потеряется навсегда.

Так, вопреки обыкновению, Мурена проводила сухой сезон без подводных прогулок, среди пыльной красно-бурой травы, в тучах и облаках. Куда и откуда бы ни направлялась, она пролетала над северным мысом Морской Звезды, где Селена обещала встретить её. И не видела там никого. Однажды, возвращаясь в пещеры, и без особой надежды бросив взгляд вниз, она заметила что-то необычное на земле, рисунок. Присмотрелась. Крупными плоскими створками перламутровых раковин выложен полукруг с двумя полосами: в основании — прямой, а рядом с ней — волнистой. Придуманный изгнанниками символ утра. Символ надежды. Он появился, когда первые из них решились проводить ночи не верхом на драконах, в относительной безопасности неба, а в пещерах, друг с другом, под объединённой защитой Чёрных Драконов и костра на входе. И её оказалось достаточно… Невыносимая тоска ночь за ночью лететь в никуда, в бесприютности неба, кружить над землёй, внизу перекликаются огоньки дроидов, шепчут, но не тебе… Не отвечают. В пещерах же у них появился костёр — свет, который не уходит! А после были слова. И атаки в тумане, и утро, рассеивающее туман… Волнистая черта означает опасное море. Прямая, отделяющая от него полукруг, означает сбывшуюся надежду — мы дожили до утра! "Утро, — подумала Мурена. — Селена?.. Она в прядке! Она бывает здесь по утрам!"

Ещё только полоска зари пробивалась под тёмными облаками. Мурена сидела на камне, без опаски глядя на колыхание мелководья под разноцветными огоньками тумана дроидов. Лепетали, лепетали волны, далёкий перезвон приблизился и снова отдалился, словно лёгкие волны гоняли шарик с колокольчиком внутри. Её Чёрный Дракон, недовольный пребыванием на побережье, высился сумрачной горой, стоящий на задних лапах.

Раздался тихий всплеск. Перед розовой полосой горизонта вынырнул по пояс мускулистый чёрный юноша в украшениях моря: браслетах и бусах из жемчуга, из крошечных ракушек. И сразу же перед ним вынырнула Селена, вся перламутровая, оттеняя светом своего несомненного, безусловного счастья его угольную черноту. "Селена! Небо и море, и благословение дроидов!.." Она широко улыбнулась, нырнула к берегу и мокрая вылетела на прибрежную гальку.

— Красиво?! — вместо приветствия спросила, с ходу. — Ну, скажи, красиво!

Огромный чёрный юноша не спеша выходил из воды, в украшениях, в юбке до колен, широкий пояс со множеством кисточек из неведомых толстых нитей… Короны не хватает. Мурена засмеялась и не могла остановиться. От облегчения. Всё хорошо. Все живы.

— Красивый, — выговорила она наконец, — очень. Твоя работа?

— А то!

Юноша оставался серьёзен. Либо же он не умел выражать свои эмоции лицом, только голосом.

— Она, конечно, дала тебе имя? — обратилась к нему Мурена.

— Да.

— Какое?

— Бескрайний Веер, Раскрывающийся в Великом Море, Драгоценный Изумруд, Владыка Теней и Течений.

Мурена прыснула и рассмеялась снова, не удержавшись.

— Ооочень длинное! Мне не запомнить! Но зато не "Бест", а поскромней!

Юноша подался немного вперёд и тихо сказал с ударением:

— Я совсем-совсем-совсем не понимал, что я делаю. Как хозяин мира.

И она перестала смеяться.

— А теперь понимаешь?

— Теперь — не — делаю. Да, конечно. Но я по-прежнему не понимаю, те, которые нарочно… Хищники на рынках, зачем так поступают они?

— Ты же хозяин, а я изгнанник, тебе виднее, чего может настолько не хватать в Собственном Мире.

— Нет, мне не видно. Мой мир, как сейчас понимаю, создан одним только тёплым дроидом Там. Без моего участия, и без помощи других, я и не подозревал об их существовании. В моём мире только море, вода, поверхности нет, дна тоже. Но мне хватает. Чистое пространство. Заходишь в него, ложишься, летишь, кружишься… кувыркаешься, переворачиваешься как угодно… Теперь он наполнен пением дроида… Хочешь зайти?

