Глава 12. Иллюзорная реальность

Джеймс очнулся на кровати. Тело отказывалось ему подчиняться, а в глазах стояла режущая боль, но с каждой минутой она слабела. Мысль о том, что к его недугам приложил руку заботливый Филипп Гредсон, была ему невыносимой. Какие же испытания должна была пройти Кэтрин?

Джеймс не чувствовал внутри себя ни эмоций, ни сил… Казалось, он был опустошён, но его это ничуть не волновало. Пустота внутри исчезала по мере того, как боль в глазах отпускала. На столике у кровати стояли пузырьки с лекарством. Некоторые из пузырьков были пусты. Неужто его тело поглотило такую дозу?

Шаркая по полу, Джеймс добрался до двери. К этому моменту разум вернулся к нему, и он понял, что путь по-прежнему один — в кабинет Гредсона. Он сказал странную фразу… Что он говорил далее, Джеймс уже не слышал. Боль обессилела его.

— Я вижу, теперь ты готов к разговору.

Джеймс безучастно кивнул, понимая, что доктор играет с ним в безжалостную игру. Чего он добивается? Он не хочет говорить, где Кэтрин. Их общение переходит за рамки нормального каждый раз, когда Гредсон темнит. Вокруг него тайны, секреты… Кто он такой?

— Что вы со мной сделали? — едва поворачивая язык, буркнул Джеймс.

— Всего лишь дал тебе лекарство от головной боли. Ты постоянно страдаешь мигренями, Джеймс. И я пытаюсь тебе помочь.

Джеймс поднял одно из полукружий бровей в знак того, что он не понимает ничего из того, что происходит. В какой-то момент ему показалось, что он бредит или спит.

— Вы сумасшедший.

Гредсон улыбнулся так, будто ему рассказали шутку из категории «чёрный юмор». Возникло ощущение, что он разговаривает с кем-то другим, но только не с Джеймсом.

— Человек, увлечённый важным и интересным делом, другим быть не может. Что ж, перейдём к делу.

Джеймс окончательно пришёл в себя. Единственная мысль, которая его тревожила в данный момент — добрался ли Эдди до полиции? Передал ли запись?

— Ты ничуть не изменился, Джеймс. Ты всегда был таким… жёстким, принципиальным. Но твои иллюзии ослабили тебя. И я считаю своим долгом помочь тебе вспомнить всё.

Джеймс вспомнил свой кошмар, явившийся ему во сне пару дней назад. В нём он видел Кэтрин, и она говорила ему странные вещи… Например, что он должен понять себя, узнать, кто он на самом деле. Он ощущал себя всё тем же Джеймсом Баттлером, только с кучей причудливых недомоганий, которые вот-вот выбьют его из ритма привычной жизни.

Нельзя терять контроль…

Всё, что Джеймс сейчас услышит, он вынужден будет воспринять, как очередную уловку, новый тайный коварный план, просто безумие… Нельзя верить человеку, который сидит напротив. Он был никем иным, как волком в овечьей шкуре.

— Я давно не видел твоего друга. Ты не знаешь, где он?

Джеймс резко бросил испепеляющий взгляд на собеседника. Неспроста он заговорил об Эдди. Неужели он так и не смог покинуть территорию больницы?...

Каждая новая мысль обрастала нитями страха. Если Гредсон так спокоен, значит, ему что-то известно. И, как всегда, больше, чем Джеймсу.

— Я не знаю, где Эдди. Я с вами вижусь чаще, чем с лучшим другом, — не без иронии молвил парень.

— Какая четь, мистер Баттлер. Я польщён такими обстоятельствами. Вы даже не представляете, сколько нам с вами нужно обсудить.

— Я не настроен иметь никаких дел с вами, — отрезал Джеймс, ощущая, как гнев нарастает внутри, словно снежный ком, — зачем вы спросили об Эдди? Хотите и из него сделать чудовище? Мало подопытных кроликов? — рявкнул Джеймс, почувствовав, как некая сила вырывалась изнутри.

Гредсон усмехнулся, словно уже праздновал свою победу.

— Я врач, а не пациент. И прекрасно отличаю реальность от иллюзий. И ты это прекрасно знаешь, — со взглядом гипнотизёра отвечал Гредсон.

