ГЛАВА XXX

ГЛАВА XXX

Неторопливо тёмно-рыжая тень перемещалась от одного выступа к другому, так, словно её кто-то тянул за собой. Осторожно передвигаясь вдоль мрачных стен коридора Ох-Ра, Аглакая прислушивалась к звукам, доносившимся из-за поворота. Она явно различала грубые голоса сиронгов, но не могла точно определить, как много воинов собралось в соседнем помещении. Два трупа сахигарлов с пробитыми черепами, остались лежать позади девушки. Кравшиеся по её следам кисару шли так, словно боялись расколоть ступнями каменный пол туннеля. Когда Аглакая, встав на четвереньки, выглянула из-за угла желая, убедится в своей правоте, у неё чуть не перехватило дыхание. По центру куполообразной пещеры, в которую выходили несколько, зияющих чёрными дырами, туннелей, боролись на мечах два воина, а вокруг стояли вооружённые сахигарлы. Несмотря на замученный, уставший вид сиронгов их глаза с интересом наблюдали за поединком.

Аглакая взглянула на соперника огромного сахигарла и почувствовала, как похолодел кончик её хвоста: слабо сопротивляясь неистовым нападкам Сабатаранги, покачиваясь на дрожащих ногах, с видом мученика, желавшего поскорей покинуть этот мир, стоял кисару. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Наблюдая за схваткой двух воинов, девушка сняла со спины григер, который одолжила у знакомого сахигарла из сопротивления Ра-Сом-ала, тихо выдохнула и прицелилась. Нужно спешить!

К тому времени кисару настолько ослабел, что, не выдержав очередной атаки соперника, упал на колени, готовясь принять избавление от рук своего злейшего врага. Аглакая задержала дыхание, обратилась за поддержкой к Великой Ра-Аам, а затем спустила рычаг григера. Болт прошёл насквозь через бычью шею Сабатаранги, сиронг застонал и повалился к ногам кисару, хватаясь руками за чёрное отверстие из которого полилась алая кровь. За спиной девушки послышался лязг оружия.

Аглакая издала клич кочевых кисару её племени и, не оглядываясь назад, бросилась в самый центр площадки, где сахигарлы скучились вокруг поверженного агатра. Бежавшая впереди разношерстной группы кочевников девушка, словно фурия, налетела на ошарашенных, внезапным появлением уранга, воинов Ситуст-Ры. В поднявшейся суматохе, она стремилась отыскать Мирта, чтобы помочь ему выбраться живым из вражеского окружения. Лязг мечей наполнил помещение, до самого купала. Кисару быстро сориентировался в сложившейся обстановке: нащупав под ногами раг, он метнулся на встречу Аглакае и, через мгновение, они вместе бежали по узкому коридору туннеля, оставив позади себя дерущихся воинов. Как только звуки схватки стихли, девушка остановилась, помогла кисару присесть и осмотрела раны.

— Я вернусь, а ты жди меня здесь. Нужно помочь остальным. Надеюсь, богиня не позволит тебе впутаться в очередную неприятность. Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, мне ни с кем ещё не приходилось так нянчиться! Что ты за кисару такой?!

— Могла не стараться, справился бы и сам, — устало, хмыкнул юноша.

— И то, правда! Вот же, фокуру! Только тога зря подставила под раги нечестивцев. Мне нужно вернуться: я пришла за головой старого сиронга и я принесу её на совет племён, чего бы мне это не стоило.

— Так вот оно что, а я уж размечтался, что всё это организовано ради моего спасения! Иди, иди! — Мирт криво улыбнулся, стараясь разглядеть в больших глазах собеседницы хоть частичку тепла. Однако каменное лицо Аглакаи явно намекало на полное равнодушие к его словам.

— Поговори мне ещё! Настоящий тога не будет ждать помощи от Аглакаи. Воины племени Рахмая-Короткая память никогда не допустят, чтобы их взяли в плен и уж тем более не станут надеяться на девчонку!

Аглакая бросила надменный взгляд на кисару.

— Где же было такое великое племя, когда Сабатаранга резал кочевников по долинам периферии?! Не подскажешь?

— Я тебя уже один раз предупреждала, шутник!

