Глава 23.

Глава 23.

Проснувшись ранним утром с ясной головой и неопределённой тяжестью на сердце, Изумруд первым делом изложил шпионам, переговорщикам своё видение ближайшей перспективы:

— Подождали день, подождёте и второй. К завтрему у вас будет то, что не даст вам этой чёртовой башне заблудиться и ослепнуть. И наоборот, вы сможете морочить подошедших близко.

Селена с Индиго тем временем, слушая его, исследовали вместе одно Впечатление, но, в отличие от вчерашней сцены, норовили уступить один другому. Индиго притворно согласился, встал, торжественно поднося золотую чашу ко рту… И облил Селену с ног до головы! Как будто побывала в дождевой туче! Она рассмеялась, вскочила, толкнула его, и чаша вылетела прямо в лапы летяге. Он не ушёл… Был тут как тут. "Ну, что ж..." Летяга покрутил её в лапах:

— Артефакт… Превосходный, — он глянул на Изумруда. — Можно сюда складывать.

— Что? А, ну да… Пора.

Мокрая Селена проводила их до выхода:

— Знаешь, что там было? Чей-то танец с огромным веером!

— Правда? Здорово. У вас тут одни танцы да ярмарки...

Летяга, даром, что хищник подводный, с лёгкостью дракона скользил в потоках встречного ветра. Изумруд летел, на него не оборачиваясь, стремительный, как в атаке. Он и атаковал своё тягостное, странное беспокойство, спешил. Белый Дракон резал ветер широкой грудью, закинув назад рога. Оторваться не удалось. Почти одновременно с летягой они приземлились на Синих Скалах. Здесь, вдали от континента тучи затянули небо не так плотно, над морем проглядывал розовый рассвет. "Ну, что ж… Так тому и быть..." — думал Изумруд, расправляя круг сети на воде поплавками. Красиво Великое Море. Скалы, чем ниже, тем более фиолетовые, особенно при свете зари. Летяга сидел на них и ждал, сложив крылья. Маленькое недоразумение. Смешная, жутковатая фигурка среди бесподобного величия природы. "Можно нырнуть, поймать другого, тоже летягу, их легче всего..."

Изумруд подтянулся, влез на скалу, разглядывать вчерашнюю сетку. Свет потускнел, но совсем не много. А ведь это сеть для ловли, не для хранения. "Впечатления независимых дроидов, сильная вещь..." Летяга взглянул тоже, молча. "Какой же ты глупец!"

— Валяй, — сказал Изумруд вслух, — принеси мне со дна голубое стекло, лепесток с острыми краями!

"Последний шанс тебе, пропади ты пропадом!.." Летяга поклонился, острым треугольником ушёл под воду и вскорости вынырнул с большим голубоватым полукружием в лапе. "Не сомневался..." — подумал Изумруд. Взял у него осколок. Разглядывал долго его, море, сеть, летягу… снова стекло, снова сеть, снова летягу… Встал во весь свой огромный рост и сказал:

— Смотри туда. Видишь сетку? Будешь плавать вокруг неё, круг по поверхности, круг под водой, следи за тенями на небе тоже. Если что...

Он задумчиво провёл стеклом, не кромкой ещё, по груди, голубым по иссиня чёрной коже… Летяга перехватил стекло быстрой лапой и порезался. Уставился на неё, вздохнул и сказал, не поднимая глаз:

— Злой Господин. Я могу сделать. Я привычный. Он так и добывал ядовитый дурман. Нами.

— Что?!

Изумруд сел на скалу обратно и снизу заглянул в грустную мордочку.

— Давно. Злой Владыка знает, мы, Богатеи Моря, не видоизменяемся телом, как другие, как настоящие чудовища. Мы, бывает, сбрасываем шкуру. Но остаёмся сами собой! Вот… Так тебе будет видно.

Он сложил лапы спереди и потянул за перепонки-крылья. Грубая, бурая кожа слезла, под ней была золотистая… Вся в широких, рваных шрамах. Изумруд прикусил губы.

— Злой Господин прав, жемчужин в ракушке мало. Нужен ядовитый свет...

Изумруд выбил стекло из маленькой лапы, блеснув, оно пропало в волнах.

— Нет!

