ГЛАВА XXIX

ГЛАВА XXIX

Маленький паучок неторопливо спускался по серебряной нити, мерцающей в свете факелов. Он мужественно сопротивлялся потоку воздуха, идущему от тел воинов проходивших по узкому туннелю. По бардовым стенам, причудливыми формами, ползли тёмные тени, вырастая из земли, тянулись к верху и, отрываясь, растворялись в темноте каменного свода пещеры. Сиронги с угрюмым видом, скованные долгим молчанием, быстрым шагом проследовали в туннель, примыкавший под углом девяносто градусов к тому по которому они только что шли. По усталому виду сахигарлов можно было с уверенностью сказать, что преодолеть им пришлось не один десяток сикелей. Внезапно Ашат-Рар замедлил шаг, махнул факелом над головой и замер на месте, ему в спину тут же упёрся головой воин идущий следом.

— Карлот-Ра, а ну-ка, подсадите меня. Живее! Клянусь властью таронгов, именно сюда они, и скрылись! Не первый рассвет ходим кругами, да всё напрасно. Другого пути нет!

Сахигарл запрыгнул на руки товарищей и, уцепившись за торчащий из узкого лаза корень, забрался наверх. Следом за мелкими кусочками земли на Ашат-Рара вывалилась верёвочная лестница, умело связанная чьими-то крепкими руками.

— Что там? — спросил подошедший к воинам Мирт.

— Полюбуйся: стоило нам, столько сикелей, крутится по кругу? Ну, Сабатаранга, старый сын кута, всё заранее продумал! Даже собственное поражение предвидел! Думаешь, стоит попытаться его нагнать или может, выставим стражу, да вернёмся? Послушаем, что скажет совет таронгов. Сахигарлы истощены погоней, нужно большую часть заменить.

— А, что остаётся?! Гореть мне на ладонях Сам-Ру, если придётся сейчас отступить и дать ему возможность скрыться! Делай, конечно, как знаешь, а я слишком долго ждал этой встречи! — кисару потянул на себя лестницу, проверяя её на крепость. — Вроде надёжно, забери ее Сам-Ру!

— Придется выставить дозор, отправить часть сахигарлов назад, запасов осталось совсем немного, долго нам не протянуть, а что ждёт там наверху — неизвестно, — сиронг подозвал одного из сахигарлов и отдал распоряжение двум хамру возвращаться в Твердыню Умра. Воины с довольным видом прошествовали мимо менее везучих собратьев и очень скоро в туннеле осталось с десяток опытных сиронгов из самых близких к Ашат-Рару.

Мирт, к тому времени, как последний сахигарл растаял в темноте пещеры, пробрался в туннель второго яруса и, не дожидаясь, когда сиронги протиснуться следом за ним в узкий лаз, побежал по извилистым коридорам. Аруту воина вибрировала в предвкушении скорой встречи с врагом. Юноша, даже, вытянул раг из ножен, словно Сабатаранга находился где-то совсем рядом, и сам искал встречи с ним.

Вскоре юноша настолько оторвался от, следовавших по пятам, сахигарлов, что перестал слышать гул голосов и окончательно заблудился в многочисленных переходах пещер, которых на верхнем ярусе оказалось в десяток раз больше чем внизу. Он даже не мог себе вообразить, что за стенами Твердыни Умра, выстроен практически целый пещерный город. Поняв, что находится в огромном муравейнике, из которого не так-то просто будет выбраться Мирт окончательно пал духом. Сабатаранге вновь удалось скрыться от него! Поганый сын кута!

Ашат-Рар прекрасно знавший с детства, насколько опасно пребывать в туннелях Ситуст-Ры, был более предусмотрителен. Освещая себе, дрожащим пламенем факела, путь, он внимательно всматривался не только в темноту впереди себя, но и периодически поднимал руку к потолку, на тот случай если наверху существует ещё один ярус. Чутьё не подвело воина, за очередным поворотом, где он надеялся обнаружить Мирта, сахигарл разглядел чёрный зёв третьего яруса.

