ГЛАВА XXXV

ГЛАВА XXXV

Тёплый поток воздуха наполнил о себе лёгким прикосновением. На лице Аглакайи, покрытом тонким слоем пыли, заиграли причудливые тени. Бурые пятна запёкшейся крови хаотично осыпали кожаные доспехи юной кисару. Жива! Мирт осторожно приподнял бесчувственное тело и перенёс к небольшой расщелине, из которой, тонкой змейкой, сползал ручеёк кристально чистой воды. Воин набрал в поясную флягу прохладной жидкости, после чего аккуратно омыл окровавленное лицо девушки. Аглакайя открыла глаза. Она не сразу сообразила, где находится и продолжала лежать неподвижно, за это время юноша успел собрать сухих корней и развёл костёр. Где-то над ними должна быть та самая зелень, по которой истосковалась аруту кочевника. Осмотревшись вокруг себя, кисару, восстановила в голове череду последних событий. А после того, как Мирт напоил её, нашла силы подняться, чтобы сесть рядом.

Размеренное потрескивание костра, тепло которое от него исходило и добродушное выражение лица кисару, словно живительный бальзам стягивали раны в аруту юной воительницы. Она на короткое мгновение перенеслась в родное кочевье, где они, после удачной охоты, собирались вокруг костров для проведения трапезы под песни или принесения жертвы во славу Великой Ра-Аам. Не доставало только: пышной зелени, аромата цветов и криков хищников, бродящих по непроходимым джунглям в поисках жертвы. Не было детского лепета с гомоном стариков, да назойливого ворчания гураму.

— А я-то думаю: кто это там скребётся?! Может опять италы, забери их аруту Сам-Ру! Даже огонь пришлось потушить. Ан, нет — старая знакомая. Давненько не виделись.

Сделав пару глотков из фляги, Аглакайя, тяжело выдохнула. Посмотрела в лицо Мирту и тихо ответила:

— Знала бы, что это ты здесь …, только руки зря исцарапала! — девушка с недовольным видом посмотрела на изрезанные об острые выступы ладони.

— Хороша же благодарность за помощь, раздери тебя агато!

Аглакайя прижгла взглядом язык юноши, но ничего больше говорить не стала. Она опять была обязанной Мирту и это ужасно бесило.

— Где мы? — спросила девушка, осмотрев помещение.

— Случайно напал на этот лаз, когда в потёмках пытался скрыться от стаи голодных италов. Искал укромное местечко, так сказать, ну вот и забрался сюда, раздери их агато!

— Не удивительно! — усмехнулась Аглакайя.

Мирт продолжил, не обращая внимания на колкость собеседницы:

— Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, сиронги и не помнят о существовании этого лаза, судя по тем старым костям, — Мирт указал на гору скрюченных костяков, обильно покрытых паутиной откетов, — Воды здесь сколько угодно, а вот с едой, не всё так гладко. Если ничего не придумаем, присоединимся к остальным.

Девушка растянула поясной мешок, и, вынув из него пересушенный кусочек мяса кута, угостила воина. Разжёвывая твёрдые ломтик, Мирт окинул взглядом помещение пещеры и протянул:

— Да, одной Великой Ра-Аам, известно чего здесь искали эти нечестивцы.

— Чего, тут думать — это захоронение, или что-то на вроде того. Не станешь же ты утверждать, что сиронги сюда заползали, чтобы благополучно подохнуть? Лучше подумай о себе. Нужно выбираться! Огонь в пещере всё равно поддерживать нечем, к тому же, здесь наверняка даже стены пропитаны сапорой.

— Вон там, на той стороне, за костяками я нашёл узкий проход. Как только почувствуешь себя лучше, попробуем пробраться. Вдвоем будет легче.

— Да, уж!

