Глава 15.

Глава 15.

Изумруд совершенно правильно оценил масштаб угрозы, слаженность нападающих и вектор развития, но перемены на континенте Морская Звезда оказались ещё радикальнее и случились ещё быстрей.

Проводя ночь за попытками разобраться, соорудить в недрах своего Морского Гиганта нечто подобное виденному, Изумруд пустил его курсировать на большой скорости, меняя глубины, чтобы наблюдать за морем. В целом оно было спокойно. Гиганты знакомых ему хищников, предпочитавших тактику ловушек и сетей, не грызущихся между собой, пассивно опасные, держались облюбованных ими течений. Мелкие хищники шныряли у берегов. Большие бессознательные тени распадались, тянулись к мелким, окутывали их, обратно слипались и плыли, переходя в серый, клубящийся туман. Когда же утром он всплыл и вышел на берег… Глубокие, жуткие борозды тянулись внутрь материка. Сплошь, без перерывов, справа и слева, насколько хватало взгляда! Они шли по песку и гальке, разворотив прибрежные валуны, даже на скалах оставив прерывистые плоски, где тень отталкивалась, и где подтягивала шипастый хвост. "Ого!.. Ничего себе сила! А не опоздал ли я со своим обещанием?!"

Он не опоздал. Изгнанники скрылись в пещерах и подземелье. Их спас единственный, еженощный костёр перед входом и Чёрные Драконы. Нападавшие тени никогда прежде не видели огня. Они и света почти не видели, не ориентировались в нём, переносили плохо… Они вышли в ночь из великой ночи морских глубин, на самом деле, совершенно с иной целью… Побоку группка людей. "Но так будет не всегда, — подумал Изумруд, — если на первый раз была ночь, это не значит, что на неё же придётся и второе нападение". Когда он сделал круг над верхней террасой пещер и оставил Белого Дракона, изгнанники как раз решились выйти на свет. Невообразимое зрелище изборождённой шипами земли предстало им, земли, покрытой белыми студенистыми пятнами до горизонта.

— Не наступайте, — крикнул Изумруд, спускаясь, — не прикасайтесь к ним! На всякий случай.

В какой-то мере, произошедшее сыграло на пользу данного им Бесту обещания, никто больше не думал ссориться, ни с ним, ни между собой. Изумруд остановился около кострища, рядом с Громом, глядя на остывшие угли и разнесённую ветром золу.

— Не могу поверить, — сказал Гром, — это единственное, что защитило вход...

— Больше не надейтесь, — Изумруд пнул головешку, — Теперь они видели огонь, видели препятствие. А учатся они очень быстро.

Борей, улетевший раним утром, не выдержав бездействия, скрежета камней и темноты, вырвавшийся на своём белоснежном до синевы драконе, вернулся, спикировал к ним и сходу:

— От рассвета до этого времени в облаках я не встретил ни одного человека! Где они могли спрятаться. Их что, всех приютили хозяева Собственных Миров?!

— Нет, — сказал Изумруд, — их всех съели. Тени тоже умеют летать.

— Небыль!

— Можешь не верить. Но ты чудом вернулся. Ты не заметил ничего странного?

— Нет. Море, волны, всё в белой пене, необычно, но… Ветер бешеный над ним.

— Ага. А ты сейчас пикировал с большой высоты?

— Вертикально. Над материком.

— Ага. Потому и прорвался.

Селена показалась в пещерной арке, невозмутимая, заспанная. Она и Сонни-сан изощрялись, сочиняя новые правила для быстрых шашек, всю ночь атаки, а утром спала. Она обняла Изумруда, маленькая, как луна на фоне чёрного неба.

— Привет. Возвращаемся?

— Не выйдет.

Она не спросила, почему. Нет, так нет. Да, так да.

— Может быть, мы с Муреной посмотрим, что делается в других местах?

Хотела слетать на рынки.

— Не высоко и не низко, летите. Прочие остаются.