Девушка сверкнула глазами, поднесла клинок к горлу кисару, демонстрируя свою решимость, а затем поднялась с колен. Не говоря больше ни слова, Аглакая повернулась, поправила сатунгасу и побежала назад по коридору, на ходу заряжая григер. Юноша огляделся по сторонам. Тяжело вздохнув, он удобно разместился на каменном полу, ощущая спиной шершавые выступы туннельных стен. Небольшие факельные чаши, в которых ещё теплился огонь, отбрасывали косые, безобразные тени на задумчивое лицо Мирта. Посидев какое-то время в нерешительности, он поднялся и, прихрамывая, направился вслед за убежавшей от него Аглакаей. Когда Мирт, наконец, доковылял до площадки, на которой ему пришлось биться с Сабатарангой — там никого не оказалось, кроме лежащего посередине тела старого сиронга и двух рахгутов, порубленных на части. Сабатаранга всё также смотрел стеклянными глазами на каменный потолок. Из рваной раны на шее, тонкой струйкой, сочилась рубиновая кровь, заливая пол вокруг сахигарла.

Осторожно ступая по твердой поверхности пыльного пола, Мирт подошел к телу агатра. Крепко сжав рукоять рага, кисару нагнулся над сахигарлом, решив, удостоверится, что аруту старого сиронга действительно отправилась по тропе Сам-Ру. Неожиданно узкие зрачки Сабатаранги расширились, он слегка улыбнулся и схватил мёртвой хваткой кисару за сатунгасу.

«Мирт!» — прозвучал в голове кисару голос Рату, — «вот и настал твой черед, нечестивец!»

Кочевник отшатнулся, затем дёрнулся всем телом назад, желая, освободится от хватки сиронга, но споткнулся о выступ и упал на спину. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Вскочил, отпрыгнул к стене, пожалев, что испугавшись воскрешения врага, забыл раг у тела сахигарла. Рука агатра прошлась по полу и остановилась, когда нащупала рукоять меча. Очень медленно Сабатаранга сел, впился хищными глазами в перепуганное лицо юноши. Кисару не мог поверить, что после такой страшной раны кто-то умудрился не только выжить, но ещё и угрожал его безопасности. Агатра долго смотрел на юношу. Мирт не мог отвести глаз, ощущая как где-то глубо, на самом дне внутри аруту, скребется Сам-Ру.

— Думаешь достаточно пустить каплю крови Сабатаранге и всё кончено?! Глупый мальчишка! Тьфу! Какие же все-таки вы бестолковые! — сахигарл пошатываясь, встал на обе ноги. Судя по всему слабость рала верх над бравадой. Не сводя глаз с застывшего на месте юноши, воин замахнулся, рассёк рагом воздух перед собой и двинулся на противника. — Сейчас посмотрим, насколько ты прыток, уранга.

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру, видимо права была Аглакая: чтобы покончить с этим нужно оставить тебя без головы! Что же девчонка не довела всё до конца?!

Мирт поднял валявшийся под ногами камень и швырнул его в голову Сабатаранге. Кусок скалы ударился о грудь сиронга, оставив на ней едва заметную царапину. Сахигарл криво усмехнулся и с силой метнул меч в безоружную жертву, Мирт взвыл, почувствовав, как в тело входит ледяное полотно вражеского клинка. Сам-Ру оскалился, предвкушая скорую жертву.

— Что и требовалось доказать! Никчемные отбросы Периферии. Даже находясь одной ногой у погребальной урны, я смогу отнять у тебя жизнь, бесполезный ты кусок мяса! Поднимайся, уранга, или может у тебя вместо крови по жилам течет вода?! Поднимайся!

Сахигарл широким шагом подошёл к лежащему кисару, присел рядом и, схватив юношу за горло заглянул в оранжевые глаза воина. Сиронг был неприятно удивлён, не обнаружив во взгляде юноши не толики страха. Лицо Мирта, несмотря на то, что сиронг душил его железной хваткой, выражало полное презрение к противнику. Сабатаранга слегка разжал пальцы и, придвинувшись ближе, прошептал в слуховое отверстие юного воина:

— За что ты борешься, уранга? Глупец! Это же не твоя земля, с каких пор кочевников стала интересовать судьба сиронгов?