Аглакайя, недоверчивым взглядом, посмотрела в том направлении, куда указывал палец юного воина. За серо-жёлтым нагромождением из вековых останков сиронгов виднелось тёмное пятно, открытого Миртом, прохода. Тонким палантином его закрывала седая паутина откетов. Аруту девушки передёрнуло при одной мысли о противных насекомых, но умирать среди скелетов ей не хотелось.

— Я первой не полезу, хватит, раздери тебя агато! Нет, я вообще туда не полезу! Лучше немного посижу и обратно! Возможно, и на этот раз повезет.

— К италам-то? Ну-ну!

— Там хоть выход есть, а здесь-то чего искать? Ты же не проверял, может дальше гнездо откетов? Оглянись, воин, мы ползаем по пещерам, словно детёныши ртупов, надоело! Я скучаю по зелени Периферии, в конце концов, по крикам охносов, запаху и ворчанию гураму, да хранит их аруту Великая Ра-Аам!

Мирт, молча, поднялся со своего места, и не глядя на девушку, пошел к куче лежащих костей, выбрал одну, поувесистей, а затем с силой бросил в темноту пещеры. Тут же по периметру послышался шорох и неприятное попискивание, от которого у Аклакайи замерло сердце, а внутри аруту всё сжалось, словно десяток топорисков начали царапать её своими мощными когтями.

— Ну, что я говорила! Да она, судя по всему, кишит откетами! Отличная идея, может проще тебя сразу прикончить?

Тогда Мирт подошел к отверстию, из которого не так давно вывалилась Аглакая, и посветил факелом. Послышался писк и скрёжет хитиновых челюстей.

— Если решишь пробираться обратно по этому узкому лазу, не забудь, как следует, поджать хвост. — Юноша широко улыбнулся, глядя в глаза грозной воительнице, затем добавил, — А я как погляжу, ты даже саяк умудрилась потерять служительница Великой Ра-Аам?! Голыми руками можно идти разве, что против кута, да и то какой попадется.

Аглакайя нахмурилась, поднялась и, слегка пошатываясь, подошла к кисару. Взялась за ворот его сатунгасу, притянула к себе, грозно прошипев прямо в лицо:

— Послушай-ка, кисару, клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, если надо будет, я выпотрошу тебя голыми руками! Дальше идти не хочу и не собираюсь. Хватит — набегалась! Возможно, есть другой выход. Надо всё вокруг, как следует, осмотреть, раскидать эти кости. Вот же, охвостье кута! Как только выберусь, рвану вместе с тога назад, через Пояс Сам-Ру в земли Рахмая-Короткая память. Я и моё племя сделали больше, чем обещали Туру, с нас достаточно! На большее мы не соглашались.

Страх перед пещерой с откетами, заставлял девушку сильно нервничать, о чём Мирт сразу догадался.

— А я как посмотрю — ты не больно-то нас жалуешь?

— Повторю, если ты не понял: гореть вам всем на ладонях Сам-Ру! Половину племени сиронги вырезали, гураму я потеряла, столько рассветов мыкалась по грязным холодным тоннелям Ситуст-Ры, в поисках твоей никчемной аруту, а теперь ты тащишь меня в эту дыру набитую откетами! Фокуру!

— Тут ты, верно, подметила — покрошили твоих соплеменников, да только, если бы вы не пошли за Туром и не объединились с остальными племенами, Сабатаранга вырезал бы всех кисару Периферии. Одного за другим, одного за другим! И вот тогда память о племени Рахмая-Коротка память, осталась бы только среди тех самых сиронгов! — Мирт схватил девушку за руку, заглянул прямо в глаза и прошептал, словно боялся, что их кто-то подслушает — Ваши цобо до сих пор полны, только благодаря храбрости тога, которые не побоялись выступить против строителей Каменной Кари. Не забывай это.

— Ещё раз прикоснешься ко мне, кутье охвостье, я откушу тебя пальцы, мелко порежу, а после заставлю проглотить!

