ГЛАВА XXIII / Ситуст-Ра: искупление (2 том) / Гетт Георг
 

ГЛАВА XXIII

0.00
 
ГЛАВА XXIII

ГЛАВА XXIII

Зеркальная капля ругу лениво скатилась по мощному подбородку и, упав в серый песок, оставила после себя, на короткое время, след, в виде небольшого углубления. Следующая капля растеклась по кожаному ремню сандалии кисару. Глаза воина пристально, следили за перестроением рамбутов перед огромными воротами Ситуст-Ры. Вот же, мерзкие фокуру! Что-то происходит в рядах сиронгов: с рассветом они уже второй раз меняют позицию. Огромные стены, каменным телом змей, возвышались перед Туром и казались неприступными, но их необходимо преодолеть. Им нужно попасть за ворота. Аруту воина завибрировала, когда кочевник представил, какой путь ему пришлось проделать, чтобы оказать на этом месте. Тур не глядя, протянул флягу стоящему рядом Зоркому Шуму, сплюнул и громко выругался.

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если нам не удастся до темна, прорваться внутрь! Так нам долго не протянуть.

— Численность здесь уже не играет особой роли, как не старайся, а обойти их — у нас не получится. Снова отступят в арку, поганцы! Хуже откета! — заключил отшельник, возвращая флягу с ругу кисару, — Зазря только положим воинов, немытая скорлупа Цоронга! Не стоит горячиться: Хитро-ох-мавла, просчитался, но за ним не стояло половина периферии. Я так мыслю. А ты, что скажешь?

Тур поднял данак, зарядил стрелу, как следует, прицелился и отпустил тетиву. Снаряд прошёл над головами, стоявших впереди тога, стремительно преодолел расстояние между двумя вооружёнными группировками и воткнулся в массивный щит крайнего рамбута. Вот же, фокуру! Сиронг хищно оскалился, но не тронулся с места, ожидая команды своего рахгута. Все попытки кочевников взять приступом Ситуст-Ру заканчивались неудачей, рамбуты упорно отстаивали родные стены, не желая уступать дикарям.

Тога отлично понимал, что бестолковое стояние посреди пустыни таким большим отрядом, да ещё на гураму, грозит кочевникам необратимыми последствиями, однако ничего стоящего придумать не мог. Как только они начинали атаковать — рамбуты, подобно огромному телу улитки, прикрываясь щитами, прятались в туннеле. Сиронги не подпускали к себе кочевников ни на шаг, метая снаряды григеров. Но сегодня с ними что-то произошло, и тога это сразу почувствовал, как только свет Ра-Аам коснулся ворот Ситуст-Ры.

— Ну, что, Тур, видно слаба твоя жертва для Великой Ра-Аам против них?! Не выманим нечестивцев ещё пару рассветов, и племена взбунтуются! — прокричал Рахмая-Короткая память, подъезжая вместе с Аглакаей, к месту, где стоял кисару. По лицу вождя пробежала тень. — Саяк ржавеет без дела, сколько можно, впустую, обмениваться стрелами. Гураму долго без воды не выдержат, где мне потом брать животину? Не подскажешь? Хочешь совет? Лучше действуй тога, пока племена не разбежались. Ты ещё не забыл, зачем привёл нас к стенам нечестивцев? Посмотри, какую силу собрал, жрецы продавливают на сумпу решение о возвращении. Так и до бунта не далеко. Берегись тога!

Старик развернул своего самца. Ворчливое животное, грузно переступая, направилось вдоль длинного строя вооружённых до зубов и изнывающих от жары, кочевников. Аглакая спешилась, ласково погладила ящера по морде, после чего подошла к тога с Зорким Шуму. Боевой окрас племени Рахмая-Короткая память придал ей довольно воинственный вид, не забрав при этом женственность, присущую девушкам кисару. Новая сатунгасу выгодно подчёркивала стройную фигуру. Если бы не дикая страсть к оружию, Аглакая могла быть прекрасной жрицей. Тур бросил взгляд на украшение из зубов топориска, подарок вождя. Сразу видно хизы постарались.

— Нужно их выманить.

— Ты это о чём?

— Выманим мерзавцев и отрежем путь к отступлению.

— Вот только советов девчонки мне сейчас не хватало! Клянусь светлой арату богини, не придумаем ничего до темноты, поведу тога напролом. Хватит, а тебе стоит заняться чем-то более подходящим.

— Это чем же?!

— Тебе виднее. Войско толком не кормлено, да и гураму голодны.

— Много ли кисару за тобой пойдёт, тога? Чем ты планируешь открыть ворота, саяком? Или может, будем умолять их на коленях?

