ГЛАВА VIII

ГЛАВА VIII

Размахивая крыльями, словно большими зелёными парусами, охнос пролетел над поляной, по которой беспорядочно разбрелось стадо гураму. Ящер только, что полакомился сладким мясом кута, поэтому не уделил должного внимания группе маленьких детёнышей, которые резвились в окружении взрослых особей. Сумерки стремительно окружали лагерь Зоркого Шуму. Сам-Ру набирал силу. Отшельник оставил запряжённым единственного гураму, чтобы отправится на поиски пропавшего тога.

«Говорил же упёртому кисару, так нет — всё сделал по-своему! Ждать до рассвета нет смысла, камни предупреждали о том, что случится беда. И ведь не оставишь стадо надолго-то без присмотра. Да, Уно! Как же мне сейчас не хватает вас с Якой! Эх, ты, немытая скорлупа Цоронга!»

Шуму тяжело вздохнул, ещё раз провёл оселком по лезвию саяка, вложил меч в ножны, после чего вскарабкался на спину ворчливому гураму. Животное недовольно замотало рогатой головой, но почувствовав прикосновение бронзового острия стрекала, неспешно тронулось по лесной тропе. Отшельник любил гураму, но если возникала необходимость, мог серьёзно наказать и ящер это прекрасно понимал. Ехать пришлось довольно долго. Когда ртуп, наконец, напал на след Тура, долина уже была освещена лишь наполовину. Как следует, привязав гураму, старый воин, прислушиваясь к каждому шороху, двинулся сквозь заросли на громкие вопли, доносившиеся до него из лагеря мургов.

Осторожно раздвинув стебли папоротника, листья которого опахалом нависли над головой, отшельник грубо выругался про себя, пожалев, что не может использовать данак. Огромная кари успевшая разделаться с двумя наёмниками нависла над связанным Туром, который беспомощно вращал глазами по сторонам. Сам-Ру сочился из глаз хищной твари, заполняя аруту тога. Кисару, жадно перебирая мысли в голове, искал путь к спасению. Мурги рассыпались по всей площадке, выбирая удобный момент, чтобы напасть на змею. Но никто из них так и не решался атаковать первым. Размеры кари и остаточное действие ругу вводили в ступор, не позволяя воинам перейти к более активным действиям. Да и рисковать аруту зазря, ради кисару никто из них точно не собирался.

Понимая, что они теряют драгоценное время, Шуму выскочил из зарослей и тут же набросился сзади на ничего не подозревавшую кари. Внезапное появление незнакомого ртупа, вывело мургов из оцепенения. Первый шок прошел. Наемники, наконец, вспомнили о том, что там, где у них свалены сёдла лежат несколько данаков. Тем временем отшельник, кружил вокруг шипевшей кари, готовясь к нападению, имея всего одну здоровую руку и единственный глаз. Шуму по-звериному оскалился, выгнул спину дугой. Одно движение и он кинется в жаркие объятия Сам-Ру, а там будь, что будет.

Однако не успел бронзовый саяк рассечь плоть хищника, а острые клыки почувствовать жёсткую шею старого ртупа, как несколько стрел с разных сторон одновременно пронзили голову кари, мгновенно отправив её аруту к Сам-Ру. Зоркий Шуму остановился и замер, словно налетел на ствол секвойи. Его рубиновый глаз уставился на наконечники стрел, которые мурги направили ему прямо в сердце, собираясь проводить старика следом за чудовищем. Кто знает, что взбредёт в голову мургу под действием алкоголя. Они и трезвые-то не подарок, а тут …

— А ну, стоять! Назад! Отступили, говорю вам, охвостья кута! — подал голос, вышедший на свет от жарких костров, Сахра, — Гореть мне на ладонях Сам-Ру — это же старый Шуму! Какие тропы завели отшельника так далеко от его земель? Уж не этого ли кисару ты потерял, старик?

— И я рад тебя видеть, Сахра! Кажется мне: ты решил присвоить себе то, что никогда не было твоим, а? Только не в этот раз, Сахра!

