ГЛАВА XXXIII

ГЛАВА XXXIII

Свет постепенно таял, и лениво сползал с каменных перил моста. Дыхание перехватывало, от небывалой высоты, на которую его завело желание богини. Постепенно деревянный настил сменился шлифованной поверхностью каменной породы, затёртой до блеска сотнями ног обутых в сандалии. Мирт остановился, пытаясь разглядеть под мостом ровную сетку токов Ситуст-Ры, однако тьма, тугой пеленой, безжалостно скрыла от него то, что ещё совсем недавно заставляло аруту юноши замирать от восхищения.

Когда ширина моста стала чуть больше трёх шагов, а перила и вовсе пропали, кисару начал подумывать, чтобы повернуть назад, так как дальнейший подъём по мосту мог закончиться для него трагически. Но впереди замаячил слабый огонёк. Мирт схватился за рукоять меча и, ощущая как по загривку пробежали муравьи страха, крадучись, направился на мерцающий высоко вдали голубоватый свет. С каждым шагом юный воин чувствовал, как стук сердца устойчиво вибрирует в ушных отверстиях, заглушая мрачные мысли.

По мере того, как юноша поднимался вверх, элементы конструкции моста менялись. Он различал грубо обтёсанную поверхность каменного настила под своими ногами, а над головой появились невысокие арки, толщиной не больше средней кари. Холод пронзал обнажённые участки тела кисару, заставляя зубы отбивать чёткий ритм. Вскоре Мирт заметил впереди четыре высокие фигуры, застывшие неподвижно, словно древние изваяния, воздвигнутые также из камня.

Двигаясь в полумраке, словно коварный вестник Сам-Ру, кочевник, очень скоро, оказался перед рамбутами, преградившим ему путь. Сиронги впились, удивлёнными глазами, в появившегося из темноты кисару. Однако суровое выражение на лицах сахигарлов нисколько не изменилось, когда кочевник остановился в десяти шагах от арки, возвышавшейся над их головами. Лишь блеск оранжевых глаз, заметный, даже, сквозь прорези забрала, выдавал в них наличие аруту.

Кисару замер напротив рамбутов, размышляя над тем, как преодолеть возникшее перед ним препятствие. Юноша понимал, что никто из кисару никогда не подбирался так близко к владениям Великой Ра-Аам и это, ещё больше, распаляло природное любопытство. Он не хотел возвращаться назад, не смотря на страх, костлявыми пальцам Сам-Ру, сжимавшим аруту. Кисару сделал шаг. Стараясь, не показывать, ни одним мускулом суровых лиц, очевидного удивления, при появлений кочевника, рамбуты внезапно ощетинились копьями.

— Назад! Чего ты ищешь здесь уранга? Лучше вернись обратно, если не хочешь расстаться с аруту, раньше отведённого тебе рассвета! — раздался зычный голос, судя по всему, старшего из рамбутов, в руке которого, вместо копья, Мирт заметил увесистый молот. Сиронг говорил так, словно холод, царивший вокруг, выстроил невидимые перегородки между ним и кисару, и он, силой своего голоса, старался их разбить.

— Спокойно. Я всего лишь хочу знать, что там дальше? — прокричал юноша в ответ, указывая рукой за спины воинов, откуда лился яркий голубоватый свет. — Это сияние Великой Ра-Аам? Там обитель богини? Я собираюсь пройти.

Мышцы на каменном лице рамбута едва заметно дрогнули. Он сделал над собой усилие, пытаясь сдержать рвущуюся наружу презрительную ухмылку. Руки сиронга ещё сильней сжали рукоять каматра. Всем своим видом рамбут показал, что готов к обороне и нарушителю так просто пройти не удастся. Вот же, фокуру! Кисару отбросил сомнения, задушил страх, готовый наброситься на аруту, а затем уверенно шагнул навстречу противнику.

