ЛАРЬ 1 КЛУБОК 9

КЛУБОК 9

Сани, запряженные волками, влетели во двор. Чабор на ходу спрыгнул с них и, не удержавшись на ногах, упал. Вскочив в спешке, он наскоро отряхнулся от снега и взбежал на порог Вежи Атара. Тяжелая обмерзшая дверь открылась неохотно. Дед сидел у очага и что-то читал.

— О! Чабор, — обрадовался он, с трудом поднимаясь навстречу, — я все знаю. Мой мальчик, это Великое оружие! Вот, я нашел тексты, в которых сказано, что ваш Бог…

— Дедушка, — выдохнул запыхавшийся Чабор, — там волки! Они запряжены в сани. Помоги, мне их нужно сейчас же отпустить.

Парс удивленно поднял брови, но сразу же поднялся.

Они вышли во двор, где безчинствовал вырвавшийся на простор Вайю. Снег был и на земле, и в воздухе, причем, как казалось, и там, и там он присутствовал в равном количестве. Вся эта снежно-ледяная масса металась в лапах безумного ветра, превращая вечер в сущий ад.

Атар был потрясен — волки в упряжи, словно собаки! Жуткий ураган в тихий зимний вечер!

То, что ему довелось познакомиться с домовым, рассказавшим, что Чабор стал обладателем божественного меча из арсенала самого Индры, казалось уже днем вчерашним. События происходили слишком быстро.

Как и просил Говар, волков распрягли и тут же отпустили. Легкие плетеные сани спрятали в хлев. Все это время, перекрикивая рев обезумевшего ветра, юноша с увлечением рассказывал Атару о произошедшем с ним в лесу. До глубокой ночи они обсуждали этот богатый на события день, а потом долго молчали — каждый о своем.

Назавтра проснулись уже засветло и за обыденными домашними заботами не заметили, как солнце нырнуло в серую тяжелую тучу, ускоряя тем самым приближение зимнего вечера. Новый знакомый старика, Домовой, не спешил появиться пред очами Чабора, и даже сотворенная стариком треба[1] не помогла: был Хозяин дома пуглив и осторожен. Звездочет уверил разочарованного внука, что Домовой все же появится и, может быть, не позднее заката.

С самого утра Атару нездоровилось. Жгучая боль в груди и удушье пугали его, и он решился выйти в непогоду во двор, надеясь, что свежий воздух поможет. Чабор же отказался от прогулки, сославшись на избыток впечатлений от вчерашних событий. Атар по-стариковски усмехнулся, глядя на своего мальчика, и не стал говорить ему о недомогании. Конечно, Чабору хотелось остаться наедине со своим волшебным оружием, чтобы полюбоваться им как следует без посторонних глаз. Что тут удивительного? Все мальчики в его возрасте были бы не прочь иметь свой меч, тем более — волшебный!

Старик открыл дверь, вышел на порог и… замер. Посреди заснеженного двора выложенная плоским булыжником лежала девятиконечная звезда, в самом центре которой покоился большой малахитовый шар Мироздания[2].

Атар мог поклясться, что никогда за долгую жизнь он не видел здесь ничего подобного, а тут вдруг такое! Складывалось впечатление, что камни были теплыми.

Парс смотрел на это чудо во все глаза. Его неудержимо тянуло прикоснуться к огромной, идеально отполированной поверхности малахита. Старик сделал несколько неуверенных шагов и, остановившись прямо посреди звезды, присел у круглого зеленого шара. Он в этот миг жалел только об одном — что не может позвать Чабора. Боль в сердце усиливалась, и Атар, испытавший пусть и приятное, но все же потрясение, уже с трудом мог вдохнуть.

«Вот как, — тихо прошептал он, сжав зубы от боли, — не хватало еще здесь помереть…»

И вдруг, словно вспышка молнии, перед глазами старика пронеслись картинки звездных карт. Ведь сегодня тот самый день!

Чабор был наверху. В это время он как раз примерял старый кушак[3], недавно привезенный старостой от Орея. Атару он был ни к чему, потому как старик не подпоясывал рубах на расенский манер, а Чабору эта вещица пришлась сейчас как нельзя кстати. Не валяться же ей в углу, когда гордому парубку[4] не на что прицепить свое оружие?

Вдруг чьи-то мягкие ножки часто затопали по полу в нижней комнате.

«А, — догадался юноша, — треба даром не прошла, все же явился Домовой, как и обещал Атар.

— Оум! Оум! О-о-ум! — как голодный медвежонок, взывал к кому-то Дух дома, продолжая беспокойно бегать из угла в угол.

Чабор не решился сам спуститься вниз и завязать с ним знакомство, а потому отложил кушак и, подойдя к окну, решил посмотреть, где же Атар. Старик стоял прямо посреди двора и растерянно озирался по сторонам. А у ног его распростерлась каменная звезда.

И вдруг возле хлева мелькнула неясная тень! Огромный черный волк в одно мгновение, словно молния, пересек двор и, бросившись к старику, убил его!

«Нет!!!» — истошно закричал Чабор, бросаясь к своему оружию. Ножны отлетели в сторону, а комната озарилась небывалым светом. Пылающий, словно солнце, меч Индры искрился от неистовства и тянул юношу вниз. Чабор кубарем скатился по лестнице, почти не касаясь пола, пролетел к двери и, ударившись в нее, вывалился во двор.

