Глава 43. Подкидыш

Высокая девушка с узким личиком, увенчанным пшеничной косой, неторопливо шла меж деревьев, чьи ветви, поникшие под тяжестью снега, казались в лучах солнца причудливыми кружевными арками, украшенными чудесными самоцветами. Девушка подбирала длинную юбку, переступая через упавшее дерево, и белые туфельки скользили дальше, не проминая снежного покрова. Белым было и платье из тонкой, совсем не по погоде, ткани — но, похоже, она не ощущала холода. Очень юная, из-за серьёзной, сдержанной манеры поведения она выглядела старше своих лет — ей это нравилось. При взгляде на неё знатоку Дозвёздной Эры тотчас пришло бы в голову, что её сосредоточенному лицу не хватает очков в тяжёлой роговой оправе, а тонким рукам с ухоженными, коротко стрижеными ногтями — книги. Сейчас, кстати, книга была — единственное разноцветное, глянцево-яркое пятно на фоне платья и зимнего леса.

Она вышла на полянку и остановилась, глядя на того, кто шёл к ней навстречу. Одного с ней роста, а помимо этого, он выглядел противоположностью ей во всём: её кожа была белоснежной, его — тёмной, как от загара; она производила впечатление бестелесного духа, он же — вполне реального создания из плоти и крови (хоть тоже был худощав и двигался с мягкой кошачьей грацией); у неё глаза были карие и задумчивые, а у него — синие, проницательные, и почему-то легко верилось, что они часто загораются лукавыми искорками и наполняются весёлым смехом. Довершая список контрастов, одет он был во всё чёрное — даже пряжка на кожаном поясе (причудливой формы, она казалась настоящим произведением искусства) сделана из чёрной пластали. Высокие, до колен, сапоги не оставляли следов на снегу, как и туфельки девушки, — тут они были похожи. И встреча их явно обрадовала: она поджидала его с теплом в мечтательном взоре, а он приближался к ней с приветливой улыбкой хорошего и давнего друга.

— Чудесное утро, Мир! — он подал ей руку и повёл, пренебрегая тропами, прямо по свежевыпавшему снегу. — Ты превращаешься в такое очаровательное создание из породы эльфов, что даже страшновато...

— Боитесь подозрений в связях с тёмными потусторонними силами? — серьёзно уточнил «эльф».

— Если бы. А слишком тесные связи с прелестными юными студентками — это похуже чёрной магии!

Она улыбнулась краем нежно-розовых губ, явно привыкших к лёгким улыбкам больше, чем к смеху.

— Наш пламенный борец за Свет утверждает, что существует в мире явление хуже чёрной магии?

— В мире, — полушутя, полусерьёзно заверил её собеседник, — существует великое множество таких чёрных намерений и чёрных сердец, что в сравнении с ними чёрная магия белоснежна и невинна.

— Благодарю, профессор. Мои предки по женской линии из поколения в поколение были ведьмами.

— Отличная родословная! — он усмехнулся. — Ведьмы обладали потрясающими сенс-талантами, судя по сказкам. Умение не мёрзнуть, например, — он выразительно взглянул на её платье, — и быть в нужном месте в нужное время, и масса других ценных качеств.

— Блестяще воспитываемых в нашем заведении столь неподражаемым учителем, как милорд Мерейн, — промурлыкала девушка. — И о чём желает говорить в этом месте и в это время милорд Мерейн?

Молодой человек стал серьёзнее и, пожалуй, старше.

— Мир, драгоценность моя, что происходит с девочкой?

— С нашим подкидышем? Ничего нового, насколько я могу судить.

— А не нового? — настойчиво продолжил расспросы Мерейн.

— По-моему, с нею вообще ничего не происходит. Она же ничего не делает. Если не считать того, что она выучила наши имена. Но это вполне можно и не считать, поскольку она их не использует.

— Она с тобой разговаривает.

— Это с вами она разговаривает. А меня соглашается терпеть, что не одно и то же.

— Ну вот ещё. Ты ей нравишься, между прочим. Цитирую чистосердечное признание.

— Да ну?! — поразилась Мир. — Фантастика!

— Представь себе. Я сказал бы, она тебя любит… в сравнении с прочими.

— Джиссиана никого не любит, — спокойно возразила Мир. — Просто я никогда не лезу к ней в душу. К вам она может привязаться, допускаю. Но вряд ли вы сумеете по-настоящему угнездиться в её сердце.

— Почему же, Мираниэль?

Она хорошо его изучила — и могла бы с уверенностью утверждать: разговор его волнует.

— Там нет места любви. Сверху — пепел, а глубоко под ним… — Мир нахмурилась: — Вы знаете больше меня. Кто-то ей нужен. Очень. За её ледяным безразличием скрывается человек, который ей необходим.