Что он хочет сказать? Джеймс начинал переживать, что все вокруг сговорились против него, и он, ощущая своё бессилие, не может противостоять коварному заговору. Если бы он хотя бы немного понимал, что за игру ведёт с ним Гредсон. Единственной мыслью является сущий кошмар — он собирается сотворить из него не менее беспощадное чудовище, чем те бедняги в клетках. Как бы он не сопротивлялся, коварный замысел вступает в силу…

— Вы резко перешли на «ты», — пытаясь своим замечанием вникнуть в суть разговора, подметил Джеймс.

— Ладно, я буду говорить прямо, — с этими словами доктора встал и сделал пару шагов по кабинету, словно демонстрируя своё превосходство над собеседником, — скажем так. Дик Воррен раскусил тебя, Джеймс. Он силён и уродлив, но не врёт никогда. Он единственный, кто первый скажет правду. И тебя он сразу узнал…

— О чём вы? — протянул Джеймс.

— И тот журнал, что оказался в твоей палате, должен был напомнить тебе о великих свершениях. О наших достижениях, Джеймс.

Пот выступил на лице у парня. Услышанное было не более, чем бредом, уловкой доктора.

— Думаете, я поведусь на вашу уловку?

Доктор вытащил из ящика стопку бумаг, среди которых лежало фото.

— Это ты с командой «Богемианс». Должен признать, твой брат, Стивен, хорошо выполняет роль вратаря. А ты… ты всегда мечтал стать членом их команды…

— Что…?

Джеймс всмотрелся в фотографию. Нет… Он футболист. Он помнит каждый матч, который выиграл и проиграл, всех своих коллег, друзей… Это его реальность, а не та, которую навязывает ему коварный доктор. Джеймс взял в руки фото и тут же нашёл несколько деталей, способных подтвердить лживость Гредсона.

— Я помню этот день. Это фото было сделано в Мадриде. Наша команда выиграла со счётом три — один. Днём раньше мы отмечали мой день рождения. Жена подарила мне часы. Они сейчас на моей руке.

Невольно доктор бросил взгляд на запястье. Блестящие швейцарские часы с крупным циферблатом красовались на нём. Джеймс помнит этот день, как вчерашний.

— Вы лжёте! Вы пытаетесь мной манипулировать! У вас ничего не получится, я вам обещаю! — взорвался Джеймс.

— Боюсь тебя расстроить, Джеймс… Но ты потерял часы, подаренные женой. И сейчас на тебе другие часы. Эти часы подарил тебе Эдди. Можем спросить у него.

Эдди… Только бы он добрался до места назначения живым и отдал запись.

— Это ложь, — пытаясь взять себя в руки, сказал Джеймс.

— А это тогда что? — спросил доктор, положив на стол журнал с записями исследований и указав на подписи напротив каждого пациента.

Джеймс нехотя посмотрел туда, где остановился морщинистый палец собеседника. Подпись, а точнее, иероглиф, напоминающий первую букву его фамилии, заставил его прильнуть к странице. Не может быть… Он был точной копией его собственной подписи.

Доктор заметил замешательство парня. Но доказательствам его версии того, кто такой на самом деле Джеймс Баттлер, пока не настал конец.

— Вы подделали мою подпись? Зачем?

— Я бы с радостью ответил, если бы считал логичным и выгодным такое действие. Может быть, у вас есть правдоподобная версия?

Джеймс покачал головой, задумавшись над тем, что происходит. Зачем Гредсону подделывать его подпись? Чтобы страшить? Манипулировать? Сделать подконтрольным?

— Мы создали эту клинику вместе. Ты тогда работал в Нью-Йорке, у тебя была своя лаборатория по исследованию ДНК, был энтузиастом, который пошёл на всё, чтобы организовать в ней дело тайной лаборатории, — вводил в курс дела доктор, — ты был молод и горяч, собрал команду талантливых биологов и докторов. Ты был готов к свершениям, которых раньше человечество не знало… Но во всех твоих действиях была большая доля благородства — ты решил посвятить свою жизнь поиску лекарств от многих неизлечимых болезней. Например, лекарства от рака, СПИДа, эболы и многих других заболеваний. Да, ты использовал живой материал для экспериментов, и они не всегда заканчивались успешно. Некоторые из них имели страшные побочные эффекты. Но кое-что нам с тобой всё же удалось!

Джеймс не мог не заметить, как тёмные глаза доктора зажглись ярким огнём.

— Ты не останавливался… Искал лекарства и для шизофреников, тебе удалось синтезировать сильнодействующее лекарство против тяжёлой стадии депрессии. Многих ты вылечил.

Джеймс замер. Доктор взахлёб рассказывала ему какие-то кошмарные сказки, а он даже ни момента из всего этого вспомнить не мог.

