Сказка о рыбаке и рыбке

Пф-ф-ф… Пока хозяин кабинета смотрел на очередное облачко сигаретного дыма, рука дрогнула, и пепел вместо положенного места просыпался на полировку стола. «Бросать надо курить, бросать. Сколько раз давал себе зарок — и что толку?» — настроение испортилось. Причём не совсем понятно, от чего больше: от собственного слабоволия или от того, что опять чуть не испортил стол. А за него, между прочим, деньги плачены. И немалые. Чтобы вернуть себе хорошее расположение духа, Константин Евгеньевич достал из ящика стола альбом с фотографиями и стал листать, вспоминая нелёгкий жизненный путь. Верное средство успокоиться. Всегда действовало лучше водки.

Вот он на самом первом снимке — пионер, молодая надежда не существующей нынче страны. Тогда делал свои робкие шаги на ниве борьбы за Правду. Когда, не стесняясь неправедного осуждения, честно и открыто рассказывал старшим об ошибках и проступках. Своих и одноклассников. А дальше ­— уже комсомолец, молодой активист. С замечательными рекомендациями пришедший на работу в райком — заслуженная награда тяжких трудов… Легкая тень воспоминаний слегка омрачила снимок. Потому что вместе с ними пришла память о Леночке. Первой любви и главной сопернице за место в райкоме. Он тогда поступил верно, рассказав всем о её проступке. И совесть его была чиста, ведь нарушать заповеди комсомольца девушку не заставлял никто. И потому предпочли именно его — человека с незапятнанной репутацией, старательного и… Но какой-то осадок всё равно остался до сих пор. И Константин поспешил перелистнуть страницу.

А здесь уже девяностый, он в компании остальных членов только что организованного фонда «Слово и дело». Начало деятельности как истинного правозащитника… Впрочем, с коллегами дорожки разошлись довольно быстро: потребителей разного рода зарубежных грантов Константин Евгеньевич никогда не жаловал. Во-первых, считал себя патриотом. А во-вторых, потому что очень легко сесть на крючок, послушно выполняя волю хозяина — и забыть истинное свое призвание. Борьбу за справедливость. Ведь её в нашем обществе не хватало никогда, а она — самое главное. Куда важнее и нужнее, чем разрекламированный, но, честно признаться, изрядно потускневший брэнд «свобода». И потому он, глава организации «Светлый мир», защищает людей от произвола государства. И не только рядовых граждан, но и бизнесменов, и чиновников.

Вернув себе хорошее расположение духа, Константин уже собрался закрыть альбом и убрать обратно в стол… как увидел, что на вложенной в последний форзац открытке засветились розочки. Не может быть! Свершилось! Один раз, ещё в детстве, когда родители повезли его на ёлку — он встретил… настоящего волшебника. И поверил чудаковатому старичку, один из всех детей. Тот и подарил ему эту открытку. Сказав, что когда-нибудь она выполнит самое сокровенное желание. Только это самое желание должно быть не совсем для себя. Шли годы, открытка стала всего лишь напоминанием-талисманом, но всегда была под рукой. И вот! Желание давно загадано — сделать наше общество более справедливым! А для этого надо исправить его. И исправлять с основ, с детских сказок. Ведь именно дети — фундамент, так сказать, этого самого общества! «Но с чего начать?.. — взгляд упал на томик Пушкина, оставленный забегавшей на днях к нему на работу после школы дочкой. — Годится!» И, положив талисман на книгу, Константин воодушевлённо шагнул в появившуюся дверь…

Жил старик со своею старухой

У самого синего моря;

Они жили в ветхой землянке

Ровно тридцать лет и три года.

Пустынный пляж встретил Константина криками чаек, ярким голубым небом, запахом йода, морских водорослей и свежим ветром. Сразу растрепавшим тщательно уложенную причёску, забравшимся под пиджак, и заставившим покрыться после тёплого офиса гусиной кожей. «Где эти чёртовы пенсионеры! Я тут к ним на помощь спешу, понимаешь, а им даже нормальную табличку-указатель поставить лень! И куда мне теперь?» Сменивший направление ветер принёс противную вонь потрошёной рыбы. И воодушевлённый искатель справедливости, зажав нос, поспешил в сторону предполагаемого места обитания будущих «подзащитных».