Мурена подошла к подруге:

— Первые распоряжения генерала?!

Она дёрнула Селену за рукав:

— Ты что, спрашиваешь у него разрешение? Где тебе быть?

— Да, а что?

Мурена прикусила губы, склонила голову к плечу, к другому… И тряхнула ей так, что волосы разлетелись.

— Ничего… Как удачно, что мы получили разрешение!.. Летим!

На месте Центрального Рынка не было ничего… Буквально. Как и на месте других, маленьких рынков-спутников… А если такое в середине Морской Звезды, стоит ли проверять Южный, Мелоди и прибрежные рынки?.. Временные и постоянные места пребывания людей, кроме их пещер с единственным кострищем у входа, были стёрты с лица земли. Девушки сделали пару кругов в небе, спустились на землю и оставили драконов. Где шатры, уходившие в небо, к Собственным Мирам? Веками протоптанные дорожки изрыты глубокими бороздами. Тина. Обрывки водорослей. Склизкие белые лужи. Селена ткнула в одну из них пальцем ноги. "Да-а-а-а-й!.." — заорали ещё распадающиеся простейшие Впечатления. "Ф-у-у-у! — Селена вытирала ногу об землю. — Ой, не надо было этого делать!" Она наклонилась вдруг и сняла с пальца ноги маленький блестящий артефакт.

— Смотри, колечко! Как я хотела такое когда-то! Велико. Это печатка. Им запечатывали письма… Древность!

Мурена пожала плечами:

— Чувствую, после разгрома здесь и не такое можно найти.

— Давай поищем!

— Поздно уже, день давно. Мне надо вернуться в мир Беста, рассказать.

— Но Изумруд запретил нам летать высоко.

— С чего бы это я стала его слушать?

Селена удивилась так искренне, что Мурене стало смешно:

— Ты не изменилась с тех времён, когда была Восходящей. Это и подвело тебя, разве нет?

— Да, наверное. Один раз. Но больше не подводило. Если я не буду доверять, как мне жить? И зачем?

— Каждому своё. Я не зову тебя. Но мне пора.

— Подожди, спроси его сначала, как взлетать, вертикально, почему? Над сушей? Ну, попадёшься ты сразу тени, и что? Кому от этого лучше? А Бест в безопасности.

— Да… Вообще-то, да. Ищешь колечки или мы возвращаемся?

Они взвились над разгромленным рынком и заметили последнюю тень, отползавшую от него. Длинная рыба с витым рогом и загнутыми, острыми шипами на раздвоенном хвосте. Она отталкивалась этими шипами, втыкая их в землю, а затем подтягивала к себе. Тень двигалась от одной студенистой лужи к другой в чужеродной стихии, как кто-то бесконечно уродливый и больной, но, почему-то, девушкам пришло в голову одно и то же: вот таким ужасным способом через весь материк она непременно доползёт к морю.

— Какая фе-е-р-рическая гадость! — Мурена поторопила дракона, — Быстрее прочь.

— Давай принесём её с собой? — предложила Селена внезапно.

— Ага, — согласилась подруга, саркастически, — ты за рог, я за хвост, так и потащим. Ты же, вроде, потрогала ихнюю лужу, тебе не хватило? Давай просто расскажем, где она. Кому интересно, прилетит и посмотрит сам.

На том порешили.

Пока девушки приобщались к невинному мародёрству, народ, остолбеневший и растерянный, выбравшись из пещер, разглядывал борозды по всей земле, тянущиеся к морю. Голос Изумруда, как голос дроида, свободно распростёрся над толпой:

— Высокое небо безопасно. Сам взлёт — нет. Кто хочет, пусть стартует отсюда или ближе к центру материка. Вертикально. На полной скорости, доступной дракону. Возвращение — ваше дело. Бегство — мой совет.

Ни слова не прозвучало ему в ответ, ни одного вопроса. Сначала пять, после около дюжины юрких Белых Драконов проявились над толпой, планируя до земли, и стремительно ушли в облака, унося своих всадников.