«Сохрани мою аруту Великая Ра-Аам, но я не затем так долго забирался к порогу твоих владений, чтобы сейчас испугаться этих прислужников Сам-Ру. Пусть мои кости останутся здесь, а аруту обратиться сапорой, но я узнаю, что охраняют несносные рамбуты и зачем они забрались так высоко. Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, побывать у врат в обитель богини и не выяснить, что скрывают от меня нечестивцы, будет глупо. Тем более возвращаться тем же путём. Обратный путь, я так и так не выдержу!».

— Ну, что ж посмотрим, кто кого!

Кисару хищно оскалился, выгоняя изнутри последние остатки страха, и двинулся на рамбутов, клинок меча играл бликами, отбрасывая косые лучи на неподвижные фигуры воинов. Внезапно, не произнося ни слова, сиронги одновременно сделали шаг навстречу юноше, выбросили перед собой копья, словно жала гигантского насекомого и приготовились атаковать уранга, который посмел забраться так далеко во владения кирувитов. Мирт в свою очередь, собрался за дорого продать аруту, оставив после себя, как можно больше, обезглавленных трупов противника. Когда до ближайшего рамбута оставалось пару шагов, юноша издал победный клич кисару и накинулся на врага.

Ближайший к нему рамбут, резким взмахом мускулистой руки, откинул противника на несколько метров, удачно попав по лицу юноше. Кочевник, успел зацепиться за выступ моста, едва не сорвавшись вниз. Чертыхаясь про себя, Мирт поднялся и повторил попытку, однако сахигарл, облачённый в чёрные доспехи рамбута, оказался просто не преступной крепостью для юного воина. Удар, ещё удар! После того, как сиронг несколько раз заставил кочевника побывать на холодной поверхности каменного моста, Мирт понял, что осуществить план будет не так-то просто, как ему показалось сначала.

Меч в руках кисару оказался бесполезным, к тому же клинок мог просто выпасть из рук и улететь вниз. Поэтому, после очередной неудачной попытки, кисару оставил раг лежать в стороне, решив попробовать, справится с сиронгом голыми руками. Бессильная злоба терзала изнутри аруту юного воина, но как бы он не старался, единственное, что ему удалось добиться, так это заставить рамбутов улыбаться. Кисару атаковал, бил, что есть мочи не жалея рук, кусался, пытался проводить болевые приемы, каким успел обучиться у сиронгов, но все напрасно. Улыбка не сходила с лиц рамбутов, а глаза, скрытые под забралом, светились от удовольствия. Заскучавшим на посту сахигарлам безумный уранга даже начал нравиться. Его бессмысленные потуги пробиться сквозь арку, в конце концов, вызвали приступ безудержного смеха среди сахигарлов.

Наконец Мирт выдохся, потревоженные раны ныли по всему ослабленному телу. Кисару прекратил попытки пробиться сквозь живой заслон из рамбутов. Тяжело дыша, он стоял напротив четырёх воинов на лицах, которых читалось явное презрение к бессмысленным стараниям кочевника. Грудь юноши высоко вздымалась, подобно кузнечным мехам, а нижняя челюсть непроизвольно вздрагивала, напоминая о последнем столкновении с кулаком сиронга. Кочевник огляделся по сторонам, судорожно соображая, чем можно воспользоваться, чтобы обмануть сахигарлов и хитростью проникнуть туда, откуда лился манящий аруту свет. Подняв раг, он обратился к Великой Ра-Аам с благодарностью за помощь. Не успел юноша закончить свои мысленный монолог, как из-за спины старшего рамбута, стоявшего дальше всех, раздался хрипловатый голос:

— Шири-Арамта, мне кажется, пора уступить напору этого уранга? Сколько стараний приложил это юноша Периферии, похвально, — маленький кирувит с огромной головой на тонкой шее, не спеша подошёл к рамбуту, кулак которого все это время так ловко отбивал атаки кисару.

— Апоса, Тамонтса-Ра, клянусь властью таронгов, ещё немного и я скину этого наглеца с дороги Око-Ра! Привязался, хуже комара. Вы уже закончили, апоса?