Наполовину вросшая в землю избушка встретила его тишиной. Да крепкими запахами сохнущих сетей, вонь от которых добавилась к остальным ароматам. «Эй! Есть тут кто-нибудь?! Эй-ге-гей!» — Константин собрался уже, было, посмотреть внутри (надеясь, что ветхое сооружение не обрушится за это время ему на голову), когда из-за угла вышел Старик. Типичный сельский дедок, с лохматой белой бородой, в полотняных штанах, лаптях и неновой куртке. «Или, как эту штуку нам в школе называли? Зипуне? Впрочем, не важно, — отбросил Костя посторонние мысли, — надо налаживать контакт!» И, нацепив самое радушное выражение лица, начал:

— Здравствуйте, уважаемый!

— Ась? А, и тебе здрав буде, мил человек. Заплутал, небось? Так…

— Нет, отец. К вам я. Правозащитник я!

— Ась? Кто-кто?

— Правозащитник. Ну, с правами твоими помогать буду, дед.

— Так ведь, это. Левша я.

Константин ошалело посмотрел на Старика, даже вызубренное годами радушие дало трещину. Издевается? Или на самом деле такой… скажем, недалёкий? Тогда надо с другого конца.

— Вот что, отец. Отведи меня к Рыбке.

— Эт… не надо государыню Рыбку тревожить. Осерчает пуще прежнего. И так в прошлый раз…

— Договоримся. А тебе за помощь по вопросу новой избы помогу.

В словах было столько уверенности, что Старик дрогнул… как на голоса вышла Старуха. Типичная бабулька, в обычные дни, наверное, тихая любительница внуков, сейчас напоминала разъярённую мегеру:

— Совсем с ума сошёл, старый! Последнего корыта хочешь меня лишить!..

Успокоить настырную тётку удалось с трудом. Приложив всё накопленное за годы искусство улаживания споров с такими же вредными пенсионерками. И вот, наконец, Константин вместе со Стариком стоял на берегу и звал Рыбку. Радуясь тому, что ветер наконец-то утих, а солнце печёт совсем по-летнему. Не то что дома, где декабрьские морозы уже неделю не давали термометру подняться выше минус двадцати пяти. Кричать пришлось довольно долго. Пока на морской глади не возникла воронка, которая подпрыгнула двухметровым фонтаном и рассыпалась искрами капелек. Когда облако рассеялось, Костя увидел застывшую в виде трона воду. На котором восседала Золотая Рыбка: совсем как аквариумная, только размером с хорошую щуку. На «лице» ничего было не разобрать, но оба человека явно почувствовали её недовольство.

— Чего тебе надобно, старче? — неожиданно для Константина спросила она колоратурным сопрано. — Или прошлого урока мало?

Старик со сдавленным хрипом рванул с головы шапку, и уже собирался бухнуться на колени, как его спутник горделиво вышел вперёд и спокойно заговорил.

— Здравствуйте, уважаемая! Не надо обижать уважаемого пенсионера, он вас побеспокоил по моей уважительной просьбе, — дальше Костя излагал свою идею уже немного торопливо, сбивчиво: ещё заподозрит килька, что он себе что-то выпрашивать явился. Но рыбка, кажется, об этом даже не задумалась, ошарашенная необычностью идеи. — Дело в том, уважаемая, что я знаю, в чём причина ваших прошлых разногласий. Между уважаемым представителем народа и вами произошло обычное недопонимание, которое и привело к досадному недоразумению и тягостным последствиям. Я предлагаю повторить всё снова, но теперь уже на правильной современной основе. Вот скажите. Кто здесь командует?

— Да я, вроде бы… — ошеломлённая натиском Рыбка повела плавниками.

— Вот! Все ваши проблемы в том, что ваши взаимоотношения построены исключительно на устной договорённости, которые провоцируют недопонимание населения и произвол со стороны вертикального воздействия руководства. Я же предлагаю вам вести себя как положено в современном, цивилизованном гражданском обществе. Заключить, так сказать, общественный договор между властью в вашем лице и народом в лице представителя славной профессии рыбаков.