Аглакая, с силой оттолкнула от себя юношу. Посмотрела на собеседника взглядом, пылающим гневом Сам-Ру. А затем, выплёвывая каждое слово сквозь зубы, прокричала:

— Тога, моего племени также отдали свои аруту тёмному богу! Или нет? Ты забываешься, кисару! Да, мы шли за свои земли, но и за тебя, между прочим! А что получили?!

— Свободу!

— Тур, держит тога за стенами Ситуст-Ры, понимаешь, что это значит? Нельзя так долго стоять с гураму на одном месте. Или ты забыл? Сколько нужно одной воды для стада гураму, а остальное? Эх, ты! Куда только смотрит Великая Ра-Аам?!

— Тоже мне заступница, чего возмущаться? Жалко себя стало? Бессмысленно? Ну, так вернись и уведи тога в земли кочевников, Сабатаранга отдал аруту Сам-Ру! Всё — закончилось! У меня не получилось пробиться к воротам Великой Ра-Аам, сиронги надежно охраняют мост, а если там, — Мирт кивнул в сторону тёмного прохода, — другой путь? Подумай. Путь к воротам богини!

Аглакайя презрительно усмехнулась, глядя на юношу.

— Угу! Разорви меня агато! Какая глупость! Не будь таким наивным, кисару! Кто будет закидывать костями предков путь к богине, скорее этот лаз ведёт прямиком к обители Сам-Ру?! Давай топай, не оглядывайся, не забудь только поджать свой куцый хвостик, фокуру!

Мирт нахмурился, крепко сжал в руке раг. Ему не хотелось пробираться по узкому проходу одному. Но терпение закончилось: юноша понимал, что спор с девушкой — пустая трата времени.

«Гореть мне на ладонях Сам-Ру! С этой девчонкой я точно не дойду до врат Великой Ра-Аам. Отступать глупо, пусть даже придётся отдать аруту в когтистые лапы Сам-Ру, но я не вернусь назад, пока не узнаю, что там охраняют сиронги»

— Смотри, — кисару присел и провёл ладонью над колышущимся пламенем маленького костра. Алые щупальца, колко лизнули твёрдую ладонь, юноша обернулся к Аглакайе, — поток воздуха, тянет оттуда. Понимаешь, что это значит?

— Ха, удивил, прямо! И что с того? — недовольно пробурчала девушка.

— А то, что там наверняка что-то есть, гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не путь к богине или даже выход к Ситуст-Ре! Знаешь же, так тянет по кочали снаружи, когда приоткрыт полог. Вдвоём нам проще будет преодолеть этот путь! Ну? Чего тут думать-то? Да, между нами есть небольшие разногласия, но это не повод …

— Небольшие? Видимо пребывание среди сиронгов напрочь повредило твою голову. Какой кочевник решить предстать пред Великой Ра-Аам?! Даже жрецы не могут надеяться оказаться у её стоп. Только избранные, да и то, лишь после того, как расстанутся со своей аруту. Ты говоришь речи нечестивцев! Забудь! За тобой, в этот проход, я ни сделаю, ни шага. Если собрался ползти — ползи, а я как-нибудь справлюсь с твоими откетами, голыми руками. Обратный путь, мне хотя бы известен, а тут?

Мирт покачал головой, словно пытался вытряхнуть из неё весь скопившейся мусор, собранный из слов девушки, неторопливо вытянул из ножен меч и протянул его Аглакайе рукоятью от себя.

— Возьми, тебе он точно пригодиться.

Аглакайя хитро прищурилась, пытаясь рассмотреть в янтарных глазах юноши подвох, но ничего кроме глубокого сожаления она в них так и не смогла разглядеть.

— Я не пойду с тобой даже с ним.

— А я и не настаиваю больше, бери, говорю! Чего там: как ни крути мы близкие племена.

— А как же ты?

— Италы за мной не пролезут, это точно, а там буду надеяться на помощь Великой Ра-Аам. Тебе раг нужнее! Держи, скоро пламя потухнет. Пора расходиться.

— А как же откеты?