Было уже поздно. Страшный безхвостый оборотень исчез, а тело бездыханного старика неподвижно лежало в луже крови.

Меч, переставший чувствовать опасность, начал остывать. Юноша подошел к окровавленному телу Атара; опустив оружие, он стал на колени и в безсилии заплакал. И не мог видеть, как позади, словно сплетаясь из порывов холодного ветра, извиваясь огромными кольцами, на него надвигался чудовищный змей. Страшная пасть открылась над головой юноши, а зеленые немигающие глаза сузились в предвкушении близкой и такой желанной добычи…

Меч Индры вдруг просто взорвался светом. Оторопевший Чабор не смог или, вернее, не успел понять, что произошло. В одно мгновение его руки с силой рвануло, а тело развернуло так быстро, что не готовый к этому хребет пугающе хрустнул.

Бездонная пасть Змея ослепила своей чернотой! Меч Индры безстрашно метнулся к врагу, увлекая за собой и Чабора. Чудовищный удар! Тишина. Чабор почувствовал, что неудержимая сила меча заметно ослабла. Он нерешительно приоткрыл глаза и увидел, что голова змея лежала на земле отдельно от его истекающей черной кровью огромной туши. В следующий миг туловище и голова посланника Пекла рассыпались по снегу легким серым пеплом…

Хоронили Атара втроем: Чабор, староста Иваш и Орей. О том, как погиб старик, юноша им рассказал, умолчал только о сайвоках, мече, Змее и прочих событиях, которые могли быть неправильно поняты друзьями звездочета. Им хватило и истории с оборотнем. Староста, не на шутку перепугавшись, предложил похоронить парса тайно, чтоб народ не чесал языки попусту. Пусть думают, что умер он, как и жил, — тихо. Так и похоронили…

Иваш настаивал на том, что Чабору следует немедленно перебраться в село, но юноша воспротивился этому. Он не смог бы прожить там и дня, да и зачем ему это, когда рядом есть целый Лес — котел Мира. Не помогли делу даже разумные страхи старосты и Орея. Умудренные опытом, мужчины были уверены в том, что тварь, убившая Атара, наверняка вернется. Оставаться в брошенном Капище одному было очень опасно. Чабору теперь была одна дорога — отправляться в скит Бабы Йоги.

Само собой, Чабор многого не мог рассказать старосте и Котоме, а потому просто настоял на том, чтобы напоследок переночевать еще одну ночь в Веже Атара, проститься с душой учителя. Мужчины скрепя сердце согласились.

Покидая двор, они заявили, что дают Чабору только одну ночь, а завтра, что бы он ни говорил, заберут его в весь. Юноша молча кивнул, а оставшись в одиночестве, твердо решил: «В Лес! Не могу больше видеть эту Вежу, эту «звезду», эту треклятую зиму…»

Ночь прошла тихо. Капище словно омертвело без своего хозяина. Не потрескивали балки, не поскрипывали половицы, старый, но такой живой раньше дом теперь не издавал ни звука. Похоже, даже Домовой покинул его…

На другой день с самого утра Чабор собрался, оделся потеплее и вышел во двор. С собой взял только увесистый узелок со съестными припасами да притороченный к потрепанному кушаку меч Индры.

Едва юноша отошел от порога Атаровой Вежи, как с досадой сплюнул себе под ноги. Из-за угла появилась запряженная в сани гнедая старосты. Иваш еще накануне почувствовал что-то неладное, а потому решил сегодня приехать пораньше.

Староста, окинув взглядом путника, сосредоточенно сдвинул брови и спрыгнул с саней:

— Ты никак на охоту собрался? — то ли шутя, то ли всерьез спросил он.

— В лес я, — сухо ответил Чабор.

— Понятно, что не к бабке Маланье в сарай охотиться — ясно, в лес.

— Совсем я в лес. Прощай, дядь Иваш, — отрезал юноша. — Распорядись тут, пусть берут, кто что хочет. Книги и свитки свои не забудь, да и Атаровы не бросай. Пусть у тебя будут, может, еще кому сгодятся.

— Эй! Ты чего? — не на шутку взбеленился староста. — Стой! В лес погулять можно пойти, на охоту, а как так — совсем? Куда ж ты там?

Юноша повернулся и зашагал туда, куда ему было нужно, а староста вдруг умолк и замер. На его глазах рухнуло и превратилось в груду камней старое Дïдово Капище.

Чабор остановился, горько посмотрел на этот каменный завал и снова пошел своей дорогой. Староста же, когда, наконец, очнулся, шумно сглотнул да сказал осипшим от страха голосом:

— Коли так, разве ж тогда нельзя? Так-то оно, конечно, можно… Иди.

[1] Треба— безкровная жертва.

[2] Шар Мироздания— оберег, который закладывали в основание зданий Храмов, Капищ и значимых сооружений. Строительство теремов знатных Родов тоже начиналось с закладки Шара.

[3] Кушак— пояс, обычно широкий, матерчатый.

[4] Парубок— молодой человек до 21 года, которому уже разрешалось участвовать в учебных боях на ристалищах — в паре с одним и тем же соперником. Получивший начальный боевой опыт воин (после 21— летия) продолжал обучение, но уже меняя напарников.