ГЛАВА IX

ГЛАВА IX

Маленький блик от факела лениво проследовал вдоль покатой поверхности кирки, задержался на тупом заднике и пропал. Мерцающее пламя оставляло причудливые образы на холодных стенах шахты, которые временами напоминали ему ужасных чудовищ, населявших обитель Сам-Ру. Смутное чувство тревоги никак не покидало аруту юноши. Кисару держал в руках ковш с водой, размышляя о пропавшем Ашат-Раре. Воин исчез из каменоломен несколько рассветов назад, но никто, судя по всему, даже не собирался искать сахигарла, что очень настораживало Мирта. Пропал не просто пленный уранга, а сиронг, причём занимавший командную должность до своего ареста. Арату воина всё время находилась в движении, доставляя не малое беспокойство. Мия-Ру не появлялась, а отправится самому на поиски сиронга, у него не было никакой возможности.

«Тот, кто устроил обвал, тот и приходил ко мне, желая закончить начатое и скорее всего он же сообщил властям о замысле Ашат-Рара. Но кто? Троих, я точно знаю. Гарпа всё слышал от самого Ашат-Рара, надсмотрщик мог что-то вытянуть из него и этот кисару, что постоянно кружит возле меня, обвиняя при любом удобном случае в измене кочевникам Периферии. Терпеть его не могу, он мне сразу не понравился. Как же, быть-то? Гарпа не мог, кто кисару выпустит, да ещё с оружием! А если тут замешан не один враг? Хотя с другой стороны, откуда я могу знать, кому эти трое могли ещё проболтаться?! О, помоги мне, Великая Ра-Аам! Дай знак, да так, чтобы я понял и, раз и навсегда, избавился от предателя».

— А мы тебя заждались, — широко улыбаясь, ещё издалека крикнул Усурма-ох. — Сейчас протрубят конец смены, собирайся. Хватит на сегодня. Уж больно голодно нынче, желудок урчит, похлеще, чем у агато.

— Клянусь чистым ликом Ра-Аам, ты так стараешься, что я опасаюсь — остальным ничего не достанется, — добавил Гарпа, закидывая последний булыжник в тачку. — Уф! На сегодня, всё! Давай, дружище! Брось ты это неблагодарное дело.

Кисару широко улыбнулся и подмигнул юноше. Мирт поплёлся в след, за товарищами, еле переставляя распухшие от продолжительной работы, ноги. Ртуп преподнёс ему, в знак благодарности за спасение, почти новые сандалии. Однако работа в шахте быстро сорвала с них лоск новизны. Они несколько растянулись и очень скоро покрылись сеткой мелких царапин. Где ртуп смог их достать, находясь в каменоломнях, Усорма-ох так и не ответил Мирту. Приятели догнали группу воинов, среди которых шёл тот самый кисару, которого больше всех в предательстве подозревал юноша. Их глаза, на короткий промежуток времени, встретились, и Мирт почувствовал во взгляде кочевника лютую ненависть, прожигавшую аруту насквозь огнём Сам-Ру. Вот же, несносный фокуру! Этот случай ещё больше убедил в необходимости как можно скорее разобраться с предателем, чтобы исключить возможный рецидив, после возвращения Ашат-Рара.

Поужинав, все трое неторопливо направились к своему току. Когда Мирт проходил мимо надсмотрщика тот взглядом подозвал юношу. Оглянувшись по сторонам, воин вновь напоролся на острые глаза кисару, который пристально наблюдал за ним из своей камеры. Ах, ты, грязь со стоп Сам-Ру! Ну, ничего, долго так продолжаться не может! Гарпа и ртуп мирно беседовали в стороне, поджидая товарища. Кочевник сделал вид, что пьёт воду, прислушиваясь к каждому слову охранника.

— Тебя ждут на том же месте. Если думаешь идти, делай это сейчас пока, я не сменился — прошептал сиронг.

— Кто ждёт-то? — удивился Мирт.

— Зачем только Ашат-Рар выбрал самого тупого уранга? Буд-то других не было? — спросил сам себя страж, не глядя в сторону кисару, — Позорище! Тьфу! Делай, что сказано и не рассуждай!