— Язык у тебя Аглакая, что у той кари! Кто же знал-то? — Тур недовольно покосился на девушку.

— Мы выманим сиронгов из туннеля, а тебе останется только отрезать им путь при помощи тирсов. Если богиня поможет нам, то успеем проскочить через ворота. Такие огромные за раз не захлопнешь. Ну, как, тога?

— С чего ты взяла, что нечестивцы, гореть им на ладонях Сам-Ру, пойдут за тобой? Мы их не раз провоцировали — результат на хвост кута! — воин сплюнул мутную слюну себе под ноги. — Не пойдёт! Лучше отправляйся к своим, не до тебя.

Глаза воина блуждали по каменным глыбам, стремясь отыскать лазейку. От досады на себя, Тур был готов рычать. Дойти до цели, достойной величайших героев периферии и упереться в стену. Вот же, фокуру!

— Погоним впереди пленных фарангов, сиронги, конечно, ничем не лучше топорисков, но в своих-то стрелять не станут! Среди нечестивцев будут бежать самые лучшие воины от каждого племени, в суматохе никто и не заметит, а там дело за малым.

— Допустим. А дальше?

— Дальше в дело вступают тирсы, главное, чтобы снарядов хватило, сам знаешь — из двадцати телег удалось дотащить пятнадцать, а ведь ещё неизвестно, что там за воротами! Замаскированные под сиронгов воины не позволят закрыть ворота. По комплекции ртупы подойдут лучше всех, у них так и чешутся руки добраться до фарангов. Смелее, тога или ты хочешь, чтобы лавры достались кому-нибудь другому?

Тур махнул рукой и вновь впился глазами в скученное построение рамбутов у самого входа в туннель. Хороши мерзавцы! С такими просто так не справиться, это тебе не мургов гонять по периферии. Тога не мог не признать, что план Аглакаи намного удачней, чем его собственный, однако природное упрямство свойственное каждому кисару, взяло верх. Он попросил у богини помощи, дав слово, что если и на этот раз ничего не выйдет, то снимет с себя полномочия и передаст командование хоть Аглакае, хоть кому иному.

— Нет! Решено — сам пойду на переговоры, рампа мы развалили, осталось потребовать возвращения пленных кочевников. Ради чего нам терять воинов? Чтобы пробраться внутрь? А что потом? Просто так они нам шляться по Ситуст-Ре не позволят, факт!

— Глупая затея, которая могла прийти в голову только тога! — недовольно фыркнула Аглакая. — Договориться решил?! Слабость свою покажешь воин, больше ничего. Стоило ли рисковать, идти столько сикелей по песку, чтобы потом заключать сделки с сиронгами?! Тьфу, позор! Только жрец мог до такого додуматься, но пришли-то мы не за ним. Не могу поверить, что настолько опытный тога, растерялся перед нечестивцами.

Тур нахмурился. Девушка говорила правду: по пути к Ситуст-Ре он растерял уверенность в себе. Слишком большая ответственность. Вросший в голову страх перед строителями Каменной Кари, не позволял перебороть себя. Рату до конца не ушел из аруту кисару, и это не могло не злить тога.

— Мы выгнали их с наших земель или ты решила, что кочевники так просто могут проникнуть сквозь стены?

— Тебе, что песок в уши надуло? Тур!

Аглакая вытянула вперёд нижнюю челюсть — так она обычно выражала крайнюю степень недовольства. Скрестила на груди руки и уставилась безразличным взглядом на стройные ряды рамбутов. Сиронги угрожающе ощетинились копьями при виде хаотичного движения среди обступившей их орды дикарей. Некоторые из самых горячих воинов делали попытки подъехать к сиронгам поближе, чтобы метнуть снаряд при помощи парунду.

— Ждать больше нельзя, тога. Принимай же, наконец, решение, или клянусь немытой скорлупой Цоронга, кто-нибудь ввяжется в драку и испортит тебе все планы, — прохрипел Зоркий Шуму, заметивший как один из мургов, находясь под действием ругу, по-молодецки улюлюкая, проскакал в опасной близости от длинных копий противника. Казалось ещё пару шагов и рамбуты начнут активно обороняться, наказывая кочевников за наглость.

— Хорошо, храни нас Великая Ра-Аам, попробую договориться, если что, Шуму, принимай командование на себя.

