ГЛАВА XXIV

ГЛАВА XXIV

Липкая алая жидкость, большим пятном, растеклась по деревянному полу тока. Тело убитого сиронга сползло по стенке, оставляя после себя кровавый след. Мирт вытер клинок рага о предплечье и огляделся по сторонам. Острые глаза юноши сканировали помещение, стараясь ничего не пропустить. Малейшая оплошность могла привести к трагическим последствиям. Смерть, тугой дымкой, повисла в воздухе. Мёртвые тела детей и патрульных сахигарлов хаотично валялись по всему залу тока. Кровавые следы недавней схватки били болью по глазам кисару. Судя по всему, всё произошло очень быстро. Всадники Сабатаранги не пожалели ни одного малыша прятавшегося вместе с кочевником в токе. Юноша присел, когда за овальным окном здания послышалась речь. Ощущая разгоряченным телом холодную поверхность стен, Мирт осторожно выглянул.

На площадке перед током стояло несколько сахигарлов в накидках зелёного цвета. Мирт предположил, что они совещались о том, как лучше проникнуть в помещение, чтобы проверить, не осталось ли внутри воинов сопротивления. Прислушиваясь к разговору, кисару ощущал, как холодок Сам-Ру начинает покусывать кончик хвоста, а сердце сжимается от предчувствия скорой беды. Он и до этого особенно не рассчитывал на успех, выпрашивая помощи Великой Ра-Аам, а с безжалостным истреблением маленьких кирувитов фарангами совсем упал духом. Безумцы! Бросив беглый взгляд на затупленный меч, Мирт ещё раз попросил помощи у богини и приготовился предстать перед Сам-Ру.

Звук шаркающих шагов заставил аруту кисару вздрогнуть. Облизнув пересохший рот, он пробежался кончиками пальцев по выступам костяной рукояти. Сердце сжималось, интенсивно качая холодеющую в жилах кровь. Стараясь не шуметь, юноша прилёг среди распростёртых тел малышей. Постарался придать позе естественное положение, на тот случай, если сразу привлечет внимание сиронга. Так и вышло! Как только всадник оказался внутри помещения его суровый взгляд выхватил лежащего по центру просторной комнаты, кисару. Подойдя к Мирту на расстояние вытянутой руки, сахигарл упёрся копьём в израненную грудь противника и слегка надавил на древко, ожидая, что из отверстия сатунгасу брызнет фонтан крови, освобождая от плоти аруту уранга.

Юноша не стал тратить понапрасну время: цепкими пальцами ухватился за древко вражеского копья и рывком потянул на себя. Переступая по полу, словно спутанный кут, идущий на жертвоприношение, сиронг попытался высвободиться, однако меткий удар рага в область шеи разжал крепкие пальцы воина и заставил упасть на колени. Рубиновый бисер, причудливым узором, окропил гладкую поверхность половых досок. Сахигарл негромко вскрикнул и, отпустив копьё, схватился руками за рану пытаясь остановить кровотечение. На шум от падающего тела через порог тока просочился другой патрульный, аккуратно переступая через трупы детей.

Не успел кисару завершить начатое дело, как на него сзади навалился здоровый сиронг. В руке сахигарла мелькнул небольшой кинжал с помутневшим агатом на рукояти. Здоровяк выбил оружие из рук уранга, забрался ему на шею и занёс кинжал для решительного удара. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Мирт выдохнул, ожидая, что клинок сахигарла отправит аруту в последний путь. Сам-Ру явно откладывал момент встречи. Вот сейчас, ну же!

Однако на удивление юноши, фаранг не стал этого делать. Вместо этого, он, широко улыбнувшись, уставился стеклянными глазами на противоположную стену. Взгляд воина застыл. Через мгновение из открытого рта сиронга выглянуло ярко-алое жало клинка. Сахигарл слегка подался назад, затем всем телом завалился на Мирта, заливая кисару тёплой кровью. После того как юноша скинул с себя тело мёртвого противника, он обнаружил за ним стоящего на коленях Котояр-Му. Мальчик держал на вытянутых, дрожащих, словно от лютого холода, руках, раг. Из груди кирувита сочилась тонкой змейкой кровь, ослабляя его внутренние силы. Сделав два громких всхлипа, будто бы собираясь заплакать, Котояр-Ма закрыл глаза и рухнул без сознания на руки кисару.