— Спроси себя, — прохрипел Мирт, преодолевая сопротивление вражеской руки.

Сабатаранга ещё немного расслабил хватку, чтобы юноша мог свободно ему отвечать.

— Вот не думал я, что так закончу. Столько рассветов пришлось гонять уранга по Периферии, все перья растерял, будь они не ладны, а к чему вернулся? О чем, спрашивается, думал? Понимаешь меня, мальчишка? Ну, чего молчишь?

Мирт ощутил, как по позвоночнику побежали мелкие муравьи, но, несмотря на это, он нашёл в себе силы откинуть руку агатра. Сиронг усмехнулся, однако решил помедлить с расправой, дать кисару возможность выговориться перед смертью.

— Ради чего? — Мирт отполз немного в сторону. — Моё племя мечтает о спокойной жизни, под защитой Великой Ра-Аам, мы боимся, что Сам-Ру заберет молодняк, не хватит зелени для стад гураму, начнётся падеж или мурги разрушат цобо, чего не хватало тебе агатра? Зачем ты пришёл к нам, для чего отравил земли предков злобой?

— Впервые встречаю такого кисару. Пытливый ум сыграл с тобой злую шутку, уранга! Так и быть, я кое-что скажу тебе кисару перед тем как отправлю твою аруту к праотцам, — агатра достал из поясного мешочка что-то блестящее на длинной цепочке и кинул кисару.

Мирт дрожащей рукой, поднял с пыльной поверхности пещеры тайо-риклон. От Ашат-Рара юноша слышал, что такой можно было получить только за выдающиеся заслуги перед исурамбу-таронгами. Даже под слоем пыли украшение поражало своей красотой — подобной вещицы на Периферии не сыскать. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Он покрутил в руках высший знак отличия сиронгов, провел пальцем по гладкой спинке риклона, затем вопросительно посмотрел на сахигарла.

— Да, ты всё правильно понял. Когда моя кожа была цвета молодой листвы, едва ли темнее твоей, я получил первый тайо-риклон от самого Тамонтса-Ра. Лучший — во всём! Позади ровные ряды токов Ора-Хота, впереди карьера хадрада Ситуст-Ры, но …

Сабатаранга замер, прислушиваясь к глухим звукам схватки, долетавшим до них из соседнего туннеля.

— Но, они всё разрушили. Токо-Мо была старшей дочерью Тамонтса-Ра. У меня забрало покрывалось испариной, когда эта красавица посещала совет сахигарлов. Стройная как молодой побег солота, изящная, а в глазах глубины больше чем во всех озерах Периферии вместе взятых. Тамонтса-Ра заметил симпатию, возникшую между нами, думаю даже раньше, чем мы сами осознали, что нравимся друг другу. Кирувит уже тогда был жутко стар. Не ошибусь, если предположу, что он ровесник этим пещерам, — кривая улыбка заиграла на лице Сабатаранги.

— Когда Токо-Мо принесла из цобо младенца, Тамонтса-Ра был вне себя от гнева. Не знаю как там у вас, а для Ситуст-Ры, это непоправимый удар. Союз между молодыми парами строго контролируется кирувитами, как и количество потомства. Так было всегда! Ситуст-Ра вам не Периферия, здесь, нельзя плодиться, как тебе вздумается и когда вздумается. Система работает четко и отлажено, а тут такое, да ещё в семье самого главного таронга! Шутка ли?! Какой шум поднимется, удар по репутации, а возможно и полное изгнание. Попраны законы! Диверсия! Как быть? Вот незадача! Как разобраться с хадрадом на шею которому, ты лично повесил тайо-риклон?

Агатра рассмеялся. Мирт заметил, что цвет лица у сахигарла стал меняться. По всему было заметно, что силы постепенно покидают воина. Сабатаранга посмотрел на кочевника так, словно перед ним оказался не поверженный враг, а один из его товарищей-сослуживцев.