— Да, с каждым разом подъём к вам даётся мне всё труднее и труднее. Поведай мне, чего ты хочешь добиться, юный уранга? Просто ли тратишь силы или есть какая-то цель? — старик посмотрел на кисару белыми, словно молоко, глазами.

— Счастливой дороги, апоса Тамонтса-Ра! — хором пробасили рамбуты.

Старичок, не оборачиваясь, улыбнулся, подняв вверх руку, сжатую в кулак.

Только сейчас Мирт обратил внимание, что слепой кирувит опирался на небольшое копье, используя древко как посох. Мягко ступая по шлифованной поверхности каменного моста, старик проследовал мимо юноши, медленно повернулся, когда поравнялся с ним, и, широко улыбнувшись, добавил:

— Следуй за мной воин, там, куда ты так стремишься попасть, для тебя нет ничего интересного, давай я просто отвечу тебе на все вопросы, а ты проводишь меня до Твердыни Умра. Одному мне идти скучновато, а рамбуты слишком нетерпеливые провожатые. Шири-Арамта, когда исурамбу-таронги вернуться скажи, чтобы не ждали меня, думаю, я доберусь самостоятельно.

— Слушаюсь, апоса! — прогудел старший рамбут.

Старик лукаво улыбнулся и посмотрел на всё ещё стоявшего в нерешительности кисару. Сиронг тяжело вздохнул. Ни говоря больше, ни слова, маленький кирувит стал осторожно спускаться вниз по мосту. Мирт обернулся, посмотрел на четыре застывшие фигуры. Суровые лица воинов всё также холодно смотрели на него через прорези забрала. Всё осталось точно так же, как и было до его появления. Освещаемые тусклым светом, который, с трудом, дотягивался до их мощных спин, рамбуты окаменели, став частью сооружения. Кисару погрозил им кулаком, выдохнул, вложил раг в ножны и поспешил следом за удалявшимся кирувитом.

— Я с вами ещё не закончил, фокуру!

Сиронг тем временем неторопливо спускался вниз по мосту. Он семенил ножками, часто постукивая концом копья по каменной поверхности.

— Открой мне, что привело тебя сюда, юноша? — спросил сиронг, услышав уверенные шаги Мирта у себя за спиной.

— Мы гнались за Сабатарангой, но заблудились по воле Великой Ра-Аам, в этих путаных коридорах.

— Я спросил не о том! — кирувит остановился и посмотрел пустыми белками глаз куда-то в грудь юноше, — За что ты борешься, мальчик? Насколько сильна в тебе вера? Осознаешь ли ты до конца, за что так ожесточенно борешься? Будешь ли счастлив, получив желаемое? Я не помню, сколько топчу эту землю, ни одного урангу зашедшего так далеко, похвально. Но, мой юный друг, боюсь ты ещё не готов.

Кисару несмотря на неприятное ощущение, возникавшее в его аруту от взгляда белёсых глаз сиронга, уставился на Тамонтса-Ра и еле слышно, с предыханием, спросил:

— Не готов к чему?

— Холодно сегодня!

Головастый кирувит поправил накидку, спадавшую до самых стоп, затем зевнул, широко открыв рот. Кисару в этот момент он напомнил младенца. Мирт успел заметить мелкие редкие зубы, рассыпанные по деснам и темный маленький язычок. Сиронг, не обращая внимания на то, что кочевник застыл напротив него с вопросом, повернулся, чтобы продолжил спуск.

Мирт обогнал старика, преградив путь, встал перед Тамонтса-Ра, обнажив на ходу меч.

— Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, мне уже надоели капризы сиронгов! Лопочешь какой-то вздор! Если ты не объяснишь мне всё как следует, я сброшу тебя с моста, туда, где тебя уже видимо заждались!

Старик презрительно ухмыльнулся, а затем больно ударил копьём по правой ноге кисару, так, что юноше пришлось сделать шаг в сторону, уступая дорогу кирувиту.

