ЛАРЬ 1 "АТАР "КЛУБОК 1

Чабор

4.09.1996 — 4.12.2000 гг.

СКАЗКА

*Уважаемый читатель, в данном произведении автор использует приставку «без» как указание на отсутствие чего-либо, а часть «бес» свидетельствует о присутствии Темных Сил.

Сказка? Что ж, пусть будет так.

От сказки мудрым будет прок,

Ведь что ни сказка, то урок,

А в жизни важен каждый знак.

— Странная сказка, — пытаясь размять затекшие ноги, неуверенно произнес юноша, — не все в ней просто и понятно.

— Такая уж есть, — загадочно улыбнулся старик, тоже поднимаясь, — другой я тебе сегодня не расскажу…

ЛАРЬ 1. Атар.

КЛУБОК 1

Старик лег на спину, закрыл глаза и прочел молитву:

«…О, Великий, о Мудрый Отец наш небесный! Создатель и хранитель Великого Света! Я благодарность тебе воссылаю за все, созданное тобой, и от имени созданного молю: да придет час избрать того, кто вернет на землю Закон Вселенной, ее дыхание, Священный Огонь, и чистотой своей и силой, данной Первопредками, изгонит Князя Темного мира и всех его приспешников прочь! Да разбудит Пришедший от Тебя светом древних Знаний сердца людей, и убоится воцарившееся Зло, и сбежится в место, уготованное ему, где и останется навек и вскоре исчезнет вовсе в недосягаемых глубинах первозданного мрака».

Атар стоял посреди широкого хлебного поля. Золотые волны зрелых колосьев с шелестом катились вдаль, а аромат безкрайних хлебных полей молодил дух и возвращал воспоминания о давно ушедших днях его молодости.

В эту ночь Волшебная книга сновидений открыла ему страницы сказки, в которой он был Парсийским[1] воином, в красном дорогом платье, толстых кожаных доспехах. У левого бедра, выгибаясь к земле, висел кривой пехотный меч, изящные формы которого, даже будучи зажатыми в плотно облегающее нагалище[2], просматривались легко и созданы были трудом искуснейшего мастера. Сами же ножны, отделанные тонкой золотой вязью и обтянутые красной кожей, безспорно, говорили о принадлежности их хозяина к сословию знати.

Атару, как опытному читателю Книги Сновидений, льстила сегодняшняя сказка, хотя Писателю человеческих снов все же стоило бы в этот раз подыскать ему и платье, и доспехи поскромнее. Входящий в его экипировку великолепный зеркальный щит, отражающий тысячи солнечных лучей, был абсолютно непрактичен и выглядел вычурно и броско.

Но вот к сердцу старика прихлынула волна давно забытых ощущений, и он, смирившись с безполезным щитом, стал наслаждаться упоительной смесью силы, свежести, веселья и безпечности — одним словом, всем тем, что составляет поистине безценный аромат молодости.

Ранее безоблачное небо стало терять свой прежний цвет. Что-то неведомое, вторгшись в густую синеву небесного свода, оттенило его грязно-серым, тревожным тоном.

Холодный ветер, вывалившись из густого сумрака, упал на хлебное поле и, словно дикий конь, принялся неистово качаться в его золотых волнах. Перепуганные колосья, чувствуя недобрую силу, зашумели, будто предупреждая Атара о близкой опасности.

Старик обернулся. В нескольких шагах позади него сгустившийся воздух начал медленно вытягиваться в человеческую фигуру. Незнакомец явно был не из Светлого мира, хотя и любое из известных людям описаний Темной Нави к нему тоже сложно было бы отнести. Ни пресловутого хвоста, ни козлиных рогов, ни копыт. «Оно» походило на человека, однако судить о том, мужчина это или женщина, было достаточно сложно.

Посланец Пекла выглядел как человек среднего роста, вернее, как существо, причем крайне неопрятное. Если доверять первому впечатлению, его грязные, засаленные одеяния не стирали со дня приобретения.

Безкровное лицо твари отливало трупной серостью, безумные гримасы искажали его черты, а тело подергивалось и кривлялось. Полный чудовищной силы внутренний мир существа был несправедливо заточен в слабом теле.

Затянутые кисеей безумия глаза пришельца злобно всматривались в зеркальный щит Атара. Тот почувствовал, как все пространство вокруг него стало наполняться энергией страха.

И вдруг Темная тварь разинула свою пасть так, что в дрогнувшем от ее низкого рыка воздухе не осталось места ни для чего, кроме пыли и соломы. В один миг это растущее, словно тень солнечного затмения, жерло заняло половину неба!