«Да, чтоб тебя! Сабатаранга!» — мелькнуло в голове воина.

— Ну и где мне теперь искать этого кисару?! Карлот-Ра, останешься здесь, на тот случай, если он вернётся раньше нас. Я поднимусь выше для осмотра пещер. Клянусь властью таронгов, агатра, наверняка, пошёл именно этим путём.

Как только первый сиронг, поднятый на скрещённых руках пролез в отверстие, над головами сахигарлов, раздался приглушённый крик. Сверху на сиронгов полилась, тёплыми струйками, алая кровь. Воины расступились по сторонам, уставившись на обезглавленное тело товарища, которое кровавым мешком сползло вниз. Ашат-Рар даже вскрикнул от удивления, когда, в следующее мгновение, к его ногам подкатилась голова товарища, лишённая глаз и шлема. Страх завладел аруту сиронгов.

— Успокойтесь! Он просто оставил всадника дожидаться нас, — прошипел Ашат-Рар, скрипя острыми зубами, выхватил раг из ножен и, вглядываясь в темноту лаза, прокричал. — Сахигарл, ты можешь сохранить свою аруту — бросай раг и спускайся! Не сомневайся агатра забыл про тебя! Всё кончено, сколько аруту ты собираешься забрать ради предателя, Ситуст-Ра всё равно не простит ему! А у тебя ещё есть шанс, понести наказание, но остаться живым. Слышишь меня?

Тишина заставляла Ашат-Рара нервничать.

— Ну, подумай сам, как долго вы сможете отсиживаться в Ох-Ра. Просто передохните здесь с голоду и делов-то! Одумайся воин, ты совершаешь ошибку! Слово рахгута, наказание для тебя будет не строже, чем для мальчишки укравшего солот из ишмая-митра. Решайся воин.

Когда все попытки договорится, оказались безуспешными, аргументы закончились, Ашат-Рар подал знак фарангам, чтобы они скрылись за поворотом. Свет факелов постепенно растворился во мгле, и темнота поглотила воина. Сахигарл зацепился за торчащий корень, стараясь не дышать, повис на вытянутых руках. Он предположил, что природное любопытство сиронга, в конце концов, возьмёт верх над осторожностью, и воин непременно захочет убедиться, что сахигарлы Ра-Сом-ала покинули туннель. Какое-то время ничего не происходило. Ашат-Рар уже собирался спрыгнуть вниз, когда над ним вдруг послышался шорох, а следом на плечи сиронга посыпались куски сухой земли.

Осторожно просунув голову в проём лаза, фаранг, осмотреться вокруг. Но шлем с откидным забралом, всё время спадавшим на глаза, ужасно мешал, поэтому воин решил его снять. Однако, как только рука фаранга коснулась гребня на сферической поверхности, крепкая рука Ашат-Рара впилась сиронгу в горло. Сахигарл не успел издать ни единого звука. В одно мгновение, он оказался на холодном полу, придавленный тяжёлым телом рахгута, в окружении десятка сиронгов Ра-Сом-ала.

Ашат-Рар не позволил сахигарлу сказать ни слова: едва воин оскалился, чтобы попробовать оправдаться, как рахгута усилием стальных мышц сдавил бычью шею противника. Сиронг попробовал высвободиться. Сделал несколько неудачных попыток вдохнуть, наполненный пылью, воздух и затих. Ашат-Рар, встал, стянул с головы шлем, окинул разгорячённым взглядом стоявших полукругом сахигарлов и прорычал:

— Ни один сиронг предавший Ситуст-Ру и тем более исурамбу-таронгов не должен уйти от возмездия! Я давал ему шанс.