Получив согласие, Константин достал из кармана пиджака заранее заготовленную бумагу и громко начал читать:

«Договор. Представитель народа, именуемый в дальнейшем «Заказчик», в лице Старика с одной стороны и представитель власти Золотая Рыбка, именуемая в дальнейшем «Исполнитель», с другой стороны, заключили настоящий Договор о нижеследующем. Согласно настоящему соглашению Исполнитель обязуется по заданию Заказчика оказать следующие услуги: выполнение заказанного желания в полном объёме. Количество и состав желаний не регламентируется. Права и обязанности Сторон. Обязанности Исполнителя: в разумные сроки выполнять поручения Заказчика в рамках услуг, предусмотренных настоящим Договором. Гарантировать Заказчику качество оказываемых услуг. Обязанности Заказчика: предоставлять Исполнителю информацию, необходимую для выполнения Исполнителем своих обязательств. Предупреждать Исполнителя о потребности в его услугах в устной или письменной форме не позднее, чем за пять часов до предполагаемого начала оказания услуг».

Дальше пошли стандартные пункты об ответственности сторон, о неустойке и прочие обязательные части подобных документов. Но и Старик, и Рыбка слушали уже невнимательно. «Видимо, ошеломлены открывающимися перспективами», — довольно подумал защитник обиженных. Закончив читать, он спросил:

— Если возражений нет, предлагаю на месте подписать в трёх экземплярах. Сторонам и мне, как ответственному незаинтересованному наблюдателю, — и, спрятав в пиджак свою копию с вензелем «ЗР» и заверенным отпечатком пальца неграмотного Старика, продолжил. — Итак, предлагаю начать. Что там у вас было первым на повестке дня, уважаемый?

— Так это. Корыто там было. Старое-то совсем треснуло.

— Тогда с корыта. Думаю, с вашей стороны, госпожа Рыбка, претензий по этому вопросу нет? Вот и хорошо. Тогда предлагаю вам, уважаемый Старик, пройти и проверить качество выполненных работ.

Возле домишка их встретила радостная Старуха. Она суматошно пыталась кланяться, что-то бормотала. Но Константин её не слушал — дело не ждёт! Теперь изба! Да и пенсионеров на следующий шаг удалось уговорить почти сразу…

Во второй раз море встретило их ветерком, весёлыми кучерявыми барашками-облаками и волнами, с протяжным «ш-ш-ш» набегавшими на пляж. А и появившаяся Рыбка смотрела чуть подозрительно. Но выслушав просьбу, а также аргументы о «несоответствии занимаемой жилплощади никаким санитарным нормам», согласилась. После чего довольный правозащитник в сопровождении Старика отправился на инспекцию желания.

Какое-то время он нежился в благодарности Старухи, растроганной большой светлой избой-пятистенком. А ещё топится по белому, да лавки-то все новые, и печь словно вчера побелена! Воодушевлённая бабуля так расстаралась с обедом, что слегка осоловевшему от обильной еды Константину даже захотелось всё бросить, подремать… Но долг зовёт! Потому, едва со стола исчезла последняя миска, он заявил: «Двигаемся дальше. Что там у нас на очереди?!» Уговаривать пришлось долго. Перепуганные старики слёзно просили не губить, умоляли оставить их в покое… Опора правды и совести был неумолим. Надо! И потому вместе с понурым подзащитным он снова стоял на берегу.

Погода заметно испортилась. Небо затянула серая хмарь, ветер стал резким, порывистым. Холодным. Волны теперь набегали не игривыми щенятами, а с шумом и силой ударялись о песок, так и норовя утянуть за собой в море неосторожно оказавшегося в их мимолётной власти. Да и вода из прозрачной лазури превратилась в мутное бутылочное стекло, засорённое клочьями пены и разным мусором. Под стать антуражу была и недовольная рыбка.

— Я так понимаю, за дворянством? Мало, мужик, прошлого раза? Или опять баба меры не знает?!

— Смилуйся, государыня, — в этот раз Костя Старика удержать не смог, и тот упал на песок, отбивая земные поклоны. — Прости нас, не надо нам ничего! Избу только, разве что! Не своей волей пришёл…

— Не надо унижаться, — скривился Константин. — Человек — это звучит гордо. А трудовой человек — в особенности! Это я его позвал, многоуважаемая Рыбка. И дело вовсе не в таких пережитках глухого феодализма, как дворянство. Просто я считаю, что отработавшим столь долгий трудовой стаж — а тридцать лет и три года, согласитесь, немало — нужен постоянный уход. Особенно если работа была сопряжена с физическими нагрузками и повышенной вредностью. Обеспечить же подобное отношение в данных условиях возможно только в форме столбового дворянства. Пока не будут найдены более эффективные…

— Хватит! Утомил, балабол, — Рыбка картинно взмахнула плавниками. — Ладно, уговорил. Будет им всё. И уход, и прислуга.