Мирт не стал больше ни о чём расспрашивать воина, а быстро допив до конца, сообщил Усурма-ох и Гарпе, что собирается сходить на встречу, а уже после возвращения непременно всё им расскажет. При этом юноша старался на протяжении всего разговора держать камеру недоброжелателя в поле зрения. Мало ли что?! Из его ниши, по обыкновению, торчали пятки, аруту кисару немного успокоилась. Можно было надеяться, что на этот раз всё пройдет без эксцессов.

— Чего ты туда всё таращишься, разорви тебя агато? — поинтересовался Гарпа.

— Да не нравится мне этот кисару. Я же рассказывал тебе свои соображения по поводу того, что нас с Усурма-ох хотел отправить к Сам-Ру кто-то из своих?

— Ну?

— Так вот, я практически уверен, что это он. Клянусь чистой аруту богини! Больше некому. Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если совсем скоро я не докопаюсь до истины. А тогда руками вырву сердце поганца и скормлю топорискам стражей!

— Вот так, да! А, я-то, ещё думал поначалу: что он всё у меня про тебя расспрашивает? Вынюхивает, фокуру, да высматривает. Ну, тогда понятно, вот же грязь со стоп Сам-Ру!

— Что понятно?

— Да в то дежурство, когда пропал Ашат-Рар, именно этот кисару не вышел на работу. Мерзкий сын кута! Так и не получилось узнать у надсмотрщика, где он прохлаждался. Я же с ним рядом тружусь, а тут, раз и не вышел. Ну, думаю, накажут парня, мало не покажется. Это они мастерски делают, сам знаешь. Да, нет — прихожу в ток, а он спит у себя, как ни в чём не бывало. Вот же, фокуру! Точно, Мирт! Теперь и я уверен, что это его рук дело, можешь даже больше не искать. Он, определённо он!

— Ах ты, немытая скорлупа Цоронга! — не выдержал ртуп. — Да, я сам …

— Нет, нет, подожди, Усурма, я уже пообещал богине разобраться с предателем. Так, что пока не вернусь, ничего не предпринимайте. Ну, если это и вправду он! Да хранит мою аруту, Великая Ра-Аам!

Мирт развернулся и быстро выскочил из тока. Он побежал, встречая на пути идущих на смену рухра. Быстро, несмотря на усталость, преодолел опасный участок дороги. Юный воин проскочил сквозь зелёную ограду, чуть было, не затоптав сидевшую там Мия-Ру. Девушка негромко вскрикнула, но гомон от голосов проходивших мимо рабочих заглушил её.

— Мне удалось выведать у Таглака-Сара, что Ашат-Рар жив, но, судя по всему, скоро братишку не выпустят. Это уже точно. По крайней мере, пока Сабатаранга прочно не утвердится у власти, — быстро проговорила Мия-Ру. От волнения голос её сильно дрожал. Девушка была явно сильно напугана, — Я теперь даже не знаю, что делать-то. Кроме тебя мне и доверится-то некому. Он же последние рассветы практически с тобой не расставался. Даже не знаю, как быть — все знакомые ведут себя с нами так, словно мы заразные — практически не общаются и обходят родительский ток стороной. Что задумал Ашат-Рар? Скажи мне. За что его схватили всадники агатра, ты наверняка знаешь?! Я глаз не могу сомкнуть. Ну же? Говори.

Мирт на какое-то время ушёл в себя, размышляя над тем, что ему сказала Мия-Ру. Вид перепуганной девушки заставил юношу вспомнить, что он не просто пленник Ситуст-Ры, а потомок великих воинов Периферии. Желание оказать помощь и защитить беднягу раздуло аруту кочевника практически до размеров агато.

— Сейчас мы ничего не сможем сделать. Даже если у меня получится поднять на восстание каменоломни Тиглура. Только зря сложим головы.

Мия-Ру ахнула.

— Первый же карательный хамру покрошит всех кочевников без разбору. Чем нам тогда защищаться киркой или вагой? Так и этого добра на всех не хватит. Просто подарим аруту Сам-Ру! Бессмыслица. Нет, пока спешить не стоит, уж прости, — высказался Мирт.