Воины, обагрённые светом факелов, стояли с мрачным видом, уставившись на мёртвое тело сиронга. В этот момент каждый из них ощутил неприятное волнение внутри аруту, представлявшее собой что-то среднее между презрением к предателю и чувством вины за проступок близкого товарища. Ашат-Рар, негодуя больше на себя, чем на поверженного им воина, поднял раг, который выпал у него из рук. Ни говоря больше, ни слова, рахгута подошёл к отверстию в своде туннеля. Зацепившись за тот же свисавший с потолка корень, жестом попросил стоявшего рядом воина посветить ему. Убедившись, что наверху никого не осталось, видимо Сабатаранга растерял всех своих всадников, Ашат-Рар протиснулся в тёмное отверстие яруса. Вскоре за рахгута, точно таким же способом, наверх поднялись остальные сиронги, оставив лежать в холодной темноте туннеля задушенного Ашат-Раром сахигарла из числа приближённых к агатра.

В то время, как сиронги под предводительством рахгута Ра-Сом-ала прочёсывали третий ярус туннелей, Мирт осторожно пробирался, в полной темноте, вдоль холодных стен каменного коридора. Когда аруту кисару сжалась, предчувствуя беду, а от обращения к Великой Ра-Аам стало сводить язык, из-за поворота показался тусклый луч света. Юноша увеличил скорость, фактически перейдя на бег. Мысленно он поблагодарил богиню, совершенно не предполагая, что его ожидает впереди. Постепенно мрачный коридор с торчащими повсюду, словно лапы чудовищ, корнями наполнился тёплым светом Ра-Аам, а по стенам проступила каменная кладка. Кочевник перешёл на шаг, аруту воина стянуло ледяными клещами, а кончик хвоста нервно задрожал в холодных объятиях первобытного страха. Ступая вдоль стен, к которым были прикованы мощные скелеты сиронгов, кисару, буквально каждой клеточкой тела, ощущал поблизости чьё-то зловещее присутствие.

Осыпанные слоем пыли, затянутые в корсеты из паутины, желтые черепа давно умерших представителей Ситуст-Ры, безмолвно скалились на Мирта. Такое количество погибших, насильственной смертью воинов, да ещё собранных в одном месте, ему никогда не приходилось видеть. Среди черноглазых костяков попадались явные представители жителей Твердыни Умра. По мере того, как кисару продвигался дальше по коридору, ему всё чаще, приходилось наблюдать большеголовые костяки кирувитов. Постепенно мощные скелеты сахигарлов и вовсе сменились стройными останками тел мудрых представителей Ситуст-Ры. Тени от мертвецов заигрывали с воображением кисару, заставляя откатываться его аруту в самый кончик хвоста. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!

Увлечённый осмотром закованных останков сиронгов, Мирт не заметил, как оказался в просторной пещере, по периметру которой горело с десяток, неизвестно кем зажженных, факелов. Их свет попадал на белые каменные глыбы, пиками торчавшие из стен. Отражался и ещё больше освещал помещение, наполняя белёсой дымкой. У кисару перехватило дыхание: по центру комнаты сидело с десяток сахигарлов, среди которых он сразу узнал Сабатарангу. Старый сиронг, даже не шелохнулся, когда из тёмного коридора пещеры выскочил кочевник. Сахигарлы поднялись со своих мест и, рыча, подобно взбешённым гураму набросились на незадачливого противника. Не успел Мирт выхватить из ножен раг, как рядом с ним уже оказались, вооруженные до зубов, сахигарлы. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Перепуганные глаза юноши наскочили на остриё болта, который угрожающе сверкал из ложа, направленного ему в голову, григера.

— А ну, в сторону! — громкий бас агатра разнёсся над пещерным сводом, и казалось, пролетел по всем многочисленным коридорам Ох-Ра, — Не сметь! Я знаю этого кисару. Атамон-Арат, живо проверьте, коридоры! Кто знает, возможно, он явился не один.

— Хуму!

Сабатаранга, наклонился вперёд, с интересом рассматривая Мирта.