Холодок пробежал у Мурены по коже. Возникла короткая пауза, и он продолжил, предупреждая её ответ:

— Я знаю, что ты откажешься. Сейчас, по крайней мере. Теперь я понимаю, почему.

Селена добавила:

— Там просто восхитительно. Тихо, никого. Игра света и течений, темнота… бархатистая. Голос дроида… А до того, как мы первый раз поменялись, Изумруд его не слышал.

Мурена давно хотела побольше узнать об этом дроиде Я-Хозяин, третей расы.

— И что он говорит? Он отвечает на вопросы?

— Вопросы?! — Селена удивилась. — У меня не было ни одного… Он не говорит, поёт, без слов, иногда неуловимо тихо, снаружи, внутри тела. Как волна, смотри, накатывается на берег и отбегает… Изумительно. Однажды ты должна зайти. Если не доверяешь, — улыбнувшись такой нелепой мысли, она бросила взгляд на юношу, — он может оставить меня за хозяйку. Сам выйдет, а я тебя приглашу, что скажешь?

Настолько внове для изгнанника слышать про подобную степень доверия, что у Мурены сорвалось восклицание:

— И вы так делали уже?! Менялись?

— Конечно, — юноша пожал плечами, — какая разница, кто остаётся последним внутри?

— Огромная… разница. Ладно, понимаю, ты не нуждаешься в большем, но неужели, то, что есть, пространство и дроида Собственного Мира ты не боишься утратить?

Он озадачился.

— Нет… Море там, море здесь. Различий много, много и общего. Потере Селена огорчилась бы, наверное …

— Нет, — возразила она, — сильно бы не огорчилась.

— Всё-таки иногда я тебя не понимаю.

— А чего огорчатся? Если бы и второй мир пропал, Чёрный Дракон остался бы, но и это не главное...

— Что?!

Юноша поднял руку.

— Кажется, теперь моя очередь объяснять. У меня был брат, близнец.

— Я знаю.

— У нас всё было общее, открытое для обоих… Недолго… Я не знал. И когда он превратился в рыбку-стой, мой Чёрный Дракон исчез, по заслугам, а его дракон объединился со мной, и я стал не изумрудным, а чёрным. Он не мог просто исчезнуть, понимаешь? И мир его тоже остался, он всегда низко над горизонтом.

— Невероятно! А что ты можешь, как дракон? Что ты умеешь особенного?

— Как я могу ответить, я же не знаю, что для тебя особенное? Я самый умный и самый быстрый в Великом Море. Но несколько сотен раз, я чуть не погиб. Мой мир движется внутри тени, состоящей из многих теней, я создал её сам. Во всём этом нет ничего особенного.

— А что его Белый Дракон, он тоже с тобой?

— Это нет. Особенный, личный дроид.

— Я сделаю костерок.

Мурена ставила коряги шалашиком. Растопки не было, растопка редкость, сухой травы мало, не книги ведь жечь, и не ткань… Она долго чиркала искрой, рассуждала так: "О чём бы мы ещё ни расспросили друг друга, что бы нового я не узнала, я либо зайду, либо нет. Главное было очевидно сразу, да, он хищник. И что? Мы не на рынке. Он не таящийся хищник, а чудо морское. Сниму вопрос раз и навсегда, или-или. Правильно, Бест?.."

— Я хочу зайти, — медленно проговорила Мурена.

— Отлично! — Селена вскочила на ноги. — Так, значит, я выходила первой, ты следом. Значит, теперь мы меняемся...

— Не надо, — Мурена кивнула юноше. — Я доверяю тебе.

Он кивнул в ответ:

— Сейчас позову его.

"Удивительно: позову Собственный Мир! Кому подчиняется движение облачных миров в небе? Ветрам и только". Юноша подошёл к кромке воды, походя, выхватив из-за пояса кистень, разбил какую-то тень, караулившую у берега, прикрыл веки. Осторожно, без брызг он топнул ногой, обернулся к Селене:

— Я велю им принести дров для вас, или хочешь, нырнём вместе?

— Пусть тащат, — отозвалась Селена. — Я давно не была на суше.

К берегу, бросая на гальку одну волну за другой, поднималось нечто огромное из глубины. Следующая волна окатила Мурене ноги. Чёрный Дракон зашипел и вышел вперёд.