— Для этих головастиков благополучие Ситуст-Ры всегда стояло превыше всего. Набитые дурни! Поэтому-то было решено отвлечь внимание граждан, спровоцировав конфликт на границе с Периферией, а меня, как лучшего командующего, надежду государства, так сказать, отправить на подавление недовольных племен. Расправу и последующий контроль. Ловко? Двух кутов в одни силки, как тебе такое, уранга?

Кисару, заслушавшись, непроизвольно кивнул головой в знак согласия.

— Они не дали мне даже попрощаться с Токо-Мо! Желая скорее вернуться, домой, я, тогда в первый раз, залил кочевой кровью границу Периферии. Знал бы ты, уранга, сколько кочали с цобо познали ласку Ситуст-Ры. Не удивлюсь, что кого-то из твоих близких не обошла эта участь. Но попал я за стены не скоро. Нет. Тамонтса-Ра не спешил принимать решение, старый безумец! Большая группа сиронгов, не согласных с властью исурамбу-таронгов, покинула стены Ситуст-Ры, прихватив с собой священные останки первого кирувита, и скрылась в неизвестном направлении. Тамонтса-Ра поручил мне найти беглецов: сахигарлов надлежало казнить, женщин привести назад, а останки вернуть за стены Твердыни Умра. Так я остался в качестве хадрата первой рампа на границе с землями уранга. Рассветы сменяли друг друга, наш малыш рос, но я не мог его видеть. Сколько сикелей нас разделяло? На то надеялись таронги, чего добивались? А я, наивный глупец, оправдывал старанием в службе выданный мне риклон, сикель, за сикелем прочёсывая земли кочевников.

Агатра закашлялся, сплюнул себе под ноги сгусток крови, тяжело вздохнул, затем продолжил:

— Мы все же нашли их. Окопавшись в одной из пещер за долиной Диких Голубых озёр, беглецы пытались обороняться. Когда осада должна была закончиться, через доверенного мне сиронга, я получил известие, что Токо-Мо бежала, прихватив с собой малыша. Я приказал завалить вход пещеры и, без промедления, вернулся к стенам Ситуст-Ры. Мне сообщили, что, так как подошел срок, проходить первый уровень на сахигарла, Токо-Мо направила малыша в Рах-Кулана. Тамонтса-Ра перехватил его и забрал в Твердыню, объявив дочери, что его внук будет только кирувитом и никак иначе. Подлый старик! Не пережив долгой разлуки с сыном, Токо-Мо хитростью пробралась в Твердыню. Она выкрала малыша, а затем сбежала с ним на Периферию. Как её подобное удалось, до сих пор не понимаю?! На её поиски отправили командующего рамбутами исурамбу-таронгов — Матарангу! Гнусный тип, я тебе скажу. Творил такое, что вам и не снилось, старик знал, кого посылать, будь он не ладен!

В глазах Сабатаранги вспыхнул огонь Сам-Ру. Мирт тут же вспомнил, как ещё совсем недавно он слышал, от сторонников сопротивления, а также охраны каменоломен, что агатра ворвавшись на очередное совещание сахигарлов, отрубил голову Матаранге.

— Поганый сын кута, гонял бедняжку по горам несколько рассветов. Когда Токо-Мо поймали, малыша при ней не оказалось. Участь девушки была решена. Тамонтса-Ра потерял дочь, но не мог смириться со смертью внука, поэтому приказал пытать её до тех пор, пока, не расскажет, куда дела мальчишку. И после такого меня обвиняют в жестокости к своему народу! — сахигарл зарычал. — Я не успел! Мы загнали топорисков! Я в одиночку пробирался через земли ртупов, боясь опоздать. До сих пор перед глазами вижу её распухшее от побоев, окровавленное лицо!

Агатра захрипел, стал потирать грудь, просунув кисть под серебренную сатунгасу.