— Зачем ты позвал меня? — прокричал кисару уходящему от него Тамонтса-Ра, — Ты думаешь, я буду бегать за тобой, раздери тебя агато? Слышишь, фокуру?! Я к кому обращаюсь? Ты обещал отвечать на вопросы, к чему эти загадки? Старик!

Однако кирувит продолжил путь, не обращая никакого внимания на брань, долетавшую до его слуховых отверстий. Мирт, окончательно разозлённый поведением сиронга, словно цепной пёс лишенный лакомой косточки, кинулся, спотыкаясь о каменные выступы, догонять кирувита. С каждым шагом, который отдалял его от освещённой арки рамбутов, он рисковал оступиться и перелететь через невысокие поручни. Наконец, старец остановился. Повернулся к кисару, бредущему за ним в потёмках, и спокойно проговорил, так, словно и не слышал злобной тирады, только что произнесённой кочевником в его адрес:

— Здесь, где-то должен быть факел, возьми и зажги, иначе от тебя не будет никакого толку, а какая мне польза от искалеченного кисару?! Вот то-то: никакой.

Мирт зарычал, раздраженный ровным тоном головастого сиронга.

— Я хочу знать, откуда идёт свечение Великой Ра-Аам? Сиронгам известен путь в обитель богини? Только не поворачивайся ко мне опять спиной кирувит, иначе, разорви тебя агато, я поколочу твою распухшую голову! Не забывай рамбуты далеко, и помочь тебе некому! Слышишь меня?!

Старик, молча, посмотрел на, пылающее гневом, лицо кисару. Юноша не выдержал. Повернувшись, Мирт, стал старательно шарить руками по неровной поверхности каменной конструкции, разыскивая факельный шест, о котором твердил сиронг.

— Неужели юноша, ты думаешь, что тот, кто каждый рассвет познаёт силу Ока-Ра, испугается угроз уранга, не способного справится даже с одним рамбутом? Боюсь, что, то, что я тебе могу поведать … Нет, вижу артуту твоя не подготовлена! Пустое всё.

— Видишь?! — недовольно хмыкнув, обернулся к старику кисару. — А ты забавный, клянусь чистой аруту богини, если бы не усталость, я бы вполне мог посмеяться вместе с тобой, но мне сейчас не до этого!

Мирт, наконец, разжёг факел и, обойдя сиронга, посветил ему в лицо так, что тепло от языков пламени заставило кирувита поморщиться.

— Ты слишком горяч и нетерпелив. Это-то тебе все портит. Хорошо, как только мы спустимся, обязательно сделаем привал. Я отвечу на твои вопросы, а сейчас убери от меня это! Я ужасно устал, юноша! — Тамонтса-Ра брезгливо оттолкнул древком своего маленького копья маячивший перед ним факел, в сторону и засеменил дальше.

Кисару послушно отступил в сторону, пропуская кирувита вперёд. Бесцветные глаза старика вызывали противоречивые чувства, заставляя аруту воина колебаться подобно знамени на ветру. Он никак не мог решить для себя, какую выбрать тактику для общения с сиронгом. Скромные габариты старика делали его уязвимым, однако, выражение лица и взгляд заставлял кисару ощущать себя беспомощным кутом, попавшим в лапы агато. Так колеблясь и размышляя над планом дальнейших действий, он добрёл за кирувитом до основания моста, где большеголовый сиронг предлагал сделать привал. Устроившись удобно на небольшом каменном выступе, Тамонтса-Ра достал из многочисленных складок своего одеяния кусочки сушенного солота и, протянув один Мирту, стал тщательно пережевывать, чем опять сильно возмутил юношу.

— Хватит! Ты говорил, что ответишь мне на вопрос? — кисару взял солот, быстро проглотил и встал напротив собеседника, скрестив на груди мускулистые руки. Испещренные свежими шрамами поверх зарубцевавшихся старых, они, в каком-то смысле, демонстрировали не дюжий боевой опыт обладателя, не смотря на юный возраст по меркам Периферии. С некоторых пор, Мирт даже начал гордиться, количеством шрамов. Не каждый тога племени, ну кроме Тура, конечно, и ещё нескольких воинов, мог похвастать таким «послужным списком» на собственном теле.