Мирт попытался привести малыша в чувство, однако его тело буквально на глазах сделалось холодным как горный ручей, лицо приняло темно-синий оттенок, а взгляд покрылся мутной, белёсой плёнкой. Аккуратно положив маленького кирувита рядом с убитым сахигарлом, Мирт на четвереньках быстро отполз к противоположной стене, где светлым лучом зияло окошко. Силы покидали кисару. Юноша попробовал подняться, чтобы посмотреть, нет ли кого снаружи. Уткнулся лбом в стену — слабость не позволяла встать на ноги. Вот же, фокуру! Аруту кочевника замерла, когда кто-то ледяной рукой дёрнул его за хвост.

Медленно кисару повернулся. Прямо перед ним стоял Рату. Снова?! Внешний вид жреца вызывал отвращение. Из его мутных глаз стекали кровавые слёзы. Старик оскалился кривыми зубами, сделал шаг навстречу кисару и воткнул свою гниющую руку в раскрытую рану юноши. Жрец закатил глаза от удовольствия и стал медленно проталкивать костлявую конечность внутрь Мирта. Глаза юноши, переполненные страданием, налились кровью. Он надрывно вздохнул, завалился на бок, словно пойманный в силки кут, и потерял сознание. Постепенно свет, льющийся в помещение стал тускнеть, а через какое-то время и вовсе пропал, скрывая под темным покрывалом сумерек следы недавней схватки между молодым поколением кирувитов и патрульными сахигарлами Сабатаранги.

Воин, вошедший в ток, осветил факелом комнату, на полу, которой хаотично лежали мёртвые тела маленьких кирувитов. Громко присвистнув от удивления, он носком сапога коснулся ближайшего сиронга, желая проверить, не теплится ли ещё в нём жизнь. Неожиданно внимание сахигарла привлекло чуть заметное шевеление у противоположной стены, где лежал, покрытый пятнами засохшей крови, кисару. Переступая через трупы детей, сиронг добрался до юноши и еле сдержал рвущийся из груди радостный возглас.

Когда кисару вновь открыл глаза, уже наступил рассвет, а вокруг него, как ни в чём не бывало, суетились воины Ра-Сом-ала. Повернув голову, он принялся разглядывать незнакомые лица пришельцев. Занимаясь каждый своим делом, сахигарлы не обращали внимания на лежащего, среди походных тюков, уранга. Привычная суета лагерной жизни вселяла надежду. Это точно не лагерь Сабатаранги. Кисару облегченно выдохнул и откинулся на походный мешок, заняв, себя тем, что стал наблюдать за сиронгами.

От небольшой группы сахигралов отделился воин и направился в сторону раненного уранга. Мощное телосложение и легкость походки стразу выдавали в сиронге опытного тренированного воина. Мирт не сразу узнал подошедшего к нему сахигарла. Только после того как всадник стянул с головы шлем, юноша ощутил прилив небывалой радости, молнией, пронзившей аруту.

— Ашат-Рар! Храни тебя Великая Ра-Аам! — Мирт попытался подняться, однако слабость не позволила ему поприветствовать товарища как полагается.

Сиронг широко улыбаясь, коснулся плеча юноши, останавливая, дабы тот не утруждался.

— Клянусь властью таронгов, я и не рассчитывал увидеть тебя, после того как разведка донесла о том, что патрульный хамру занял сектор! Нам еле удалось отбить Твердыню Умра, на Ора-Хота просто не оставалось сил. Не удалось бы одолеть, если бы не призыв Сабатаранги всем сахигарлам сосредоточится по территории Та-Паска. Собрал всадников от Твердыни до самой стены Ситуст-Ры. Поговаривают, что кочевники периферии захватили наши рампа и подошли к стенам. Кто бы мог, подумать, что я буду рад появлению уранга у стен родной Ситуст-Ры?!

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру, ели это не дело рук Зоркого Шуму! — на лице кисару засияла улыбка, а аруту начало слегка трясти от чрезмерного перевозбуждения. Старый отшельник пришёл за ним!

— Как бы там не было, но благодаря этому мы сохранили исурамбу-таронгов, правда, пришлось потерять большую часть Ра-Сом-ала. Жаль, конечно! Но тут, можно сказать, обошлись малой кровью. Просто так старик Твердыню нам не отдал бы.

— А где Мия-Ру? — воскликнул Мирт, словно вспомнив о давно забытом поручении, — Неужели она попала в плен к фарангам?

Лицо сиронга сделалось темнее логова отта, он отвёл взгляд в сторону. В глазах воина проскользнула темная тень ненависти.

— Ашат-Рар?