Зоркий Шуму направился в сторону маленького питонгу, державшего в руке фляжку с ругу. Каждый шаг мог оказаться для старика последним. Аруту ртупа вздрогнуло и напряглось, но кочевник не подал вида, когда предводитель наёмников хищно оскалился. Шуму разглядел в глазах мурга недобрый огонёк. Он, как никто другой, знал этот блеск и то, на что способен наёмник. Сахра не тот, с кем можно так просто договориться.

— От чего же? Тога похитил, у нас то, что ему не принадлежало, поэтому теперь мурги вправе спросить с него! Или старому ртупу уже не нужно соблюдать законы кочевой Периферии? — питонгу с довольной ухмылкой отпил из фляги, затем закрыл, отбросил её в сторону. Оглянулся на стоявших полукругом товарищей, ловя на себе растерянные взгляды. Хватит слова для того, чтобы воины изрешетили стрелами в зарвавшегося гостя. Мург высморкался, а затем присел на один из мешков, что лежали, горой, вокруг потухших кострищ.

— Сахра, лучше не искушай Цоронга! Ты не хуже меня знаешь, что такой спор, если уж он возник, должен решаться поединком. Или теперь мурги уподобились мелким кутам, крадущим чужое и жмущимся по кустам от страха при появлении опасности? Что раззявил рот, поводырь наёмников? Кто с тобой будет иметь дело после этого? Я не первый рассвет топчу земли Периферии, и повидал мургов, уж поверь, нечета тебе!

— А ты меня старик не учи! Слова твои для меня пустой звук. Мурги никогда не держат ни перед кем отчёт, особенно перед заблудшим ртупом. С чего вдруг мне сейчас менять своё решение? Скормлю вас топорискам и дело с концом, тоже мне защитник обиженных и угнетенных!

— Ну, если вы всего лишь трусливые прихвостни Цоронга, то да! Скажи мне: много отваги нужно воину, чтобы скопом прикончить связанного тога, а вместе с ним и калеку! Всю честь растерял, Сахра? Жалко мне тебя, подлость у мургов в крови, но вот с трусостью вожака столкнулся впервые. Залил им глаза ругу и думаешь, всё — забудут? Нет, Сахра, когда-нибудь саяк мурга перережет тебе глотку, и ты, парень, сдохнешь под дикий хохот собратьев в лужи собственной мочи! Вот, тебе слово, Шуму!

Мург почернел от злости, чувствуя, как сердце наполняется огнём Сам-Ру.

— Думаешь, испугаюсь, этого фокуру? — взревел Сахра. — Орлок, а ну развяжите тога! Да, живее!

— Да нужно ли с ними связываться? — пробасил ртуп. Подойдя ближе к воину, у которого от гнева глаза готовы были вывалиться из орбит, и тихо добавил. — Сахра, если он одержит победу, нам придётся пойти на их условия. Это же всего лишь бредни старого безумца, чего завёлся-то, Сахра? Оно нам надо?

Питонгу схватил здоровяка за край сатунгасу, одновременно кольнув остриём саяка в шею. Огонь полыхал в глазах вожака, он буквально готов был испепелить товарища.

— Заткнись и делай, как говорю! Ещё одно слово и будешь собирать кишки по поляне! Понял меня? Живее!

Ртуп с обиженным видом прикрыл ладонью рану, из которой показалась кровавая змейка.

— Я просто …

— Ты сомневаешься в моей силе, грязь со стоп Сам-Ру? Ну, чего замер?

— А, делай, как знаешь, Сахра. — выдохнул Орлок, — надоел, развернусь и дам дёру за Перевал к Беглой Сойке.

Маленький воин оттолкнул ртупа подошёл к Туру. Тога, освободившись от пут, усиленно разминал конечности, прислушиваясь к кратким наставлениям Зоркого Шуму. Шансов не много, но упускать такую возможность, конечно, нельзя. Неизвестно как поступят мурги в случае поражения вожака. Прежде чем войти в круг Тур попросил старика не оставлять его тело на поругание наёмникам. Когтистые лапы топорисков ещё не самый худший вариант из тех, что возможны на просторах Периферии.

— Итак, тога, сейчас проверим: чего там напихала тебе внутрь Великая Ра-Аам?! Орлок! Круг!