— Мы хотим знать то, что знаешь ты, — потребовал Гром, без вызова, но твёрдо.

— Или выжить? — уточнил Изумруд. — Одно из двух. Времени мало.

Гром промолчал.

— Ты узнаешь, что надо. Вы будете сажать лес.

Изумруд обратился ко всем оставшимся изгнанникам, немногим больше сотни:

— Нужно сделать цепочку драконов низко над землёй отсюда до побережья, — он махнул рукой вдоль по бороздам. — Я принесу вам деревья из каменного леса. У входа в пещеру очертите узкий полукруг, и от него ставьте их в землю рядами. Тени, какие бы то ни было, не пройдут сквозь большой огонь.

Он закончил свою речь, уже поднимаясь в небо. Гром догнал его на своём необычайном драконе, словно нарочно выбравшем коллекционера, каждая белая чешуйка — язычок пламени...

— Изумруд, скажи! Прошу тебя, скажи хотя бы одно, что нам даёт это, кроме выигрыша во времени?

— Ничего. Только время.

— Я знал. Должен быть источник, они прибывали, они неисчерпаемы.

— Есть источник.

— И только ты один можешь до него добраться...

— Не только, любой, кто умеет нырять. Он шустрый. Мне пригодились бы ещё люди, и окружить, и в качестве приманки. Но не такие, как ты. Лёгкие. Подвижные. Без Впечатлений.

Гром побледнел от злости.

— Ладно...

— Ты знаешь таких среди вас?

— Да, — ответил Гром через силу, понимая, что враждовать не время.

Изумруд кивнул, ускорился и оторвался от него. Но не от Селены на её улыбающемся Белом Дракончике.

— Стой! Мы с Муреной нашли одну тень! Хочешь её разобрать?

— Где?

— На юг от Центрального Рынка. Бывшего рынка… Ползёт к морю. Медленно.

— Хочу. Но не руками же. Мне нужны мои тени.

Изумруд на минутку пересадил Селену к себе, а её дракона придержал за гриву.

— Я предпочёл бы знать, что ты в Собственном Мире… А сам, чувствую, долго пробуду на суше… Ты тоже хочешь остаться, да? Хорошо. Но не отходи от пещер. Я скоро вернусь. Разберём тень вместе.

— Я жду тебя.

Селена вернулась на спину своего дракона и умчала в обратную сторону.

Белые Драконы под облаками, люди на них, непрерывной цепочкой передающие друг другу едва подъёмные, белые же стволы, зачастую с кронами вместе… Невероятное зрелище. Лес, доставленный в недрах морского гиганта. Таким образом, древнего их врага к вечеру, когда работа закончилась, увидели все, собравшись на берегу. Причуда судьбы. Заглянули в пасть с лучиком света из Собственного Мира, в зубы… Наконечник хвоста окатил их высокой волной, гигант без хозяина сам ушёл в глубину.

Изумруд не участвовал. Он вернулся со своей тенью. Серая, гибкая кишка. С одной и с другой стороны зубы, разные. Она чуть извивалась в его руке. Девушки подскочили смотреть…

— Не трогать никому! — зарычал он. — Только за середину брать можно. И только мне.

Тут любознательность одержала победу, и Гром напросился на шоу.

— Сколько угодно, — ответил Изумруд.

Вчетвером они отправились, Мурена летела первой, совсем низко, высматривая тень на земле. Нашла. Винторогая тень двигалась много живее. За ней виднелся белый, гелеобразный след. Создавалось впечатление, что она не только размазывает встречные лужи, но и как-то подтягивает его за собой. Приземлились спереди по ходу её движения.

— Не спешите, — сказал Изумруд. — Стойте здесь. Я подойду первым.

Он приблизился. Глаза тени, вёрткие, на палочках закрутились. С феноменальной живостью она сделала бросок, рогом целясь в его сторону. Изумруд не парировал, кистень не вытащил, отскочил и всё.