Огромная, невообразимой ширины морда высунулась из моря и легла на берег. Гладкая, сизая в серых пятнах. Маленькие глаза по сторонам горят, как в ночи, она заслонила собой свет утра. Юноша топнул ногой снова, и пасть раскрылась. Зубы острые, загнутые внутрь. Чтобы увидеть верхнюю челюсть надо запрокинуть голову. Из глубины гиганта исходил приглушённый рыжий свет. Он хлопнул в ладоши, изобразил какой-то замысловатый сложный ритм с ускорением в конце. Серые пятна начали двигаться под него, несколько слились и отделились, двумя тенями, высунули из моря тонкие длинные носы, глаза-блюдца, подо всем этим — шевеление щупалец. Чёрный юноша ещё раз хлопнул в ладоши, уже короче, и тени, пятясь, исчезли в Великом Море.

— Готово, — сказал. — Можем идти. И я доверяю тебе. Я оставлю тебя за хозяйку.

Он запрыгнул внутрь огромной пасти, встал прямо на клыки и обернулся. Девушки подошли ближе.

— Интересно, где здесь дверной колокольчик? — спросила Мурена.

— Вот, — Селена дотянулась с трудом, встав на цыпочки, до яростно горящего глаза и вдавила его. Раздался низкий гул, затихая, ушёл внутрь гиганта.

— Ничего себе, замаскировал звоночек!.. С таким можно не волноваться, что тебя будут часто беспокоить!

Чёрный Дракон Мурены, отчаявшись, с тихим шипением заходил то с одной, то с другой стороны. Юноша хмыкнул, взглянув на него, приосанился, и церемониальным жестом пригласил её в Собственный Мир.

Сколько дней и ночей прошло? Глухой, но явственный рокот по синему бархату глубины прокатился из конца в конец. Мурена слышала его, но не обращала внимания. Наверное, так должно быть, это часть мира или… неважно что. Поёт дроид… Поёт без слов… Рокот повторился снова. И ещё раз, и ещё, пока не привлёк к себе её мысли, подобный смутному воспоминанию… Звонок. Дверной колокольчик, вот что это. Но в какой стороне рама, и как пригласить? Здесь нет даже верха и низа. Мурена дождалась следующих гулких раскатов и поплыла на источник звука. Сквозь толщу воды перед ней сияла зубчатая, двойная горизонтальная щель. Что дальше? Делать ничего не пришлось. Когда Мурена достигла просвета, он расширился сам собой, открылся в пространство Великого Моря, где чёрный юноша плыл на одном месте, заглядывая внутрь.

К чести Мурены сказать, церемониальный широкий жест приглашения она сотворила без колебаний. Искушение не коснулось её. Юноша заплыл, прислонился головой к голове и подумал: "Они ждут тебя..." Мурена кивнула и первой покинула Собственный Мир, юноша плыл следом.

"Как же велика разница, непередаваемо велика, это не то, что расскажешь словами..." Голос дроида затих в ней, остался эхом, а всё вокруг — грубое и неуловимое одновременно, и Свободные Впечатления и тело.

Мурена, пошатываясь, встала на мелководье. На берегу светился зелёный костёр в зелёном же, нарастающем сумраке. Целая компания смотрела на неё. Амарант, Борей невдалеке, набычившись, говорил с Громом, оба их Чёрных Дракона стояли видимые за спинами людей, плохо дело, опять что-то не поделили. Коллекционеры Сота и Манок, пришедшие с Громом, от скуки подняли торговую подставку, шатёр и менялись друг с другом на какую-то мелочёвку, как будто без подставки нельзя. Зазывали к себе Амиго, Ксандра, Амаранта, державшихся поближе к костру, поторговаться. Селена тихо-мирно склонилась над шашками. Сонни-сан то и дело поднимал на неё удивлённый взгляд, неужели проигрывает? Мурена вышла из воды, дрожа от холода и земной тяжести, села рядом с ней.

— Селена, привет. Сколько меня не было?

— Дней двадцать, — сказала та, не отрывая взгляда от доски, начерченной грубо.

— Двадцать?!

— Ага… —

Селена сделала ход, перепрыгнула чёрный камешек, перевернула: "Кто тут есть?" И с досадой швырнула в море Слепое Око Судьбы. Сонни-сан улыбнулся:

— Ещё партию?