Сахигарл, еле слышно, с трудом выдавил из себя:

— Мия-Ру, ушла,… Как это у вас говориться — тропой Сам-Ру.

— Как ушла? Где?

Сиронг нервно передёрнул плечами, выждал паузу. Ему до кома в горле было неприятно говорить об этом. Воин собрался с силами и, процеживая сквозь острые зубы каждое слово, ответил:

— Я нашёл её обезглавленный труп в токе, где отсиживались патрульные Сабатаранги. Сахигарлы видимо перебрали ругу, потреяли контроль, упиваясь безнаказанностью. Сестру подвергли насилию, а после стянули кожу и распустили на полосы, словно она гураму. Я бы не узнал её, если бы не амулет, подаренный мной, да ещё эта нелепая шапка. Поганые сыновья кута! Откуда это в нас Мирт? Как же быстро Сабатаранге удалось превратить сахигарлов в отборное зверьё, похлеще мургов! Кто же более дикий в таком случае: вы или мы? Ответь мне: кто настоящий уранга?

Ашат-Рар с болью в глазах посмотрел на кисару.

— А голова? — Мирт ощутил, как аруту сжалась внутри него, выпуская ледяные щупальца страха по всему телу. Сам-Ру перекусил сердце юноши своими ядовитыми клыками. Кисару почувствовал лютую, ненависть ко всему, что его окружало.

Ашат-Рар выждал паузу.

— Голову видимо отправили для приготовления аруму, решили, так сказать, порадовать агатра.

Мирта перекосило от сказанного воином больше чем от боли терзающей израненное тело.

— Только мурги собирают и сушат головы убитых врагов, зачем они Сабатаранге?

— Проклятый старик, совершенно выжил из ума! Исурамбу-таронги объявили Сабатарангу врагом каждого гражданина Ситуст-Ры, однако беда в том, что большая часть сахигарлов по-прежнему следует за ним. Глупцы! Агатра потчует их обещаниями прекрасной жизни, при которой править Ситуст-Рой, да и всей периферией будут только умеющие держать в руках раг. Всех кирувитов он намеревается уничтожить как бесполезных, а рухра должны продолжать выращивать солот на благо Ситутс-Ры.

— Может всё же ты ошибся и Мия-Ру жива? — юноша отказывался поверить в то, что этой жизнерадостной девушки больше нет с ними. — Великая Ра-Аам не могла допустить подобную несправедливость, она ведь даже не была с Ра-Сом-ала!

— Мия-Ру моя сестра, а этого вполне достаточно. Ты же знаешь, что я был приближен к агатра. Семью знали большинство рахгута. Да и отец занимал не последнее положение в совете.

Мирт опустил голову, рассматривая свои потрёпанные сандалии, затем уставился на сиронга оранжевыми глазами и спросил:

— Что будем делать дальше?

— С рассветом Ра-Сом-ала стягивают хамру со всех секторов к стене. Нам необходимо воспользоваться ситуацией и пока Сабатаранга отвлёкся на угрозу из вне нанести агатра решающий удар в спину. Клянусь властью таронгов, если повезёт, я лично вырежу его жухлое сердце и отдам на съедение топорискам! Этот мерзкое создание таронгов не должно больше топтать земли Ситуст-Ры!

Когда начало смеркаться воины расселись вокруг костра, чтобы перекусить и обсудить планы на ближайшее будущее. Гул голосов и размеренное потрескивание костра действовали умиротворяющее на аруту кисару. Раны юноши тщательно обработали, затем хорошо перебинтовали, так что при желании он мог даже сидеть верхом на топориске. Мирт, полулежа, потягивал толье из поясной фляги, с интересом слушая рассказ Гарпы, которого Ашат-Рар освободил из лап сахигарлов в очередном набеге на ишмая-митра.

— После того как я восстановил силы, меня принял к себе Ривухет. Ну и досталось же нам тогда, еле лапы унёс! Кровищи было, ух! Сам понимаешь, раненному уранга из Ра-Сом-ала не каждый ток рад в любом месте Ситуст-Ры. Ну, ничего, хвала Великой Ра-Аам, выбрался, как видишь, цел и невредим. Теперь один из лучших воинов Ашат-Рара! Как тебе?! — гордо заключил кисару, глядя на измученное последними событиями лицо Мирта.

— Много уранга осталось с вами из каменоломен Тиглура? — поинтересовался юноша, надеясь на оптимистичный подсчёт Гарпы.