— Оценили длину прыжка? Теперь можете пробовать, кого из вас она быстрей заметит. Гром?

Гром вовсе не хотел. Но подошёл. Сцена повторилась. С той лишь разницей, что, отпрыгивая, он поскользнулся, скрипнул зубами, подавляя крик от ожога. "Д-а-а-й!.." — вопила распадающаяся лужа. И долго отряхивался, тер плечо потом.

— Видишь? — спросил его Изумруд без улыбки. — Зачем ты нужен в море? Какой от тебя прок? Даже приманки должны уметь прятаться и кусаться.

Следующей подошла Мурена, озадачив тень надолго. Глаза вращались, голова с витым рогом вертелась из стороны в сторону. Тень не шла дальше и не нападала.

— Что интересно, — сказал Изумруд, — она не ищет тебя. Она боится. Не знает чего, просто боится. А ведь это тупая тень. Будет хорошо, если ты пойдёшь со мной в море.

Мурена, польщённая, возразила ему:

— Я у Беста почтовый дракон. И, вроде как, давно должна была вернуться.

— Забудь. Я сам расскажу ему, насколько стремительно всё переменилось. Ты здесь нужнее. Тот мир начинает носить ветром, как остальные, но он по-прежнему низко, надо взлетать порядочно, пикировать точно к нему, не долетишь.

"Ну, ни фига же себе! — изумилась Мурена. — И я это слушаю! Какой дар убеждать!.." На Селену тень не обратила никакого внимания, словно той не было в двух шагах. Невидимка.

— Прекрасно, — похвалил Изумруд. — Это замечательное твоё качество. Но ты остаёшься в пещерах.

— Хорошо, — отозвалась она.

А Мурена сделала настолько большие и круглые глаза, что даже Изумруд заметил.

— Что-то непонятно?.. Хочешь прогуляться с подругой? Я закончу эту историю, почищу море слегка, кое-что кое-кому объясню там, и провожу вас. Но не раньше. Как прежде не будет. Селена — она не твоя. Моя.

Как рыбка на суше, Мурена схватила воздух ртом, похлопала себя пальцами по губам и промолчала.

— Вот и славно, — Изумруд повернулся к Селене. — Идея. Обойдёмся без цирка. Селена, оно, винторогое, тебя не видит, тебе и разделывать. А вы запомните раз и навсегда: тот, кто не создал ни одной тени, не сможет удержать ни одной. Не верите, я дам вам подержать другую, безопасную.

Осторожно он предал Селене серую извивающуюся ловушку, указал на маленькие зубки с правой стороны:

— Сначала эти. Они сами знают куда вцепляться.

Селена удерживала ловушку с видимым усилием, подошла, дотянулась… "Клац-клац..." — сказали маленькие зубки, кишка изогнулась, напряглась и заглотила откушенные глаза на палочках. На их месте оказались другие, обыкновенные, рыбьи. Грустные глаза. "Клац-клац..." — сказали зубки, бросаясь на хвост. И шипы с него исчезли, проглоченные. Остался рыбий хвост. И тогда, рогом вперёд тень сделала выпад. Мимо. Селены она не видела.

— Теперь переверни, — сказал Изумруд.

Селена послушалась и протянула ловушку второй пастью вперёд, с тремя рядами тонких длинных зубов. Ловушка в её руке рванула вперёд, потащила за собой и со скрежетом впилась в основание витого рога. Мощно и смачно, с хрустом она перекусила его, а заглатывая, стащила со всей тени её серую, жёсткую шкуру. И затихла.

— Не приближай к себе! — воскликнул Изумруд, видя, что Селена устало опускает руку, и забрал у неё тень-ловушку.

На земле осталась лежать большая серебристая рыбина, глядя на них круглым, печальным глазом, слабо дрогнув плавником.

— Это основа, — объяснил Изумруд. — Обыкновенная тень-впечатление рыбы, только движение, без противовесов, но живучая, стабильная.