Ртуп подал короткий сигнал сиронзу оповещающий собравшихся на поляне мургов о начале поединка. Сутулый кисару с жалким обрубком вместо хвоста начал отбивать ритм на барабане. Воины выстроились, образовав широкий круг. Маленькие куты, привлечённые громкими голосами и улюлюканьем, сновали по кустам, высматривая остатки пиршества, которые было бы неплохо стащить. Их жёлтые глазки то останавливались на изрезанном шрамами лице мурга, то на мощной спине тога.

В самом начале схватки оба противника соблюдали дистанцию делая редкие выпады. Однако вскоре более темпераментный питонгу не выдержал и, улучив удачный момент, кинулся на кисару. Такой напористости мог позавидовать даже агато. Высоко подпрыгнув, Тур пропустил под собой летящее тело противника. Сахра рухнул, несколько раз перевернулся, вскочил. Прыжок. Удар, выпад, ещё удар! Ах, ты ж, охвостье кута! Снова промах, мург упал, выронив саяк. Кисару не стал наседать и позволил противнику подобрать оружие, заслужив одобрительные возгласы наёмников. Взбешённый неудачей питонгу атаковал повторно, приложив все силы, к тому, чтобы дотянуться до мощной шеи врага. Однако маленькому воину удалось лишь порезать плечо Тура, при этом тога изловчился и серьёзно распорол сопернику ногу.

Откатившись в сторону, Сахра зашипел от злости. Ненависть, летевшая из глаз, мурга пронзала аруту тога насквозь. Питонгу начал осознавать все последствия собственной спешки. Всё же, нужно было прислушаться к словам Орлока. Сахра зарычал, как взбешённый самец в брачный период. Затем вскочил и метнул саяк, словно кинжал. Меч со свистом рассёк воздух — промах. Оружие воткнулось в землю, вспоров дёрн у ног одного из наёмников. Мурги замерли. Очень глупо! Теперь явный перевес на стороне пришельца. Но Сахра никогда не отличался взвешенными решениями.

Питонгу ухмыляясь, тога, выдернул из голенища сапога маленький нож и, сделав кувырок навстречу кисару, вогнал клинок под ребро врага, удачно попав между бронзовых пластин сатунгасу. Тур, еле слышно, охнул. Как же больно-то! Ах, ты ж, мерзкий фокуру! Сахра сделал ещё несколько быстрых ударов, кровь, рубиновыми бусинами, оросила землю. Не успел, тога толком понять, что произошло, как оказался лежащим у ног противника. Довольный собой, Сахра оскалился, словно голодный топориск, и запрыгнул на грудь поверженному воину, под осуждающие возгласы товарищей. По общепринятым правилам, среди воинов Периферии — спорящие, всегда бились, используя лишь один вид оружия, это касалось и мургов. Каждый уважающий себя предводитель наёмников должен был соблюдать заведённый порядок. Хотя если бы Тур был одним из них, Сахра мог воздержаться от подобной выходки, но Тур всего лишь бродячий тога, а значит, заслуживает смерти, кто бы что ни говорил!

Когтистые пальцы питонгу сомкнулись на шее тога выдавливая из него остатки аруту. Жизненная сила, а за ней и решимость, покидали кисару. Тур попытался освободиться от мёртвой хватки соперника, но хитрый мург ловко надавил пяткой на рукоять кинжала, после чего руки тога обмякли. Жало Сам-Ру проникло, на этот раз, довольно глубоко. Клинок зашевелился внутри тога, причиняя невыносимую боль и страдание. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Сахра зловеще рассмеялся, обильно увлажняя лицо противника мелкими каплями тягучей слюны. Мурги неистово выли от удовольствия, лишь старый отшельник с каменным лицом буравил глазами Тура, в надежде, что тот обратит на него внимание. Наконец, изнывая от боли, тога поймал на себе взгляд Зоркого Шуму.

Когда Сахра уже собирался праздновать победу, у его шеи оказалось острое лезвие кинжала, покрытое по рукоять кровью тога. Питонгу замер. Немой вопрос застыл на лице наёмника. Прекрасно понимая, что рискует истечь кровью, Тур вытянул из своего тела, так сильно мешавший ему, кинжал наемника. Пальцы мурга тут же отпустили толстую шею кисару. Позволив гордыни впустить в аруту уверенность и ощущение превосходства, он очень быстро забыл про осмотрительность. Сам-Ру коварен и не гнушается при выборе жертвы даже самыми подлыми способами.