Вернувшись, Старик и Константин обнаружили на месте избы симпатичный двухэтажный особняк в стиле барокко, окружённый пышным садом. У кованых ворот ажурной ограды их встретил вышколенный молодец в зелёной ливрее и без слов проводил к хозяйке. Костя с удовлетворением заметил, что вроде бы бабке смена обстановки пошла на пользу. И платье посимпатичнее, и пара грудастых румяных девок, расчёсывающих волосы, неплохо смотрится. Вот если бы не испуг на лице… всё портит. Особенно когда старушенция поняла, что Костя собирается продолжать. Хорошо хоть первый этаж был и забор невысокий. Да здоровенные парни, которые пытались его ловить, такие неповоротливые. Вот, не понимают люди своих благодетелей. Он старается, свои нервы тратит. А они: «В подвал и связать, чтоб не сбёг!» Неблагодарные!

На пляж Константин вышел в одиночестве. Лишь где-то вдалеке стоял и крестился догнавший его Старик. Ждать пришлось долго, и поборник справедливости успел проклясть позолоченную кильку с самомнением раз десять: погода испортилась окончательно. Солнце скрылось за хмурыми облаками, злой холодный ветер так и норовил сорвать пиджак, забирался под рубашку и высасывал тепло. Словно отлитые из свинца волны с яростным рёвом накатывали на берег, сметая всё, до чего могли дотянуться. А серое небо постепенно поглощала набегающая чёрная туча. Обещая вот-вот обрушиться проливным дождём.

В этот раз Рыбка обошлась без спецэффектов — просто вынырнула из волны и уселась на тут же возникший трон. Окинув взглядом людей на берегу, она с сомнением и нотками удивления в голосе спросила:

— Та-а-ак. Будешь предлагать бабку на царство?

— Но развитие творческого потенциала старшего возраста требует…

— А потом, — оборвала его рыбка, — «чтобы ты сама ей служила, и была бы у ней на посылках?» Нет уж, хватит! Обойдёшься!

— Ага! Как всегда, власть пытается отказаться от своих обязательств! — гордо крикнул Константин. — Но в этот раз не выйдет! — он выхватил договор и начал громко читать пункты о неисполнении обязательств и неустойках.

— Надоел! — Рыбка махнула плавником, бумажка вспыхнула пламенем и тут же разлетелась пеплом. — Старик! Эй, Старик! Корыто новое с меня, дом. Лодку хорошую добавлю. Только убери с моих глаз этого.

— Ничего у вас не выйдет! — встал в горделивую позу спаситель обиженных. — Трудовой народ, один раз вкусив свободы от государственного произвола, никогда добровольно не оденет ярмо рабства и пресмыкательства… — договорить он не сумел. Ткнувшись лицом в песок и почувствовав, как крепкие мозолистые руки умело вяжут на запястьях и щиколотках узлы, Костя пытался было вырваться — но куда там «офисному планктону» против тянувшего каждый день тяжёлые сети рыбака.

— Повесь его в лесочке. Только подальше, чтобы с берега видно не было.

Полчаса спустя Константин с ужасом слушал Старика, который старательно перекидывал верёвку через ветку дерева и прилаживал под ногами правозащитника чурбачок:

— Ты уж прости меня, мил человек. Не со зла я — государыня Рыбка велела. Да и изба с лодкой новые нужны очень …

— Не надо! А-а-а-а! Простите, я больше не буду! — с ужасом Костя почувствовал, как вылетел из под ног обрубок бревна, наступила темнота и… он очнулся у себя в кабинете.

«Уф! Надо же, прямо за столом уснул! — Константин радостно ощупал шею, которую неудачно сдавил перекрутившийся галстук. — Ну и гадость же привиделась…» Достав из нижнего ящика лежавшую там «на крайний случай» бутылку водки, он, даже не глядя на высохший пакетик чая, плеснул в чашку сразу до середины и сделал несколько глотков. После чего достал альбом с фотографиями и принялся листать. Вот он пионер, вот комсомолец. Вот приятели девяностых, вот банкет по поводу открытия своего фонда… Чашка вылетела из внезапно ослабевших пальцев и с жалобным звоном разлетелась по полу осколками. Вместо открытки-талисмана на последней странице был обрывок знакомой пеньковой верёвки и коротенькая записка: «Помни у меня!».