— Нет уж, Тур, хочешь договариваться — пожалуйста, но ставить под угрозу весь поход не имеешь права! Очнись, тога, Аглакая права. Столько племён поверило тебе! За тобой не горстка тога и ты больше не просто воин племени. Хитро-ох-мавла такое и не снилось! Они поверили именно тебе тога! Ты воодушевил их своими рассказами про Мирта. Его имя стало боевым кличем всех кочевников периферии, и сейчас ты собираешься рискнуть всем? Ставишь под сомнение собственный авторитет? Как ты им это объяснишь? Сабатаранга не тот воин с кем стоит, о чём-либо договариваться, уж поверь старику. Но если идти к нему, то только не тебе! Глупое решение, я бы сказал опрометчивое. Подумай, тога.

— Что ты предлагаешь, слепо вести кочевников на убой? Сиронги превосходят нас по силе, да и по вооружению лучше любого из кисару, тебе ли это не знать, Шуму? Тупо подставлять братьев под клинки Ситуст-Ры я не намерен. Думаешь, нам удастся покорить сиронгов? Вы серьезно? Вот это точно глупость! Или может все-таки план Аглакаи?

— Так-то оно так, но, незабывай, у них за спинами Ситуст-Ра, а половина из нас не выдержит обратный путь без достаточных запасов воды и еды. Я отдал тебе всех своих гураму не затем, чтобы заморить животину в пути. Хочешь переговоров — давай, пойду я. Потерять одноглазого воина без руки, не так страшно, как обезглавить самое большое ополчение кочевников со времен Большой войны! Да и Цоронг заждался меня: здесь начался мой путь воина, здесь я и должен его завершить. Что скажешь?

Аруту тога неприятно заёрзала внутри. Кочевник никак не мог перебороть себя. То, что слишком просто казалось для него поначалу, совершенно по другому предстало в конце пути. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Тур пристально посмотрел в единственный глаз старика, бросил взгляд на чёрную массу вражеских хамру и ответил:

— Хорошо, Шуму! Будь, по-твоему! Только обещай мне: если они не согласятся на наши условия, ты не станешь их провоцировать, а спокойно вернёшься.

Аглакая метнула пылающий гневом взгляд на воина. Слабак! Девушка развернулась и пошла к своему топориску. В воздухе повисла напряженная тишина. Тур посмотрел ей в след, но не решился окликнуть. Мучительное для тога молчание первым нарушил отшельник.

— Принеси за меня жертву богам, только не скупись, — на прощание, бросил Зоркий Шуму направляясь к стоящему поодаль гураму.

— Храни тебя Великая Ра-Аам, ртуп! — прошептал воин и подозвал жестом одного из кисару. — Возьми с десяток тога, и сопроводите отшельника к рамбутам. Да, если, только что-то пойдёт не так, сразу возвращайтесь. Командование принимаешь на себя, понятно? Шуму может, начать сопротивляться. Если понадобиться, скрутите ртупа силой, но верните его назад.

Воин кивнул, оседлал ворчливого самца с мощными рогами и двинулся следом за ехавшим впереди ртупом. На ходу, тога подал знак небольшой группе соплеменников, они тут же присоединились к нему. Уставшие от бессмысленного стояния на одном месте, кисару были рады проехаться до сиронгов, даже под угрозой получить в грудь болт григера. Вереница из кисару неторопливо плелась за одноглазым отшельником, оставляя после себя неглубокие вмятины на песчаной поверхности. Движение в рядах кочевников прекратилось. Словно огромная волна, толпа воинов замерла над небольшим количеством рамбутов, готовая в любой момент хлынуть на стройные ряды противника. Тур ощутил внутри аруту неприятное покалывание. Одинокий охнос парил под куполом, но не решался залететь за каменную стену. Судя по всему — сегодня ему и здесь еды будет предостаточно.

Тарам-Сой, похлопывал по шее топориска, вглядываясь в фигуры уранга, тонким ручейком, направлявшиеся к его рамбутам. Дела рахгута были совсем плохи. Вместо долгожданной поддержки от исурамбу-таронгов к стене прибыли хамру агатра и выбили рамбутов со стены. С рассветом Тарам-Сой был вынужден обороняться на два фронта, ожидая подкрепления от кирувитов, но надежда на помощь Твердыни Умра постепенно таяла в артуту сиронга. Всю свою жизнь он исправно нёс службу на благо Ситуст-Ры и пост командующего рамбутами главных ворот, был для него отличным завершением карьеры. Воин уже готовился вместе с супругой перебираться в ток на территорию Коло-Араста, когда Сабатаранга, своей властной рукой, перечеркнул все его планы.

— Хуму, уранга отправили к нам парламентёра. — Молодой рамбут, обратился к рахгута. — Принимаем или …?

— Я сам! — рявкнул сиронг.