Мысль об участи постигшей брата никак не давала Мия-Ру покоя. Глаза девушки заблестели. Кисару видел в них мольбу о помощи, но ничего не мог предложить. Мирт обратил внимание, как дрожат её пальцы, а с губы нервно подрагивают. Она совершенно не походила на ту уверенную в себе девушку, что совсем недавно вынуждала его прятать взгляд.

— Таглака-Сар говорит мне о содействии в освобождении отца …— дрожащим голосом произнесла Мия-Ру.

— Может стоит воспользоваться. Ашат-Рар рассказывал мне, что этот сахигарл его хороший друг? Он надеялся на помощь. Может …

Девушка отрицательно замотала головой, из её крупных глаз покатились слёзы. Аруту Мирта обдало жаром, а пальцы рук непроизвольно сжались в кулак, надеясь нащупать рукоять саяка.

— Я не могу, кисару, клянусь властью таронгов! Нет! Я не могу согласиться на его предложение. Не смогу и всё!

— Но, почему?

— Таглака-Сар хочет, чтобы в обмен на освобождение отца, я стала его спутницей! Понимаешь? — девушка подалась вперёд, уткнулась в мускулистое плечо юноши и тихо расплакалась. Боль душила изнутри, мешая говорить. От привычной Мия-Ру не осталось и следа.

Слезы были непривычны кочевнику. Кисару осторожно дотронулся до её торчащих из-под шапочки перьев и уверенно сказал, стремясь взбодрить дрогнувшую под тяжестью невзгод аруту Мия-Ру:

— В таком случае будем надеяться на помощь Великой Ра-Аам и удачу! Раз другого выхода нет, придётся пойти на риск и попробовать поднять восстание в каменоломнях, если не успею придумать ничего лучше. Такой будет наша тропа! Мы, конечно, были с Ашат-Раром врагами, но за те рассветы, что я провел за стенами Ситуст-Ры, я кое-что переосмыслил. Ты даже не представляешь, Мия-Ру, через что мне пришлось пройти, и в какие безвыходные ситуации я попадал по воле Великой Ра-Аам, но моя аруту всё ещё здесь, а сердце по-прежнему бьётся. Теперь у нас вряд ли получится осуществить всё, что задумал Ашат-Рар, но увести с собой побольше аруту кровожадных сахигарлов — это запросто. Даже не сомневайся — терять-то нам все равно нечего! Дальше уж точно не сошлют!

— Расскажи! Расскажи мне о Периферии, Мирт! — внезапно оживилась девушка, страшно любившая истории о землях кочевников, о которых ей раньше всегда рассказывал брат. Она отодвинулась так, чтобы видеть лицо юноши и добавила, — Я просто обожаю слушать про дикие племена, топорисков и всё такое. Как представлю, что пришлось бы ночевать в джунглях кишащих дикими хищниками, так сердце останавливается. Иногда я сильно завидую уранга. Вы видели то, что нам, возможно, не доведётся увидеть никогда.

Мирт несколько смутился, почувствовав, что кому-то кроме богини интересна его прошлая жизнь, но вспомнив, где они находятся, поспешил предостеречь девушку:

— Лучше, как-нибудь в другой раз. Позже. Думаю, сейчас не очень подходящий момент. Значит, договорились: ты не соглашаешься на то, чего не желаешь, а я постараюсь помочь твоей семье. По крайней мере, попробую. Да хранит наши аруту, Великая Ра-Аам!

«Хотя, на что может рассчитывать пленный уранга в чужой земле? Но не могу же я сейчас убить в её аруту последнюю надежду. Мы вряд ли, вообще, покинем каменоломни Тиглура. Эх, грязь со стоп Сам-Ру!» — молнией промелькнуло в голове кисару.

— А вы не такие уж дикие и свирепые, как про вас рассказывают! Нам ещё в Ора-Хота внушают, что на Периферии полно полу-зверей уранга, которые чуть сообразительней топорисков. И при встрече обязательно накинутся, чтобы утолить жажду, испив, нашей крови! — девушка широко улыбнулась, демонстрируя Мирту ряд белых отточенных зубов.