Воин задумчиво почесал зелёную челюсть, как любил делать Рурсур, дотронулся до кончика собственного хвоста, лежащего на коленях, и промолвил:

— Думаю, без нас с тобой, среди тех, кто пошёл за Ашат-Раром с десяток-то наберётся. Основное количество Сабатаранга пожёг Оком Умра еще, когда захватил Твердыню. Это-то его и подвело: не каждый сахигарл оказался согласен уничтожать стариков с детьми, даже ради великой цели. Тут инициатива и перешла к лидерам Ра-Сом-ала. Перестарался старичок, что и говорить! Дело — дрянь! Протяни Ашат-Рар до рассвета, не достать бы нам тогда агатра из башни. Жаль девчонку, конечно, да только все мы попадём к Сам-Ру. Рано или поздно, точно попадем, не сомневайся.

— Что-то слишком уж много сразу хочет Сам-Ру! Пора бы остановиться. Я столько крови не видел на своих руках даже в кошмарных снах на Столбе Позора. Она скоро пропитает мою кожу. Здесь даже воздух пахнет тёмным богом. Чуешь? Пора возвращаться в родные земли и больше никогда — никогда не пересекать проклятый Пояс Сам-Ру!

— Ну, нас-то он точно спрашивать не станет. Я-то вот, уже и со счёта сбился, скольких близких мне воинов Сам-Ру забрал к себе! Жуть! А как иначе? Нет, брат, тут не все так просто.

Мирт сделал глоток, поморщился и, глядя повеселевшими глазами на товарища, сидевшего напротив, громко икнул. Ругу возымело действие на израненную душу кисару. Их, с Гарпой, беседа продолжалась до тех пор, пока большая часть воинов, не отошла ко сну, разместившись рядами вокруг костра. С первыми лучами света, протиснувшимися сквозь отверстия купола, в лагере Ра-Сом-ала началось активное передвижение. И не успело тепло богини изгнать тьму с территории Ора-Хота, как стройные ряды сопротивления двинулись по мощёным улицам к Рах-Кулана. Воины ехали не спеша, угрюмо косясь на чёрные окна токов, при этом они практически не разговаривали между собой, изредка обмениваясь короткими замечаниями.

Рах-Кулана, как детский сектор, оказалась практически пуста, многочисленные токи мрачно смотрели на проезжавших мимо сахигарлов и уныло поскрипывали овальными дверями, наводя тоску на каждого сиронга кто помнил с детства эти места цветущими и бьющими жизнью. Редкая женщина не успевшая скрыться в глубине тока при появлении мрачной процессии, испуганно вглядывалась в лица сиронгов пытаясь узнать мужа, либо сына, который мог оказаться в рядах Ра-Сом-ала. Убедившись, что среди всадников нет никого из её знакомых, она быстро скрывалась за овальной дверью и больше уже не выходила пока хвост последнего топориска не скроется за поворотом мощеной дороги.

Мирт ехал верхом на молодом топориске позади Гарпы, которому, судя по всему, достался самый ворчливый гураму Ситуст-Ры. Ящер успел вывести кочевника из себя едва они проехали полтора сикеля. Гураму оказался практически не объезжен, поэтому Гарпа весь путь не выпускал стрекала, из рук щедро осыпая рогатого ворчуна довольно болезненными ударами. Неожиданно сквозь рёв гураму на горбатой спине, которого восседал кисару, раздался далёкий, знакомый только кочевникам, звук сиронзу заставивший аруту Мирта нервно вибрировать. Звук родных земель, попал прямо в сердце юноши. Перед глазами мгновенно всплыли затуманенные, чередой последних событий, образы Грако-ох, Цоробо-ох, Уно и, конечно, Тура.

— Ртупы? — прокричал Гарпа, стараясь разглядеть движение на каменной дороге, выходящей из серой стены Ситуст-Ры. — Ты слышал это Мирт? Это же рог ртупов! Я прав?

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не кочевники, которым удалось пробиться с периферии за стены! Ты видишь, что там происходит, на мосту Гарпа? — кисару, прижав рукой ещё не затянувшуюся рану, привстал в стременах. Мирт старался рассмотреть мелкие фигуры, копошившиеся у выхода из туннеля, однако расстояние и густые шапки парковых деревьев мешали ему.

— Так сразу и не скажешь, но судя по обилию зелёного цвета подход к воротам Та-Паска, оккупирован фарангами Сабатаранги. Не пробиться!

Ровный строй воинов пришел в движение.

— Приготовиться! Впереди всадники! — пронеслось по рядам сахигарлов, и тут же, словно в подтверждение его слов, зазвенели клинки рагов, а затем глухо затрещала тетива григеров. Кровь сиронгов вновь покрыла мостовую Ситуст-Ры.

Аруту Мирта вздрогнула, когда из-за поворота послышались звуки схватки и боевые команды фарангов. Стараясь взять себя в руки, кисару выхватил раг, поправил шлем и наклонился вперёд так, что практически слился со своим ящером в одно целое. Разогнав топориска, кисару попросил у богини поддержки. Не успел юноша свернуть за зеленую изгородь тока, как на него налетел сахигарл, облачённый в зелёную накидку воинов Сабатаранги из груди которого торчало сразу три наконечника от болтов григера. На мощеной дороге, ведущей к Та-Паска, развернулось целое сражение между сахигарлами Ра-Сом-ала и арьергардом армии агатра, которая безуспешно пыталась выбить кочевников из туннеля за пределы Ситуст-Ры. Крики и лязг оружия стали настолько привычны кисару, что он не обращал на это больше никакого внимания. Мирт взмахнул рагом и отсёк голову раненому сиронгу. Воин агатра пытался скрыться от преследовавшего его уранга. Клинок рассёк фиолетовую плоть, окрасив широкое полотно рага багряным лучом. Ящер оскалился, ощущая на своей морде теплые потёки вражеской крови.

— Мирт не туда! Поворачивай! Поворачивай, я тебе говорю, так не проехать, они отрезали нас от Ашат-Рара! Живее! — кричал Гарпа, вращая по сторонам обезумевшими от страха глазами в поисках спасительного поворота.

Кочевник стиснул зубы от боли в ране. Усилием воли кисару заставил арату успокоиться. Хлопнув ладонью по холодной шее топориска, рванул через зелёную изгородь тока. Ящер издал стрекочущий звук недовольства, налетев с разгона грудью на ветки кустарника. Пересекая поросшую мелким мхом полянку с цветочной клумбой и мощёными тропинками, кисару оглянулся назад. Сквозь небольшую брешь, оставленную его топориском, юноша различил грузное тело гураму, который ломился следом за ним. На спине ворчливого животного виднелась пригнувшаяся фигура Гарпы. Воин неистово бил стрекалом неповоротливого рогача, надеясь оторваться от преследователей.

Прорываясь через естественные изгороди токов, Мирт и Гарпа наконец выскочили на небольшую мощеную дорогу шедшую параллельно той по которой их изначально вёл Ашат-Рар. Вскоре кисару пришлось остановиться, так как Гарпа стал серьёзно отставать. Воин с трудом справлялся с ворчливым ящером, не желавшим подчиняться беспокойному наезднику, терзавшему стрекалом его горбатую спину. Как только Гарпа догнал Мирта, юноша спешился и, не отпуская стремени, подвёл своего топориска к разъяренному гураму.

— Хватит его мучить, клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам, ты же кочевник! Какому гураму под силу догнать топориска?! Гарпа!

— Да ты посмотри на него: мне видимо достался самый ленивый! Да к тому же ужасно тупой! Думаешь, под тобой он пойдёт быстрее?

— Ну, сам рассуди, если гураму отдаст аруту Сам-Ру, то сиронги нас, по-твоему, не настигнут?! — юноша бросил поводья Гарпе и с укором посмотрел на воина. — Он кровью изойдёт раньше, чем мы выберемся! Кто тебя учил так обращаться с ними, это же первое чему обучают тога?

Гарпа смутился.

Мирт провёл рукой по толстой коже животного, показал алую ладонь товарищу, обошел рогатую голову вокруг и, убедившись, что ящер сможет продолжить путь слегка шлёпнул по крючковатому носу ладонью, давая понять, что все закончилось. Оседлав неповоротливую тушу животного кисару направился вслед уехавшему вперёд воину. Гарпа оказавшись на боле резвом ящере, очень скоро скрылся за ближайшим поворотом зелёной изгороди тока. Проехав около сикеля по довольно узкой для Ситуст-Ры дороге, кисару выехал к небольшим воротам в форме арки, выложенной каменными валунами. По обе стороны от ворот выстроились стройные ряды сирогов в зелёных накидках, в центре, группой из трёх воинов, стояли рахгуты.

«Сахигарлы Сабатаранги!»

Как только гураму юноши оказался в окружении фарангов, животное заставили опуститься на колени точными ударами каматра. Ящер взревел, завалился на бок, погребая под собой Мирта. Кисару чудом успел выскочить из седла, прежде чем ворчливое животное рухнуло на него всей тушей. Всадники вчетвером навалились на юного воина, и через мгновение он уже стоял обезоруженный на коленях перед рахгутами Сабатаранги. Сиронги подняли забрала, чтобы лучше видеть пленника, их обезображенные шрамами фиолетовые лица, явно говорили о долгих рассветах, проведённых в приграничных постах периферии. Вот же, фокуру!

— Добегался?! Обратись к своей богине уранга. — Сахигарл имевший самый тёмный цвет кожи из всей троицы, обнажил раг и поднёс холодный клинок к шее кисару.

Мирт боковым зрением уловил движение среди строя фарангов. Аруту юноши окатило жаром, а затем пронзило сотней ледяных игл, после чего снова окунуло в жар. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Из строя застывших на месте сиронгов вышел Гарпа облачённый в доспехи и зелёную накидку сахигарлов. Вид у него был явно довольный.

«Судя, потому как на поганце сидит сатунгасу, он не один рассвет провёл в ней. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если я ошибаюсь! Но …»

— Удивлён! — с вызовом в голосе прокричал Гарпа. — Как видишь твой топориск очень помог мне. Спасибо, выручил! Клянусь властью таронгов, мне уже казалось, что затея Сабатаранги обречена на провал. Ох и натерпелся я, скажу тебе!

Кисару отклонил в сторону раг сахигарла, повернулся к нему спиной и, словно не замечая рахгутов, посмотрел в оранжевые глаза юноши. От мирта не ускользнуло, как во взгляде сиронга мелькнул огонёк подлой кари. Сам-Ру не дремлет!

— Вас настолько легко получилось запутать, безумец Ашат-Рар готов пойти на любую авантюру, лишь бы разобраться с агатра! Проклятый фокуру! Слепец!

— Ты специально свернул, нечестивец?! Ты всё знал! Поганое охвостье кута!

Гарпа хищно улыбнулся, а затем резко ударил кисару по лицу, ударил ещё раз, ещё, а затем прокричал:

— Это глупость, Мирт! Как ты думаешь, кто помог Мия-Ру предстать перед Сам-Ру раньше, чем ей было суждено, кто устроил завал в каменоломнях, и кто же виноват во всем, что случилось с тобой и Ашат-Раром?! Ну, тупоголовый дикарь, соображай скорее, пока я не отправил тебя к Сам-Ру! И я такой не один, поверь! За кого ты борешься, за них? Думаешь, таронги позволят тебе жить свободно? Ха-ха-ха! Как бы, не так! Ты сгниешь в секторе У, а я пойду рядом с агатра!

Юноша метнул пылающий взгляд, полный неудержимого огня на стоящего перед ним Гарпу. Он вдруг вспомнил последние слова Рату: «Мальчик, не верь никому!».

— Ты не достоин, быть тога!

— Тога? Наивный юнец, я никогда, слышишь меня — никогда, не был за пределами Ситуст-Ры, а скорлупа моего яйца была собрана самим Сабатарангой! Какой тога?! Всё моё прошлое лишь красивая легенда, не более! Ты не забыл ещё Нута? Пройдоха Нут догадывался, а может всё знал, и где он? Глупец! Неужели ты думаешь, что все кисару горят желанием гонять по лесам вонючих ворчливых гураму? Ошибаешься! Открою тебе секрет, Мирт, такие, как я, есть даже среди ртупов. Мы долго терпели, но теперь все закончится. Вам придется принять Ситуст-Ру или … сам понимаешь. Другой тропы нет, Мирт. Что замолчал кисару? Не нравится?

Юноша вздрогнул при воспоминание о том, что они сделали с одним из пленников Тиглура, которого он заподозрил в предательстве.

— Да, по глазам вижу, не забыл! Бедняга Нут.

Клинок рага сверкнул в руках Гарпы.

Тёплый луч прошёлся жёлтой лентой по зелёному лицу юноши, скользнул по гладким выпуклостям сатунгасу и замер на поясном ремне из кожи ящера. За спиной коленопреклонённого воина раздался надрывный вздох рогатого животного. Гураму расстался со своей аруту, не выдержав мучительной боли от переломанных молотом ног.

Мирт прикрыл глаза. Он так устал страдать, что впервые попросил у богини лёгкой тропы в обитель Сам-Ру. Кто же мог знать, что Рату повесит его аруту на Столб Позора, раз и навсегда.