Мирт улыбнулся, молча, подошел к куче останков скрытых пыльным покрывалом паутины, выбрал кость, которая удобно ложилась в руку, и несколько раз взмахнув ею, словно дубинкой, сказал:

— Уж с этими порождениями Сам-Ру, я как-нибудь справлюсь, будь спокойна! Что ж: если ты все-таки доберёшься до кисару раньше меня, передай Туру, что я буду ждать его у врат Великой Ра-Аам. Там и свидимся. Пока всё не узнаю — не вернусь. Сиронги Твердыни Умра, никогда не раскроют нам свою тайну, а другого шанса, боюсь, у меня не будет. Скажи, что я видел, как Сабатаранга расстался с аруту, нет смысла держать кочевников за стенами Ситуст-Ры. Пусть уходят на Периферию, без меня!

— А то без этого ты гураму пасти не сможешь?! Куда там, нужно убедиться лично. Конечно, ползи, ничего, что по твоей милости половина кисару сейчас изнывает от жажды, а половина уже там, куда ты так стремишься попасть. Умно него сказать!

— Твои слова сейчас для меня, что скорлупа охноса для кута, о чем спор не пойму? Если, я прав и сиронги действительно скрывают от нас путь, ведущий к вратам Великой Ра-Аам, то я доберусь до него, гореть мне на ладонях Сам-Ру!

— Ну не знаю, — девушка пожала плечами, рассматривая собственное отражение в блестящей поверхности меча, — чего туда торопиться, придёт рассвет, и все получим право припасть к чистым стопам богини, а вот на Периферии … Тур мне говорил: тебя там будет не хватать. Тога тебя очень ценит, хотя как по мне, переоценивает. Было бы ради чего столько топать?! Подумай кисару!

Мирт тяжело вздохнул, теребя в руках серое предплечье древнего воина.

— Нет! Слова твои обидны, но не для меня. Я увижу ворота в обитель богини, чего бы мне это не стоило, слишком трудно оказалось пробираться по моей тропинке. Глупо будет, если сейчас поверну назад.

— Может там тупик, что тогда?

Мирт отрицательно покачал головой. Юноша, некоторое время сидел возле Аглакайи, вслушиваясь в потрескивание терявшего силу пламени и скрежет челюстей откетов скрывавшихся, до поры, до времени, в темноте. Затем кочевник соорудил скромный факел из подручных материалов и, скупо, попрощавшись с юной воительницей, двинулся навстречу неизвестности.

— Вот же, упертый!

Анализируя всё произошедшее с ней за последнее время, Аглакайя погружала остриё рага в самое сердце костра, словно надеялась вызвать вопль боли, который должен был успокоить её страдающую аруту. Как только костёр издал последний вздох, и помещение погрузилось в кромешную темноту, девушка зацепилась за торчащие сверху корни, подтянулась, вскарабкалась и пробралась внутрь лаза. Ощущая буквально каждой клеточкой своего тела паучье присутствие, она обратилась за поддержкой к богине. Сердце пробивалось сквозь сплетение грудных мышц, вынуждая аруту сжиматься при каждом постороннем звуке. Однако Аглакайя продолжала уверенно пробираться по тоннелю, который мог привести её к Твердыни Умра.

Когда до выхода из лаза оставалось буквально несколько шагов, кисару ощутила неприятное прикосновение к левой ступне. Она с трудом удержалась от того, чтобы не завопить, ощущая внутри аруту жуткий страх Сам-Ру, сковавший льдом кончик хвоста. Узкое пространство лаза, ограничивало движение Аглакайи, поэтому ей оставалось лишь отбиваться ногами, подобно раненному куту. Уже практически выбравшись из лаза, Аглакайя ощутила на своей голени острые челюсти паука и громко взвыла от боли. Вопль перепуганной девушки ударился о пол, отскочил к стене и разлетелся во все направления, по лабиринту Ох-Ра.