— Что же вы за создания такие кисару? Юноша, ты не видишь, что я устал и здорово проголодался?! Хотя, о чем я, порой вы не способны видеть ничего дальше собственного хвоста, не правда ли?

Кирувит, вытер краем широкого рукава ротовое отверстие, на котором блестели остатки слюны, тихо чихнул в рукав, а затем добавил:

— Удивляюсь, как вам вообще удалось продвинуться так далеко по лестнице эволюции? Видно Сабатаранга и впрямь разглядел слабость Ситуст-Ры, вот же хитрец. Да, хороший был сиронг и говорить нечего — много сделал для своего государства!

Мирт недоверчиво покосился на старого кирувита. Кочевник ещё не забыл исповедь агатра. Тамонтса-Ра тяжело вздохнул, посмотрел белками глаз куда-то прямо перед собой, заставив, в очередной раз, аруту юноши сжаться от неприятного брезгливого ощущения.

— Меня, больше интересует, что вы там скрываете! Там наверху. — Кисару махнул рукой в сторону моста. — Да, и ещё, как выбраться из лабиринта тоннелей. Это же наказание! Мне не нужны возлияния, старик. Клянусь, чистыми стопами Великой Ра-Аам, я оставлю твоё тщедушное тельце без головы, если ты обманул меня. Возможно, даже, принесу в жертву богине! Поверь для нас подобное в порядке вещей, мы воспитаны как уранга.

Кисару вытянул раг из ножен и, проведя пальцем, по блестящему клинку посмотрел на недовольное лицо кирувита.

— Уяснил? Может ты, и не видишь толком, но чувствовать-то ты способен.

При этих словах Мирт поиграл клинком перед лицом сиронга.

— Утомил. Нет ничего хуже, чем разговоры с уранга перед сном. Устал я, юноша! Путь-то здесь не долгий: главное знать, куда в нужный момент свернуть. А вот, что там за поворотом — вопрос конечно интересный! Если ты понимаешь, о чем я? Я бы сказал — интригующий вопрос. Знакомо тебе такое слово, юноша?

Мирт сделал шаг к Тамонтса-Ра и угрожающе занёс над ним раг для удара. Старец отступил назад, хитро прищурился, чихнул, а затем продолжил:

— А как сам думаешь? Ты первый и, я уверен, единственный кочевник, кому довелось побывать так близко к вашей богине. Можно сказать у самых истоков. Ну, чего молчишь? Ты так рвался туда, что даже готов был без оружия биться с четырьмя рамбутами, подумать только! Какая отчаянная глупость сидит внутри тебя уранга и сколько её! Юноша, ради чего, ты готов лишить старика аруту? Ну же, смелей. Внимательно тебя слушаю.

Мирт задумался, пытаясь сформулировать ответ на быструю тираду сиронга. Однако мысли путались, заставляя юношу волноваться. Почему-то в этот момент он чувствовал себя так, словно стоял перед сумпу, готовясь пройти инициацию на тога.

— Вы охраняете ворота в обитель Великой Ра-Аам? — наконец сформулировал вопрос Мирт.

Кочевник почувствовал, как его аруту завибрировала в предвкушении ответа. Он только сейчас задумался, насколько далеко его завела воля богини. Не будучи тога, ему посчастливилось не только попасть за стены Ситуст-Ры, но и, поучаствовав в перевороте, добраться до святыни всех кочевых народов Периферии, намного раньше, чем того пожелал Сам-Ру.

Кирувит улыбнулся.

«Неужели, там за спинами рамбутов, находится обитель Великой Ра-Аам и я могу прямо сейчас попасть туда? Нет, это не возможно! Попасть при жизни!»