— Но к вам же приводят пленных?

— Это объясняется легко: мы просвещаем вас. Перевоспитание! Поэтому никто из граждан Ситуст-Ры никогда не осуждал действия сахигарлов по отношению к пленным уранга — это всё программа перевоспитания. У нас, считается, что служба почётна, особенно на границе, хотя те, что остаются здесь недолюбливают воинов из рампа. Между ними ведётся негласная, так называемая — «глухая» война. Ну, я думаю, ты очень скоро сам всё поймешь.

— Уф, как же тут всё сложно, раздери меня агато!

— Ты … хочешь назад? — немного смутившись, нерешительно спросила Мия-Ру. Девушка пристально посмотрела ему в глаза. Мирт привычно отвёл взгляд и немного подумав ответил:

— Даже не знаю. Я тоскую по свободе, по просторам милой сердцу долины. Но по воле Великой Ра-Аам, там никого у меня не осталось. Хотелось бы помочь твоему народу, а после вернуться к своему. То, что творят ваши воины на Периферии — не правильно. Так не должно быть! Все это нужно остановить, слишком много аруту пожирает Сам-Ру. Я понял, что необходимо уничтожить источник наших бед, а легче всего это будет сделать, находясь в сердце вражеского кочевья. Поэтому сейчас, я не рвусь назад. Помогу вам, а вы мне — так мы договорились с Ашат-Раром. Нам надо обязательно попасть к исурамбу-таронгам и всё им объяснить. Ситуст-Ра должна перестать угнетать кочевую Периферию.

— А потом?

Мирт пожал плечами.

— Какая разница? Мы всегда в таких вопросах полагались на милость Великой Ра-Аам. Богиня лучше нас знает, как будет правильно. Решение одно — просто довериться ей. Что ж, думаю мне пора.

Мирт улыбнулся девушке на прощанье и скрылся в кустах изгороди, щедро усыпанных ароматными бутонами. Аруту Мия-Ру немного успокоилась, несмотря на то, что кисару ничего конкретного не стал обещать. Девушка поймала себя на мысли, что ей приятно находится в обществе кочевника. Мия-Ру всегда притягивала дикая неизвестность Периферии, а сейчас, когда появился шанс узнать про уранга — любопытство буквально сжигало аруту изнутри. Места, где содержали животных и растений, привезенные из земель кочевников Киоку-От-Ра, были излюбленной локацией для Мия-Ру и ее подруг. Но вот оказаться так близко к Периферии, соприкоснуться, почувствовать ее дух — не получалось никогда. Всему виной строгие наставники Ора-Хота и не менее строгий брат. Последний с особым рвением оберегал сестру от всего, что могло хоть как-то ей навредить.

Довольная собой, Мия-Ру выпорхнула из укрытия и буквально остолбенела, словно пронзённая стрелой григера: на дороге полукругом расположились всадники верхом на топорисках. Пара рослых фарангов за зелеными насаждениями скрутили Мирта, заткнув ему рот грязным кляпом. Юноша вырывался, видимо, желая предупредить девушку, за что тут же получил серию сильных ударов по голове.

— Так вот с кем прохлаждается моя драгоценная Мия-Ру, когда я несу службу во славу Ситуст-Ры и стараюсь помочь её близким? Да, так не хорошо поступать, девочка моя! Или у вас это семейное? Ситутс-Ра не прощает предателей, тебе ли не знать, а, Мия-Ру?! — проговорил Таглака-Сар, смакуя каждое слово. — Да, успокойте вы уже этого уранга, или клянусь, властью таронгов, я отрежу ему хвост и скормлю топорискам!

Фаранг, из тех, что покрепче, тут же размахнулся и несильно ударил Мирта каматра по голове. Юноша покачнулся, дёрнулся вперед всем телом, протянул руку к Мия-Ру и упал, словно скошенный серпом сноп на сильные руки воинов.