— Я опоздал из-за ртупов! Эти пещерные потомки кари, никчемные сыновья кута, не позволили мне пройти. Я не мог рисковать, вступив с ними в битву, Токо-Мо нуждалась во мне. Пришлось пробираться в обход, через болота. Но так, я вынужден был сделать большой крюк. Рату дал мне гураму в обмен на тайо-риклон, — заметив удивление в глазах кисару, Сабатаранга пояснил, — Этот уже второй! Тот видимо, так и пропал вместе с твоим жрецом. И вот когда я, наконец, добрался … Сердце Токо-Мо больше не билось! Не успел! Если бы не упрямство ртупов, рука Матаранги не лишила бы меня смысла к существованию. Да, позже я завёл новую жену, но — это была лишь неудачная попытка заштопать разорванную на мелкие лоскуты артуту. Не получилось. Теперь скажи мне уранга: есть ли у меня право мстить поганым сыновьям кута повинным в смерти моей Токо-Мо и маленького сына?! Могу ли желать смерти Тамонтса-Ра и его приспешникам из Твердыни Умра? А? Молчишь дикий защитник свобод Ситуст-Ры!

Сабатаранга присел напротив Мирта.

— Юность застит тебе глаза и туманит разум, уранга, — сахигарл откинулся спиной на лежащий рядом валун и глядя на стену из которой выступали причудливые рельефы сделанные когда-то рукой древнего мастера, добавил, — Я хотел того же, но путь выбрал иной. Исурамбу-таронги видели благо для Ситуст-Ры в равных правах, каждый должен был иметь, что заслужил. А кто будет решать? Кто знает лучше меня, чего я достоин?! Почему, я сам не могу сделать выбор? Согласен? Терпеть не могу их рассуждения, горстка тупого старичья!

Мирт лежал, глядя на каменный свод пещеры, и чувствовал, как силы вместе с кровью покидают и его тоже. Голос сахигарла словно лился из глубины туннеля, заставляя аруту юноши, время от времени, вздрагивать.

— Ты всё потерял, агатра, а значит, твоя тропа не угодна Великой Ра-Аам, просто признай это.

— Нет, глупый мальчишка, я всего лишь дал сиронгам глоток свежего воздуха. Выпустил вредную кровь, так сказать! Они поймут, поверь, всё поймут, но позже! Гораздо позже! — Сабатаранга сжал рукоять рага, посмотрел в глаза кисару и добавил, — Но мы с тобой этого уже не увидим, уранга!

Он подался вперёд, вогнав меч, до рукояти, в тело кисару. Помещение туннеля наполнилось криком Мирта, который от боли выгнулся так, что захрустели позвонки. Сиронг поднялся на звук шагов долетавших до них из тёмной глубины туннеля. Медленно, словно опасаясь напугать сою жертву, раньше положенного времени, на крик раненного воина вышел голодный итал.

С тех пор как в Ситуст-Ре началась воина, каждый отбившийся от хамру сахигарлов ящер, неизбежно становился диким. Лишенный кормёжки и надлежащего ухода, он возвращался к тому образу жизни, который вели его собратья на просторах кочевой Периферии. Данный итал представлял собой, не что иное, как продукт деятельности Сабатаранги. Агатра посмотрел на манящую темноту коридора уходившего в сторону, сиронг понимал, что выбор топориска скорее всего падёт на беззащитного воина — голодный ящер не станет его преследовать, если попытаться скрыться в соседнем коридоре. Итал предпочтёт разобраться с раненным воином, хотя не исключено, что инстинкт охотника возьмет верх. Агатра оглянулся на лежащего без сознания кисару, но с места не сдвинулся. Мысль о том, кого же все-таки, выберет ящер, терзала острыми когтями мозг командующего. Каков выбор?!

Ещё не так давно агатра лично намеревался отправить юного кочевника в обитель Сам-Ру, но что-то остановило его. Юноша, которому, по злому замыслу богов, пришлось отвечать перед сиронгом за ошибки его сограждан, не выходил из головы Сабатаранги. Аруту агатра пыталась проникнуть не только в сердце, но и завладеть разумом. Перебросив раг из одной руки в другую, сахигарл не спеша двинулся навстречу хищнику. Ящер двумя ноздрями вдохнул запах жертвы, после чего издал скрипучий крик, предупреждая врага о грядущей опасности.

— Ну чего уставился, иди к своему хозяину, сейчас посмотрим, кому из нас придётся уступить! Ты же, моя девочка! Смелее! — Сабатаранга зарычал и накинулся всей своей мощью на разъяренного ящера.