Кисару, с шумом, вывалилась из отверстия лаза. Вскочила на ноги и бросилась бежать по тёмному тоннелю, ориентируясь в нём наугад. Из-за раны на ноге, она несколько раз спотыкалась и падала. Однако, не обращая внимания на боль, продолжала пробираться вперёд, хватаясь окровавленными руками за холодные выступы каменных стен. Страх толкал её в темноту лабиринта, не позволяя останавливаться. Девушка выронила раг. Оставшись без оружия, она попросила Великую Ра-Аам о помощи. Время тянулось, заставляя аруту метаться в ожидании неизбежного конца. Тоннель сменялся тоннелем, казалось, им не было конца. Плутая в полутьме, кисару преодолела расстояние в несколько сикелей, пока упав в очередной раз, не потеряла сознание. Лежащую в пыли Аглакайю обнаружил Тур. Тога, как раз, прочёсывал лабиринт Ох-Ра, вместе с десятком воинов, надеясь, напасть на след Мирта.

Рассветы шли один за другим, а юноша продолжал упорно протискиваться в узкий проход, затянутый сверху до низу паучьими нитями. Несколько раз кисару ощущал позади себя явное присутствие откета, но в последний момент, что-то отпугивало хищное насекомое, не позволяя вонзить острые челюсти в мягкое тело жертвы. Орудуя костяной дубинкой, Мирт смог значительно продвинуться вглубь узкого прохода и когда уверенность в том, что он правильно поступил, не послушав Аглакайю, практически покинула его аруту, впереди замаячил луч света. Холод, сковавший кончик хвоста, перекинулся на всё тело. Юноша замер, вдыхая ноздрями холодный воздух, тонкой струйкой спускавшийся откуда-то сверху.

Вскоре подъём стал настолько крутым, что Мирту пришлось карабкаться практически вертикально вверх, ориентируясь только на поток свежего воздуха. Постепенно страх засевший в аруту, с тех пор как кисару оказался в окружении откетов, пропитал каждую клеточку организма. Несмотря на то, что девушка была в разы слабее, внутренняя сила воительницы, вселяла уверенность в Мирта, согревая аруту. Протискиваясь между двух огромных плит, юный воин, словно мотылек, стремился на свет, мерцающий из темноты. С каждым сикелем, который ему удавалось преодолеть, становилось всё холоднее и холоднее. Не чувствуя кончика хвоста, Мирт наконец выбрался на небольшую площадку. Как же холодно!

Упав на колени кисару, принялся рассматривать и обнюхивать искрящиеся полотно, в свете тонкого луча бьющего откуда-то сверху. Вокруг него повсюду был рассыпан тонким слоем холодный песок. Мирт дотронулся подушечками пальцев до странных крупинок и тут же одёрнул руку, почувствовав, как они стали колоться и таять от его прикосновения. Затем понюхал. Попробовал лизнуть языком, раз другой — понравилось. Холод щекотал язык и утолял жажду. Мирт, с жадностью, набрал песка в рот больше. Чихнул и, впервые за долгое время, проведённое в Ох-Ра, от души рассмеялся. Некоторое время кочевника занимали эксперименты с белым покрывалом, затем он переключил своё внимание на небольшое отверстие, через которое холодный воздух заметал искрящиеся крупицы снега. Зацепившись за неровные выступы скалы, покрывавшие поверхности стен, словно кожаные гребни спину агато, Мирт подтянулся и просунул правую руку в отверстие.

— Великая Ра-Аам!!! — прошептал кисару, рассматривая ладонь, на которой, белым пухом, искрились снежинки. — Как же холодно!

«Неужели я добрался до обители богини, да хранит мою аруту её чистый свет! Охвостье кута! Глупые сиронги, они думают, что смогут контролировать Периферию, скрывая от нас проход во владения Великой Ра-Аам. Ну, нет, даже, если я ослепну подобно старому кирувиту, то всё равно коснусь чистых стоп богини и разнесу её волю по всем землям кочевников. Почуму только Ситуст_ра имеет право находиться у стоп Ра-Аам? Хватит слушать бредни жрецов! Каждый кисару сможет приносить жертву Великой Ра-Аам, мы заставим сиронгов открыть ворота Ситуст-Ры для всех желающих увидеть светлый лик богини ещё при жизни. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если это не дыхание самой Великой Ра-Аам, только так она может справиться с пылающим жаром, который извергает утроба Сам-Ру! Великая Ра-Аам, я уду к тебе!»