— Чтобы отомстить, — вздохнул он. — Такой высокий Потенциал, и единственная страсть — ненависть. Как мне быть с нею, Мир? Не учить — поздно. А если выучить… ты представляешь? Ну, я-то, в конце концов, давно ко всему готов. А ты? У тебя вся жизнь впереди, тебе есть что терять. А университет? Если мы выпустим вира, тёмного, — нам конец. Равновесники нас закроют. И, в общем-то, правильно...

— Равновесники, — с неявным, но вполне различимым пренебрежением пробормотала Мираниэль.

— Совет Безопасности и Равновесия, — с нажимом произнёс Мерейн, — создан, чтобы предотвращать катастрофы, проистекающие из сочетания характера и цели с пси-образованием, которое мы даём, как ты знаешь, кому попало. И посему, как ни печально, а без СБР нам не обойтись.

— С официальной точки зрения, — заметила Мир, — каковую СБР, кстати, активно поощряет, никаких «безнадёжно-тёмных» сенсов не существует, и все истории о «вирах» — суеверие. Сказки-страшилки, вроде призраков и вампиров. Очень утешительно, но неясно, кому и зачем тогда вообще нужен СБР.

— Э, нет. Выход на психосенсорное альтернативное восприятие вызывает дестабилизацию псина, это уж отнюдь не суеверие! Из чего следуют всякие нехорошие сюрпризы. И грандиозные учёные труды — если по завершении сюрприза исследователь пребывает в нашем грешном мире и в добром здравии.

Мираниэль прохладно улыбнулась в ответ на несколько мрачную остроту.

— А девочку, конечно, надо выучить, — неожиданно закончил Мерейн. — Она далеко не дурочка. Как, интересно, я стану ей объяснять, почему всем можно сдавать экзамены, а ей — нет? Этак она и меня в список врагов отправит, и пресловутый СБР, а там, глядишь, и всё человечество. А убивать-то любой потенциальный сенс без всяких университетов в два счёта способен обучиться — было бы желание!

— А как же СБР? — осторожно спросила Мир.

— А им мы не скажем. — Он кисло усмехнулся: — Видела бы ты их заключение по делу о взрывах! Сей шедевр надо распечатать большими буквами и развесить во всех аудиториях. В назидание будущим равновесникам! Образец профессионального искусства направлять умы и ощущения в требуемое русло при полном отсутствии логики. Короче, всё происшедшее — букет несчастных случаев и совпадений. В чём СБР с присущей им чуткостью выражает госпоже Тай искренние и глубокие соболезнования.

— И куда госпожа Тай отправила искренние и глубокие соболезнования? — поинтересовалась Мир.

— Думаешь, я ей это безобразие показал? Она и так особой любви к равновесникам не питает. Пока всего лишь презирает, до ненависти ещё не дошло. Но если чью-нибудь светлую голову посетит мысль побеседовать с нею лично — тут-то самое веселье и начнётся.

— И посетит, — убеждённо предсказала Мир. — Дело-то не закрыто. А она… хм, весёлого я тут не вижу.

— Именно, — кивнул он. — Она опасна уже, и без обучения. С каждым днём всё опаснее. И, по мнению моей блистательной чтицы сердец Мираниэль, это опасное дитя не способно любить, но отлично умеет ощущать ненависть. И что же мне делать, дочь эльфов? Убить её сейчас, во славу Света и милосердия?

Мир внимательно посмотрела в самую глубину синих глаз. Они были грустны и очень серьёзны.

— Совету вы никогда не разрешали вами командовать. А все мы, так или иначе, ступаем в ваш след, — она с улыбкой взяла его под руку, — вы у нас и душа, и сердце, и движущая сила. Вам и решать.

— А несчастный университет? — с невесёлой усмешкой осведомился Мерейн.

— А несчастный университет, — в тон отвечала Мир, — я думаю, найдёт множество куда более интересных объектов для наблюдения, чем один крохотный молчаливый ребёнок...

___

Она сидела за столом в полном одиночестве и бездумно созерцала панель заказов, уткнув подбородок в сцепленные руки. Есть не особенно хотелось, но куда денешься — надо.

— Привет, Джис. Как дела?

Она подняла голову.

— Привет, Рейн. Ты меня искал?

— Вообще-то, — заметил молодой человек, садясь напротив неё, — я искал обед. Встал в пять утра, чтоб покопаться в библиотеке до начала занятий, и эти окаянные раскопки сожрали всё время подчистую, и завтрак мне мило улыбнулся. А сегодня, как назло, не расписание, а сплошной расход энергии. О-ох! — он испустил вполне натуральный стон измученного пытками страдальца. — Ну и сделал ляп. Довольно пакостный и совсем не безвредный. Долбим-долбим новичкам до тошноты о балансе между динамикой сенс-схемы и уровнем расширения псина — и вот, пожалуйста! Я-то, слава богу, давно уж не новичок, а глупости делаю похлеще мальчишки с подготовительного.

— Досталось тебе?

— Да не очень. Вовремя опомнился.