«Хорош сон, — только и успел подумать Атар, в страхе закрываясь зеркальным щитом. — Неужели это сам Абадон — всепожирающий демон страха? Почему же меня не засасывает в эту бездну?!»

Внезапная буря успокоилась так же неожиданно, как и началась. Однако и в мертвой тишине Атар продолжал закрываться щитом, не рискуя выглянуть. Когда же он решился осмотреться, то, к своему неудовольствию, обнаружил посланника Темной Нави на прежнем месте. Как видно, тот явился сюда не просто припугнуть Атара.

Превратившись вновь в бледное неопрятное существо, навь стояла на два шага впереди Атара, закрыв свое лицо тонкими слабыми ладонями.

— Убери щит! — злобно процедил демон сквозь зубы.

Атара осенила догадка. Бог мой! ведь у него в руках было едва ли не единственное безотказное оружие в борьбе с Темными силами — зеркальный щит Небесной девы-воительницы Вакшьи, или, как звали ее славяне, Правды. Любая нечисть, отражаясь в его идеально отполированной поверхности, видит свое уродство и становится безсильной перед неприкасаемым ликом Истины.

Стоило признать, что чья-то заботливая рука как должно экипировала парса перед этой страшной встречей. Он вскинул глаза к мрачному небу и мысленно поблагодарил небесных хранителей за заботу. Ужас отступил: враг не страшен, когда знаешь кто он. Но с другой-то стороны, если твой враг… сам Страх?

Атар судорожно ощупал свободной рукой тяжелый эфес.

— Твой меч мне не страшен, — заметив это движение, произнес демон, — убери щит, и я тебя не трону.

— Как же, уберу, — нервно выдохнул парс, — я уж лучше здесь посижу. Подожду, когда все это закончится.

От этих слов Темного посланника передернуло.

— Убери щит! — властно и с угрозой снова повторил он. — Убери, и я тебе обещаю, что все закончится просто молниеносно. Или ты думаешь, что сможешь отсидеться тут? Нет, этого не будет. Позже ты все равно вернешься в реальный мир, где у тебя не будет щита, и тогда тебе не поздоровится!

Но Атар уже окончательно пришел в себя и только снисходительно улыбнулся в ответ.

— Если здесь, во сне, мне дали щит, — спокойно ответил он, — значит, и там без защиты не оставят. Иначе ты не явился бы на свидание со мной именно сюда.

Восковое лицо демона снова исказила злоба.

— Что там, в миру, с тобой возиться? — с едкой насмешкой заметил он. — Ведь песок из тебя сыплется. Это здесь, во сне, ты витязь. Только вот имя бы тебе погромче! Как тебе, скажем… Атар Дряхлый?

Старик, продолжая прятаться за щитом, только пожал плечами:

— Что-то я никак в толк не возьму: к чему тебе глумиться надо мной, Абадон?

— О! — оживилась навь. — Да ты, глупец, думаешь, что такого червя, как ты, сам Демон Страха удостоит вниманием? И не надейся. — При этих словах посланник Темных миров отчего-то смягчил тон. — Ты умалишенный, старик, как и все Парсы. Скопом победив наших рабов и слуг в древней битве, вы так упивались победой, что проспали то время, когда мы, исправив прошлые ошибки, легко взяли вас хитростью. По нашему желанию весь ваш мир превратился в большое торжище.

Теперь опомнились? За любой наш товар с темной меткой люди с легкостью отдают даже свою безсмертную душу. Кому сейчас нужен ваш Золотой Путь? Кто ныне желает жить в ладу с древней Правдой Богов? Оттого ли все веси и города вокруг переполнены смердами[3], что люди тянутся к Знаниям?

Никчемный! Тебе одному не под силу пришить на место потерянные во время наших «темных» торгов руки, ноги, тем более — головы. Мы уже объявили один богоизбранный народ, и Парсы вторым не станут! Совсем скоро ваши старые боги станут не нужны: мы заставим людей поверить, что можно жить и совсем без них.

Поздно вы спохватились! Что бы вы ни делали, а мы все равно утвердим здесь время, когда вообще никто не вспомнит про богов в безумии страстей. Никто, кроме нас, слышишь, никто не сможет управлять вашим миром дальше. Смирись и перестань твердить о Знаниях Предков. Бойтесь будить память о покойниках! Для людей это очень опасное занятие — касаться сфер Темного мира Нави. Хотя… Как раз в этом деле я мог бы тебе помочь. По знакомству.

Может, вернуть из мира Забытья… твоего деда? Постой-постой, — демон задумался, — кажется, ему отрезали голову? И это сделали его благодарные ученики. Еще бы, ведь он научил их делать золото из любого металла. Не захотели делиться, не так ли? Нашу великую магию — жажду золота — мало кому под силу одолеть!