Мия-Ру громко вскрикнула и с ненавистью посмотрела на довольное лицо сиронга. Злоба вперемежку с презрением бурлила внутри аруту. Сжав кулачки, она, словно разъярённая самка топориска, решительно подбежала к рахгута. Сердце отбивало барабанную дробь, разрывая грудную клетку. Как же она его ненавидит, как презирает?! Мерзавец! Если бы в этот момент в руках у неё оказался раг, то девушка без зазрения совести оставила бы сахигарла без головы.

— Много смелости надо, Таглака-Сар, чтобы избивать безоружного уранга. Может, ты и меня сейчас прикажешь наказать?! Давай же, подлый сын кута! Мой брат тоже служил власти таронгов, но почему-то ты сейчас не с ним?! Не прячь глаза! Что плохого, если я навестила этого юношу? Он был дружен с Ашат-Раром, которого вы упрятали …

— Остановись, Мия-Ру! — выкрикнул всадник. — Твой брат пропал, и мы ищем его, но пока не можем найти. А ты сейчас поступаешь, довольно опрометчиво делая такие глупые, а самое главное не безопасные для тебя же заявления. Одумайся!

Рахгута многозначительно подмигнул всадникам.

— С каких пор высказывать своё мнение для гражданина Ситуст-Ры стало небезопасно? И что же я тут такого наговорила? Чего вы стоите, если боитесь, что пленный кочевник может нанести вред Ситутс-Ре? Чего стоит сама Ситуст-Ры коли ее могущество может пошатнуть никому не известный уранга?

— Ну, не скажи, этот малец, не так прост, как кажется. Слишком много развелось смутьянов, угрожающих благополучию Твердыни Умра и государству. И вот этот уранга, я уверен как раз из таких! Посмотри на него, чего ты рычишь, ничтожество? Такого и Тиглур не исправит! — злобно процедил сиронг, сверля ненавистным взглядом, лежащего у ног топориска кисару.

Девушку трясло от возмущения, она никак не могла придумать, как ей помочь Мирту.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Накажу, как следует и, возможно, отпущу, не суть важно. А вот с тобой нам предстоит, как следует, объясниться. Правда — наедине. И я рассчитываю на твой разум, а также рассудительность, Мия-Ру. Мне кажется мама не переживёт, если её дочь обвинят в государственной измене, попытке навредить власти таронгов, а после казнят? Или я не прав? Вот только не надо на меня так смотреть, служба, есть служба!

Таглака-Сар довольно скалился по сторонам, ища поддержки в глазах всадников. Сахигарлы отреагировали весьма прохладно на язвительные замечания старшего командира. Мия-Ру немного успокоилась, узнав, что жизнь Мирта вне опасности. Однако ненависть к сахигарлу полыхала в ней с той же силой. После того как кисару увели фаранги, она отправилась домой вместе с Таглака-Саром. Стало понятно, что просто так отделаться от назойливого ухажёра у неё явно не получиться. Когда они оказались одни в комнате, рахгута возобновил прерванный ранее разговор.

— И так, Мия-Ру. Я пожалел этого голодранца. Но у тебя вряд ли теперь получиться отвертеться. Нет, не выйдет: либо ты принимаешь моё предложение, либо … — воин, загадочно улыбаясь, посмотрел на девушку. Затем придвинулся ближе, так чтобы между ними не смогла пролететь даже муха. Мия-Ру вся сжалась от напряжения: если рахгута перейдёт грань, она пустит в ход кинжал отца и тогда путь всё горит синим пламенем.

— Либо, что? — с вызовом в голосе осведомилась девушка, сделав шаг назад.

— Не прикидывайся глупой, Мия-Ру! Издеваешься?! — резко рявкнул сиронг, меняясь в лице. Глаза воина вспыхнули ярким пламенем. — Ты прекрасно знаешь, чем тебе грозит обвинение в измене. Ситуст-Ра тебе этого никогда не простит. При свидетелях, ты была поймана с уранга, а он подопечный изменника Ашат-Рара — тебе этого мало?! Этот хвостатый, между прочим, может быть замешан в заговоре! Это не сложно будет доказать. Я бы на твоём месте не стал, сейчас шутит с агатра. Эти уранга такие своенравные, особенно последняя партия. Подумай хорошо, Мия-Ру.