— Непременно! После.

— В честь чего такая делегация? — спросила Мурена.

— Не, не тебя ждём, — Селена понизила голос, — они не знают, где ты была, наши тайны только наши. Они ждут Изумруда.

— Вижу, ты сократила его красивое имя.

Сонни-сан обратился к Мурене:

— Была атака. Морские хищные тени, стая. Простые, но необычайно скоординированные, как будто ими управляет кто-то один. Были потери.

Селена добавила:

— Меня, хищницу, уже не гонят с верхней террасы! Мы играли там с Сонни, когда вернулись выжившие, раненные. А Изумруд много может, и я решилась познакомить, рассказать. Но его не было, он искал тебя.

— Ой, да! Там совершенно забываешь о времени… Вы решили, что я не выйду?

Селена улыбнулась:

— Забываешь? Там его просто нет… Нет, что ты, ничего подобного мы не думали. Смотрящая тень стала так хаотично управлять им, беспорядочно. Скорость у гиганта не всегда предсказуема… Мы беспокоились. Вдруг ты выйдешь, вокруг столько теней, хищников, подчинённых только Изумруду, а он потерял гиганта из виду на какое-то время. Нельзя доверять только смотрящей тени.

— О-хо-хо, Селена, ни о чём подобном не помышляла, что там осталось снаружи...

Чёрные Драконы Борея и Грома исчезли, оба парня подошли к костру. На поднявшегося из воды Изумруда, огромного, чёрного, в полтора раза выше любого изгнанника они воззрились, застыв как изваяния. Да и все, кроме Амаранта и Сонни, они не удивились, кивнули приветственно. Молчание затягивалось. Мурена тихонько шепнула Амаранту:

— Щас начнётся… А где прирождённый переговорщик Бест?

— Думаешь, он не пришёл бы ради такого знакомства? Он болен. Ранен.

— Чего?!

Земля ушла у неё из-под ног. Болен, такого с полудроидами вообще не бывает. А ранен, означало только одно — сильно ранен, действительно ранен!

— Амарант, говори! Что случилось?!

— Произошло нападение. Не на пещеры, над морем. Один коллекционер следил, как он думал за вором, и обнаружил целую группу новичков, изгнанников, кочующих на драконах. Странную группу, вещи собирают, ни с кем не говорят, друг с другом тоже. Рассказал Бесту. Вместе полетели, с Громом и с пятью парнями. Я не собирался, потом передумал, догнал. Ну, нашли мы их, ну летают, как замороженные. Они как будто заражены… Что-то общее… Во взгляде. Словно, они поймали какое-то общее Впечатление, ложное. Или общую тень. Мы казались им — враги. В принципе, такое возможно, если очень большая тень идёт в Великом Море, и они упали в неё разом...

— Невозможно, Амарант, ерунду ты говоришь! Неважно! Что дальше?

— Мы удивились, дальше… Идей не нашлось, никто их силой тащить не собирался. Они напали первыми. Трое сбросили Грома вниз. И мгновенно появились тени, караулили, не иначе. Гром бы вырвался без труда, но вся эта сумасшедшая компания, чтобы только удержать его попадала в воду. Ну и мы тоже. Куча мала. Чего они хотели? Гром взлетел, Белый Дракон вынес его, телохранители сработали отлично, жертв не было, среди нас… А вот у новеньких...

— Не оказалось Чёрных Драконов...

— Да, не трудно угадать. Хищные тени, они были, как единороги, рогатые рыбы в крупной чешуе. Они не душили, нечем, и не кусались почти. Они стремились проткнуть своим рогом, зацепить и утащить в глубину. Когда я увидел витой рог в его Огненном Круге… Я, не предать словами… А Бест вытащил несчастного дурака, представляешь?!

— Бест!.. Я поняла, что дальше, я поняла!

— Да. Он не отдал морским хищникам ни одного. Ни одного не бросил. Они становились вялые от морской воды. Не удивлюсь, если изначально они были как-то скоординированы с подводной стаей. Бест вытащил всех. Двое ранены, и все по-прежнему невменяемые, ну хоть на людей не кидаются. Из наших пропало трое, коллекционеры. Только с одним Бест дружил на суше, а в море, вот так… Прекрасные ребята, настоящие бойцы. Дела им до этих новеньких...