— Почему? — летяга только сейчас поднял глаза. — Злой Господин редко проигрывал в своей жизни. А нам, Богатеям Моря, частенько доводилось проигрывать. И терять… Поэтому я знаю. Не так важно и не так страшно то, что временно, Злой Господин. Сначала я думал, что боль — это ужас и смерть. Но время шло. И я понял, что боль — это только боль, только чувство. Скоро понял. А после… невесть, сколько времени прошло… я заметил, что любые чувства — только чувства. Не более того. Злой Господин меня понимает? Тёмные чувства рассеялись, перламутровые остались. Жемчуг остался… Он даже стал красивее! Так что, теперь…

— Клянусь… — Изумруд смотрел на него неподвижными глазами снизу вверх. — Клянусь тебе… Я буду тебе покровителем и братом. Как чудовище чудовищу, клянусь.

Летяга весело, иронично прищёлкнул мелкими зубами:

— Что изменилось, Мой Господин? Что случилось вдруг?

— Ну, например, ты не сказал "злой".

Летяга тоже сел на фиолетово-синий камень.

— А я буду тебе слугой… Ядовитый свет — нужен?

— Постой, ты тоже?.. Ты хочешь отомстить!

— Хочу, очень. Не отомстить, нет. Чтобы его не стало. На самом деле, — продолжил он, проведя лапой по исполосованным крыльям, кожа которых темнела на глазах, — это — не обязательно. Дурманящий свет бежит от всего, от тоски и грусти. Есть у тебя, Владыка Моря, грустное Впечатление?

— Нету. Ярость не подойдёт?

— Гнев не подходит.

— А ты серьёзно? У меня есть одна странная вещь. Артефакт. С Впечатлением. Но его не добыть, он запаян. Странно, да? У другого хищника… отнял, в общем.

Изумруд достал из двустворчатой раковины на поясе маленький цилиндр жёлтого металла, закрытый с одного конца, сужающийся до острия к другому. На заострённом конце появилась светящаяся красная искорка, похожая на огонёк дроидов, вытянулась, словно могла капнуть, и внезапно пропала. Разгораясь, возникла опять.

— Видишь, непонятная штука. Не выпить, но ощущается. Я давно пробовал, муть какая-то там, подходящего вида. Попробую ещё раз.

Он встал, собираясь прыгнуть в воду:

— Последи вокруг.

— Можно я?

— Нет!

Изумруд нырнул, вынырнул над длинной, глянцевой волной и с третьим взмахом рук оказался в середине сети. Не желая смотреть на серые тучи, он опустился на некоторую глубину. Не желая смотреть вообще, доверился слуху, маленькому хищнику, судьбе и закрыл глаза.

Артефакт, прижатый остриём к верхнему нёбу, излучал Впечатление, не отдавая его. Будто красная икорка все же скатывалась с него, оказываясь железной, невкусной. Кто, с какой целью заключил его туда, это непостижимое видение? Во всяком случае, боли там оказалось достаточно, можно закрыть ядовитым светом весь континент.

Там шли вереницы людей, оборванных, полуголых, вставали на краю глубокого рва. Но Впечатление следило не за ними, а за мужчиной напротив, в ряду других, в начале ряда. За мужчиной в однотонной чистой одежде, который кричит что-то, ряд с его стороны поднимает металлические палки, а оборванцы падают в ров. И так раз за разом. Изумруд не понимал ничего, да и нечего было понимать. Заурядное зрелище. Ни музыки… о, музыкальные Впечатления самые лучшие… ни садов, ни древних зверей. Он только чувствовал, как стекает тоска, когда они падают, падают...

Вместе с сетью течение вынесло его к поверхности, под фиолетовую тень Синих Скал. От свободно раскинутого чёрного тела убегали жёлтые искры, достигая чёткого круга сети. Он качался на волнах и разгорался всё сильнее, яростней, ярче.

Впечатление текло, не повторяясь. Изумруд смотрел. И в один момент понял, что оно было только прелюдией, всё это было прелюдией к основному Впечатлению.

Лицо женщины показалось в зеркале. Кудрявые волосы до плеч. Она проводит по ним щёткой, приглаживает… Слышит стук входной двери, неожиданный для себя, потому что бросает взгляд на часы и вздрагивает. Она видит в зеркале просвет входной двери, кладёт щётку, берёт что-то совсем другое… И её рот наполняется металлическим вкусом, а Впечатление оглушительным грохотом… Лицо мужчины! Вот, что заполняло весь артефакт целиком, лицо вошедшего, в однотонной гладкой одежде, с воротничком, с ремнём, с металлическими пуговицами и чем-то на плечах, совсем не имеющим смысла. Лицо мужчины, долго и безмолвно смотрящего вниз, на неё...