От глухого рычания самки топориска, Мирт пришёл в себя. На какое-то мгновение кисару показалось, что ящер испугался внезапной атаки потенциальной жертвы, но уже через пару шагов, он одумался, и жадно клацая челюстями, побежал навстречу сиронгу. Грозный рык голодного хищника разлетелся по туннелю и, заставил вздрогнуть даже маленькое пламя, сиротливо горящее по краю факельной чаши. За свою долгую жизнь сахигарлу не раз приходилось выходить против топорисков, однако, как правило, при нём всегда оказывался григер и несколько воинов. Но, несмотря на это, рука сиронга не дрогнула, когда клинок прошелся по упругой груди хищника.

Когтистые лапы самки рванули мышцы на правой ноге воина, а острые клыки сомкнулись на предплечье сахигарла. Сабатаранга заскрипел зубами от невыносимой боли, но не разжал пальцев руки, в которой держал меч. И когда хищник уже собирался праздновать победу, ощущая в собственной пасти сочную мякоть сиронга, агатра несколько раз вогнал раг в желтый живот ящера. Теплый поток крови окрасил алым темную кожу сиронга. Вот оно!

Упав на пыльный пол пещеры, они сцепились не на жизнь, а на смерть. Освободив руку из пасти топориска, сиронг перебрался на горбатую спину животного и, вцепившись здоровой рукой в длинную шею ящера, сжал её с такой силой, что у хищника перехватило дыхание, округлились зрачки, а грозный рык сменился беспомощным хрипом. Несмотря на ранения агатра все ещё оставался сильным противником!

Топориск с такой силой стал орудовать задними лапами, что, если бы сиронг не смог удержаться на нём, то серповидные когти в считанные минуты отправили бы аруту Сабатаранги к праотцам. Кисару молча, наблюдал за происходящим не в силах подняться и, воспользоваться ситуацией, чтобы скрыться в любом из ближайших туннелей. Единственное о чём думал Мирт в этот момент, это о том, зачем сахигарл вступился за него и что ему делать, когда один из них, наконец, одержит победу.

Вскоре помещение настолько сильно наполнилось пылью поднятой двумя боровшимися телами, что Мирт уже не смог ничего разглядеть, приходилось лишь гадать каким будет исход поединка. Рычание, доносившееся до его слуховых отверстий, явно намекало на яростное сопротивление с обеих сторон. Наконец движение прекратилось, вопли топориска прервались, и как только пыль улеглась, покрыв всё вокруг толстым слоем налета, кисару увидел стоявшего в полный рост сахигарла, раг которого, словно шпажка, торчал из массивной туши ящера. Сабатаранга, вытер лицо, снял с пояса кожаную флягу, сделал несколько глотков ругу и, шатаясь, направился к лежащему кисару.

— Надо же было этой твари пробраться сюда?! Сколько мяса внизу, но нет, лезут туда, где кроме обглоданных костей искать-то нечего.

Сахигарл, дошел до того места где сидел ранее и с шумом опустился на холодный пол. Только сейчас Мирт заметил, что раненой рукой агатра придерживал часть собственных внутренностей готовых, того и гляди, выпорхнуть на каменную поверхность и изваляться в вековой пыли туннеля. Юноша усмехнулся про себя, однако ничего не стал говорить. Сиронг поймал его взгляд и, прищёлкнув языком, еле слышно прошептал:

— Вижу, тебя данный факт забавляет, уранга?! Похвально — ты сын своей земли. Сабатаранга умеет проигрывать. Хочется мне или нет, но на этот раз исурамбу-таронги выиграли сражение. Видно пора мне закончить этот длинный и довольно извилистый путь!

Сахигарл поднял здоровую руку и мутными глазами посмотрел на фиолетовые складки, отметив про себя, как сильно топориск разодрал ему предплечье второй руки.

— Ты приносишь беду сиронгам, уранга, но раз так случилось, мне придётся оставить тебя в живых. Пусть эти головастые падальщики ещё помучаются. Если, конечно, не сдохнешь от последней раны! — агатра демонстративно переложил раг в другую руку, но выпускать рукоять не стал.

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не раскаяние!

