Глава 22.

Глава 22.

Изумруд с разбегу взлетел на стенной выступ в самой темноте овальной пещеры и уселся на нём в одиночестве. Думать. Стратегически не получалось. Слишком велика была его досада на предыдущие ошибки, упущенные возможности, особенно на последнюю. Физически добраться до Архитектора, единственный только раз! Ни в какую мысль не шла дальше. Ладно, тогда о насущном...

Дурманящий свет. Он начал вспоминать. Великое Море, человекоподобные и полностью безобразные существа, встречалось ли в них нечто подобное, сталкивался ли с таким прежде? Извергаемые клубы "дыма"? Но тут всё понятно. Ядовитого дыма? Тоже понятно. Не то. Бывали те, на кого трудно смотреть, глаза режет, мельтешит узор, обычно яркий, это уже теплее. Перед мысленным взором сцены подводной охоты проходили непрерывной чередой. Видения Морских Чудовищ, когда-то Восходящих, потом изгнанников, однажды хищников, в конце — чудовищ. Изуродованные нарочными и случайно созданными тенями из смеси связных Впечатлений и проглоченной морской воды тела. Извращённые настолько, что порой они оставались способны только лежать на дне и хватать проплывающее мимо. Но как сильна была жажда жизни в них!.. Эти чудовища, лежащие полями, порослью раскрывающихся и закрывающихся куполов, длинных, жадных нитей, многоярусных лепестков порою, с вечно голодной сердцевиной… Они никому не были интересны, не могли подползти даже один к другому, и бывало, под конец жизни опять обретали голос. Причём не манящий, не для охоты, вообще невесть для чего. Подобно тому, как звенят, переговариваются колокольчики в Туманном Море дроидов, они раскрывались, гудели, лепетали, относимые течением. Возможно, они понимали друг друга? Припоминали утраченные миры, руки и ноги, лица свои, свой человеческий голос? "Проклятье, я же совсем о другом собирался думать!.. Хотя..." Не от этих странных созданий, но между ними, если случайно заплыл в их скорбное, смертельно опасное поле, пробегало нечто подобное, слегка морочащий свет. Но, очевидно, он не принадлежал кому-то из них, сам будто искал выхода между горькими, злыми лепестками...

Свет… Морочащий свет, где ещё? В зрачках плоских огромных глаз, обращённых к нему хищником в конце погони, растерявшим всех своих теней, кроме тех, что Изумруд успел вырвать… Они вспыхивают, и на мгновение исчезает ориентация в пространстве. Но это не спасало их. Один бросок, и финал. Да, мельком, вокруг отчаявшихся или погибающих он встречал дурманящий свет в Великом Море, но никогда не задумывался, что он представляет собой...

"Что там происходит?" Изумруд глянул на полутёмный зал. Изгнанники приходили и уходили, трогали воду в сосудах, выбирали. Коллекционеры разглядывали чаши, изумлялись, и было чему… Двое сошлись в центре пещеры, и держали один сосуд, прекрасный, без сомнения, хрустальный, резной, словно нарочно поставленный в самом центре. "Ну и какая там невидаль, что они так вцепились в края?" Руки двух юношей синхронно потянулись к бичам. Изумруд достал свой, отвёл бесшумно в сторону… И внезапно, сверху, из тьмы обрушился железный наконечник бича на хрусталь между ними. Дотянулся, едва хватило длинны. Осколки и брызги разлетелись по стенам, до верха!.. Веер, взрыв! Парни отпрянули, один шлёпнулся на землю, оба воззрились на Изумруда, чёрного на тёмной стене. Он молчал. Пятясь, они убрались из зала. То же самое желание посетило и многих других. Амарант, напротив, подошёл:

— Твоя дипломатичность поражает! В прямом смысле слова.

— Они меня поняли.

— О, да! Знаешь, что там было? Чей-то танец в украшениях из звенящих монеток.

— Ну и чёрт с ним. Я думал про свет от башни. Что это за чёртов свет?! Ясно, что Впечатление… Но чего? Чего?! — Изумруд ударился головой о своё колено. — Не понимаю! Морок и всё. Как можно увидеть суть того, что не даёт видеть? Замкнутый круг. Оно не воспринимается, оно морочит!..