— Амарант, сам он, Бест?!

— На воде уже никого не осталось, он уходил последним, должен был позвать Белого Дракона. Волны. И не хватало дыхания. Тени окружили его кольцом, они были, как рисунок на воде, который сжимался. Чёрный Дракон, сверху разбил нескольких хвостом, отгонял, не давал бодаться, но и только. Они сжимали круг, начали вращаться, образовалась воронка. Тогда Гром спикировал вниз и выхватил его из воды, оставшись верхом, пролетев связь волну, и дроид не исчез, чудо, почти невероятно! Без сознания. С едва не остановившимся Огненным Кругом...

— Гром… — Мурена терпеть его не могла, — Гром… Бест в пещерах?

— Уже да.

Как стрела, вытянувшись вдоль драконьей спины, Мурена летела в пещеры.

А вот что до того происходило с Бестом. Гром принёс его к ближайшему тайнику и разослал гонцов. Тепло для Огненного Круга. Он двигался рывками и еле-еле, но всё-таки двигался. Горючее у изгнанников в дефиците. Только не на этот раз. Его было много, столько не видел никто и никогда. Первыми без промедления откликнулись другие коллекционеры, чьи тайники находились вокруг. За первую ночь они сожги всё, что могло гореть: ветки, коряги, подушки с мягкими сухими водорослями, пучки редкой травы, стопку очень тяжелых книг, огромных, как валуны, какие-то промасленные тряпки, белые таблетки, горевшие долго, но слабо, дорогие ткани, расшитые золотом, бисером, серебром. Им не нужен был костёр на ночь, им нужен был жар, способный вернуть к жизни, удержать её. Они бросали в костёр одежду с себя. Иначе и не могло быть. Столько и более того значил Бест для группы. И больше того.

На другой день, перенесённый к пещерам, Бест лежал в полукруге костра. Рядом огромная куча, гора всевозможного топлива. От жара к нему трудно было подойти. Вокруг пещер и внутри многолюдно. И тихо. Изгнанники почти шёпотом переговаривались между собой.

Мурена спрыгнула прежде, чем лапы дракона ступили на землю, и подбежала. Её, ледяную, охватил жар костра.

— Бест!!!

Огненный Круг вращается ровно, но настолько медленно, что, не присмотревшись, не заметишь.

— Бест, ради неба и моря, и милости дроидов, какого чёрта, Бест!..

Он улыбался в беспамятстве, в глубоком сне. Но там, внутри, он боролся. Не с ними уже, не с хищными винторогими тенями моря, но с тенью внутри. Неуловимой и неотступной, смыкающейся кольцом, убегающей змеёй, опережающей даже мысли. Бест должен был, если хочет выжить, найти, изловить в своём теле этот скользкий холод. И он искал. Всё в нем сопротивлялось, не желало смотреть в сторону этой тени, в тень отвращения и боли. Он предпочёл бы сунуть голову в остатки своих Впечатлений и забыться там. Бест отвлекался, выдыхался, забывал, но снова и снова заставлял себя возвращаться, идти по следу. Когда же он схватит её, эту проклятую тень, этот сгусток яда, посмотрит прямо на неё и скажет: "Вот ты, и не прячься больше!" Тогда подведёт её к центру груди, испарит, вырвет… И всё, и покой...

Жизнь Беста зависела сейчас от двух взаимоисключающих факторов. Жар огня позволял легче вращаться его Огненному Кругу, и он же мешал. Слишком мало влаги. Мысли неповоротливы, слабы. Даже если удастся в такое ничтожное количество влаги, уловив, заключить тень, испаряясь, она остановит Огненный Круг. Точно.

Регулярно, раз двадцать за день, кто-нибудь подходил к нему и выливал на голову чашку Чистой Воды забвения. Но они не понимали, как этого мало! Они опасались лить больше холодной воды. Мурена смотрела в его закрытые веки. "Чёрта с три, — повторяла она про себя, — чёрта с три!.."

— Давно он так? — спросил он через плечо, ни на кого не глядя.

— Два дня.

— И сколько это может продолжаться?

Ей не ответили.

— Дроид… — сказала Мурена. — Нам нужно посоветоваться, нужен дроид.