От водоворота мыслей, разрывавших голову, кисару почувствовал себя дурно. Внизу живота сначала что-то закололо, а затем ледяной холод Сам-Ру, мелкой дрожью, пробежал по всему телу и застыл на кончике хвоста. Мирт убрал меч в ножны, тихо сел рядом с сиронгом, неторопливо, жующим очередной кусочек солота. Продолжая глядеть прямо перед собой кирувит, забавно кривя рот, ответил юноше:

— Не стоит так переживать. Поверь, оно того увы не стоит. Там, куда ты так стремишься спрятано Око-Ра, юноша. Тот самый свет, что питает всё живое знакомое тебе, а исурамбу-таронги, всего лишь, его стражи. Он льётся сверху. Систему, позволяющую управлять потоком, отстроили ещё наши предки. А заканчивается она в Твердыне Умра. — Тамонтса-Ра съел ещё одну дольку солота и продолжил, — Что-то произошло … На это у меня ответа нет, но мы утратили знания. Потеряли контроль над силой! Часть исурамбу-таронгов бежала на Периферию. Пустыня, которую вы зовёте Пояс Сам-Ру, появилась именно тогда. Мы выжгли за ними землю, чтобы ни один предавший Ситуст-Ру исурамбу-таронг не смог вернуться назад незамеченным. Сахигарлы до сих пор считают, что песок помогает спасаться от набегов уранга, отчасти это правда. Да, согласен: клинок рага притупляет мозг, так уж повелось. Нам удалось сохранить Око-Ра, а значит, могли управлять жизнью и начать отстраивать новую Ситуст-Ру — обновленную!

— А сбежавшие кирувиты или кто там они?

— Это всё, что от них осталось!

Старик провёл рукой по шероховатой поверхности каменных перил, смахивая вековую пыль. Мирт приблизил лицо к тому месту, где только что была рука Тамонтса-Ра и, почувствовал, как нижняя челюсть, сама собой, медленно опускается вниз. На него пустыми глазницами смотрели замурованные черепа сиронгов. Каким-то образом их разместили в конструкции, покрыв лобную часть резными письменами, да так искусно, что если специально не присматриваться, догадаться довольно сложно.

— Здесь собраны практически все, кому повезло когда-либо увидеть свет Око-Ра.

— Я видел эти знаки! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если, это не они были выбиты на шлеме воина потерявшего аруту в одной из пещер Долины Слёз Ра-Аам!

Тамонтса-Ра на мгновение, даже, перестал жевать. Глаза старика округлились так, словно ему в спину угодил болт григера. Кирувит повернулся к юному воину.

— Расскажи мне, юноша о том, что ты видел за пределами Ситуст-Ры!

— Да чего там, обычное дело.

Кисару пожал плечами, уселся удобней, подтянув под себя ноги, и описал в деталях все, что осталось у него в памяти от той памятной встречи с гигантом, с которым их на Периферии столкнула воля богини. Старик с таким интересом слушал рассказ юноши, что на некоторое время Мирту даже показалось, что его белые зрачки заполнились красным цветом факела и вновь ожили.

— Это мог быть Топо-Кой — первый из праотцов! Он и его приближенные возглавляли строительство обновленной системы Око-Ра. То, что досталось кирувитам требовало существенной доработки, за это взялся Топо-Кой. Даже не знаю, найдется ли сейчас среди кирувитов, сиронг способный на подобный подвиг. Единственное с чем мы пока справляемся, так это с тем, чтобы поддерживать Око в состоянии покоя, а иначе прямая тропа в обитель Сам-Ру, как вы любите говорить. Причем всем и навсегда, по моему мнению. Его тело было похищено горсткой негодяев, задумавших перевернуть устои Ситуст-Ры. Глупцы! Они решили, что оставшись без святыни, исурамбу-таронги не смогут удержать власть. Такое обосновано на Периферии, но кто же в здравом уме поддастся на подобную провокацию за стенами Твердыни Умра? Наивность — порождение глупости, не правда ли юноша?

Мирт задумался над словами Тамонтса-Ра.

— Говоришь складно, старик, но как по мне довольно путано.

Кирувит улыбнулся, юноша вызывал у него интерес.