— А её забрать? — Селена взглянула вопросительно.

— Зачем?

— Отпущу в море.

— Ладно.

Изумруд разорвал ловушку посередине, поднёс, рыбина задрожала, уменьшилась и исчезла внутри.

— А они не соединяться там обратно в целую, винторогую? — спросила Мурена.

— Нет. Что значит там? Они все в разных местах.

Дело сделано. Унылый пейзаж не располагал оставаться в нём дольше. Когда летели в пещеры, Гром спросил Изумруда снова, преодолевая неприязнь:

— Ты что-то говорил про оружие. Оно будет связано с огнём?

— Нет. Не угадал.

— На этот раз можно подробнее?

— Можно. Я думаю. Те, что придут, будут рассчитаны на огонь и на сушу. Но все тени непостоянны в море, даже стабильные, они все состоят из Впечатлений и вода Свободных Впечатлений разъедает их. Особенной неожиданностью станет она для пришедших на сушу… И среди теней выйдут морские хищники с Огненным Кругом. Значит, надо что-то охватывающее, как хвост дракона… Это должен быть бич! Бичи, длинные кожаные кнуты, вымоченные в морской воде Свободных Впечатлений! Где взять...

— Я знаю! — воскликнул Гром. — У нас в общем, большом тайнике есть кожа длиной с дракона. Драконья кожа.

— Гром, — сказала Мурена с усмешкой, — ну ты же коллекционер, ну, спроси у Амаранта что ли, драконов не существовало!

— А кожа существовала?

— Гром, — Селена вмешалась в их спор, — ты не знаешь, что лежит у вас в тайнике? Артефакт. Но не с древних времён. Артефакт на основе Впечатления чьей-то мечты или сна… Сделанный хищником из похищенного. Это же так просто.

Гром опустил глаза… Его Белый Дракон замедлился, выгнул шею, покосился на всадника, не понимая, что происходит. Нет, конечно, Гром знал, в общем, похищают, делают… Но кто из них, коллекционеров, задумывался о происхождении конкретно своих вещичек?.. Бестактный и безжалостный Изумруд добавил:

— Не из "драконьей" ли кожи и твоя одежда? Очень уж она новая. Так не бывает. "Свежеошкуренных драконов", если так подумать, больше, чем старых, подлинных артефактов. Хотя и меньше, чем тех, которые чистые хозяева сделали ещё Восходящими и вынесли из Собственных Миров на обмен. Вот у меня есть стайка...

Мурена шикнула на него.

— Что? — удивился Изумруд. — Я же не делаю так больше. И не собираюсь. Рассказывать тоже нельзя?

— Можно, просто, это лишнее.

Гром взглянул на него, на себя. "И, правда, новая. Так не бывает… Что же он получил от меня за эту куртку? Не помню, так, ерунду какую-то… Так зачем же?.. Зачем?"

«Она не твоя… Моя…» А секреты — наши!

Туча над головой сменилась кучевыми быстрыми облачками, сизыми тающими обрывками. У мрачного горизонта в океан из сизой тьмы били молнии, разветвлённые и прямые, долго катили свой гром. Распахивались зловещие безмолвные зарницы.

—… большой рот с опущенными уголками, тёмные, глубоко посаженные глаза, неопределённый взгляд… Какой он был внешне, Мурена? — Селена сдержала обещание рассказать целиком свою историю. — Невысокий, крепкий, сильный, с очень хорошими манерами… Я так говорю, потому что знаю, знала раньше, сейчас подзабыла уже, много разных стилей, обычаи разных веков, собирала их, искала что-то особенное… Мне, Восходящей, нравились церемонии. Нравились Впечатления про два островных государства на противоположных краях мира. Очень разные, оба маленькие и… чопорные, что ли. Чай пили медленно, долго и там и там, с церемониями… Мой дроид 2-2, который помогал мне, он был не из главного семейства Дом, а из промежуточного: Салон, гостиная. Такая комната, где много народу. Где и хозяева дома, и пришедшие гости подчиняются негласным правилам, у разных народов разным, и ещё зависит, какие времена. Правилам легко нарушимым. Совершенно необязательным. Иногда абсурдным. Но для них — жёстким, как законы! И не только касательно поведения, на одежду они распространялись тоже. На время, сколько его там принято проводить, в какое время суток. Мой дроид, Салон, помогал мне находить артефакты, подсказывал где. То платье, с широкой юбкой, с поясом, помнишь? Он подсказал, как найти артефакт, за который отдаст его хозяин на рынке. Так и вышло, отдал… Красивое платье. Давным-давно такие носили. И не у себя дома, а напоказ...