Вот оно! Тога заметил в хитрых глазах противника искру страха, готовую перерасти в пламя и сжечь его заживо. Сахра уже давно не оказывался так близко к поражению, позору, а главное смерти. Прекрасно понимая, что произошло, Тур решил немедленно закрепить победу. Стиснув зубы, кисару надавил сильнее на костяную рукоять. Острая кромка лезвия вытянула из аруту питонгу истошный крик. Дело сделано! Теперь уж Сам-Ру не отпустит жертву, ни при каких условиях. Сахра поднял руки, разведя их в стороны, так как полностью признавал своё поражение. На изрезанном шрамами лице воина застыла презрительная ухмылка. Питонгу, конечно, помнил, что по правилам: за ту подлую выходку, что он совершил ранее, кисару имел полное право лишить его аруту. Поднявшийся недовольный вой мургов перепугал кутов, которые, к тому времени, успели, удобно устроится для сна, заняв практически весь периметр поляны. Животные повыскакивали из зарослей папоротника и с шумным стрекотанием разбежались кто куда.

Тур кивнул Сахра, в знак того, что отпускает мурга и то может уходить. Кровь потерпевшего поражение не делает чести тога. Наёмник осторожно отошёл в сторону, позволяя, кочевнику подняться с колен, под одобрительные возгласы воинов. Однако Сам-Ру решил нанести удар исподтишка. По лицу питонгу пробежала волна возмущения, которую он не смог в себе подавить. Трудно устоять перед искушением, когда тебя так настойчиво к нему толкает тёмное божество. Сахра схватил валявшийся у ног саяк кисару, зарычал, подобно топориску в погоне за кутом, и кинулся сзади на тога. Зоркий Шуму успел предупредить Тура коротким криком, после чего бросил ему свой меч.

Холодный клинок рассёк тугие мышцы бедра, заставив кисару взвыть от гнева и боли. Питонгу не останавливался, понимая, что другого шанса у него больше не будет. Только в случае смерти тога, он мог рассчитывать на свободу и жизнь. Осуждающие крики товарищей, сыпались на его голову, ещё больше выводя воина из себя. Он отомстит, непременно всем и каждому в отдельности отомстит. Он заставит их напиться собственной крови, но позже, чуть позже. Сахра усилил натиск. Сам-Ру полностью овладел аруту воина.

Каждый последующий удар тога отражал с большим трудом: кровоточащие раны капля за каплей буквально выдавливали из него жизненные силы. Сахра ясно ощущал вкус победы, бомбардируя мечом слабую защиту противника. Однако удача изменила наёмнику — наседая на врага, он запнулся, налетев на подставленный кисару саяк. Тур мгновенно сориентировался в ситуации: резко дёрнув меч вверх, он распорол живот врага до самого горла. Вокруг наступила тишина. Громко хлюпая кровью, Сахра беззвучно открывал рот, пуская нити кровавых слюней себе под ноги. Сам-Ру наслаждался горячей кровью жертвы. Мург сделал шаг вперёд на ватных ногах. Ещё один. Посмотрел на тога глазами, переполненными ужасом, и рухнул, словно срезанный саяком стебель. Всеобщее молчание прервал ликующий вой одного из наёмников. Затем присоединились остальные. Тур почувствовав лёгкое головокружение, медленно сел рядом с телом поверженного противника. Огляделся, по сторонам. Вот и всё! Легкой тропы, Сахра!

После того как Сахра, по кочевому обычаю, предали огню, а прах развеяли над рекой, Тур с Зорким Шуму вернулись к стаду. Мурги на совете, решили откликнуться на призыв тога и помочь кисару в поисках сбежавшей жрицы. Уважение к Туру и временное отсутствие нового вожака укрепило их решимость. Совместными усилиями воины отыскали следы гураму, что увёз на себе девушку. Каждый рассвет Тур встречал с надеждой, что удастся повстречать Сиену, но ничего кроме следов на звериных тропах им не удавалось обнаружить. Воин упорно приносил жертвы богине и постоянно просил о том, чтобы она оберегала жрицу.