"Не могу больше..." Изумруд вынул капсулу изо рта и, не открывая глаз, лёгким дельфиньим прыжком оказался за пределами сети. "Кто бы они ни были, я рад, что мы — не они". Отвернувшись от света, он набросил на эту сеть другую, затянул её, вылез вместе с уловом и своим маленьким сторожем на скалы. Летяга забрал у него сеть, сунул лапу в складки, долго копошился, сказал:

— Отвернись, Владыка Моря.

Разложил на камнях и всё переделал, повторяя: "Изнанка, у них же есть изнанка..." Сложил светом внутрь, отогнув только краешек, и довольный собою, позвал:

— Вот теперь посмотри.

— Как ты это сделал?!

— Опыт. Иначе с дурманом трудно иметь дело. Но у того, кто убегает, всегда есть изнанка, Мой Господин.

Летяга поправил краешек, скатал в рулон, положил в другую тень и с поклоном отдал Изумруду. Тот рассмеялся и с поклоном же принял:

— Должен сказать, я рад нашему знакомству!..

Только собрались в пещеры, как Изумруд ощутил внезапную слабость, неизвестную ему. И летяга, и он сам, глядя на свои руки, оторопев, наблюдали, как они светлеют до зелёного. Перед Изумрудом стоял его Чёрный Дракон, покидавший его только на входе в Собственный Мир. Второй дроид, которого Изумруд видел на протяжении жизни. Дроид с него ростом и половиной его мощи в теле. Гневный, светлоглазый, на задних лапах, рогатый, как и его Белый Дракон. Дроид протянул лапу и зарычал утробно:

— Отдай!..

Изумруд крутил артефакт в пальцах:

— Дроид, что я видел? Что это за штука?

— Отдай!..

Он и не подумал бы отдавать, но совсем уж внезапно лицо Дарующего-Силы, Царя-на-Троне окатило его безбрежным тёплым светом. Дроид прекрасный настолько, что один только взгляд на него отвечает на все вопросы и открывает все пути. Он смотрел пристально и снисходительно. Смотрел так, словно нет ни одной пылинки на свете, заслуживающей внимания, а есть только тот, на кого он направил взгляд. Исчез. Изумруд протянул артефакт дракону. И снова стал чёрным, сильным, растерянным. В пещерах их заждались.

— Один только я его не видел! — воскликнул Индиго, закончив рассказывать Изумруду, что за дроид такой Царь-на-Троне. — Прямо смешно. Я ношу на груди эту штуку, — он указал на медальон, — и не могу снять её, не умерев, то есть я дошёл до своего предела там, в пустой чёрной ловушке дроидов, но и тогда не увидел лицо Дарующего-Силы! Каждому своё? Вот ты — хищник с Чёрным Драконом. Как такое возможно? Получается, дроид помогал тебе охотиться на других? И помогает. Дроиды безопасны? Впрочем, вспоминая своего Чёрного Дракона, я не удивляюсь твоему.

— Давай теперь ближе к делу, — Изумруд закончил сворачивать для него широкие браслеты с Впечатлением морочащего света. — Ты идёшь за своим интересом, а я жду тебя обратно за своим. Если считаешь его предложение честным, ладно, проверяй на своей шкуре. Облом, Селена расскажет. Ха-ха. Вот тут-то и увидишь Коронованного!.. Но вслух всё-таки ещё раз спроси, что чудовищу надо. Может другое соврёт… Свет не действует сквозь тело, морочит, касаясь глаз. Раскрути браслет, но не до конца, оставь сложенным вдвойне, надень на глаза, смотри сквозь него, он будет, как сеточка. Если хочешь морочить других, выверни наизнанку и надень повязкой на голову. Башка от него болит, но это нормально, иначе никак.

— Ага, Селена расскажет, я обещать не буду. Она разбивает тень стены и остаётся там, смотреть и слушать.

Изумруд осмотрел эпикровку Индиго:

— Почему ты не берёшь кнут? Потому что дроиды ненавидят оружие, а ты их? Не вижу логики.

— Я сам не вижу… Но в любом случае, я иду не за тем.

— Как угодно. Я не представляю себя без оружия.

— А я не представляю себя вообще.

— Вам с Сонни, — саркастично заметил Изумруд, — надо основать клуб по интересам… Клуб, это ведь такая тень, состоящая из людей, да? Под единым Впечатлением: "Пропади она пропадом, эта жизнь".

— Недолго же нас будет в нём только двое...