Воин покорно склонил голову, приложил руку к сердцу и поспешил вернуться в строй. Спорить с начальством себе дороже. Тарам-Сой направил топориска навстречу кочевникам, объезжая с фланга стройные ряды рамбутов. Воины бросали усталые взгляды на командующего. Каждый из них мысленно попрощался с родными, так как ещё с рассветом стало понятно, что до темна они вряд ли дотянут: кочевники нервничали, а от таронгов поступали не утешительные вести. Вся надежда на мудрое руководство Тарам-Соя. Сабатаранга крепко вцепился в горло Ситуст-Ре и не собирался отпускать, пока последний приверженец власти Твердыни не поднимет руку в знак победы агатра.

По мере того, как рахгута сближался с парламентёром уранга, его аруту начала нервничать. Он повернул голову, посмотрев на сторожевые башни: где-то там за их перемещениями пристально наблюдали глаза предателя. Тарам-Сой презирал Сабатарангу и всей аруту желал его поражения, но не надеялся лично увидеть падение агатра. Неожиданно рахгута в голову пришла сумасшедшая мысль, от которой приподнялись перья на его голове. Тарам-Сой решил своим безумным поступком сделать первый шаг к падению власти агатра. Сабатаранга надеялся захватить ворота, жертвуя жизнями рамбутов, но вот, что станет делать агатра когда перед ним окажется полчища озверевших диких уранга? Как выкрутится ненавистный предатель Ситуст-Ры?

Тарам-Сой улыбнулся самому себе, представляя как исказиться лицо сахигарла, когда он догадается о его плане. Жаль только, что рахгута уже не увидеть этого. Подъезжая к парламентёру, Тарам-Сой твердо решил сдать ворота безумным уранга. Но как преданный воин Ситуст-Ры, он не мог позволить, чтобы память о нём омрачила печать предателя. Он сдаст ворота ценой собственной жизни и жизни своих рамбутов. Сиронг надеялся, что пока Сабатарага будет усмирять восставшие племена периферии, исурамбу-таронги найдут силы, чтобы покончить с тираном. Рука сахигарла незаметно расстегнула ремень крепивший древко копья к седлу. Ящер всадника нервно крутил головой, словно предчувствуя скорую беду. Тарам-Сой попросил прощения у супруги с детьми и остановил топориска. Аруту сиронга ощутило благостное тепло, растёкшееся по всему телу. Пора!

Зоркий Шуму притормозил гураму заметив как дёрнулась рука сиронга. Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Отшельник оглянулся. С холма за ним наблюдал Тур. Старик попрощался с Миртом, попросил лёгкой тропы у Цоронга и крепко сжал рукоять саяка. Неожиданно сиронг выхватил копьё и, замахнувшись, метнул снаряд в грудь ртупа. Зоркий Шуму негромко охнул, чувствуя, как грудь разрывают цепкий пальца Цоронга. Вот оно! Ушные отверстия заложило пробкой, единственный глаз кочевника мгновенно затянуло пеленой боли, он качнулся в сторону и тихо сполз со спины ревущего животного. Последнее что увидел перед кончиной старый ртуп были испуганные глаза молодого сиронга под черным забралом шлема. Ужас, охвативший аруту воина, прокатился по всему строю рамбутов. Началось!

Тур, восседая на горбатой спине гураму, нервно сжимал рукоять саяка. Обдумывая предложение девушки, он пристально всматривался в сутулый силуэт старика, гадая как поведет себя Великая Ра-Аам! Аглакая неторопливо возвращалась к воинам своего племени недовольная решением принятым тога. Девушка с самого начала похода была настроена враждебно по отношению к любому компромиссу с сиронгами и всегда высказывалась за лобовую атаку на рамбутов, а также за попытку взять ворота Ситуст-Ры приступом. Она даже пообещала Рахмая-Короткая память вызвать Сабатарангу на поединок, как только представится возможность, чем изрядно повеселила старика. Не успела девушка доехать до соплеменников, как строй кочевников стихийно, повинуясь неведомой силе, пришёл в движение. Волна дикой оголтелой периферии медленно двинулась на выступивших им на встречу рамбутов.

Тога даже вскрикнул от неожиданности, когда копье, полетевшее из тесных рядов сиронгов, пронзило насквозь тело отшельника. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Переговоры провалились. Больше медлить нельзя! Воин поднял на дыбы гураму.

— Его имя — Мирт! — воин выхватил саяк, глядя на каменные стены Ситуст-Ры. — За свободную периферию!

— Мирт! Мирт! Мирт!

«Да хранит наши аруту, Великая Ра-Аам!»