— Дальше идти нельзя! — сказал Зоркий Шуму, присаживаясь у костра, где уже успели устроиться Тур и несколько мургов. — Холмы Скорби окончательно погубят моё стадо. Да и что жрица забыла здесь? Нет, поворачиваем.

— Нужно спуститься ниже, там проходит старая тропа хизов: возможно бродяги видели её?

— Я думаю стоит отыскать кисару, отпустить мургов, а только после этого отправляться на поиски. Ты не хуже меня понимаешь — мы потеряли её след. Сколько сикелей тебе ещё надо пройти, чтобы это стало очевидным? Мы будем рисковать аруту, скитаясь по всей Периферии, но так ничего и не добьёмся. Очень глупо, Тур.

— А, что твои камни?

— Они могут сказать хорошо или плохо, но не наставляют на правильный путь. В любом случае, выбор всегда остаётся за тобой. Это всего лишь предупреждение для тебя, немытая скорлупа Цоронга! Не стоит ждать от них большего.

— Ладно, будь, по-твоему. С наступлением рассвета поворачиваем назад. Да поможет нам, Великая Ра-Аам.

Костер, мирно потрескивая, заставлял тьму отступать перед его жаркими объятиями. Холмы Скорби никогда не отличались пышной и сочной зеленью, поэтому на них не было привычного для кочевников изобилия живности. Лагерь наёмников стоял окруженный полнейшей тишиной. Лишь редкий крик пролетевшего мимо охноса, ворчание гураму или писк комаров нарушали спокойствие вокруг разведённых костров. После смерти предводителя мурги больше не притрагивались к ругу, отчего лагерь буквально пропитала непривычная для них скука. Обстановка с каждым новым рассветом становилась все более напряжённой. Когда из-за холма появился дозор из трёх воинов во главе с Орлоком, стоянка мургов сразу пришла в движение.

— Если проедем чуть больше десяти сикелей, как раз выйдем к кочевью кисару. — пробасил ртуп, спрыгивая с гураму. Воин проковылял к костру, окинул присутствующих взглядом, грубо скинул походный мешок с плеча. Настроение омерзительное!

— Большое? — поинтересовался Зоркий Шуму.

Орлок отрицательно покачал головой, а затем устало плюхнулся рядом с костром. Голодные до наживы глаза мургов заставляли аруту кочевника всё время прибывать в волнении. Кто знает, что мог выкинуть тот или иной наёмник. Ртуп облизнулся и запустил руку в котелок с вареным мясом кутов.

— Мы вообще, сначала решили, что это мурги. Но зачем им ставить большие кочали? А потом приметили, как несколько тога гонят стадо из двух десятков гураму или чуток по более. Тут уж сомнений не осталось.

Он закинул в рот горячий кусок и начал, обжигаясь, ухать и охать, пока всё не проглотил.

— А племя?

— Что племя? А! Не, не ваши, — всё ещё давясь, горячим мясом, пробубнил ртуп. — Ни одного саяка, все с донтами, да и у гураму рога подпилены. Нет, точно не кисару долины Слёз Ра-Аам. Это точно.

Зоркий Шуму впился пытливым взглядом в лицо Тура, который заявил после слов Орлока, что нужно проверить, нет ли там Сиены.

— Шуму, ведь всего десять сикелей! О чём разговор-то?! Клянусь светлым ликом Ра-Аам, если о ней там ничего не известно сразу возвращаемся. Ну спроси у своих камней, что ли! — нервно бросил тога.

— Да, не о том я думаю, тога. Мне кажется, ты забыл, Тур, что мы собирались помочь Мирту. Пока мы будем скакать по лесам в поисках жрицы, парень точно отдаст своё аруту Цоронгу! Или может, ты не знаешь, на что способна Ситуст-Ра?! С кисару, скорее всего, так не получится как с мургами. И как тогда быть, а? Вспомни, что ты всего лишь харуту, который скитается по чужим землям в компании старого ртупа и кучки не добитых сиронгами мургов.

Орлок поперхнулся очередным куском, но возражать не стал. Как ни крути, а старик прав — после гибели Сахра вид у них действительно стал жалким.