— Ну, что скажешь уранга? А ты до жути везучий, как я погляжу! Ну как тебе, нравится? Не каждый, кирувит может похвастать тем, что побывал здесь. Что и говорить — похвально! Мне вот интересно это везение или что-то иное, а кисару? Ладно, разберемся, а пока рассказывай, с чем пожаловал! Непросто же так, ты забрался в аруту Ситуст-Ры?

Мирт высоко поднял голову. Смерил стоявших полукругом сахигарлов презрительным взглядом и, глядя в острые как лезвие рага глаза Сабатаранги, процедил сквозь зубы:

— Клянусь чистыми стопами Великой Ра-Аам, не думал, что мне выпадет такая честь, наблюдать как враг всей Периферии, самый грозный сиронг Ситуст-Ры, будет прятаться по пещерам, словно трусливый кут! Я сюда пробрался уж точно не для беседы с тобой. Легко мнить себя победителем в окружение хамру сахигралов. Дай мне только силы Великая Ра-Аам и я с большим удовольствием перережу твою мерзкую глотку, сиронг! Многое отдал бы Грако-ох с Цоробо-ох, за то, чтобы оказаться на моём месте, гореть тебе на ладонях Сам-Ру, поганое охвостье! Доволен ответом, жалкое подобие воина! Если бы не твои прих…

Мирт не успел договорить, как ощутил на горле остриё рага. Стоявший справа сахигарл держа на вытянутой руке меч, вопросительно посмотрел на агатра, ожидая его распоряжений. Всем своим видом воин, показывал, что готов мгновенно покарать зазнавшегося уранга, стоило только Сабатаранге подать знак. Один удар! Всего один удар и тропа Мирта оборвется у врат обители Сам-Ру. Юноша замер, гадая пойдет на это сахигарл или просто блефует.

— Ну, договаривай! — Сабатаранга улыбнулся. Ему самому стало интересно, насколько далеко может зайти этот уранга.

Агатра кивнул сахигарлу. Сиронг послушно опустил руку и сделал шаг назад, готовый в любой момент закончить начатое. Мирт перевёл дыхание, ощущая, как по позвоночнику друг за другом поднимаются муравьи страха, а аруту становится меньше глаз кута. Однако, несмотря на это, он постарался успокоиться и взять себя в руки, для того, чтобы закончил мысль.

— Если бы не твои прихлебатели, я бы нашел в себе силы, да поможет мне Великая Ра-Аам, заставить тебя пожалеть о том, что ты когда-то ступил на территорию племен кисару. Ты жалкая развалина, способная лишь издеваться над собственным народом! Не один, даже самый кровожадный кочевник, до сих пор не додумался вырезать собственное племя, гореть тебе на ладонях Сам-Ру! Даже Рату, заботясь в первую очередь только о собственной аруту, не позволял себе такого! Фокуру! Мне больше нечего сказать тебе.

Договорив, Мирт ощутил прилив сил. Кровь взыграла в жилах юного воина. Он вспомнил о друзьях и близких с которыми пришлось расстаться на пути к этой долгожданной встрече. Кисару почувствовал как ледяные оковы, сковавшие аруту, таят, а страх остаётся где-то глубоко внутри.

— Глупец! Что ты можешь понять, поганый ты выкормышь охноса?! Ситуст-Ре нужна была свежая кровь, а исурамбу-таронги и их хваленая Твердыня насквозь прогнили! Понял?! Я, прежде всего, думал о будущем Ситуст-Ры!