Сабатаранга усмехнулся и пояснил:

— Ну, тут ты перегнул, уранга. Всё намного проще: ты должен выбраться и рассказать всей Ситуст-Ре, как ушел агатра Сабатаранга. Только это, не больше. Я не позволю исурамбу-таронгам вбивать в головы потомков, что кровожадный старик трусливо бежал и канул в небытие. Нет! Слишком хорошо для Тамонтса-Ра, всё складывается. Ты выберешься и обязательно расскажешь об этом! Понятно? Ну и, конечно, продолжишь борьбу за свободу Периферии?

Мирт, не говоря ни слова, кивнул в знак согласия. Потеряв достаточно много крови, кисару, едва находил в себе силы, чтобы не закрыть глаза, однако Сабатаранга даже не думал замолкать, используя каждое мгновение стремительно таявшей жизни.

— Так-то, парень! Стоит только сложить оружие и хамру сахигарлов вновь наполнят рампа, правда вести их будет уже кто-то другой. Но это уже не так важно. Таронги не оставят вам шанса на мир. Тебе ещё предстоит в этом убедиться.

Сахигарл выдержал паузу и продолжил:

— Я был невероятно счастлив, когда прошел свой первый уровень, получил право иметь личного топориска, а также право голоса на совете сахигарлов. Чудная пора! Но не это главное. Её звали Токо-Мо! — сиронг широко улыбнулся, рисуя себе в воображении, давно забытый образ, — она из кирувитов, дочь Тамонтса-Ра. Красивая, гордая гражданка Ситуст-Ры, с тонкой талией и огромными глазами, взгляд которых сразу сразил меня наповал. Большеголовый чуть все перья у себя не выдернул, когда узнал, что у нас с Токо-Мо будет яйцо. Да, такое вряд ли забудешь!

Сабатаранга заскрипел зубами, то ли от боли, то ли от дикой злобы, пробивавшейся сквозь пелену воспоминаний. Мирт видел, как тёмно фиолетовый оттенок кожи сиронга постепенно становится всё бледнее, предвещая сахигарлу скорую смерть.

— Когда, я возвращался назад через пустыню с телом жены, на нас напали ртупы Загруста-мавла. Поганцы гнали моих фарангов до самых стен Ситуст-Ры, убогое племя — Сабатаранга на мгновение замолчал, словно стараясь распутать нить воспоминаний и восстановить утерянную хронологию событий, затем тяжело вздохнул и продолжил, — Токо-Мо дала ему имя Ом-Ра, что означало — не только умен, но и крепок как клинок рага. Тамонтса-Ра обвинил меня в смерти дочери и поклялся, что сгноит на границе, но рассвет сменялся рассветом и вскоре власть кирувита пошатнулась. Я, наконец, добился перевода. Слишком многочисленны стали племена уранга. То и дело случались стычки между уранга и сахигарлами, кому-то нужно было навести порядок в Ситуст-Ре, вот тогда я и решил, что пора мне напомнить о себе. Мне казалось — план безупречен …

Сабатаранга, осторожно поправил выползавшие из раны внутренности, зашипел от боли и, переведя дыхание, продолжил:

— Я решил, что сиронги не будут больше жить по правилам кирувитов, но не смог донести до них главного. Тамонтса-Ра переиграл меня! Лишь самые преданные сахигарлы остались со мной. Тогда я и решил утопить в крови Ситуст-Ру. Они все были повинны в смерти Токо-Мо! Все они молчаливо наблюдали, как старый кирувит прикрываясь интересами исурамбу-таронгов мстит мне. Но ни один, ни сказал, ни слова против! Ситуст-Ра построенная когда-то кирувитами должна быть уничтожена, она насквозь прогнила! Понимаешь о чем я? Уранга, поверь мне — в ней ничего не осталось от государства заложенного предками. Это понимают единицы, вот увидишь, очень скоро начнутся такие перемены, от которых содрогнется даже сам Тамонтса-Ра. Слишком долго они оставались слепы не желая замечать очевидного. Я собирался восстановить Ситуст-Ру, но для этого нужно было избавиться от гнили Твердыни Умра. А это, как ты сам понимаешь, процесс не простой …

— Ещё бы, твоя задумка стоила сотни аруту сиронгов и уранга?