Уверенный в том, что если получится немного расширить диаметр отверстия, ему удастся предстать перед богиней, Мирт начал интенсивно сбивать оледеневшие края костяной дубинкой. Несколько раз ему приходилось спрыгивать, так как пальцы быстро замерзали, и какое-то время требовалось на то, чтобы согреть их. Наконец, ему удалось отбить крупный осколок. Лаз расширился настолько, чтобы сквозь него мог пролезть не только кисару, но и взрослый ртуп. Внутри аруту кисару первобытный страх боролся с любопытством.

Мирт передохнул, вглядываясь в белое пространство над его головой, затем, воздав хвалу великой Ра-Аам, вскарабкался по каменной стене к самой кромке отверстия. Пальцы отказывались слушаться, а лицо онемело от жуткого холода. Глаза начали слезиться от нестерпимого ветра, неожиданно прорвавшегося через расширенный лаз, но юноша продолжал карабкаться вверх, пока не выбрался по пояс наружу. Яркий свет больно ударил по глазам — голова закружилась, кисару взмахнул руками вверх, стремясь закрыть лицо ладонями, сорвался и полетел вниз. Тело юноши глухо ударилось о каменную поверхность пещеры. Острая боль волной прокатилась по всему телу, забившись в самый кончик хвоста. Мирт моргнул несколько раз и потерял сознание.

Разгневанный Тур, широкими шагами пересёк площадку, расположенную по центру группы строений, возвышавшихся выше остальных построек Твердыни Умра. Он вбежал на второй ярус и, попав в зал, где вокруг стола сгрудились старые кирувиты. Исурамбу-таронги, бурно обсуждали последние новости принесённые кочевниками. Ртупы дальних земель разорили оставшиеся рампа сиронгов и стремительно пересекают Пояс Сам-Ру. Это племена, которые откликнулись на призыв Напада, но не успели прибыть до его гибели. Новым агатра избрали Ашат-Рара. Сахигарл развернул войска, покинул лабиринт и направился к стене Ситуст-Ры, бросив тога кисару блуждать по путаным тоннелям. Внутри аруту кочевника все полыхало огнем Сам-Ру.

Путь воину преградил огромного роста рамбут, однако тога не обратил на него внимания, один из кирувитов предостерегающим жестом остановил сахигарла, не желая допускать пролития крови внутри стен Твердыни Умра. Необходимо, как он посчитал, дать урангу возможность высказаться.

— Так вы платите за помощь, раздери меня агато? — проревел Тур на языке кисару, выскочив на середину зала.

Свет факельных чаш, озарил лицо воина, на котором читалась крайняя степень возбуждения. Кисару попробовал перейти на ломанный язык сиронгов.

— Ашат-Рар, без вашей помощи мы до чёрной кожи моего хвоста будем блуждать в поисках Мирта! Это грубое нарушение договора, подобное поведение не достойно воина. И неважно на Периферии мы сейчас или за Поясом Сам-Ру, у нас с вами был договор, подлое вы охвостье кута!

Тога, от возмущения произносил слова, ужасно их коверкая. Не знавшие язык кисару присутствующие на совете сиронги не смогли разобрать путаную речь кочевника. Сахигарл поправил висевший на поясе раг, не спеша подошел к воину. Его спокойствие заставляло аруту тога раскаляться докрасна. Шрам на лице почернел, а с нижней челюсти сползла на грудь тягучая слюна. Тур впился глазами в лицо сахигарла, так словно пытался взглядом испепелить противника. Мускулистая рука, покрытая от плеча до кончиков пальцев, глубокими шрамами, мёртвой хваткой сжимала рукоять саяка. Того и гляди кочевник пустит его в ход. Ашат-Рар, постарался не обращать внимание на оскорбительный тон уранга, эхом разносившийся в святая святых Ситуст-Ры.