На лице Мирта мелькнула презрительная ухмылка, однако Сабатаранга её проигнорировал и продолжил:

— Сиронги достойны лучшего! Мы — сахигарлы, должны править здесь, а не эти большеголовые перерожденцы. Так и случится, поверь. И править мы будем всем, известным тебе миром, дойдем до самых окраин Периферии, а возможно и дальше, кто знает?! Понимаешь, о чем я? Нам, и только нам, принадлежит этот мир! Можно сказать все это, что ты видел до сих пор, создано и существует лишь благодаря нашим стараниям. Мы позволили вам, свободно плодится на бескрайних просторах кочевых земель, глупый ты уранга! Только мы! Кто знает, не дрогни моя рука однажды и судьба знакомой тебе Периферии могла сложиться совершенно иначе! Так, что не суди о том, в чем совершенно ничего не понимаешь, мальчишка! — взревел сахигарл.

— Бред, старика, который не смог покорить, ни кочевников, ни собственный народ. Хорош, агатра! Утопил собственных граждан в крови и сидишь теперь рассуждаешь! Тебе только кутов пасти, старый ты фокуру! Думаешь, избавился от пары хамру таронгов и всё обрел власть над Ситуст-Рой? Да ещё замахиваешься на свободные земли Периферии — глупец!

— А они! А кровь моей …

Сабатаранга, зашипел, выхватил из ножен раг и двинулся на безоружного кисару.

— Разойдитесь, пусть поднимет раг! Что же, юнец, сейчас я посмотрю, чем ваша богиня напичкала тебя изнутри! Может, и сгодишься на корм моему топориску! Ну же, сын кута! Бери!

— Легко бросать вызов, когда на тебе сатунгасу, а вокруг стоит стража, готовая по первому зову разорвать меня на части! Смело, ничего не скажешь.

— Бери раг, поганец! Обещаю, убью тебя не сразу.

Агатра, на ходу, расстегнул ремни серебряного панциря. Расправил плечи, заняв положение удобное для нападения. Затем резким движением, рассёк воздух, широким клинком меча, заставив пламя факела в руках стоявшего поблизости воина вздрогнуть и затрепетать, словно пойманная в силки птица. Мирт прыгнул к лежавшему неподалёку рагу, как раз в тот момент, когда оружие противника практически коснулось его лица. Сабатаранга не давал кисару подняться с колен, раз, за разом атакуя юного воина. Несмотря на довольно почтенный для воина возраст, агатра всё ещё оставался крепким сахигарлом, не уступавшим по силе и ловкости ни одному из своих подчинённых. Закалённый постоянными походами, а также битвами, в которых лично принимал участие, он всегда одерживал победу в поединках один на один. Поэтому, когда ему пришлось выйти против юного кисару, Сабатаранга нисколько не сомневался в исходе предстоящей схватки.

Мирт ощущал, как его аруту, борясь со страхом, колышется подобно прибрежным волнам. Очень скоро кисару почувствовал, что не зажившие раны дают о себе знать. Он начал уставать и выдыхаться под неудержимым напором противника. На фиолетовом лице агатра заиграла презрительная улыбка. Казалось, Сабатаранга не знает усталости. Старый сиронг, словно одержимый, наносил удар за ударом, стремясь выбить раг из рук юноши, чтобы с полным правом победителя лишить соперника головы.

— Как видишь, поганец, рагом ты владеешь намного хуже, чем языком, — прокричал Сабатаранга, в очередной раз, атакуя грудную клетку юноши, — Молись своим богам, никчемный уранга!

— Возможно, но я быстро учусь! — Мирт сделал неожиданный выпад и рассёк предплечье агатра, чуть ниже локтя. Затем развернулся, с силой ударил шагнувшего на него противника в челюсть.

— Как тебе? Всё же Великая Ра-Аам на моей стороне.

Сабатаранга попятился назад. Не удержав равновесие, агатра споткнулся и завалился на спину, словно неповоротливый гураму. Мирт не стал упускать, так удачно, подвернувшийся шанс и прыгнул на лежавшего перед ним сахигарла, однако сиронг успел сгруппироваться. Перевернулся и с силой ударил ногами кисару живот. Отлетев на пару шагов, юноша ощутил, как у него перехватило дыхание. Глаза готовы были вывалиться из орбит. Пока кочевник приходил в себя, сиронг успел подняться и встать в боевую стойку, готовясь к продолжению схватки. Раны кисару открылись. Покачиваясь от боли, Мирт стоял напротив Сабатаранги, ожидая нападения. Воины, столпившиеся вокруг дерущихся соперников, приготовились, по команде агатра, набросится на зарвавшегося уранга.