Мурена видела, в каждом слове ощущала, как не хочется возвращаться к основной теме её подруге, и сказала ей:

— Мне дико интересно, но ты можешь не рассказывать, если не хочешь. Или не сейчас.

Селена очнулась:

— Нет, почему? Я отвлеклась. Но я и правда любила всё это, без разбору тащила в свой облачный эскиз. Я отвлекаюсь снова! Как он выглядел? У него были хорошие манеры. Скажем так, они у него вообще — были, в отличие от всех вас… Не в обиду!.. Напротив… Поэтому я решила, что мы чем-то близки, что у нас много общего. Нет, не поэтому...

— Никогда не понимала, — заметила Мурена, — как Восходящие умудряются заводить дружбу. Когда? Заняться нечем? Сколько бы ни было времени, его всегда мало.

— Да, верно. Я тоже про других не знаю. И до него у меня не было друзей...

— Как вы общались?

— Обыкновенно. Искали Впечатления в тучах с подсказки моего дроида. Летали на рынки. На рынках он знал всё. И всех. Но это не насторожило меня. Он обладал весёлой, лёгкой щедростью. Как дроид, Мурена, как дроид!.. На драконах, в полёте его можно было слушать часами! И теперь, когда вспоминаю об утраченном Собственном Мире, — вспоминаю себя мечтающей вслух, рядом с ним! Только с ним… Говорящей, спрашивающей… Я называла один век, восемнадцатый, к примеру, он вставал в полёте на спину Белого Дракона, балансируя, серьёзный, всезнающий и показывал мне: так, откидывая руку, первым поклонится шевалье, так дама… — изобразит и засмеётся над собой… — а так совсем другое сословие… кавалер щёлкнет каблуками… а вот южнее иная страна, соседняя… а вот далёкие, дикие северные народы… а так поступали двое перед дуэлью… а так придворный склонялся перед своим королём...

— Ты ненавидишь его?

— Не знаю. Имеешь в виду жажду мести? Значит, нет. Я бы хотела понять… Небо и море… Понять! Это не пройдёт никогда...

— Как его звали?

— Да ну, к чёрту!

Мурена кивнула, снимая вопрос.

— Удивительное место Великого Моря, — продолжила Селена, — чудесный день. И он был рядом, когда я утратила возможность воплотить Собственный Мир, пропустила главный момент. В далёком-далеке от облачного эскиза. Казалось, время ещё есть… Мне казалось. А он знал, он и позвал меня так далеко. Нарочно. На востоке от континента есть необычная отмель, затонувший артефакт, ты знаешь его?

Мурена задумалась:

— Нет, похоже, не знаю. А что там?

— Большая отмель глубиной, где в рост, где по щиколотку. Но под водой не песок и не камни, там огромные изображения людей, деревья, плоды на ветках, вокруг крошечные люди. Кто на троне, кто верхом. Сцены жизни. Они сложены из маленьких ярких кусочков каких-то камней, наверное, рукотворных. Иногда волны нанесут песка и гоняют его по картинам, а после уносят обратно, и снова все детали видны под прозрачными волнами. Поднять их нельзя, тяжёлые невероятно, а кусочек отломать трудно, да и зачем, такая красота...

— Странно, что это прошло мимо меня. Такого места не знаю.