— Мирт! — вторили тога грубые голоса воинов периферии. Благодаря рассказам Тура о смелости и трудных испытаниях выпавших на долю кисару, юноша стал для кочевого мира легендой. Они не знали, жив ли Мирт или давно предстал перед Сам-Ру, но каждый хотел стать похожим на него, переломить устои и прославить своё имя на всю периферию. Гул мгновенно пронёсся по нестройным рядам кочевников. Энергия, которая столько рассветов не могла найти выход, под давлением Тура, наконец, высвободилась и разлилась по стенам Ситуст-Ры. Теперь уже никто не мог остановить её — только время.

Сентиментальность и сомнения в сторону! Кисару взревел подобно раненному агато, хищно оскалился, а затем всей мощью обрушился на противника призывая соплеменников следовать за ним. Тут же над головами рыже-зелёной массы воинов заблестели клинки, и пронёсся дикий вопль возмущения, который ударился о каменные стены Ситуст-Ры. Откатился до самых границ периферии, преодолев в считанные минуты пустыню. Казалось, что даже вековые камни стены начали вибрировать. Аглакая развернула своего гураму, обругала про себя Тура за нерешительность и погнала ворчливое животное прямиком на возвышенность, где кочевники выстроили собранные тирсы.

Под свист метких стрел и вопли соплеменников Тур быстро преодолел расстояние до авангарда вражеского строя и не останавливаясь, влетел в сплочённые ряды сиронгов, словно клинок саяка в плод солота. Аруту тога охватила безумная жажда крови, глаза потемнели, налившись злобой Сам-Ру. Тёмный бог завладел кисару. Пёстрая толпа оголтелых кочевников прошла сквозь чёрную массу рамбутов и обратила их в бегство. Однако побежавших к туннелю воинов встретил шквал каменных снарядов выпущенных из тирсов. Аглакая издала дикий крик радости, видя как её план, вопреки желанию тога, воплощается в жизнь. Рамбуты не успели: несколько десятков сиронгов разом расстались со своими аруту. Бряцанье клинков оглушало, но казалось, никто не обращал на это внимания. Кочевники, обезумев от вида вражеской крови, не могли остановиться до тех пор, пока вместо крепких воинов Ситуст-Ры на поле битвы не останется бесформенная кровавая масса. Дикий вой ликования прокатился по рядам воинов периферии.

Тур, словно ненасытный вестник Сам-Ру, кидался из стороны, в сторону, пытаясь найти достойного противника. Саяк тога до самой рукояти покрылся кровью рамбутов. Сердце трепетая наполняя шрам на лице кровью. Когда удар каматра выбил тога из седла, и чуть было не проломил череп, кисару даже не придал этому значения. Вскочив на ноги, он кинулся на врага, несколькими удачными взмахами лишив противника головы. Тур поднял лицо к куполу и огласил поле битвы победным кличем кисару. Воина поддержали все тога племени. Разя саяком рамбутов, Тур походил на демона, вырвавшегося из самого сердца обители Сам-Ру, он словно стремился найти смерть, однако богиня явно оберегала его, не позволяя Сам-Ру приближаться слишком близко. Как только сиронги, загнанные тирсами в ловушку, были уничтожены, тога бросился разыскивать Зоркого Шуму.

Старого ртупа удалось отыскать среди окровавленных тел, лежащего под здоровенным рахгута одетым в серебряные доспехи сиронгов. Вытянув бездыханное тело товарища, кочевник попробовал привести Зоркого Шуму в чувство.

— Ну же, давай старик, рано тебе ещё к Цоронгу. Рано! Слышишь меня?! Ты обещал мне вытащить мальчишку из-за стен Ситуст-Ры! Помнишь? Шуму! — тога крепко сжал жилистые плечи отшельника и с силой начал трясти, словно пытался поймать телом отлетевшую на время аруту.

— Дальше без меня тога. Пора мне! Хватит, набегался! — Шуму слегка приоткрыл глаз, так чтобы можно было разглядеть кисару.

— Ворота свободны, Шуму! Слышишь, ртуп, мы сделали это! Осталось совсем немного соберись, же! Поднимайся, ты мне ещё нужен. Да и Мирту тоже. Что я скажу мальчишке?

— Цоронг свидетель я не хотел, ну так уж вышло, тога. Не серчай.

— Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, нам ещё понадобиться твой зоркий взгляд, мудрость и твёрдая рука.

На лице старика заиграла кривая улыбка.

— Тут ты прав. Только не бросай меня здесь, тога. Сделай все как полагается, не дай поганцам осквернить тело. Ох, что-то закололо. Ну, вот, началось! Как же жарко, Тур?! Я очень сильно хочу увидеть своего мальчика. Уно уже наверняка ждёт меня. Говорил, я ему не брать мой данак …Паршивец!