— Ну чего же ты ждёшь, нечестивец? — прошептал юноша на языке кисару.

— Я знал, что в тебе что-то есть уранга. Да, да! Еще, когда заметил тебя в битве с ртупами племени Напада, не каждый сиронг мог выстоять так долго против меня. И я не ошибся. Жаль.

— Решил признать поражение, сын кута?

— Ха-ха-ха! Да, нет, глупец — жаль, что придется тебя все-таки прикончить!

— На всё воля Великой Ра-Аам! — выдохнул юный воин, расправил плечи и сделал шаг навстречу сиронгу. Мирт до боли в пальцах сжал рукоять рага, наблюдая за еле заметным шевелением среди обступивших его сахигарлов. Вот же, фокуру!

— Хорош, нечего сказать! Именно эта слепая вера в чудо и не позволила уранга выйти из войны со мной победителями, — парировал, словами, агатра, сменив позицию. — Глупец, тебе только гураму пасти, а ты пришёл ко мне и решил установить свой порядок?! Получилось?

— Не больно-то и хотелось! Твоя хвалёная Ситуст-Ра прогнила, словно переспелый плод солота. Тьфу! Фокуру! Кого ты пытаешься обмануть агатра, ни один кочевник не станет рушить порядок, устоявшийся в племени, если оно растёт и наполняется свежей кровью. Нельзя так быстро развалить то, что имеет каменное основание. Хваленая красота вашего мира оказалась на самом деле тухлятиной. И под цельной скорлупой может оказаться мертвая пустота. Вы построили мир на костях Периферии, который рассыпался от вашей же жадности! Никчемные прихвостни Сам-Ру! Счастья могло хватить на всех, но вам было мало, а делиться-то не особо хочется, верно? Тёмный бог, сидевший внутри каждого из вас, овладел сначала аруту, а затем запустил поганые пальцы в разум. Что скажешь на это, великий воин Ситуст-Ры?

— Ах, ты, поганец!

Сабатаранга даже опустил меч, захлёбываясь от возмущения. Глаза пылали огнем Сам-Ру, казалось ещё чуть-чуть и широкие ноздри сахигарла начнут извергать пламя возмездия, которое не оставит от Мирта даже кучки пепла. Пауза затянулась. Сиронг готовый взорваться изнутри, тяжело дышал, пожирая глазами юношу. Наконец, взяв себя в руки, он прорычал:

— Что ты понимаешь, уранга?! Только из-за нерешительности исурамбу-таронгов Ситуст-Ра вынуждена была мириться с вашим существованием на своих границах. Большеголовые задохлики пытались навязать свою волю свободным сахигарлам, разве они достойны? Мы защищаем её стены, мы гарантируем порядок, как на границах, так и внутри Ситуст-Ры. Не они, слышишь, меня? Не они, а мы! Наслушался бредней повстанцев? Так я выбью эту ересь у тебя из головы, юнец! Раз и навсегда!

Сабатаранга замахнулся, сделал выпад и провёл серию ударов надеясь свалить Мирта ещё раз, чтобы покончить, раз и навсегда, с удачливым противником. Однако кисару и не думал сдаваться, он по-прежнему уверенно парировал атаки агатра, надеясь в глубине аруту, что сахигарл выдохнется раньше него. Мирт мысленно просил богиню помочь расправится с главным врагом всех кочевников.

— Ты предал свою Ситуст-Ру, а вот у вас ещё есть возможность одуматься. — Обратился Мирт к стоявшим по периметру помещения сиронгам. Он успел заглянуть каждому сахигарлу в глаза, пока агатра приходил в себя, надеясь найти крупицу взаимопонимания. Но каменные лица оказались мертвы к словам кисару. Суровые воины были сосредоточены лишь на своём предводителе и на его победе. — За что вы боритесь, глупцы? Он же стал не нужен обществу Ситуст-Ры, Сабатаранга проиграл и сделал из вас мерзких предателей и бунтарей, я даже здесь слышу смех исурамбу-таронгов.

Мирт повернулся, словно действительно до него долетел смех Твердыни Умра. Сабатаранга доведённый до предела болтовнёй кисару, зарычал на всю пещеру, подобно агато, готовому в порыве бешенства растоптать любого на своём пути. Сиронг ринулся на юношу, размахивая перед собой мечом с такой силой, что Мирт ощутил на лице прохладные потоки воздуха.

— Я заставлю тебя подавиться этими словами, уранга! А поганый язык скормлю италам! Получай!

Выпад, шаг назад, ещё один выпад, и вот уже холодный клинок сахигарла обжёг упругое плечо кисару. Рубиновые капли свежей крови прочертили неровные нити вдоль серебристого полотна. Сабатаранга оскалился при виде того, как лицо противника исказила гримаса боли, а в глазах впервые за всё время поединка промелькнул огонёк страха. Сиронгу был знаком этот взгляд. Не раз он наблюдал его в глазах тех, кому суждено было в дальнейшем, отправится к праотцам, погибнув от рук сахигарла. Агатра скинул с себя закрывавший обзор шлем и с новой силой накинулся на отступавшего, под градом ударов, юношу. Старый воин решил не оставлять кисару ни единого шанса, безжалостно бомбардируя клинок вражеского меча. Удар, ещё удар, выпад!

Вот же, фокуру! Мирт чувствовал, как под нескончаемой лавиной ударов его руки начинают неметь от напряжения. С каждым разом парировать атаки сахигарла становилось всё тяжелее и тяжелее. Пыль вокруг воинов поднялась до самого купола пещеры, заставляя, собравшихся вокруг них, сахигарлов громко чихать. Кисару, мысленно, обратился к Великой Ра-Аам, прося о снисхождении и возможности увести с собой аруту сахигарла. О том, что удастся спастись, он даже не мечтал. Однако богиня оставалась глуха к мольбам юноши. После очередного удара Сабатаранги клинок кисару не выдержал и переломился пополам. Кусок меча отлетел в сторону, громко звякнув при ударе о поверхность каменной стены.

— Ну, вот и всё уранга, думаю, твоя богиня заждалась тебя, уф! Надо признать — вымотал ты меня, поганец! — сахигарл перевёл дыхание, оглянулся по сторонам, прочитав в глазах верных воинов жажду крови. Улыбнувшись, агатра сжал рукоять меча, концентрируя на нем остатки сил. Сабатаранга занёс раг над головой упавшего на колени кисару.

Тишина, наполнившая помещение, натянула нервы присутствующих до предела. Мирт безвольно опустил руки и, словно повинуясь неведомой силе, смиренно опустил голову в ожидании неминуемой кары. Юноша вынужден был признать, что сиронг, несмотря на свой возраст, оказался довольно сильным противником и даже если бы меч кисару выдержал натиск Сабатаранги, ему всё равно вскоре пришлось бы признать своё поражение. Агатра на самом деле был довольно сильным противником. Кисару поднял глаза на стоявшего над ним сахигарла. Суровое, изъеденное старыми шрамами, лицо Сабатаранги выражало полное презрение к потерпевшему поражение врагу.

Воздух пещеры рассёк еле уловимый свист пущенной стрелы. Раздался глухой стон и на пыльной поверхности каменного пола появились тёмные пятна свежей крови. Послышался гул, стремительно приближавшихся голосов и вскоре помещение пещеры наполнилось пылью, звуками лязгающего оружия и глухого топота ног, обутых в кожаные сандалии.