— Потом вмешалась Шерил, хотела раздуть большой скандал, но ты ей не позволил, вколол ей экспериментальное средство для потери памяти. Как видно, оно имело свой срок действия.

— Я не знаю, что за чушь вы несёте! Я ничего не помню из сказанного вами. Допустим, вы правы. Тогда что со мной произошло? — предвкушал продолжение выдумки Джеймс.

Гредсон почесал затылок и продолжил.

— Ты страдал мигренями. Каждый раз твоя голова раскалывалась на мелкие кусочки от громкого шума или звуков грозы. Тебе показалось, что ты смог найти лекарство, но когда вколол его себе, то потерял былую силу, твои страхи и желания получили контроль над тобой… Ты ослаб…

— И что дальше? Сбежал от вас? — едва сдерживаясь от смеха, молвил Джеймс.

— Да, ты стал жалеть себя и остальных. Вскоре бросил наше общее дело и уехал. Но я упустил самое важное в этой истории — это касается Кэтрин.

Джеймс напрягся. Его сердце застучало сильнее.

— Твой сын был тяжело болен. Ты привёз его сюда. У тебя не получилось спасти сына, мальчику не удалось выжить. Твоя жена получает сильный стресс, депрессия угнетает её всё больше и больше. И ты решаешься перевезти её сюда.

Джеймс заслушался и замер в ожидании окончания печальной истории. Но вопреки всему хотелось громко засмеяться, чтобы разрушить надежды доктора на то, что лапша, которую он искусно вешает, задерживается на ушах. Доктор сделал паузу и приоткрыл рот, что служило признаком его внутреннего морального наслаждения.

— Я вряд ли буду вам благодарен за столь откровенный рассказ, — произнёс Джеймс, поудобней расположившись в кресле.

Для него весь этот разговор был не более, чем представлением. И Гредсону довелось играть роль самого смешного клоуна.

Доктор, похоже, ожидал такой реакции, но не спешил продолжать. Мягким заботливым взглядом врача он обжёг оголённые нервишки собеседника, но Джеймс держался, чтобы дослушать. Может быть, в этом бреду, он увидит зерно истины, которая и приведёт его к жене.

— Вы передумали продолжать? — вызывающим тоном спросил Джеймс.

Филипп нахмурил брови и сел в кресло. Строптивая гордая натура доктора приняла вызов. Но не спешила бросаться словами. Продолжение грозило быть мрачным, как ночной кошмар.

— Джеймс, Кэтрин… она была самым светлым человеком из тех, кого я знал. А кем она стала после того, как ты взял её под свою опеку в этих стенах…

Напряжение между собеседниками нарастало. Джеймс терпел весь этот цирк ради того, чтобы услышать, наконец, где Кэтрин.

— Она не была готова к таким испытаниям. Но я не могу тебя винить. Ты желал ей лучшей судьбы…

— Бред! — выкрикнул Джеймс в ответ циничному заявлению, — я привёз свою жену сюда, потому что доктор настоял на этом безумии! А так бы я никогда не сделал этого!

Джеймс ощутил слабость в ногах, но не спешил опускаться в кресло. Он никогда не был конфликтным человеком, но сейчас руки чесались изобразить кулаки.

— Вопреки моему уважению, я всеми доступными способами заставляю тебя вспомнить… Ты мне кое-что должен, Джеймс. Но ты выбрал бегство…

В кабинете стало трудно дышать. Дверь с лёгким скрипом открылась, и они перестали беседовать один на один. Двое сильных мужчин схватили парня за плечи так, что он не мог встать. Казалось, они подействовали на него магической силой, которая приковала его к сидению. Спокойствие Джеймса улетучилось вслед последним словам.

— Я вынужден применить силу, Джеймс. Ты не оставил мне выбора!

— Скоро все будут знать, чем вы здесь занимаетесь! Вы заплатите за всё! Я вам обещаю!

Больше Джеймс не мог сказать ничего. Его тело одеревенело, словно в его вены влился поток вязкой сковывающей жидкости. Руки казались деревянными, а ноги — вросшими в пол. Всё, на что он был ещё способен — грозно посмотреть в глаза Гредсону, которые вымолвили «Я ещё вернусь». Дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге показался… Эдди…

— Эд?.. — в бреду буркнул Джеймс, увидев испуганные глаза друга, но вскоре его силуэт расплылся, смешался с толпой вбежавших докторов.

…

— Джеймс! Дорогой, что с тобой?

— Кэт…! Кэт…! Где ты?...