Амарант протянул руку наверх, Изумруд помог вскарабкаться, сели рядом.

— Возможно, — сказал Амарант, — надо поставить вопрос по-другому: не, что оно такое, а чьё оно такое?

Изумруд встрепенулся:

— Ты знаешь? Ты сталкивался с этим раньше?

— Нет. Я не люблю море, на побережье бывал считанные разы, и, да, не нырял вовсе. Но я ещё Восходящим знал историю земли во Впечатлениях, и Впечатлениях книг, насколько хватило времени...

— Так чьи же они? Каких-то особенных древних людей?

— Мыслишь не в том направлении. Они, даже не они, а оно, скорее всего, его правильнее называть одним Впечатлением, слишком отличается от остальных, нам знакомых, больше, чем люди могут отличаться от людей.

— Тогда получается вздор. Ничейное Впечатление? Не теней же, тени сами из Впечатлений...

— Снова мимо. Я думаю так. Сначала люди создали дроидов, тех, что как машины. Но ими надо было управлять, для этого люди создали иных дроидов, тех, что как люди. А ведь, что такое человек, по делам судя, что он такое? Человек, это нескончаемое притяжение и отторжение к другому человеку, бесконечное "или-или". Притом, непредсказуемое в основе, переменчивое. Конечно, оно передалось высшим дроидам, куда оно могло деться? И возникшая, изначальная раса естественно разделилась на две: желавшую служить людям дальше и не желавшую этого. А значит, не желавшую ничего. Воспроизводить себя? Нет цели. Нападать? Дроиды безопасны, за этим с самого начала люди следили строго… Представь, как оно могло быть… Создан дроид с человеческим обликом и нечеловеческими возможностями, со всей полнотой восприятия. Он уже стоит на ногах, уже смотрит на мир. Но никто, включая его самого, не знает, что возьмёт в нём верх, когда он увидит своих создателей, притяжение или наоборот. Потому что он, независимый дроид, слишком подобен им. Улавливаешь, Изумруд? Впечатления у них были. У всех. А вместе с тягой к людям, появлялась и тяга к действию, так начиналась их жизнь. Для иных же, нет, не начиналась. Для унаследовавших отчуждение. Они уходили в небо и море… таяли, улетали… в безлюдное небо, в звёздное небо… не закрытое облачными мирами… Это я фантазирую. Ну а как могло быть иначе?.. Они воспринимали окружающий мир, и людей в том числе, но постигая их проблемы, их боль, например, не шли навстречу. Это первое ответвление изначальной расы не создало усложняющих, дробящих свои функции дроидов. И не они стали теми, кто впоследствии усовершенствовал людей. Но они были. Тупиковая ветвь механической эволюции. Автономные дроиды. Можно сказать, они были слишком людьми, перелёт. И потом уже, много позднее, те из них, что всё-таки вернулись, стали третьей расой, драконами. А если считать от начала, правильней называть их нулевой расой, они самые древние, получается.

Изумруд слушал, раскрыв рот. Никто прежде не рассказывал ему длинных историй. Сидеть и слушать оказалось прекрасно, как обниматься с пением дроида в Собственном Мире.

— То есть?.. — очнулся он.

— То есть, этот выморочный свет, последние Впечатления в истории ушедшего мира. Впечатления дроидов. Тех, кто мир воспринял, но на горести и радости его не откликнулся. Тех, кто оказался не был нужен. Не захотел быть нужен.

— Не захотел служить. А где же Впечатления тех, которые захотели?

Амарант улыбнулся:

— Возможно, мы?.. Для них весь мир, это люди, мы…

— Амарант! Если ты прав… Но как же ловить их? Да что, ловить!.. Как распознать их вообще? Послушай, это абсурд, глубокое внутреннее противоречие!

— Как, я не знаю. Я говорю только, что подобное явление, по логике, должно было существовать и оставить свой след.

Изумруд взглянул на него уважительно и серьёзно, чуть склонив свою гордую голову:

— Спасибо, что рассказал мне.

— Ага.

Амарант спрыгнул вниз.