— Подожди, подожди, — завёлся воин. — А ты считаешь, что кисару пойдут за тобой, а может за мной, за Орлоком? Они, если и тронуться с места, то только по зову Великой Ра-Аам! А кто им растолкует волю богини, как не верховная жрица, а? Или ты решил, что мы вдвоём заставим сиронгов выдать нам Мирта? Да Сабатаранга даже не обратит на нас вынимания, изрешетив болтами григеров!

— Вот так да! Действительно. Вы уже показали какая у вас сила! Тур, кого ты решил напугать сотней тога, раздери тебя агато? Сабатарангу? Сахигарла с кем не смогли справиться лучшие воины Периферии? Ты на самом деле так думаешь? Тур?!

— Мы соберём всех, кого сможем! — кисару осёкся, понимая, что его предложение звучит как бред сумасшедшего.

— С Сиеной мы созовём племена кисару, ты с мургами оповестишь ртупов. Наёмники нас поддержат, — тога посмотрел на недовольные лица. — Ситуст-Ра богата, там будет, чем поживится. Даю слово тога! И первым достанется самое лучшее, так было всегда! Нам нужно созвать все племена Периферии. Мы проиграли не воину, Шуму, нет — мы проиграли всего лишь одно сражение. И Мирт нам нужен как костёр мотыльку, разорви меня агато!

— Ну, не скажи, мальчишка ещё себя не проявил. А вот с мотыльками ты точно подметил: там мы все и погорим! На такое не отважился даже Напада! Собрать кочевой народ, чтобы пробить стены Ситуст-Ры? Своим лбом? Ты сам-то себя слышишь, немытая скорлупа Цоронга?! Уж не вашими ли тирсами, тога, мы будем дырявить каменные стены, а? — пробубнил старик.

— Шуму, уйти за Перевал, поджав хвосты, это не выход! Да, мы не смогли дать отпор, были слишком разобщены, однако показали, что даже малыми силами можем противостоять Ситуст-Ре. Ты не спрячешься от войны. Пусть будет Вторая Большая война, Третья … но я думаю лучше погибнуть, чем бегать по холмам под прицельными выстрелами григеров. Когда-нибудь они поймают тебя и распотрошат как кута, но некого будет звать на помощь … Рядом с тобой не останется никого!

— Где вы собираетесь набрать столько воинов, готовых прийти на ваш зов? — вмешался в спор Орлок. — На всех просторах Периферии, мы не встречали и половины от того количества, что сосредоточена в рампа. О чём вообще спор-то?!

Тур бросил гневный взгляд на ртупа и продолжил:

— Я предлагаю для начала отыскать Сиену, с её помощью заручится поддержкой малых племён кисару. После того, как мы покажем пример ртупам, они пойдут за нами, а там и остальные призадумаются. У них просто не останется выбора! Карательные хамру Ситуст-Ры не пожалеют никого, кочевые племена вынуждены будут согласиться с нами, нравиться им это или нет! Нам даже не нужно пересекать Пояс Сам-Ру. Мы разрушим все рампа одним ударом! Сметём их. Нападём одновременно со всех сторон, так, чтобы Ситуст-Ра не успела прийти своим воинам на помощь, а потом выдвинем требования. Не обязательно разбивать стены, можно выманить противника на свою территорию, разделаться с ним, а затем наведаться в гости. Они слишком самоуверенны, на это и нужно делать ставку.

— Ну, ты, сказочник, тога! Ха-ха-ха, — закатился Орлок, которого тут же поддержал дружный хохот товарищей по оружию. — Да, со времён сотворения нашего мира, такого не было. Это ж, надо, придумал! Ишь, чего навертел, немытая скорлупа Цоронга! Сметём рампа! Ха-ха-ха!

— Вот, именно, никто не пробовал! Сиронги уверены, что разбили два самых крупных племени долины. Шуму, ты сам говорил, что видел, как Сабатаранга покинул рампа Од-Ра. Значит старик совершенно спокоен и не ожидает нападения. Поэтому, если мы сейчас не ударим, не ответим на их агрессию, значит попавшие к богам аруту, были принесены в жертву зря! Все эти воины напрасно сложили свои головы к ногам поганого сиронга!