— Какая нелепая ложь! А обвинять меня, как я понимаю, будешь ты? Рвёшься на новый пост, Таглака? У тебя и так полная шкала коэффициента полезности, Так чего же более? — сделала язвительное замечание Мия-Ру.

— Клянусь властью таронгов, я начинаю терять терпение! Прекрати! Ты прячешься по кустам с уранга, который открыто, подговаривает соплеменников на восстание! И это когда Ситуст-Ре грозит опасность. Мия-Ру!

Девушка звонко рассмеялась.

— Кто тебе сказал такую глупость? О каком восстании, вообще, идет речь? С каких пор сахигарлы боятся бунта пленных уранга? Фляги всадников наполняют прокисшим толье? Ты о чём говоришь, рахгута?!

— Не нужно дерзить, девочка! Положение куда серьёзней, чем ты думаешь. Повторяю: не играй со мной, Мия-Ру! Я же могу зайти дальше, чем это позволено гостю тока. И тогда …

— Только попробуй! Ты видимо забыл, с кем разговариваешь, мерзкий прислужник агатра! — выпалила девушка. Их глаза встретились, Таглака-Сар почувствовал небольшой укол совести. — А, что такого собственно произошло, может, объяснишь? С чего вдруг власти исурамбу-таронгам стала грозить какая-то там опасность от безоружных уранга?

— Пока, я не могу ничего сказать, но просто поверь мне на слово, Мия-Ру. Ситуация сложная, возможно даже пострадают несколько высокопоставленных сахигарлов. Сейчас не тот момент, чтобы заводить дружбу с уранга. Понимаю, возможно, Ашат-Рар рассказал о тех условиях, в которых содержаться кочевники. И тебе, конечно, стало, их жаль, но поверь это же не навсегда. Мы позволяем пленным пробовать свои силы для прохождения уровней, кто же виноват, что они такие дикие? Ты не представляешь, насколько они мерзкие. Жрут падаль, спят рядом с гураму. Жуть! А какая вонь от них ужасно смердит! Как ты вообще додумалась жаться с этим уранга по кустам? Опомнись, Мия-Ру, они же питаются сырым мясом. Бегают по джунглям вместе с топорисками. А некоторые даже едят собственное потомство. Не прилично гражданке общаться с необразованным уранга. Кто знает, чем он занимался у себя там на Периферии?! Их место в каменоломнях и скоро мы всех непременно загоним к Тиглуру.

— С каких пор? Ты давно ездил по улицам Рах-Кулана? Где ты видел таких уранга, как описываешь?

— Да, это была ошибка Твердыни, Сабатаранга всё исправит …— осёкся Таглака-Сар.

— Ошибка? Что значит исправит?! — глаза Мия-Ру широко раскрылись от удивления.

— Понимаешь, их стало слишком много по секторам Ситуст-Ры. А, это не безопасно. Скоро Ситуст-Ра сама превратится в Периферию, шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на хвостатого поганца. Пора положить этому конец, Мия-Ру! Нужно вычистить улицы Рах-Кулана, а затем и сектор кирувитов.

— Они же прошли уровень!

— Ну и что! Уровень — бессмысленная выдумка кирувитов. Ничто не способно вытеснить из уранга их необузданную дикость. Это не серьёзно, Мия-Ру! Неужели ты до сих пор веришь в это. Как мило. На благо государства и нерушимости власти таронгов, Сабатаранга переместит всех уранга в определённый сектор. Вот посмотришь — агатра очистит Ситуст-Ру от этих дикарей. У нас больше не будет нужды ходить с оружием по улицам Рах-Кулана, и боятся за жён.

— Ерунда! Какая глупость, Таглака-Сар! Да, когда последний раз кто-нибудь из уранга нападал на гражданина? Ты о чём? С каких пор мы ходим с оружием из-за них? О, Таглака, перестань!

— Поэтому и не нападали. — Таглака-Сар дёрнул рукой за эфес своего рага.