— Ты подводная бродяжка, Мурена. Если и пролетала на драконе, не обратила внимания. Они могли быть занесены песком.

— Мы опять не о том заговорились.

— Да, — Селена вздохнула. — Ничего интересного, что? Я нырнула, он как бы сторожил, следил за морем вокруг. Я разглядывала подводные картины: лица торжественные, плоды, яблоки, как настоящие, яркие, словно ожившее Впечатление, трогала их… А когда вынырнула, было уже поздно. Время ушло. Я поняла это сразу. Дроид 2-2 больше меня не слышал, не отвечал мне. Сначала, я не могла поверить...

— А я сразу поверила, и так залепила себе по лбу!.. И что дальше?

— Дальше он сделал то, ради чего и караулил рядом всё время, начиная с первой встречи. Обманул меня. Я не хотела верить в утрату, и он убедил меня, что её не случилось. Заверил, что это морочащая тень, что я подхватила её под водой, в хаосе Свободных Впечатлений, такое чувство, будто пропущен мой срок. Но это иллюзия, а не на самом деле. Сказал, нужно смыть её, пойти в подземелья и смыть Чистой Водой забвения. Тогда я увижу, что всё хорошо, услышу дроида, и будет как раньше. А надо сказать, я никогда не бывала в подземельях и не смывала начатый эскиз, украшала только...

— Гад, — у Мурены свело челюсти. — И ты пошла?

— Мы вместе пошли. Он же друг мне, верно? Он умеет сосредоточиться и смыть только то, что надо. И поможет мне, научит.

— Гад.

— Подземелья так велики, я не знала. Мы не остановились там, где можно набрать в ладони и выпить глоток за глотком, не остановились у ручейка, бегущего, словно по лесенке, где успеваешь вспомнить, прежде чем смыть навсегда… Он шёл впереди, оглядываясь на меня до самого...

—… глубокого Треугольного Озера, куда нельзя оступаться!

Все, за целую жизнь виденные, Морские Чудовища показались Мурене милыми щеночками, старыми друзьями, по сравнению с тем, о котором спокойно, не повышая голоса, рассказывала Селена:

— И он столкнул меня вниз. Наши Чёрные Драконы яростно дрались на берегу, некоторое время я ещё видела это… Мы тоже дрались, если можно так выразиться. Я выныривала, он, лёжа на берегу, топил и удерживал силой. Эти глаза я буду помнить до смерти. В них ничего не было, совсем. Никого, ничего… Я наглоталась воды. Могу предположить, что он продолжал это делать, до тех пор, пока я не перестала узнавать его лицо. Щелкнул искрой. Я не посмотрела на неё, свет не отличался для меня от тьмы. Тогда он понял, хватит. Произнёс тихо: "Гут, гут..." Потом ушёл, наверное. На поверхность, или в какой тайник...

— Гад, хищник, тварь!.. Подожди… Ваши Чёрные Драконы?! То есть, на тот момент, он даже не был хищником?!

— Не был, каким хищником, Мурена, что ты!.. Он был чистый хозяин Собственного Мира...

Мурена замолчала, осознавая. В её кулаке скрипел один камешек о другой, и от них уже почти ничего не осталось.

— Я вылезла на берег, Чёрный Дракон поймал меня за руку, вытащил. Он плакал.

— Дракон?

— Да. Он вёл меня за руку, как Сонни, пока мы не вышли из подземелий. Я и была, как Сонни, только хуже. А потом он исчез… Нет нападения, нет дроида. Прямая опасность миновала и он исчез! Понимаешь меня, Мурена, о чём я? Чёрный Дракон был — и исчез… Я потерялась в мироздании. Не смейся, Мурена, в таком состоянии не понимаешь ничего! И веришь любому слову...

— Я не смеюсь! Но как же в действительности ты потеряла его?