Тога закусил губу. Внутри всё жгло, но он держался. Посмотрел на потемневшее лицо отшельника глазами полными страдания и нестерпимой боли по уходящему к Цоронгу соратнику. Кисару взялся твёрдой рукой за древко копья, обратился к богине, а затем выдернул оружие из обмякшего тела Зоркого Шуму. Старик издал лёгкий стон, похожий на скрип не смазанной дверной петли, и навечно закрыл единственный глаз. Тур поднял лицо к куполу и громко прокричал имя Шуму. Он закончил свой нелёгкий путь. Отшельник покинул этот мир. Воин отбросил копьё в сторону, встал и еле слышно взвыл от осознания собственного бессилия, так, что его услышали только те, кто находился рядом.

Охнос по-прежнему кружил над местом кровавого побоища, дожидаясь своего часа. Взяв себя в руки, кисару посмотрел в туннель, где всё ещё ворота Ситуст-Ры оставались приоткрытыми. Но удовлетворения от осознания этого Тур не получил. Им нужно спешить, пока сиронги не пришли в себя и не закрыли их вновь, однако сил не осталось. Это конец! Апатия когтистыми лапами вцепилась в аруту тога. Несколько отрядов мургов устремились с дикими криками к стене, но Тур не обращал на это внимания. Какое-то время, тога ни на что не реагировал. Наконец оцепенение прошло. Оглядываясь по сторонам в поисках гураму, он смог, оценить ситуацию: вокруг лежали поверженные тела рамбутов среди которых встречались кочевники и массивные ящеры, потерявшие по ходу схватки своих наездников. Сам-Ру не слишком привередничал.

Ни одного рамбута в живых не оставили. Тёмные пятна крови на рыжеватом песке с вкраплениями серых полос, словно щупальца осьминога тянулись из-под каждого мертвого воина. То там, то здесь валялись элементы экипировки сиронгов, а также оружие. Раненные животные ревели в надежде, что им придут на помощь. Аглакая подъехала к тога в сопровождении Орлока, на её молодом лице, читалась глубокая печаль. Вид мертвого Шуму вселял страх, заставляя задуматься о бренности известного мира.

— Мы потеряли Рахмая-Короткая память, воины твоего племени собираются возвращаться назад, они решили, что достаточно сделали …

Тур посмотрел через плечо девушки. Глаза кисару вспыхнули, огнём Сам-Ру. Тёмный бог, сидящий в нём, всё ещё требовал крови.

— Ханвирт! Вот же жалкий кут! Мерзкий не дожрец, сам не посмел ехать, но вынудил Сиену взять своего прислужника! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я не вытрясу из него аруту! — прервал девушку тога и бросился к тирсам вокруг которых уже стали собираться недовольные походом кочевники. Смута, грозила помешать планам тога.

Аглакая хотела остановить кисару, но поняла, что это бесполезно. Тур на ходу скинул с себя окровавленную кирасу и зарычал так, что стоявшие к нему спиной воины почувствовали, как их хвосты покрылись инеем.

— Ханвирт, поганый нечестивец! Выходи и докажи свободным тога, что имеешь право решать, где им быть! Ну же, прислужник Сам-Ру! Во мне ещё достаточно силы, чтобы заставить тебя сожрать свой мерзкий язык! Я захлопну навечно твою поганую пасть, подлый сын кута! Иди ко мне!

— Тур не сейчас! — сделала ещё одну скромную попытку Аглакая.

— Отстань от него! Я отправил мургов к воротам, поверь, всё закончится быстро. — Орлок одёрнул девушку за руку. — Именно этого воинам сейчас не хватает. Пусть выплеснет гнев, а заодно и боевой дух войска поднимет. Не мешай ему.

Ханвирт вздрогнул, услышав голос тога, но постарался сделать вид, что нисколько не испугался, а как раз наоборот только и ждал вызова Тура. Смерив Тура презрительным взглядом, кисару вышел в круг. Мускулы играли на крепком теле. Сильный противник, но Тур был сильно взбешен, чтобы обращать на это внимание.

— Ты и в самом деле поверил в собственную удачу, харуту? Сейчас вот этими руками, я заставлю тебя проглотить хвост! Проголодался? Так я тебя накормлю! Ты прошлое! Мертвец! Давно пора, было, отправится вслед за своим братцем, тупым сыном кута!

Скинув на ходу сатунгасу, он подобрал валявшийся под ногами каматра и с рёвом бросился навстречу противнику.