— Может и мой отец с братом угрожали Твердыне Умра? — девушка с вызовом посмотрела на рахгута. Она ощутила внутри непреодолимое желание выхватить кинжал и вогнать в широкую грудь сахигарла.

— Хватит! Речь сейчас совсем о другом: мне нужно знать, согласна ты стать моей спутницей или нет? И прекрати, наконец, улыбаться, я что-то смешное сказал? — сиронг начал мерить комнату широкими шагами в ожидании ответа.

Молчание девушки затянулось. Каков нахал! Она до последнего надеялась, что у Таглака-Сара не хватит смелости. Рахгута нервно теребил рукоять рага. Казалось, что сейчас от тишины лопнут стены тока. Мия-Ру выдохнула, а затем, еле слышно, ответила:

— Решение по такому вопросу всегда принимается главой семьи. Вот как только папа окажется дома, он сможет дать тебе ответ.

Таглака-Сар зарычал. Затем начал метаться по комнате, словно раненный топориск:

— В данной ситуации, дорогая моя, я думаю можно сделать отступление от правил! Мало ли какие вопросы задержат его в совете сахигарлов. Моего терпения не хватит надолго, Мия-Ру! Учти это!

— Надолго?! Сколько ты знаешь меня, Таглака-Сар?

— Какое сейчас это имеет значение?

— Вот именно! Ты привык, что девчонки падают перед твоим топориском, поэтому ведёшь себя как капризный юнец! Возьми себя в руки, рахгута! Сколько бы папа не разбирал вопросы Ситуст-Ры, он скоро вернётся. Ты сам говорил, а потому не вижу, необходимости торопится! Всё пройдёт согласно обычаем. Не понимаю, к чему такая спешка?

— Да, как ты не понимаешь, Мия-Ру, — вновь заревел воин, — если ты станешь моей спутницей тебе нечего опасаться! Я рахгута Сабатаранги! Вернётся отец, мы разыщем Ашат-Рара. Но позже. Сейчас главное …

— А кого собственно мне опасаться? Твоих фарангов? Сабатарангу? Что ты скрываешь, Таглака-Сар? Я что на Периферии сейчас, законы Ситуст-Ры больше не защищают меня? Какой-то бред! Таглака-Сар, ты пугаешь меня.

Рассвирепевший от несговорчивости Мия-Ру, воин взвыл, словно загнанный зверь. Глаза сиронга налились кровью, казалось ещё мгновение и он накинется на девушку.

— Всё! В общем, даю тебе пару рассветов, чтобы обдумать моё предложение, если не будет никаких известий, буду считать, что ты мне отказала. А тогда … Всё это покажется тебе просто сказкой, Мия-Ру!

— Это угроза? Ты пытаешься запугать меня, Таглака-Сар?

Всадник развернулся и выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Мия-Ру тихо села на скамью. Какой же он мерзкий! Её глаза, смотрящие в даль сквозь уходящего по тропинке сиронга, засеребрились от слёз. Девушка понимала, что, по-видимому, всё очень серьёзно, раз Таглака-Сар так рвётся взять её в спутницы. И надежда увидеть в ближайшее время отца с братом стремительно таяла.

Мирта притащили к току, предварительно, по распоряжению рахгута, намяв ему, как следует, бока. Юноша был без сознания. Надсмотрщику было объявлено, что уранга пойман в неположенном месте и уже наказан, хотя ещё одна трепка ему не повредит. Всадник, сопровождавший фарангов, настоял, чтобы кочевника, после всех «процедур» не отправляли сразу на смену, а дали отлежаться. Из своей камеры Мирт, ненавидящим взглядом смотрел, из-под опухших век, на предателя. Кисару делал вид, что не замечает юношу, но это у него получалось довольно плохо. Мирт пообещал богине, что как только поправится, сделает всё, чтобы избавится от предателя. Эти игры в соглядатаев и доносчиков зашли слишком далеко. Перед тем как провалится в сон, он подумал о Мия-Ру. Вспоминая, как девушка кинулась на его защиту, кисару тихо захрапел.