— Я бы не рассчитывал на это, — заметил Ксандр и отошёл, слишком жарко.

С северного мыса и остальные вернулись следом, и Селена, и Изумруд. Перед ним расступились изгнанники. Странно было Мурене впервые увидеть его в толпе, со стороны, огромного чёрного хищника, наивного, как Восходящий, могущественного, как Чудовище Моря.

— Знаю, знаю, — отвечал он Амаранту на ходу, — не сложно, я знаю про них.

Неожиданно Изумруд остановился, не доходя костров, глянул на Беста, лежавшего посреди, развернулся, позвал дракона и улетел без единого слова. Изгнанники переглянулись недоумённо, кроме Селены. Она опустилась на колени рядом с Бестом и посмотрела Мурене в глаза… Изумруд вернулся раньше, чем кто-либо успел удивиться вслух его исчезновению. Кожаный мешок размером с него самого колыхался, перекинутый через плечо. Стремительный, чёрный, он прошёл, рассекая толпу, развязал верёвку и вылил, обрушил на тело, лежащее между кострами поток обыкновенной морской воды. Окружающие ахнули, отступили, зашипели брызги на раскалённых камнях. Но Чёрный Дракон Беста не проявился. Селена, удержала какого-то парня: "Поверь, он знает, что делает..." А внутри себя Бест жадно вдохнул и — увидел! Вот оно — мерзкое, скользкое и вертлявое, то, что мешало дышать!

Изумруд склонился над ним и тихо, уверенно произнёс:

— Не надо. Я.

Он вытащил из-за пояса длинный, витой рог.

— Точно, как у хищных теней… — прошептал Амарант. — Но артефакт...

Изумруд прищурился, перехватил его обратным хватом и отправил медленным закручивающим движением прямо в Огненный Круг. Мурена вздрогнула, отвернулась. На острие вынутого рога вился тёмный туман, и висела одна мутная капля.

— Видите каплю? — спросил Изумруд. — Это вся вода, что была в нём. Какие вы глупые. Дайте ему попить.

Изумруд перевёл взгляд на безмятежное лицо Беста и продолжил, уже задумчиво:

— Незаурядный. Необычный человек. Хорошо, что мы не встретились раньше.

Он махнул рукой Амаранту, сказал ему на прощанье:

— Ничего не надо. Я сам. Про создавшего — после.

Изумруд окинул единственным взглядом толпу, позвал Селену, следовавшую за ним, как ветерок за грозовой тучей, и они улетели вместе.

Бест выправился от раны настолько быстро, насколько возможно. Мурена — нет. Больше всего она хотела бы поговорить с Лелием, посоветоваться, услышать: "Всё обойдётся, всё образуется..." Не судьба. Амарант совершенно другой, ближе к коллекционерам. Но книги лучше, чем шмотки. По крайней мере, серьёзный и знающий, он напоминал Лелия этим.

— В книгах ты встречал хоть какие-нибудь попытки, способы заставить Огненный Круг снова идти быстрее? — приставала она, и не первый раз.

— Неудавшиеся, — отвечал Амарант, — абсурдные. И ещё: приводившие к фатальным последствиям.

— Я не старик, — смеясь, бросил Бест, улетая по своим, как всегда неотложным делам, как всегда связанным с новичками, — уймись, Мурена. Чуть быстрее, чуть медленней… Это не катастрофа.

Амарант лукаво посмотрел на неё и добавил, в шутку:

— Впрочем, есть один способ...

— Говори, а!..

— Если нельзя ускорить Огненный Круг, то можно замедлить время.

— Отличная философия, она очень утешает!

— Нет… Не философия. Мурена, ты задумывалась когда-нибудь, сколько живут изгнанники и сколько хозяева Собственных Миров?

— Хозяева дольше. У них жизнь спокойная.

— А насколько дольше?

— Я не знаю.

— Один к тысяче в их пользу. И это даже если хозяин домой почти не заявляется. А если не выходит из Собственного мира, наши десятки тысяч лет против их сотен миллионов.

Таких цифр Мурена не ожидала, она смотрела, открыв рот:

— Откуда знаешь?

— От Лелия. А Лелий от дроидов, для него актуально было.

Амарант взглянул на её потерянное лицо:

— Ну, извини. Не стоило упоминать. Опечалил тебя.