— Жаль, что я не придушил тебя, когда была возможность, ну ничего, фокуру — уж, я постараюсь это исправить и отправить твою никчемную аруту подальше в обитель Сам-Ру. Да поможет мне Великая Ра-Аа!

Оба воина сцепились, как два разъярённых агато дерущихся за долгожданную добычу. Удары сыпали с одной и с другой стороны. Казалось, сам темный бог поднялся из преисподней, чтобы понаблюдать за ходом поединка. На звук схватки и вопли толпы, собрались кочевники, не успевшие доехать до туннеля. В считанные секунды бившихся не на жизнь, а насмерть кисару, окружили воины. Растратив все силы в битве с сиронгами, Тур постепенно стал сдавать позиции и пару раз даже оказывался на волосок от смерти. Однако покровительство богини, а также удача все-таки помогли ему. Когда в очередной раз, Ханвирт злобно скрежеща зубами, попытался добраться когтистой рукой до лица тога. Тур нанес несколько ударов подряд, ловко вывернулся и раскроил череп противника пополам точным ударом саяка. Противник так и не понял, как это получилось у тога. Ханвирт посмотрел удивлёнными глазами на стоящих перед ним соплеменников. Развёл руками в стороны и рухнул к ногам кисару. Тур брезгливо пнул кровавую массу, повернулся и прохрипел, обращаясь к стоящим вокруг него воинам:

— Если есть ещё трусы или может несогласные, выходите в круг! Ради общей цели, наши братья легли у стен Ситуст-Ры, но не для того чтобы вы теперь повернули назад и разъехались по своим кочали, как раз, когда она распахнула для нас ворота! За это старик пошел по тропе Сам-Ру? За это наши братья горят на ладонях Сам-Ру? Нет! Мы должны взять с нечестивцев ответ за всё то — горе, что они принесли в земли периферии! И не уйдём — не имеем права уйти, пока не выполним обещание данное погибшим воинам! Только фокуру или трусливому куту будет непонятна наша цель. Мы пришли за победой и без неё не вернёмся, чего бы нам это не стоило, клянусь Великой Ра-Аам! Есть возражения? Ну, чего притихли, тога? — прокричал Тур, вглядываясь в раскрашенные лица товарищей.

За всем, что происходило у стен Ситуст-Ры из сторожевой башни, расположенной на самом верху Каменной Кари наблюдал старый сиронг. Видя силу периферии, он перебирал варианты. Но подходящего подобрать не мог. Все заканчивались жестоким кровопролитием и серьезными потерями. Нет, на этот раз дикари добьются своего, как ни крути. Почёсывая широкую челюсть, он задумчиво разглядывал длинный строй кочевников, растянувшийся напротив стен Ситуст-Ры. Стоящий рядом всадник непроизвольно подался вперёд, когда уранга бросились на рамбутов.

— Нам стоило помочь стражам, хуму!

Сабатаранга повернулся к сахигарлу и, удивлённо посмотрев, тихо сказал:

— Ты всегда показывал себя не глупым воином, Зитурат-Ра, с чего вдруг я слышу от тебя такие речи?

— Рамбуты не выстоят против уранга! — сиронг продолжал общение с агатра, не отводя взгляда от схватки, проходившей у подножья стены.

— Рамбуты выкормыши, ярые сторонники исурамбу-таронгов: к чему нам помогать им? Ты желаешь мне гибели?

— Ни как нет, хуму. Но здесь же уранга? Они могут проникнуть через ворота и тогда …

Сабатаранга смерил рахгута презрительным взглядом. Ненависть к любому проявлению слабости оставалась характерной чертой жесткого характера сиронга. Вот именно из-за таких паникёров весь этот сброд периферии стоит у ворот его государства. Это никуда не годиться, позор, не работает, да и не работала никогда толком чистка таронгов! Просто отвратительно! В голове агатра мелькнула мысль, что неплохо было бы скинуть этот жалкий комок сомнений со стены на радость кочевому сброду. Однако сахигарл выждал время, успокоился, решив про себя, что лучше, все же не торопиться.

— Зачем мне оставлять в тылу союзников моего врага, а? Соображаешь? Да, рамбуты не выстоят, смотри, — воин указал на дрогнувшие ряды воинов. — Видишь! Я так бездарно разбрасываться сахигарлами не стал бы. Выйти к ним сейчас значит потерпеть поражение. Мы подождём немного, а вот когда их начнёт мучить жажда и голод, а озверевшие гураму станут вспарывать рогами животы своих хозяев, наступит наш черёд. Вот тогда настанет очень важный для всех нас момент. Клянусь властью таронгов, я окрашу песок у стен Ситуст-Ры в кровавый цвет мутной жижи, что течёт по жилам этих отбросов. Правда, чуть позже.