— Я о Великих Лордах, Рейн. Ну, профессора. Здорово тебе от них попало?

— Великие Лорды? Хм… в общем, нет. Ты ещё не ела? Что тебе заказать?

— Что и себе, — без интереса бросила девочка. Какая разница, всё равно аппетита у неё нет...

Рейн и хорошенькая тихая Мир — среди сливающихся в безликое целое лиц лишь они в её холодном мире имели некое значение. Рейн нравился ей больше: он и правда был, как мальчишка, поддразнивал её и шутил… Мир была всё-таки взрослой. Сама Джис давно не считала себя ребёнком, но ей казалось забавным находить ребёнка в человеке намного старше её. Они в определённом смысле дополняли и уравновешивали друг друга, Рейн и она. Во всяком случае, не самая худшая альтернатива одиночеству.

— Опять уйдёшь заниматься? — спросила она. Он тряхнул головой, испуганно округлив глаза:

— Только не сразу после обеда! Я хотел погулять в лесу, там сейчас красиво… Составишь компанию?

— А почему не позовёшь Мир? — поинтересовалась девочка. — Вы же друзья.

— У неё завтра зачёт. Друзья? — он поднял брови. — Да. Но она не моя девушка, если ты об этом.

— Ясно, — кивнула Джис. — Но ты зря, она тут самая симпатичная. Не надменная, как другие. Наверно, потому, что все красавицы, а она, ну, неяркая, обычная. И я такая же.

— Тебя, — хмыкнул он, — неяркой я не назвал бы. Ты себя здорово недооцениваешь. Но в любом случае это совершенно не имеет значения для Мир. Ты ей нравишься не из-за внешности.

— Я ей интересна, — поправила она, глядя на него не по-детски проницательно. — Из-за моей истории. Не могу представить нормального человека, которому я могла бы понравиться.

— Мне ты нравишься, Джис, — серьёзно возразил Рейн. — Правда.

— Нормального человека, я же сказала.

— А я какой? — заинтересованно осведомился он.

— А ты собираешься гулять со мной по лесу, когда все остальные готовятся к зачётам. Они поедят — и сразу их как сдувает. Один ты сидишь, болтаешь, никуда не торопишься. Я ещё понимаю — была бы я девушкой, с которой ты хочешь в постель. Тоже мне нормальный.

Рейн потёр подбородок. А она думала: вот так выглядят люди, когда их ловят на чём-то скользком.

— Джис, ты ведь никогда не спрашивала, кто я.

— А тут только студенты и учителя. На Лорда ты не тянешь: они серьёзные. И на занятия тебе вечно времени не хватает. Значит, студент. И давно уже. Ты раза в два меня старше? Двадцать с хвостиком?

— Вообще-то нет, — медленно проговорил он, испытующе глядя на девочку и с тревогой спрашивая себя: не поспешил ли с откровениями? — Не в два раза. На самом деле мне уже здорово за сорок.

Она смотрела так холодно, что ему хотелось поёжиться.

— Знаешь, если ты мой личный психиатр-наблюдатель от СБР, лучше ты сейчас молча встань и уйди. А потом, через недельку-другую, мы ещё поговорим. Может быть. Если меня не будет от тебя тошнить.

Он со сдержанной усмешкой покачал головой.

— Мимо, Джис.

Она озадаченно моргнула.

— Только не говори, что садовник при универе, всё равно не поверю.

— Райнел Мерейн, — ответил он. — Тебе бы кто угодно сказал, если б ты спросила.

Он позволил упрёку прозвучать, хоть и опасался оттолкнуть её, когда она и приблизиться-то толком не успела. Но — рискнул. И, похоже, не промахнулся: её глаза заблестели и расширились, и — слава богу! — это был на редкость удивлённый ребёнок, а не разгневанный сенс, чего не без оснований он боялся.

— Мерейн? — протянула Джис, всматриваясь в него с недоверием. — Его Сиятельство? Ну ни фига себе!

Райнел и не помнил, когда в последний раз так волновался… и так старался своё волнение скрыть.

— Вот здорово! — сказала многообещающая кандидатка в представители Тёмных Сил и впервые за два месяца пребывания в Ятрине засмеялась. — Никогда бы не подумала, что ректор университета такой...

— Легкомысленный? — с готовностью подсказал Рейн.

— Ну, нет. Ты всегда знаешь, что делаешь, верно? Но ты… так высоко, а с тобой легко. И даже весело.

— А ректор непременно должен быть надменным, неуживчивым и занудным? — он встал из-за стола. — Когда кого-то пытаешься выучить, то и самому тебе уроков хватает. Но поскольку я всё же не студент в ожидании зачёта, мне позволительно устроить себе небольшой отдых. Тем более, мне была обещана прогулка. Надеюсь, меня не разжаловали из более-менее терпимых людей в совсем невыносимые?

Она искоса глянула на него и молча пошла рядом.