— Он был там, мой… друг. На выходе, уже переодевшийся в сухую куртку, я запомнила это, воротник сухой. Смутно знакомое лицо, и только. Он спешил. Действовал наугад. Сказал: "Идём, я знаю, как тебе помочь". Думаю, не имело значения, какой смысл я вложу в эти слова, главное: иди. В таком состоянии я и попала на рынок. Он откинул полог маленькой торговой палатки, лёгкую вуаль. Пропустил меня и сказал кому-то: "Светло, прозрачно, работа не для нас. Она сделает. А после заберу. Ясно?" Там на торговой подставке покачивалась необычная штучка, и её я запомнила на всю жизнь, белая статуэтка: круглое основание, голова и шея коня. Я должна была, когда придёт первый же покупатель, схватить его за руку и прикоснуться к статуэтке его рукой. Все остальные, их было трое, ушли. Я осталась, как за хозяйку, понимаешь?

Мурена прекрасно понимала. Если бы сам торговец мог проворачивать такое!.. А оказывая подобную услугу, завсегдатаи компрометировали себя. Без опаски к ним зашёл бы лишь новичок на рынке. Новичков мало, хищников много, все всех знают. Проблема. В случае Селены, не это была основная цель...

— Я так и сделала. Зачем, что делаю, это не волновало тогда. Вошёл мальчик, заглянул, увидел меня одну, и без опаски прошёл дальше. У него был отрез ткани, неважнецкой, но сказано было соглашаться не любой обмен… Мне так жаль, Мурена!.. Так бесконечно жаль!.. Без труда удалось. Статуэтка коня упала. Из-под купола хищник перехватил юношу за запястье. И прямо вихрем взлетел вместе с ним! Мой Чёрный Дракон проявился немедленно, снаружи. Последний раз я увидела его через вуаль шатра. И рассыпался огоньками дроидов. Быстро рассыпался, а они медленно растаяли, поднимаясь в небо… передо мной. Судя по всему, моё лицо в этот момент он, мой… друг, тоже наблюдал. Потому что, вернувшись, сказал: "Полетели за твоим дроидом, ты видела, он ушёл в облачный мир". Смешно, да?

— Очень. Ничего отвратительней я не слышала за всю свою жизнь.

— И мы полетели… Не сразу, когда я пришла в себя настолько, чтобы вспомнить, как призывают Белого Дракона. В последний полёт. До сих пор интересно, что он получил за меня, за моего утерянного дроида. А за саму меня, что ему обещали? Канделябр какой-нибудь… Отчего прямо на рынке не продал? Легче лёгкого было.

— Есть такое поверье: если гость по доброй воле, свободно входит, а хозяин не хищник ещё, но хочет им стать… хочет стать, забавно, да… Первую жертву он может превратить в "живой артефакт", движущийся, лишённый Огненного Круга, в животное или птицу… Либо это выдумки, либо огромная редкость. Индиго уверяет, что видел такое на входе. Так что, он сделал бы дорогой канделябр. А Лелий?

— Мы встретили его уже на драконах, в небе. Он догнал нас. Думаю, видел тоже всё, что я натворила.

— Они дрались?

— Лелий? Нет… Ты можешь это представить?

— Нет, — согласилась Мурена и улыбнулась. — Даже на миг вспомнить его лицо, имя, и то уже теплей на сердце. Особенно после такого рассказа… Но как же тогда? Он выкупил тебя?

— Не-а...

Селена задумалась, вспоминая, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами.

— Лелий подлетел не к нему, а ко мне, словно того и не было в помине. Взял моего дракона за гриву, погладил его и позвал меня за собой. Ничего больше не сделал. "Он лжёт". Сказал только это. И тот ничем, ни одним движением не посмел спорить. Молча, смотрел, как мы улетаем.

— Да… Лелий, огромное твоё везение. А в остальном… Быть изгнанником и хищницей одновременно, самое жалкое положение из всех.

— Знаю, Мурена. Что ж, в слабости, в трусости, в глупости и беспечности, кто виноват, сам или не сам?

— О, у Беста спрошу при случае, интересно, что он ответит.