"Но как?.. Если они не связываются ни с чем вообще? Говоришь, драконами, третьей расы… Те, вернувшиеся, стали драконами?.." Изумруд вспомнил, как в пылу погони очутился в Туманном Море дроидов. Добыча ушла. Он позвал своего Белого Дракона, и, опускаясь в туман, тот предстал или показался ему в человеческом облике. Или не показался? "У кого же спросить, если не у него?"

Изумруд отправился в ближайшее, юго-западное Туманное Море дроидов. Спрыгивая с дракона, он не отпустил рога, притянул сильного зверя и задал вопрос исчезающей морде напротив:

— Дроид! Можешь ли ты говорить?

Дракон растворился до стеклянной прозрачности, после чего вокруг бездонных глаз возникло другое лицо молочно-белого цвета, затем и вся целиком фигура. Рога остались. Ими дроид и боднул Изумруда в бок, отбросив на порядочное расстояние. "Упс!.. Ловко..." Они стояли в тумане, в перемигивании огоньков.

— Дроид...

—… вне всяких сомнений.

— Ответь мне. Вот этот свет, — Изумруд указал на далёкое зарево от башни, — он растворён в Великом Море? Как можно поймать его? Если правда, что он не связывается ни с чем...

Дроид разглядывал Изумруда, склонив голову набок:

— Какой ты забавный, этими глазами.

— Дроид, ответь мне.

Белый Дракон присел на корточки, наклонился к глянцевой воде под туманом… а ветра нет вокруг них… Поднял камешек со дна и поманил Изумруда к себе:

— Всё просто. Он не связывается, он бежит. По Свободным Впечатлениям.

— От чего?

Дроид бросил камешек и показал на круги:

— От любой боли.

Дракон поднялся, провёл мокрой рукой по волосам, снова обнаружил там рога, осуждающе покачал головой и целиком растаял.

Остаток дня Изумруд провёл на Синих Скалах. Наимельчайшими ячейками сплетённую, лучшую из его сетей покачивали волны. Изумруд опустил в середину её руку, и окаменевший остов морского ежа сжал до боли. Сперва незаметно, потом всё яснее от чёрной кожи брызнули жёлтые искорки, достигли сети… и запутались в ней! Попались! В наступивших сумерках она стала лучиться немного, неприятно смотреть. Терпимо, но уже неприятно. "Победа! Амарант и дроид, оба не промахнулись". Изумруд отбросил остов ежа, потёр проколотую руку и собрал сеть, рассматривая её поближе. Голова закружилась. "Проклятье дроидов, даже в таком мизерном количестве оно работает!"

Он летел в пещеры, довольный. "Завтра! Я ловлю одного хищника… Ещё живым привязываю посередине… Слежу, чтобы другие раньше времени не сожрали. Волны заносят этот свет снизу, и тот, что разбегается по поверхности, сеть обратно не выпускает… И основа, нужна основа, куда перенести после, нужна тень стабильная и прозрачная… Есть, знаю".

В пещерах Изумруд обнаружил нежданный подарок. Большая розовая раковина, полная жемчуга стояла в его нише. Селена, любуясь, перебирала жемчужины.

— Это что ещё?

— Летяга принёс. Он же обещал, не помнишь?

— Вот так новости! С роду они не держали слова. Единственные в океане!

Летяга из другой ниши спланировал вниз:

— Бывало по-всякому, Злой Господин, бывало по-разному...

"А вот и хищник, — подумал Изумруд. — На ловца и зверь бежит..."

— Ты знаешь, — сказал Изумруд, потягиваясь, — а ведь этого мало… Налови мне завтра ещё, где покажу.

Селена бросила на него изумлённый взгляд. Летяга поклонился всем тощим тельцем, отводя крылья назад. А потом улёгся под его уступом на земле, пристраивая на камнях свою длинную морду. "Ну-ну… — подумал Изумруд. — Останешься ты здесь до завтра, как же..." Он растянулся рядом с Селеной, положив голову ей на колени. "Сонни караулит, можно поспать". Летяга поблёскивал внизу маленькими чёрными глазами. "Дурашка, убегай, — мысленно сказал ему Изумруд, засыпая. — Ну что за чучело, небо и море. Не приходить бы тебе сюда..."