— Иногда, чтобы стало легче приходится перетерпеть боль, когда мать производит на свет яйцо, она испытывает тяжкие муки, юноша. Но, впоследствии, она забывает об этом, радуясь своему чаду. Ситуст-Ра должна была пройти через это! Если бы Ом-Ра выжил, мне не было бы так больно оставлять этот мир. Он мог продолжить начатое мной дело и завершить процесс. Обновить государство сиронгов и продлить процветание великой Ситуст-Ры на многие рассветы вперед, но нет.

Смутная догадка нещадно терзала мозг кисару, он даже приподнялся на локоть, выждал паузу, а затем осторожно спросил:

— Насколько мне удалось узнать, сиронги накладывают глиняные обручи на головы своим младенцам, когда решают, что они способны стать кирувитами? У твоего малыша был подобный? Обруч?

— Серебряный! Для кирувита — только серебро. Думаю, раз он находился в их руках, возможно, они успели покорёжить его голову. Не исключено. Они называют это — туму. Лишая младенца силы воина, они перенаправляют ее на развитие мыслительной деятельности. Глупцы! А, что это меняет, уранга?

Аруту кисару вздрогнула, сначала сжалась, а затем выпрямилась подобно пружине, едва сдерживая волнение, юноша подумал про себя: — «Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если Сабатаранга ни кто иной, как отец Уно!»

— Да так …

Комок горечи подступил к горлу юноши, когда он вспомнил последние минуты из жизни маленького друга, битву с кровожадными корнеедами и путь, который ему пришлось преодолеть прежде, чем прах малыша попал в руки старика Зоркого Шуму.

Кривая ухмылка исказило лицо сахигарла. Неожиданно его глаза широко открылись и, воин громко, словно боялся, что юноша не услышит, прокричал ему:

— Ладно — довольно слов! Лучше помоги мне провести усагди!

— Чего? — не поняв просьбу старого сиронга, переспросил Мирт.

Сабатаранга трясущимися руками поднёс остриё рага к груди, раздвинул щитки серебряных лат и, резким движением погрузил клинок почти на половину внутрь себя. Но руки агатра ослабли, глаза широко раскрылись, взгляд застыл на юноше. Агатра, стиснув зубы, прохрипел:

— Дави! Уранга, прошу, дави! Ну!

Мирт, превозмогая слабость, подполз к воину, оставляя после себя кровавый след. Одной рукой он упёрся в предплечье сахигарла, помогая ему погрузить меч в мощную грудную клетку. Глаза сиронга открылись ещё шире, в них блеснул огонёк факельной чаши, рот Сабатаранги повело на сторону и из него донеслось еле различимое шипение. Сиронг сильным рывком притянул к себе кисару и прохрипел в ухо:

— Власть — изменчива, капризна, уранга, и не каждому дано с ней совладать. Про…х-х!

Мирт отшатнулся назад, завалившись на спину, он уставился в темный каменный свод пещеры. Все кончено, фокуру! Тропа великого сиронга оборвалась. Самый сильный агатра Ситуст-Ры отправился к праотцам на глазах у юного кочевника из племени кисару. Кто бы мог подумать?! Юноша тяжело дышал, прокручивая в голове информацию, услышанную от Сабатаранги. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Как такое могло случиться?! Ещё совсем недавно он бегал по просторам долины за кутами, пас гураму, даже не подозревая, куда его заведет воля Великой Ра-Аам.

Не успел Мирт перевести дыхание, как где-то в глубине туннеля послышалось глухое рычание. Сам-Ру пробежался муравьями по загривку кочевника. Вот же, фокуру! Юноша резким движением вытянул раг из окровавленной груди сиронга и испуганными глазами уставился в темноту. Скрежет когтей по каменным плитам туннеля, заставил аруту кисару съёжиться до размеров горошины. Мирт напряг зрение и в отсветах слабого пламени разглядел, что, буквально, в десяти шагах от него загорелись два оранжевых глаза. Липкие, от запёкшейся крови пальцы, до боли в суставах сжали рукоять рага, которым кочевник только что лишил жизни Сабатарангу.