Сахигарл поднял золотое забрало вверх и самодовольно улыбнулся. Внезапно по его, изъеденному шрамами лицу, пробежала тень.

— Что делает этот тупой вояка? Он что, ополоумел?! Поганый сын кута! Неужели не понимает, этот, бездарь, Тарам-Сой — это же верная смерть!

Зитурат-Ра подался вперёд, желая лучше рассмотреть, что происходит. Сабатаранга покосился на сахигарла, рука агатра дёрнулась, но он смог остановить себя, подавив искушение. Ему нравилось заигрывать со смертью. Воин, как ему казалось, был не надёжным помощником, а значит, является всего лишь расходным материалом, который и ценить-то, особенно не стоит.

Тем временем на песок упал последний рамбут.

— Спускайся вниз и предупреди хамру, что если хоть один уранга прорвётся сквозь туннель, я лично голыми руками вскрою их грудные клетки, а сердца скормлю агато! Живее, чего уставился-то!

Сабатаранга, в гневе схватился за рукоять рага. Зитурат-Ра метнулся в тёмный проём башни, торопясь выполнить распоряжение агатра. Оставшись наедине с самим собой, сиронг предался размышлениям. Как он не старался, однако у него не получилось заставить себя испытывать особую радость от того, что удалось чужими руками справиться с противником. Рамбуты наотрез отказались подчиняться власти Сабатаранги, пообещав отдать свои аруту во славу исурмабу-тарогов. Воины, охранявшие стены Ситуст-Ры, долгое время сдерживали фарангов на расстоянии от сторожевых башен, но только до тех пор, пока на горизонте не показались полчища уранга. Воспользовавшись этим, Сабатаранга разбил остатки рамбутов, что остались на стенах Ситуст-Ры и занял сторожевые башни. Лишь ворота по-прежнему оставались под властью рамбутов. Но и этого они быстро лишились благодаря уранга, на что и надеялся командующий, сдерживая собственные силы.

«Как только расправлюсь с мерзкими дикарями периферии, вернусь и вырежу всех несогласных кирувитов. Ждать не долго, голодный кочевой сброд знает своё дело. Сколько можно терпеть спесь большеголовых?! Вскоре вся Рах-Кулана будет смеяться — этого допустить нельзя. Ну, ничего, в следующий раз я не отдам так быстро им Око Умра, нет уж. Если потребуется, разнесём Твердыню по камушкам, но я не успокоюсь, пока Ситуст-Ра не смирится с моей властью. Выжигать огонь сопротивления в их аруту буду раскалённым клинком рага! Прихвостни Тамонтса-Ра пожалеют о том рассвете, когда отказались открыть передо мной ворота Твердыни Умра, я заставлю их мечтать о скорой встрече с предками! Не думайте, что я простил вам Токо-Мо! Я потушу пламя мести вашей кровью презренные кирувиты!»

Сабатаранга опустил золотое забрало, последний раз взглянул на кишащих внизу кочевников и исчез в башне намереваясь спуститься следом за Зитурат-Ра. Шаркая твердой подошвой сапог о затёртые ступени, старый сиронг спускался к своим фарангам. Настроение поднималось. Планов громадьё и пока все складывалось удачно, если не считать временные трудности. Ситуст-Ра пала, а это главное! Он еле слышно мурлыкал про себя навязчивую мелодию, которую слышал когда-то от одного из кочевников. Снизу до ушных отверстий сиронга долетел шум голосов, лязг оружия и ворчание гураму, которые были изрядно взволнованы близким соседством с топорисками. Приятно осознавать, что где-то рядом льётся кровь. Как же ему нравилась эта мелодия битв. Рука сжала рукоять рага, желваки заходили. Сейчас он покажет уранга где их место. Вонючие пожиратели кутов!

  • Сага / Хрипков Николай Иванович
  • "Кошки-мышки." / Малышева Юлия
  • Двадцать четыре / Курганов Роберт
  • Пасхи не будет. / elzmaximir
  • Тональность сердца / Из души / Лешуков Александр
  • Корабль на верфи / Межпланетники / Герина Анна
  • Охота / Brigitta
  • Мой мир / Любви по книжкам не придумано / Безымянная Мелисса
  • 36 часов / Изнанка / Weiss Viktoriya (Velvichia)
  • Муза и Автор / Герина Анна
  • Сложный пациент (Вербовая Ольга) / Лонгмоб: "Работа как вид развлечений" / Nekit Никита

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль