ГЛАВА XX

ГЛАВА XX

Чёрной точкой охнос мелькнул в оранжевых глазах тога. Воин внимательно наблюдал за кочевьем кисару племени Рату. Соплеменники расположились в самом центре холмистой долины, так, что подойти к ним не заметно было фактически не возможно. Сердце кисару трепетало, словно ему вновь предстояло пройти инициацию. Группа тога, громко покрикивая, загоняла стадо гураму с ближайшего выпаса. Молодняк привычно ворчал, норовя проскользнуть промеж грузных собратьев и вырваться на свободу. Свободная жизнь кочевого народа! Тур вздохнул полной грудью, сделал шаг в тень от густой листвы, и посмотрел на счастливое лицо Сиены. Наконец, они нашли своё племя. Верховная жрица сняла с плеча данак, проверила тетиву и протянула оружие тога.

— Возьми.

— Я попробую забраться выше, если переговоры затянуться или что-то пойдёт не так, подай знак. Хорошо? Просто подними руку над головой.

Верховная жрица улыбнулась, молча, кивнула и направилась лёгкой походкой к кочевью.

«Благодарю тебя Великая Ра-Аам за то, что мне, наконец, удалось отыскать Сиену. — Тур посмотрел вниз на лежащую в кустах Аглакаю. — Да! Если бы не девчонка, пришлось бы плутать по лесам до тёмной кожи на хвосте. И ведь надо же: кто бы мог подумать, что богиня направит Сиену на ту же тропу, по которой меня повела Аглакая. Несомненно, эту кисару ведёт Великая Ра-Аам. Нужно постараться придержать её рядом, пока всё не закончится: покровительство богини нам не помешает. Теперь главное чтобы сумпу принял Сиену. Племя могло выбрать нового жреца, тогда всё потеряно. Не все сразу признали Сиену как верховную жрицу. Помнится мне, когда расправились с Рату, появились претенденты на кочали старика. Уф! Да хранит её аруту, Великая Ра-Аам!»

Тур склонил голову и попросил помощи у богини. Он никак не мог избавиться от недоброго предчувствия всё это время терзавшего его аруту.

Осторожно раздвинув мохнатые ветки Тур, напрягая зрение, сконцентрировал внимание на девушке. Тем временем Аглакая пыталась успокоить ворчливых гураму, которые, того и гляди, норовили выдать их дозорным. Стараниями Тура, с большим трудом удалось обойти сторожевые разъезды кисару, однако в любой момент кочевников могли обнаружить. Девушка боялась, что очередная выходка капризных ящеров могла обернуться для них бедой. Гураму были хороши в прямом столкновении с противником, но не в разведке. Словно прочитав мысли Аглакаи, один из самцов стал рваться в сторону кочевья, почуяв молодых самок. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!

Понимая, что пребывание ящеров в зарослях довольно трудно будет скрыть, тога подал знак девушке, чтобы она увела животных. Прилагая огромные усилия, Аглакая всё же развернула гураму. Однако, не успев преодолеть и четверти сикеля, девушка остановилась. Она замерла на месте, почувствовав укол наконечника копья. Остриё упёрлось в кожаную сатунгасу. Тур прислушался к еле различимому шелесту листьев. Не оборачиваясь, он вытянул саяк из ножен, ощущая на себе пристальный взгляд неприятеля. Оранжевые глаза сверлили мощную спину тога. Кисару тихо повернулся, стараясь не делать резких движений, поднял лицо. Вот же, фокуру! Среди густой зелени разместились кочевники, вооруженные копьями. Тур прекрасно знал нрав соплеменников: если попробовать скрыться, то непременно поучишь копьё в спину. Поэтому тога дружелюбно улыбнулся, опустил данак и предупредил Аглакаю взглядом, чтобы девушка не провоцировала кисару. С мечом, приставленным к горлу, она, стараясь не дышать, растерянно глядела по сторонам.

— Тур, гореть тебе на ладонях Сам-Ру! А я уж было подумал, что твои кости обгладывают охносы! Надо же выкарабкался!

— Похвально.

— Ты же сам нас обучал. Неужели жизнь бродячего хиза так быстро притупила чутьё, тога? Ты действительно думал, что мы пропустим группу мургов крадущихся по нашей земле?! Довольно самонадеянно с твоей стороны. Глупец!

Воин наклонился вперёд, раздвинув листву так, что тога смог разглядеть собеседника.

— И я рад тебя видеть Ханвирт! — сквозь зубы процедил кисару, сожалея про себя, что старшим дозора поставили сторонника Рату. — Хвала Великой Ра-Аам, значит, я всё же неплохо тебя учил. Да и хотел ли я прятаться, осторожность никогда не помешает.

— Ну-ну! Зачем ты привёл к нам мургов, тога? Мало крови кисару, пролито из-за тебя — сидя на толстой ветке, воин по-прежнему держал Тура на прицеле. Остриё стрелы смотрело в сердце кисару, готовое в любой момент послужить Сам-Ру.

— Я привёл верховную жрицу! Раз уж, вы нас выследили, может, спустишься и поговорим?

— Ха! Тога, сумпу не желают принимать тебя в племя. Думаю это очевидно. Иди своей тропой, да не забудь прихватить жрицу, что привел. Вижу, всё совсем плохо, раз ты окружил себя девками. Видно дела-то совсем плохи? Я так понимаю, отважные тога периферии больше не желают сопровождать неудачника?!

Лицо воина почернело, сердце сдавило тисками. Вот же, мерзкие прислужники Сам-Ру! Тур чувствовал, как ущемленная гордость вынуждает взяться за меч. Несмотря на опасность быть подстреленным он прошел мимо, ощетинившихся копьями, тога и встал рядом с Аглакаей. Девушка с интересом вслушивалась в беседу двух кисару.

— Твои издёвки сейчас не уместны, Ханвирт. Поверь, прежде чем вы отправите мою аруту к Сам-Ру — я успею прихватить тебя собой. Можешь не сомневаться. Не стоит заигрывать с богиней, тога. Мы вместе с Миртом боролись за свободу кочевых племен, а значит, сумпу должен меня выслушать!

— И чем же закончилась твоя борьба, Тур? Забыл? А где сейчас твой Мирт?! Проваливай, ничего хорошего от таких как ты, нечестивцев, ждать не приходиться. Нечего старикам внушать глупые мысли! Уходите, говорю, пока отпускаем. И то, только в знак твоих прошлых заслуг перед племенем. Жизнь кисару только немного настроилась, нам не нужны проблемы. Скоро выкладка в цобо. Хватит бессмысленных жертв во имя Ситуст-Ры! Уходи!

— Быстро же ты сбросил скорлупу благочестия Ханвирт! Что-то не могу вспомнить тебя в том сражении. Не напомнишь? Где, ты был, сын кута, когда мы с мальчишкой проливали кровь на землях ртупов за свободу периферии? За свободу бущего потомства. Где, нечестивец? Почему не остановил меня, когда казнили жреца? Он вас всех просил о помощи, взывал к совести, но ты молчал, а что же теперь!? Прикрылся уходом Рату, чтобы не выходить против всадников Сабатаранги?

— Следи за тем, что вылетает из твоей пасти, харуту! Нам ничего не стоит укоротить твой поганый язык.

Воин зарычал и в несколько прыжков оказался рядом с тога. Бегающие глаза воина выдавали внутреннее волнение. Он смерил Тура, с ног до головы, презрительным взглядом, а затем уставился на Аглакаю, которая успела выхватить саяк. Остриё меча упёрлось в горло разгорячённого перебранкой кочевника. Обстановка накалилась до предела. Тога, бросил злобный взгляд на девушку и, нехотя, отступил на безопасное расстояние. Они конечно могут наброситься на пришельцев, но шансы выстоять невысоки. Тур в очередной раз поблагодарил богиню за то, что Аглакая оказалась рядом.

— Подбери слюни Ханвирт и выслушай меня!

— Вот поэтому мы и не хотим видеть тебя в племени, вместе с этим нечестивцем — Миртом. Тога, которого защищает девчонка, кто за тобой пойдёт? Смех, да и только. Проваливай! Рату никогда до конца в тебя не верил. Если бы Рурсур не отдал аруту Сам-Ру …

Тур взревел, словно раненый агато, сделав пару прыжков, в одно мгновение оказался перед соперником. Гнев разрывал мощную грудь кисару. Он сделал последнее усилие над собой. Слишком опрометчиво было ввязываться в драку.

— Не забывайся, Ханвирт! Когда-то эта слабость завела Рату на тропу Сам-Ру. — при этом для пущей убедительности Тур слегка встряхнул воина, схватив за сатунгасу. На что тот ответил резким ударом по лицу противника. Тур пошатнулся, но устоял на ногах.

— Это тебе не стоит забываться, нечестивец, когда приходишь в земли племени, которое пострадало из-за твоей глупости!

Такое оскорбление на глазах у соплеменников придется отвечать!

Тур среагировал мгновенно: тога присел, увернувшись от летевшего ему в голову кулака, сделал шаг вперёд, а затем с силой ударил противника под дых. После чего схватил кисару за запястье, резко дёрнул и перекинул через себя. С размаху ударил кулаком по широкой груди соперника. Ханвирт взвыл от боли, распугав кутов притаившихся в зарослях. Одновременно с Туром Аглакая напала на его соплеменника. Девушка обрушилась на тога с такой силой, что воин, отбиваясь, вынужден был просить богиню о помощи. Кровь кисару покрыла саяк Аглакаи. Она встала в боевую стойку, ожидая нападения. Тога тут же отреагировали. По джунглям разлетелся боевой клич кисару. Тур не стал дожидаться, когда Ханвирт придёт в себя, а набросился на атаковавших спутницу дозорных. Завязалась короткая схватка, из которой Тур с Аглакаей вышли победителями. Молодые кочевники решили, не искушать судьбу и уступили напору тога. Связав раненых воинов, кисару проследовали к кочевью, оставив дозорных лежать между могучих корней секвойи.

Тем временем Сиена созвала сумпу, чтобы попытаться переубедить стариков и заручится у них поддержкой. Она верила, что у тога получится договориться со старейшинами племени, которые после гибели верховного жреца вновь закрепили за собой авторитет. Собрав сумпу на центральной площади вокруг жертвенного костра в честь Великой Ра-Аам, жрица громко взывала к памяти предков. Раскачиваясь под звуки ритуального бубна, девушка медленно двигалась по кругу, внимательно всматриваясь в фиолетовые лица кочевников, словно пытаясь нащупать в их аруту слабые места. Но лица членов сумпу по-прежнему оставались каменными. Семя недоверия, посеянное Рату, крепко засело в головах старцев.

— Неужели вы думаете, что одной жертвы для Великой Ра-Аам достаточно, чтобы оградить себя от сиронгов? Оглянитесь вокруг! Кисару так и собираются скрываться? Прятаться, отступать, словно куты, оставляя родные земли сиронгам? Сколько можно? А вот эти-то земли не наши, мы здесь чужие!

— А чем плохи эти земли? — спросил верховную жрицу старик с косым шрамом на голове, идущим через всё лицо до подбородка. В глазах соплеменника читалось явное недоверие, что несколько смутило девушку — Гураму тучнеют с каждым рассветом, мы отстроили новый цобо до которого охносам не добраться. Сиронги далеко. С чего вдруг, жрица, нам вновь идти за Туром? Тога уже один раз ходили за ним! И…

— Нет, тут другое.

— Отчего же? Как я погляжу, так, то же самое, если не хуже.

— На этот раз всё будет по-другому! Клянусь чистой аруту Великой Ра-Аам — кисару вернут себе долину Слез Ра-Аам! Эти земли нам чужие, они кишат топорисками, скудны и враждебны. Не мне вам рассказывать. Скольких гураму вы уже потеряли, а? Неужели страх перед сиронгами настолько овладел вашими аруту? Какое достижение — сиронги далеко! Ну, это пока, а когда рампа опять возведут у ваших границ, куда отправитесь за Перевал?

— На то мы и кочевники, если нужно пойдем и за Перевал. Это всего лишь жертвы Сам-Ру! Сиена, займись уже, наконец, тем для чего тебя призвала Великая Ра-Аам, а мы уж как-нибудь сами решим, где кочевать племени кисару. Негоже …

— Хайя!

Члены сумпу обернулись на зычный голос тога.

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру! От чего я не слышал твоё хрипловатое сопение, когда меня вешали на Столб Позора? Молчишь? Правильно! Спрячь свой поганый язык, и прикрой пасть! — Тур вышел из тени кочали, сделав знак Аглакае остановиться чуть поодаль. Девушка замерла на месте, сжимая эфес саяка.

Тур не выпускал из рук меч, по которому всё ещё стекала, алой нитью, кровь соплеменников. Среди членов сумпу послышался тихий ропот. Старики стали оглядываться вокруг в поисках поддержки со стороны тога. Насчитав с десяток крепких воинов, они немного успокоились. От неожиданности Хайя не сразу пришел в себя, а потому ответ его звучал довольно робко.

— Тур, ты всегда был хорошим тога и отличным охотником, но богиня отвернулась от тебя и не стала помогать в борьбе с сиронгами. Вспомни — вы с позором потерпели поражение. Зачем же нам поддерживать тебя сейчас, тога? Скольких ты увёл тогда и сколько вернулось? Что осталось от некогда могучего племени?

— Поберегись гнева Великой Ра-Аам, старик, хитрость твоя не знает границ, как я погляжу! Не Рату ли повёл вас против сиронгов, не его ли происки лишили нас поддержки других кочевников, а? И не ты ли поддержал жреца, что молчишь? Говори, Хайя, пока богиня дает тебе шанс, но только правду и по делу! А нет, так и не открывай пасть, радуйся, что ещё жив.

Старый кисару сжал жилистыми руками сучковатый посох и резко ответил:

— Лож! Мерзкая клевета и наговоры! Рату здесь не причём! Это всё ртупы!

— Видно, Великая Ра-Аам покинула кочевье кисару после ухода великой жрицы, раз я слышу подобные речи от сумпу. Вам ли не знать, сколько ртупов тогда погибло?! Их же фактически истребили. Вы знаете, что сделал карательный хамру Сабатаранги с детьми и женщинами ртупов?! Если бы жрецы кочевых племён поддержали нас, возможно, сейчас этот костёр горел бы на землях наших предков. Сиена права: сколько ещё кисару будут прятаться по окраинам периферии? Сейчас сиронги отступили — нужно нанести удар по рампа Од-Ра! — Тур зарычал так, что гураму топтавшиеся в загоне хором заворчали, услышав грозный голос тога — Одумайтесь! Послушайте Великую Ра-Аам! Сиена передаст нам волю богини, попросит о помощи. Нужно выступить вместе с другими племенами, даже мурги готовы рискнуть своими аруту! Когда такое было?

— Глупость и пустой трёп! Не стоит эта затея даже скорлупы охноса! Скажи-ка нам тога: где сейчас Мирт?! Одумайся сам, тога! Куда ты нас толкаешь, Тур, на тропу Сам-Ру? Под григеры сиронгов? — взвизгнул Хайя, под одобрительные возгласы остальных членов совета. Старики зашевелились. По всему стало понятно, что договориться с кисару у них вряд ли получиться.

— Тур — прав! — вмешалась Сиена. — Тога обошел десяток племён, вот девушка из племени Рахмая-Короткая память. Малые племена готовы пойти за нами, но …

— Но, только вот мы не собираемся этого делать, — закончил за верховную жрицу старик. По рядам кисару пронёсся одобрительный шепот. — Уходи, тога, ничего кроме бед твое присутствие нам не сулит, так-то.

— Фокуру!

Тур развернулся, чтобы уйти, но налетел на холодный взгляд Аглакаи. В глазах девушки кисару увидел свой конец: смерть от случайной стрелы заезжего мурга отправит его аруту в обитель Сам-Ру, и никто не развеет прах тога над тёмными водами долины Слез Ра-Аам. Он отчётливо увидел собственный череп обглоданный кровожадными охносами. Воин, стиснув зубы, развернулся и заговорил с новой силой, так словно богиня вдохнула в него свежую порцию красноречия.

— Чего же вы хотите от меня? Да, я не знаю воли богини, но я уверен, что Великая Ра-Аам не оставит нас. Мы не только зачистим наши земли от сиронгов, но и потребуем от них вернуть наших братьев! Если я подведу вас вот саяк … Я готов, в случае поражения, отдать аруту Сам-Ру, слово тога! Давайте не будем прятаться за спины стариков. Где потомки великих героев стоявших когда-то против Ситуст-Ры на страже наших границ? Или может в телах тога не осталось больше крови, ведь только спутник Сам-Ру может безразлично наблюдать, как земли предков топчут вражеские ноги, разоряют кочали, убивают детей и громят цобо! Нет, вам не скрыться, не надейтесь. Клянусь чистым ликом богини, рано или поздно Сабатаранга придет и сюда. Горы содрогнуться от криков страдания матерей, а реки наполняться кровью трусов, которые когда-то усомнились в собственных силах, и отдали земли на поругание Ситуст-Ре. Радуйтесь мелкие сыновья кутов, этого рассвета ждать осталось не так долго. Ни Хайя, ни остальные, поддержавшие безумца вам тогда не помогут. Глупцы.

Сиена бросила тревожный взгляд на кисару. На лице тога не дёрнулся ни один мускул, он напряженно ждал решение совета.

— Ох, тога! А чего так просто? Может сразу заставить их пасти наших гураму?! — ехидно оскалился старик сидевший рядом с Хайя.

— Уходи, Тур!

— Уходи!

— Проваливай, харуту!

— Иди к мургам, тога! Агитируй среди сброда, может там, ты и найдешь поддержку, тебе не привыкать, голодранец!

— Уходи, говорим, пока цел! Вспомнил он, понимаешь ли, предков! Где ж ты был, когда нас гоняли по горам, словно ртупов? Забыл, как после ваших походов с Миртом сиронги пожгли кочали? Проваливай!

— Да, и этих с собой забери!

Голоса недовольных кисару заполнили пространство над поляной, острыми иглами, пронзая аруту воина. Вот же, фокуру! Тур набрал воздуха в лёгкие и, стараясь перекричать собравшихся на совет соплеменников, громко заревел:

— Хорошо, я уйду, но сначала выскажу то, что хотел сказать! Заклинаю вас кисару именем Великой Ра-Аам: все кому дороги наши земли, а также братья, попавшие в плен и отдавшие свои аруту Сам-Ру в борьбе с сиронгами, присоединяйтесь к нам! Вспомните, что вы тога! Хватит терпеть! Стоит ли слушать беззубых стариков, хвост которых уже волочится по тропе, ведущей в обитель Сам-Ру? Вам жить! Как же кодекс? Вы остаётесь, без предводителя, без верховной жрицы, а главное без пастбищ с которых вас никто не сгонит! Что вы скажите своим детям? Так и будете прятаться по норам, подобно откету! Я столько рассветов потратил на поиски, и кого я повстречал …? В аруту кута и то больше храбрости. Моё сердце бьётся и, если нужно, то я пойду один! А вы можете продолжать чистить выгребные ямы и убирать за стариками. Рано или поздно Сам-Ру доберётся до вас! Вот теперь — всё!

Воин отвернулся и, не поднимая головы, направился в густые заросли джунглей. Аглакая молча последовала следом за Туром, оставив, на поляне Сиену в окружении младших жриц и старейшин, которые после ухода тога принялись с жаром обсуждать сказанные им слова.

Маленький кут, бросился через тропинку в безопасный полумрак кустарника, как только на тропе показался рослый воин. Детеныш, скрытый за большим листом, проводил любопытным взглядом тога, который широким шагом проследовал к привязанным у секвойи гураму. Оседлав ящера, и не обращая внимания на идущую за ним девушку, Тур направился по тёмному коридору растительности. Редкие полосы света, бьющие сквозь густую листву, на какое-то время выхватывали воина из темноты, но вскоре кут потерял кисару из вида. Дождавшись, когда всё вокруг стихнет, ящер выбрался на тропу, принюхался к следам, оставленным кочевниками, недовольно фыркнул и отправился на поиски ужина.

— Куда, теперь? — спросила Аглакая, присаживаясь рядом с Туром, который наблюдал, как его гураму утоляет жажду из ручья, стекавшего с большого валуна. Ящер привычно ворчал, огрызаясь на надоедливую мошкару.

— Дождёмся Сиену, а там будет видно. Думаю, она ненадолго задержится. Эта кучка трусов любого доконает. Эх, вернуть бы те рассветы назад, ведь многое могло пойти не так. Но кто скажет, какая тропа верна. Да, досталось кочевым землям, а сколько ещё достанется и думать не хочется. А ведь в чём-то Рату оказался прав. Чем этот народец объединять, да вести на врага во имя великих целей, проще отстраниться и пасти гураму, а там будь, что будет. Долго мы ещё не избавимся от старика. В каждом из них, в каждой морщинистой аруту, сидит его частичка, одной казнью от Рату не избавиться.

Тур достал из походной сумки кусок вяленого мяса, срезал саяком ломтик и протянул девушке. Горьковатый вкус неприятно щекотал гортань, но гоняться за кутами хотелось меньше всего. Тщательно пережёвывая скудный обед, Аглакая принялась заправлять саяк поясным оселком. Сказанное Туром задело девушку. Она решила больше не беспокоить кисару вопросами, дав ему, побыть в тишине и всё обдумать, как следует.

Когда начало смеркаться послышался ворчливый рык гураму со стороны кочевья кисару. Ящер явно двигался к ручью, у которого расположились тога и Аглакая. Тур дремал в тени раскидистого дерева, пока девушка разделывала недавно подстреленного кута. Отложив сочные кусочки в сторону, Аглакая взобралась на дерево, что добродушно раскинуло свои узловатые ветви над тропой, по которой должны были пройти гураму. Тем временем Тур залёг между огромных корней, расчехлил данак и замер в ожидании идущих по тропе пришельцев. Как только рогатая морда запряжённого животного показалась среди ветвей, тога издал предостерегающий крик, который кисару использовали, чтобы предупредить членов племени о грозящей им опасности.

Тут же в ответ послышался похожий крик и, вскоре, на свет выехала Сиена. А следом за верховной жрицей из тёмного коридора показались гураму везущие на своих горбатых спинах тога. Кочевник опустил данак, громко выдохнул, подал знак Аглакае. Девушка проворно спустилась по лианам и, ловко перепрыгивая через змееподобные корни, очень быстро оказалась рядом с воином.

— Великая Ра-Аам взывает к отмщению, тога! Жертва принесена, и богиня ждёт тебя. — Сиена отвязала с пояса кожаный мешочек, в котором располагался глиняный сосуд наполненный синей краской, и бросила его кисару.

Девушка сияла лучезарной улыбкой, за которую Тур готов был отдать Сам-Ру аруту навсегда. Воин вылил на ладонь немного гелеобразной мази и, толстым слоем, размазал краску по лицу, так что от оранжевых глаз до верхней части сатунгасу кожа кисару стала под цвет небесной синевы. Верховная жрица подошла к воину. Громко обращаясь к богине с мольбой о помощи, жрица нанесла белой краской ему на лицо неровные вертикальные полосы. Не дожидаясь того, чтобы рисунок как следует, высох, Тур надел шлем, затем вскарабкавшись на спину своего ящера, направился в лагерь, где его должны были дожидаться мурги во главе с Орлоком.

Позже, со слов Сиены он узнал, что Хайя оказался в меньшинстве. Молодые тога, помня доблесть воина, а также авторитет, признаваемый даже Рату, поддержали жрицу. В кочевье было решено оставить лишь тех, кто не прошел инициацию, женщин, да стариков отправившихся охранять новый цобо. Остальные последовали следом за Сиеной. Аглакая, кратчайшим путём, вывела тога с мургами к своему кочевью, где Рахмая-Корткая память с радостью принял большой отряд кочевников и согласился лично возглавить группу тога от своего племени.

Пересекая периферийные земли вдоль и поперёк, гонцы Тура, собирали воинов к границам, по которым сиронги настроили своих рампа. К ополчению присоединился Вуок из племени Като-Хой, несмотря на протесты жреца, а также с десяток приграничных племён уставших от тирании Сабатаранги. Постепенно на границе с Ситуст-Рой скопились серьезные силы кочевого народа, которые уже нельзя было скрыть от дозорных разъездов сиронгов. Периферия пришла в движение — даже хизы приволокли свои телеги на стоянки ополчения. В рампа, по всей длине вдоль Пояса, в отсутствие агатра, началась паника.

«О таком скоплении кочевых воинов я не слышал с окончания Большой воины! Дай нам только сил Великая Ра-Аам и мы вернём себе земли предков. Осталось дождаться прихода пещерных ртупов и можно атаковать ближайшие посты. Зоркий Шуму отправился на захват Од-Ра, да хранит его аруту Великая Ра-Аам. Теперь дело только за хизами. Если бродяги успеют вооружить пополнение, Сабатаранга пожалеет о том рассвете, когда вторгся во владения кисару. Видел бы это Мирт!»

Тур с теплотой смотрел на кочали рассыпанные по всей долине. Он не помнил, когда видел такое скопление кочевников одновременно в одном месте. Аруту воина буквально раздувалась от гордости. Кисару поблагодарил Великую Ра-Аам за помощь. Принес жертву и попросил у неё защиты для Сиены и Аглакаи. Сейчас им удалось сконцентрировать на границе большую силу, оставалось только правильно её использовать и боги, наконец, услышат кочевой мир.

— Тур, сегодня до темна, должны прибыть ещё две группы мургов, чем будем кормить гураму, долго нам здесь не продержаться, а уходить от границы нельзя? — поинтересовался у тога Орлок, подъехавший к кисару на большом облачённым в кожаную броню ящере. Лицо ртупа также как и у Тура было измазано в синий цвет с белыми разводами на висках, что делало его изрезанную шрамами физиономию ещё более свирепой.

— Как только прибудет весть от Зоркого Шуму о падении рампа Од-Ра, сразу выступаем. Мне нужно, чтобы тога были голодны до крови также как и их гураму. Мы сравняем гнёзда сиронгов с землёй, да хранит нас свет Великой Ра-Аам.

— А если у отшельника не получится?

— Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если старый ртуп упустит возможность отомстить тем, кто вырезал его племя! Нет, Орлок, скорее Шуму согласится отдать вторую руку Сам-Ру, чем даст сиронгам выбраться из рампа! — Тур хищно оскалился, живо представляя, как старик, своей жилистой рукой, ловко орудует саяком. — Готовь жертвенный костёр Орлок сегодня мы принесём отличную жертву как Великой Ра-Аам, так и Цорогу.

Сгущались сумерки. Не успели кочевники разжечь ритуальные костры, как в кочали к Туру привели молодого кисару совсем недавно принявшего статус тога. Упав на колени, воин приложился к бочке с прохладной водой и, утолив жажду, обратился к тога сидящему в окружении вождей племён.

— Шуму велел передать, что рампа Од-Ра пала!

Кочали наполнили крики ликования. Тур вскочил на ноги, обнял Сиену и прокричал боевой клич диких племен кисару.

— Нас осталось слишком мало, — продолжил воин, когда вокруг, наконец, наступила тишина, — если сиронги выступят на помощь собратьям — кисару расстанутся со своими аруту, раньше чем Сам-Ру в очередной раз заберет свет у богини!

— Орлок! Орлок, задери тебя агато!

Не успел ртуп показаться в пролёте кочали, как тога, не в силах больше ждать, вышел ему на встречу.

— Орлок, забирай своих мургов и выдвигайтесь на помощь Шуму. Пока наши гураму протиснутся к рампа — может быть уже слишком поздно! Просто не отдавайте им Од-Ра, как только ртупы к нам присоединяться мы сразу выдвигаемся к Поясу Сам-Ру. Никого не щадить. Слышишь меня, ртуп: не оставляйте ни одного фаранга в рампа Од-Ра! Я хочу, чтобы кровь нечестивцев омыла границы периферии. Путь до Ситуст-Ры долог, себя бы прокормить. Пленных не брать! Мы сломим остальных, страх заставит мерзавцев сложить оружие!

— Сколько рассветов ждать?

— Думаю, к следующему они уже будут здесь, Великая Ра-Аам нас не подведёт! Посыльный от Вуока сообщил, что кисару захватили обе рампа на пути к Царогским скалам. Если сиронги не кинутся спасать своих, сразу после того, как станет известно о поражении — они обречены. Живее же, Орлок! Да хранит вас свет Великой Ра-Аам!

Мург добежал до загона с гураму, оседлал ящера и, не тратя зря времени, отправился к рампа Од-Ра во главе большого отряда укомплектованного из мургов периферии. Когда хвост последнего животного исчез в дебрях леса, кисару расселись вокруг ритуальных костров. Взывая к помощи Великой Ра-Аам, кочевники принесли несколько молодых гураму в жертву. Дикий вой жрецов разносился по зелёным холмам кочевого мира, достигал скалистых гор, на вершинах которых охносы устроили свои гнёзда, и откатывался до песков Пояса Сам-Ру, заставляя дозорные патрули сиронгов строить догадки о происхождении этих звуков. Кровь взыграла по венам периферии и требовала активных действий. Одной невинной жертвой Сам-Ру не остановить. Дикий мир требовал крови и чем больше её будет, тем больше шансов умилостивить богов.

К следующему вечеру в лагерь прибыло около двух сотен отборных воинов ртупов. Верховной жрице пришлось объехать с десяток племен, чтобы собрать такое количество свирепых кочевников. Воздавая хвалу богам, Тур дождался последней партии оружия и тирсов от хизов, после чего сразу двинул кочевников на границу с Ситуст-Рой. Промедление могло обернуться катастрофой. Сдерживать такую силу удавалось с большим трудом. Тур практически не спал, объезжая посты и проводя переговоры с вождями племен. Уж слишком разношёрстным оказался контингент. Особенно сложно приходилось с мургами. Разбойные шайки, просили слишком много и напрочь отказывались признавать кодекс тога.

Зоркий Шуму с Орлоком успешно отражали атаки дозорных хамру из отдалённых рампа, до которых докатились слухи о захвате центральной Од-Ра. Не прошло и десяти рассветов как воины Тура разделались с оставшимися рампа Ситуст-Ры. Сиронги запертые по гарнизонам оказались беспомощны перед угрозой кочевого мира. Доблестным воинам Сабатаранги пришлось прятаться в башнях, пересчитывать потери, надеяться на чудо.

— Пленных оставили слишком много, нам не выдержать переход через пески. Не лучше ли поступить с ними также, как с фарангами Од-Ра? — Зоркий Шуму кивнул в сторону леса, где столпились обезоруженные сиронги. — Может, отправим часть к Цоронгу?

— А кто потащит тирсы к воротам Ситуст-Ры? Нет, придётся урезать выдачу вяленного мяса, но эти прислужники Сам-Ру кисару сейчас нужны даже больше чем гураму, к тому же есть вероятность что нам не удастся проникнуть за Каменную Кари тогда попробуем обменять их на Мирта и остальных кочевников.

— Ты всё ещё надеешься, что сиронги сохранили аруту Мирта среди живых? Очень сомнительно.

— Ты же, знаешь Шуму, что мальчишку богиня оберегает больше чем нас с тобой, вместе взятых. Клянусь чистым светом Великой Ра-Аам, Мирт принесёт ещё не одну жертву вместе с нами. Смотри на вещи с другой стороны. Не все так плохо. Разве не чудо и не благодать богов, что нам удалось провернуть такое? Впереди самое сложное, но идти нужно с уверенностью в аруту иначе, зачем всё это?

Зоркий Шуму ничего не ответил. Отшельник посмотрел на серую полосу своим единственным глазом, снял с пояса мешочек с камнями и отправился в своё кочали, оставив тога наедине с самим собой.

«Вот и услышала тебя Великая Ра-Аам, малыш. Надеюсь, твоя мать по-прежнему ждёт встречи! Береги аруту, скоро, очень скоро — кисару напомнят сиронгам о себе. Да так, что не один поганый прислужник Сам-Ру больше не посмеет пересечь Пояс! Уж поверь мне, где бы ты ни был, кисару отомстят за тебя и за всех тех, кто сложил голову за свободу периферии! Храни тебя, Великая Ра-Аам!».

Тур вглядывался в тонкую полоску далёких стен Ситуст-Ры. Мерзкая обитель прихвостней темного бога! Ну, ничего, недолго вам осталось править периферией. Над головой кисару пролетел охнос. Ящер, никогда не видевший такого количества животных и кочевников сразу в одном месте, сделал несколько кругов над разрушенной рампа, вокруг которой кисару разбили свой лагерь, а затем отправился к Царогским скалам. Он достиг скалистых хребтов, как раз, когда последний луч Великой Ра-Аам оторвался от вершин зелёных исполинов, уступив место тёмным щупальцам Сам-Ру. Готовилось что-то грандиозное, отчего весь дикий мир периферии вёл себя так, словно море перед началом шторма.