— Неужели ты, в самом деле, веришь, что когда-нибудь кочевники Периферии перестанут резать друг друга и будут свободными от воли Ситуст-Ры? Тур? — спросил Зоркий Шуму.

Тога отрезал ломтик мяса от большого куска, который вытащил Орлок и, улыбаясь, ответил:

— Конечно. Мне показал это Мирт. Вспомни сам, Шуму! Мальчишка не мог нормально камень запустить из парунду. Его толком-то никто и не учил. Я думал он так и не станет никогда тога, оставаясь позорной тенью своего, героически погибшего, отца, а как вышло-то, а?! Я почувствовал гордость за племя, когда увидел, как малец режет сиронгам головы, стоя по колени в кишках убитых врагов. И сейчас нам нужно использовать имя мальчишки, для объединения кочевых племён. Пусть даже для этого придется историю слегка приукрасить. Мы должны показать Ситуст-Ре, что здесь наша земля, и только мы на ней хозяева! Вернём пленных, отомстим за убитых, изгоним паразитов с земли предков раз и на всегда, да хранит нас Великая Ра-Аам! Имя Мирта должно стать факелом для всех желающих жить свободно, даже если к тому моменту его аруту отправится к праотцам! Нет для нас другой тропы, Шуму! Увы, больше нет!

— А хорошо сказал, а? — пробасил Орлок, звонко при этом чавкая.

— Да, и мне понравилось, хоть мы и не имеем своего племени, но тоже питаемся плодами этой земли. — Поддержал ртупа сидящий рядом кисару.

— Тога прав!

— Верно, а чем нам заниматься, если сиронги истребят остальные кочевья. Податься за Перевал. Да своих хватает, попробуй ещё сладь с мургами Беглой Сойки. Не, так не пойдёт! Мне нравится то, что сказал тога, — добавил пожилой наёмник, хранивший до этого момента молчание.

— Ну, если уж Ромлу заговорил, тогда решено — мы с тобой, тога! Верно я говорю, мурги? — заорал Орлок.

В ответ послышался вой одобрения и бряцанье оружия, которое разнеслось по просторам Холмов Скорби. Наконец-то кисару удалось заставить мургов снова почувствовать вкус к жизни. Кровь в их жилах закипела с удвоенной силой.

— Ну, что ж, Тур, вижу, убедить мургов у тебя все-таки получилось. Посмотрим, как ты справишься с кисару. Если завтра всё повторится, даю последний глаз Цоронгу, что сделаю всё, чтобы воплотить твою задумку в жизнь. Да хранит нас всех его сила!

— Всё, конечно, в руках Великой Ра-Аам, но я постараюсь оправдать оказанное мне доверие. Поэтому сейчас нужно приложить максимальные усилия, чтобы отыскать жрицу! Найдём Сиену — полдела сделано! К сожалению, пока, богам — кисару доверяют больше, чем своему саяку.

Зоркий Шуму, улыбнулся, достал мешочек с камнями и отправился на ближайший холм, чтобы спросить их мнение. Тур же, насытившись вкусным мясом, решил принести скромную жертву богине, чтобы намеченные им планы не встретили сопротивления с её стороны. Мурги подготовили гураму, провели осмотр вооружения и выставили дозорных на чём очень настаивал тога. Не приученным к жёсткой дисциплине мургам по началу было тяжело терпеть придирчивые требования кисару, но постепенно они начали отмечать про себя положительные стороны всех нововведений, которые появились после смерти Сахра.

С рассветом колонна наёмников во главе с Туром тронулась по тропе топорисков в том направлении где, по словам Орлока незнакомое племя кисару разбило своё кочевье. В конце колонны важно вышагивало стадо Зоркого Шуму, которое старик не торопился гнать, так как ворчливые создания, то и дело орущие на всю округу, могли заранее оповестить кочевников о приближении мургов. Не успел тёплый свет, как следует, обогреть Холмы Скорби, а Тур в окружении наёмников уже выехал к землям, на которых пасли своих гураму кисару. Несколько кочали, охраняемые единственным ветхим тирсом, говорили о слабости этого кочевья и его вождя. Но тога не сомневался, что даже у столь маленького объединения кисару обязательно имеется свой жрец, который и будет главным препятствием к осуществлению их плана.