— Ты сможешь показать нам то, место, где ты видел Топо-Кой?

— Ну, это зависит от того, смогу ли я покинуть это прекрасное место и не расстанусь ли с аруту от гноящихся ран, — резко ответил кисару.

— Вот и хорошо! — умиротворенно улыбнулся сам себе кирувит. — Если все так, как ты рассказал, возможно, удастся вернуть Топо-Кой назад, а там и на покой пора. Хватит. Тяжело стало подниматься-то.

— Сабатаранга тоже видел это место, он рассказал мне, что выследил беглецов, но …

Кисару смолк, не зная, стоит ли продолжать, так как именно из-за Тамонтса-Ра и бегства его дочери агатра не вернул исурамбу-таронгам святыню.

— Агатра, был способным учеником. В какой-то момент нам даже показалось, что из него выйдет отличный кирувит. Все осложнилось после первой сортировки. Увы, система образования Ситуст-ры, как и многое другое нуждается в доработке, как и многое другое. Виданное ли дело, чтобы уранга сидел со мной у ворот Око Ра? — сиронг улыбнулся, а затем продолжил, — Воин стал совершенно не управляем, срывал занятия и проявлял крайнюю степень жестокости. Ему не позволили перейти на следующей уровень. Оставили служить сахигарлом.

— Так просто?

Старик нахмурился, повернув большую голову на кисару.

— А, что же ещё?

— А как же Токо-Мо? — оскалился Мирт.

— Раньше такого не могло быть. Мы стремились построить идеальное общество для всех, юноша. Ситуст-Ра процветала. Каждый сиронг жил, трудился на благо государства, приносил ему определённую пользу. Мы сообща заботились о детях и стариках, окружили их вниманием и заботой. Ни один сиронг не покинул этот мир с тяжелым сердцем. Ребёнок будет всегда накормлен и обласкан родителями, а старика не покинут и не забудут, о них всегда есть, кому позаботиться. Ни одно поколение кирувитов корректировало систему, постоянно дорабатывало. Ситуст-Ра предоставила возможность каждому возрасту оставаться в той среде, которая ему подходит больше всего. Малыш, играя у тока, не столкнётся с суровой правдой жизни, исходящей от взрослого, а старушку, идущую к ишмая-митра за порцией солота, не толкнёт более молодой гражданин, спешащий по своим делам, верхом на топориске. Ситуст-Ра проложила между ними невидимые тюфяки, обеспечивающие безопасность. Понимаешь о чем я? Спокойствие и мир в секторах до последнего радовал наши сердца, но…

— Сабатаранга! — подсказал кисару.

Тамонтса-Ра, соглашаясь, кивнул собеседнику.

— Исурамбу-таронги, не учли особенности аруту сахигарлов. Это то, что я до сих пор не могу разгадать. Внутренняя сила, рано или поздно начинает управлять каждым из нас, но, как показала практика, не все могут противостоять соблазну, юноша. Ситуст-Ре не удалось вытянуть это из нас. Сытная жизнь, в конце концов, развратила сердца сиронгов, им захотелось чего-то большего. Равновесие было грубо нарушено, я бы сказал не поправимо. И вот, итог! Несмотря на очевидные плюсы устройства — зависть и алчность поработила в первую очередь аруту слабых, постепенно на это подались и более сильные особи. Именно они нанесли, болезненны удар по системе, от которого мы не скоро оправимся. Как оказалось: слишком хорошо — тоже плохо! Сабатаранга возжелал больше, чем мог себе позволить. По нашей задумке Ситуст-Ра дозволяет иметь только то, что необходимо гражданину для полноценного существования. Агатра решил нарушить все устои, не в силах совладать с собственной аруту. А когда получил отказ, обвинил в своём поражении всех окружающих. Мы не могли его больше контролировать, даже семья оказалась не способна изменить аруту сиронга. И тогда исурамбу-таронги выслали его на Периферию, но, увы, всё напрасно. Дальнейшие события, как я понимаю, тебе известны и без меня?!