Не хочешь деда… — можно поднять из могилы твоего отца, сгоревшего в выстроенном им же Капище. В тех местах до сих пор считают, что он осквернил их веру этими вашими Знаниями. О, как он кричал перед смертью!

А хочешь…

— Хватит! — не удержавшись, выкрикнул Атар. — Что попусту винить заблудших во тьме людей? Вы подтолкнули их! Вы все делаете чужими руками!

— Кто это «вы»? — фальшиво удивилась навь.

— Ты, лживый морок, и прочие твари! Трудно от вас избавиться, если уж вцепились в человека. Так и клин, разбухая, ломает даже самый крепкий пень.

— Какие слова! — вскинул белесые редкие брови демон. — Ты прирожденный оратор, старик! Но я и пальцем не коснулся никого из твоих Предков, хотя, не скрою, сделал бы это с огромным удовольствием. Это были вы, люди. Получается, что Зло изначально заложено в вас? Да ты сам знаешь — каждого из живущих в явном мире сюда привел кто-то из мира Темной Нави. Да, ваши Боги установили вам здесь испытание — стараться изжить нас, но ведь нам-то не хочется быть изжитыми! — Демон захохотал.

…Но оставим это: не время! Мне приказано предупредить тебя об опасности. Нам известно, что в скором времени тебя ждет страшная смерть. И хоть это обязанность Светлых — предупреждать людей о подобном, однако есть зависимость наших планов от твоего присутствия в землях Расении. Скажу еще проще: нам выгодно, чтобы ты поскорее убрался отсюда.

И твой интерес в этом деле весомее нашего. На кону стоит твоя жизнь и возможность нести дальше это твое Знание. — Демон ядовито ухмыльнулся. — Подумай. Пока у тебя еще есть силы, отправляйся на родину, в старую добрую Парсу. Не спеши хмуриться!

Посуди сам. Здешним людям нет дела до того, о чем ты печешься. Они спокойно живут со старой верой и слышать ничего не хотят о приближении бед. Для них враг только тот, кто явился с мечом. Тех же, кто проповедует с Христовой рыбкой и крестным знамением или готов помочь золотом, никто не сочтет за врагов. Внуки же богов ныне не те. Нашими стараниями они стали настолько ленивы и упрямы в своей лени, что сама Лень могла бы поучиться у них ремеслу.

Думаешь, потомки Дажьбога все еще способны рассмотреть волка в отаре? Нет, куда им! Мы можем выбрать любого, дать ему часть Знаний, попавших к нам от ваших Арлегов, и он, творя дешевые чудеса, поведет за собой вас всех! И этим фокусам люди поверят, а вот твоим Знаниям — нет. Кстати, а почему это они поселили тебя в старом Капище у погоста? Тебе до сих пор не нашлось места в веси?

Демон с печальной гримасой склонил голову, метнув испытующий взгляд на старика.

— Вернись на родину, где люди до сих пор живут твоею верою. Неторопливо броди в свое удовольствие среди персиковых деревьев в саду и задумчиво вглядывайся в их кроны, молодые и цветущие…

Атар вдруг отчетливо почувствовал сладкий запах далекой родины. Перед глазами проплыли картинки раннего детства, лицо отца…

— Подумай, — не унималась навь, — конечно, вслед за старостью все равно приходит смерть, но там, на родине, она будет иной, нежели здесь! Сказано же в ваших Ведах: «Не покидайте курганов Предков». Скажи, кто придет тут к твоей могиле, кто вспомнит имя погребенного не как раньше, в кроде[4], а уже по-новому, в земле?

Невзрачный холмик зарастет травой, а вскоре пропадет. На твоих костях будет пастись скот. Полистай на досуге звездные карты! Полистай — и ты увидишь тень зловещей звезды прямо на солнце твоего рождения! — голос демона заполнял мироздание.

— Я не отступлю, — тихо и спокойно произнес старик, замыкая пришедшую к нему боль в глубине морщин.

— О чем ты? Поступить правильно — не значит отступить! Пришло время сделать выбор. И не мы, а ваши всемогущие боги подарили вам эту возможность определять судьбу — делать выбор. Сами же боги подыскивают людям в этом деле помощников, добрых или недобрых. Так что послан я к тебе вполне легально.

У каждого, знаешь ли, свое ремесло. Даже Богиня Макошь — и та трудится день и ночь. Плетет несчастная старушка с дочерьми коврики Судьбы от порога до порога выбора. Кому мягкие, кому жесткие…

Завтра, после восхода солнца, ты встретишь того, кто превратит твое Учение в смятение. Из-за него ты и примешь предопределенную тебе страшную смерть!