— Моему государству грозит опасность, тога! Я не могу оставить сиронгов без защиты, токи это не кочали. Мы не можем сорваться с насиженных мест и просто поменять территорию проживания, как вы. Там, — воин показал рукой в сторону Периферии, — Там, за стенами, гибнут сиронги, много сиронгов. Часть рампа разорены и уничтожены. Без нашей поддержки им не выстоять. Это все ваши уранга, откуда они пришли? Ведь у нас, вроде как, перемирие или уже нет? Сабатаранга отвёл войска, значительно сократил контингент? И вот чем это закончилось, в этом случае ты забываешь про договор? Какая удобная позиция великий воин Периферии.

Тур с трудом понимал речь Ашат-Рара, но общий смысл сказанного тога уловил сразу.

— Кисару, это ещё не все кочевники, находясь здесь, мы не можем отвечать за все племена ртупов! Одной Великой Ра-Аам известно, какую тропу выбрать моему народу. Я не знаю, откуда они пришли и что ими движет, но уверяю вас, мы никакого отношения к этому не имеем. Дай нам несколько провожатых, отыщем Мирта, и уведем с собой кочевников, включая ртупов, даю слово тога!

Ашат-Рар презрительно фыркнул.

— Уходите! Мы отпускаем уранга, пожелавших отправится на Периферию. Уходи, тога, и уведи с собой ртупов, пока они не добрались до ворот Ситуст-Ры. Клянусь властью таронгов, ни один сиронг не помешает вам вернуться. Хватит отправлять хамру в Ох-Ра! Мирт — пропал! Прими эту данность как факт! Мало кому повезет покинуть дальние тоннели живым, эти поиски бессмысленны, я не пожертвую больше ни одним воином. Уходите, пока есть шанс!

Тур, угрюмо посмотрел на сидевших полукругом кирувитов, сделал пару уверенных шагов к сахигарлу, схватил мёртвой хваткой его за поясной ремень, притянул к себе, так, что сиронг ощутил тепло от разгорячённого тела кисару.

— Мерзкое охвостье кута! Я знал, что нечестивцам нельзя доверять, Мирт поддержал тебя, фокуру, когда нужно было выступить против Сабатаранги, и твои головастые старики, тряслись от страха, прячась за этими стенами! Уранга встали на их защиту! Горите вы все на ладонях Сам-Ру, вместе со своей Ситуст-Рой! Но запомни, сиронг, эти стены ещё не раз будут омыты кровью сахигарлов и тому причиной будет ваше высокомерие и подлость!

Тур, резко оттолкнул от себя воина, плюнул ему под ноги, повернулся к исурамбу-таронгам спиной и решительно зашагал к выходу, освещённому ярким светом Ра-Аам.

Ашат-Рар поправил не себе сатунгасу, растеряно посмотрел на сидящих перед ним кирувитов. Аруту воина трепетала внутри мощной грудной клетки, словно пойманная в тиски птица, он никак не мог смириться с тем решением, что приняли исурамбу-таронги. Совесть выгрызала, острыми клыками, его сердце, заставлял обливаться кровью при одной мысли о брошенном в лабиринте кисару. Свет, проникавший сквозь отверстия купола, стал меркнуть и, вскоре Ситуст-Ра погрузилась во тьму. Долина заискрилась огнями факельных чаш, а за каменными стенами, караван из гураму и уставших кочевников остановился, чтобы разбить лагерь.

Конец второй книги.

Уважаемые читатели, большое спасибо за внимание оказанное героям моего романа.

Ваша активность помогает укрепиться миру Ситуст-Ры среди множества созданных вселенных.

Георг Гетт