— А…?

— Токо-Мо, оказалась заложницей ситуации. Молодой, успешный сахигарл, за которым строем идут лучшие воины Ситуст-Ры, не знающий поражений, конечно, вскружил ей голову. Сабатаранга заразил своим высокомерием и беспечностью аруту бедной девочки, она всем своим существом отвергла Ситуст-Ру, не понимая, что, в конечном итоге, погубит себя. По факту так все и получилось. Юный, не окрепший ум!

Старик тяжело выдохнул, опустив голову.

— Но может, не стоило им мешать?

— Твой неподготовленный разум, юноша, ещё не способен охватить масштаба случившегося. Как бы тебе объяснить …? Э … Если плод солота изнутри грызёт червь, рано или поздно, он перекинется на другой плод, постепенно размножится и по итогу это приведёт к гибели всего дерева! Понятно? Как бы ни было жалко, сорви солот и раздави вместе с червем, даже, если плод ещё совсем не дозрел. Ну? — кирувит громко выдохнул, — Я должен был пожертвовать дочерью на благо Ситуст-Ры. Нет ничего выше общественного благополучия, юноша. Такова система. Нельзя построить что-то великое, если идти на поводу у собственной аруту. Общественное превыше всего, иначе все напрасно. Понимаешь? Нужно забыть о скрытых желаниях каждого гражданина, не несущих пользы государству. Посмотри, пока система работала отлажено, вы не могли приблизиться к нашим границам, даже на сикель. А сбой, произошедший по вине Сабатаранги, привёл к тому, что тебе удалось добраться до самого сердца знакомого нам мира и вогнать в него саяк. Разве я не прав, юноша? Не за этим ли, ты еле живой пришёл ко мне? А?

Кисару потупил взгляд, раздумывая над словами сказанными слепым стариком.

— Ну и нагородил, ты честно сказать, так сразу и не разберешься, охвостье кута! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тур не поверит, а Сиена вообще ума лишиться! Значит там … А я могу увидеть ворота в обитель богини? Ты можешь провести меня к ним? Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, я сделаю всё, что попросишь! Покажи мне лик богини! Никогда не прощу себе, если находясь в нескольких сикелях от нее, я так и не воспользовался шансом.

Кирувит поморщился, словно проглотил гнилой солот. Он так и не смог достучаться до аруту кисару. Похлопав кочевника по плечу, Тамонтса-Ра залился раскатистым смехом безумного старика.

Мирт нахмурился.

— Посмотри на меня, уранга! Загляни в глаза, что ты там видишь? Что? Это плата за близость к Око-Ра. У тебя есть всего лишь одна возможность посмотреть на светлый лик богини, но после, ты не сможешь видеть ничего кроме вечной тьмы Сам-Ру. — Почувствовав замешательство юноши, кирувит добавил, — Готов ли ты пойти на такую жертву, а кисару? Проститься с юностью и навсегда погрузиться во тьму. Богиня прекрасна, но …какова цена!? А теперь задумайся, станешь ли ты жалеть об этом? Можно оказаться по ту сторону жизнь и увидеть то, что недоступно ни одному из живущих рядом с нами, однако назад пути нет, это тропа в один конец. Ты осознаешь как это прекрасно, прочувствуешь на себе силу огня и света, Око раскроет перед тобой иной мир, но вернуться в этот у тебя уже никогда не получится. Готов ли ты к этой самой главной жертве в своей жизни, уранга? Подумай. Не спеши.

Старик улыбнулся, закинул в рот кусочек солота и стал тщательно пережевывать, временами морщась от кисловатого привкуса.

Свет факела, отбрасывал пляшущие тени от воинов Ситуст-Ры на каменную площадку моста. Его острые языки жадно покусывали тёмную плоть Сам-Ру, стремящуюся захватить всё вокруг в свои чёрные объятия. Где-то в глубине тоннелей раздался тоскливый крик голодного итала, ударился о каменный свод и потонул в кромешной темноте.