— Ну, наконец-то начал пугать, — не дал договорить демону Атар, — а то я уж стал думать, что вы с Мороком поменялись местами. Уж больно искусно ты ведешь игру. Смотри, не переусердствуй, срывая древние печати Знаний. Будет грыжа, как у Чернобога.

— Безумец! — взорвалась приступом бешенства навь, и в ее глазах вспыхнуло пламя Пекла. — Что ты о себе возомнил? Так подыхай же, глотая собственную кровь, чтобы хоть на миг продлить предсмертное дыхание!

Атар встал и, прикрываясь спасительным щитом, смело сделал два шага вперед.

В момент, когда щит Вакшьи должен был коснуться демона, тот вдруг исчез. Небо снова выгнулось голубым куполом, а теплый легкий ветер продолжал гнать золотые пшеничные волны к далекому горизонту.

Парсу вдруг стало так легко, что он, недолго думая, оттолкнулся от земли и полетел, поднимаясь все выше и выше над хлебными волнами. Под его ногами мелькали острые вершины елового леса, потом снова пошли поля, поля…

Вдруг он заметил копошащуюся у земли стаю черных птиц. Атар опустился ниже. То, что он увидел, заставило его онеметь. Впереди лежало безкрайнее поле, устланное от края до края человеческими телами. Щетинились торчащие из земли копья и тонкие пики с потрепанными воинскими стягами… Припав к жирной черной земле, спало мертвым сном неисчислимое войско.

Снующие вокруг спящих вороны и дикие псы жадно насыщали свою плоть, ловко отхватывая куски живого мяса от обездвиженных неведомой силой человеческих тел. Внезапно в голове Атара зазвучали слова древнего поэта Аль Магамата. Парс был уверен в том, что уже давно забыл этот стих, услышанный еще в детстве в величественном храме Тиштара:

…канула ночь, и открыли лучи,

Словно ключи,

Кровавый восход.

Сон, сваливший целый народ,

Под пылью забвенья прятала тень.

«Сон», — скажет кто-то, а я скажу — лень.

Лень трусость рождает,

Та гнет перед ней колени.

Кто, как не ты, в тебе решает?

Будь выше лени!

Пороками Зло повелевает,

Сжигает Души дотла.

Кто, как не ты, в тебе решает?

Будь выше Зла![5]

Едва прозвучали последние слова, в небе раздался высокий и чистый звон. Атар был просто изумлен. И каким же благородным должен быть металл столь сладкозвучного колокола! Звездочет Атар Ари знал, что такой звон слышен с Небес только в дни великих битв. Это воины прошлого призывают потомков к оружию.

И вдруг в чернеющую позади парса полосу леса ударила молния. Из ослепительной вспышки появился вооруженный всадник. Над его головой, словно радужная корона, сияло божественное свечение. Он привстал в стременах и поднял к небу огненный меч. В тот же миг из булатного клинка вырвался ослепительный луч света и ударил в голубую бездну. Воздух повторно наполнился звоном. Голос тысячи колоколов, отразившись от небесной тверди, рухнул на спящую землю.

Над притихшим от грома далеким лесом стало проявляться большое белое пятно. Вначале Атар подумал, что это облако, однако, присмотревшись, увидел силуэт огромного, размером в половину неба, белого медведя.

Небесный исполин остановился, поднял голову и заревел. В ответ в земле что-то заклокотало, застонало. Послышался далекий гром, вторящий великану.

Он во второй раз поднял голову, и снова небо наполнилось глухим громовым ревом. Будто невидимые горы сбрасывали огромные валуны на землю, отчего ее трясло, словно в лихорадке. В воздухе запахло сыростью и гнилью. Поле покрылось страшными воронками-язвами, жадно засасывающими изуродованные диким зверьем тела.

Внезапно стало тихо. Слышалось только эхо уносящегося в безконечность грома. Медведь в третий раз поднял голову и, взревев, начал медленно таять в грозной синеве.

Атар снова оторвался от земли. Он поднимался все выше и выше, а внизу, под его ногами, стряхнув себя тяжелый вековой сон-наваждение, пробуждались воины…

[1] Парсийский — персидский.

[2] Нагалище — ножны.

[3] Смерд — человек, нарушающий законы Божьи для явного мира и посему имеющий неприятный запах тела («смерд» — находящийся при смерти, гниющий, разлагающийся, зловонный, смердящий). Цель его жизни — еда, отдых, совокупление, оборона и развлечение. По сути вырожденцы.

[4] Крода — костер для обрядового погребения усопшего.

[5] Аль Магамат — имя вымышленное. Автор стихотворения — Алексей Войтешик.