Глава 25. Между добром и злом

Всё-таки это случилось. Джеймс даже отвернулся, когда она вошла в кабинет Гредсона. Говорят, выбор есть всегда. Сегодня его точно не было.

Девушка, появившаяся на пороге, познакомилась с футболистом задолго до аварии и знала его достаточно хорошо. Эти несколько лет общения не могли подвести его сейчас, иначе они окажутся самым бесполезным делом, которое имело место в его жизни.

Стук каблуков раздавался эхом в висках. Её мелкие неприметные глаза обвели взором помещение. Что они таили в себе раньше? Сплошное обыкновение, не содержащее в себе ничего притягательного и таинственного. Джеймс начинал казнить себя в тот самый момент, когда так нужно было держаться подальше от орудия расправы — совести. Иначе прощай конструктивная беседа и привет эмоциональный взрыв.

Эта женщина была ему неприятна. Она напомнила ему о прошлом, которому больше нет места ни в душе, ни за её пределами.

Да, она была его любовницей.

— Здравствуй, — пролепетала она, — не думала, что снова встретимся.

— Скоро расстанемся, — поспешил ответить ей Джеймс, — выполни мою просьбу и уходи куда подальше.

— А ты неприветлив, — довольно проскрипела она, словно её забавляла его грубость, — ты, и правда, изменился.

— К сожалению, тебе придётся подтвердить именно обратное, — поспешил огорчить её Джеймс.

— Думаешь, я буду мстить тебе? Нет. Мне это не нужно. Я приехала помочь тебе. И мне всё равно, что ты просишь меня уйти.

— Какое благородство, — воскликнул парень, чувствуя, как за маской светлого невинного существа скрывается пантера, ещё не простившая себя и его за то мимолётное увлечение.

— Как Кэтрин?

— Выздоравливает.

— Это хорошо.

Череда слов породила молчание. Казалось, двум давно знакомым людям было нечего друг другу больше сказать. Невидимая преграда выросла между ними. Джеймс держался за неё, словно за соломинку в море боли, которую порождала работа совести. Девушка чувствовала, что ему было тяжело рядом с ней, словно воздух вокруг неё стал ядовитым. Яд таился в воспоминаниях…

— Я вижу тебя насквозь, Джеймс. Сердце не обманет. Это ты…

— Мне приятно это слышать, — бесцветным тоном ответил парень.

Девушка, которую звали Дженнифер, имела довольно симпатичные черты: большие голубые глаза, правильный нос, маленькие пухленькие губки, не сочетающиеся с утончённым образом деловитости, но привлекательные, как сладкий сочный фрукт. Сейчас Джеймса не вдохновлял этот образ: он пытался найти в нём превосходство над Кэтрин, но все попытки заканчивались провалом. Жена не была столь яркой и заметной «куколкой», которые так нравятся мужчинам, но в ней было нечто большее… Оно таилось внутри, в её глазах, словах, мыслях и поступках. Красота — это особая сила сочетания внешнего и внутреннего, только тогда она способна притягивать по-настоящему. Вместо этого сочетания в Дженнифер присутствовал некий узел эмоциональных противоречий с акцентом на внешние данные. И этот непрочный клубок давно распутал ветер перемен.

Дженнифер не подвела, рассказала доктору всё, как есть. Возможно, её откровения местами были лишними, но вряд ли помешают делу. Джеймсу не было дела до её душевных излияний, главное, чтобы прозвучало самое важное, что он — Джеймс Баттлер.

…

Филипп поспешил спрятать в ящик стола чьё-то фото, когда дверь открылась. Грусть в глазах сменилась каменным спокойствием, продолжая жить за ледяной преградой.

Пока Джеймс уселся в кресло, Гредсон уже сидел напротив и постукивал длинными худыми пальцами по блестящей поверхности стола. Его деловой готовности можно было позавидовать. Черты его лица слегка исказились под тяжестью мыслей. По-видимому, сложившаяся ситуация не приносила ему радости. Был ли он уверен в том, что Джеймс Баттлер был именно тем самым близким для него человеком? Но во взгляде было столько привязанности, словно перевоплощение уже произошло.

— Хотите убедить меня в том, что вы Джеймс Баттлер? У вас получается. Ваша подружка так красиво сыграла передо мной, что я был намерен дать ей оскар.

— Она не играла.

— Я знаю, — деловым тоном произнёс доктор, и переложил свой блокнот с одного места на другое, — она просто ещё одна жертва ваших интриг, мистер… Баттлер. Надеюсь, ваша жена никогда не узнает об этом недоразумении.

Джеймс незаметно вздохнул. Доктор оказался неплохим психологом. Да и было странным, что в клинике появилась девушка, столь близко знакомая с футболистом. Наверное, всё изначально было ясно. А, может, задетая женская гордость всё-таки завопила о справедливости.

— Я хочу увидеться с женой.

— Я скажу Джеку, чтобы он проводил тебя к Кэтрин.

Джеймс, сжав кулаки в знак того, что для него сейчас было важно удержать свой пыл и не вылить на доктора поток собственной правды, кивнул. Солнце озарило коридор, а душа радостно возликовала — он снова увидит жену. С этого момента он пообещал себе, что будет навещать её каждый день. Вся её неприступность всего лишь скорлупа, в которую спряталась хрупкая беззащитная натура.

Джеймс наполнил грудь свежим морским воздухом, и направился в корпус «С». Шаги ускорялись, и сердце билось, словно он спешил на самое важное свидание в жизни.

Он хотел рассказать жене о том самом «недоразумении», которое случилось пару лет назад. Но когда оказался у двери, то почувствовал, что не сможет открыть ей свою тайну. Наверное, сейчас не время, хотя если не он, то принести плохие вести ей может кто-нибудь другой.

Нет, это было выше его.

Худощавая фигура девушки показалась за дверью. Тонкие руки и ямочки на щёчках напомнили о том, что ей пришлось пережить. Невозмутимый взгляд таил в себе огонёк радости, который ожил внутри души при появлении Джеймса. Свет и искренность этого образа сломали намерения Джеймса. Ему хотелось сберечь его.

Поспешив спрятать своё состояние души, девушка повернулась к зеркалу и принялась расчёсывать тонкие спутавшиеся локоны.

— Привет, — встретила она мужа, но взглядом не одарила, видимо, открытое общение могло вызвать в ней большую неловкость.

— Как ты?

— Прекрасно, — быстро проговорила она и отошла от зеркала.

Холодное противостояние между супругами загоняло Джеймса в угол и говорило более красноречиво, чем могли бы звучать слова. Заметив замешательство мужа, Кэтрин не смога подавить короткой вспышки сочувствия к нему.

— Как твои дела? Вижу, ты уже всё вспомнил…

— Нет, — решительно отрицал парень, словно оправдываясь, — Гредсон разрешил мне навещать тебя. Ему нужно поскорее найти ответы, как и мне. Скажи, ты ведь сама не знаешь, кто я. Верно?

Кэтрин, наконец, заглянула в глаза мужа. Утонув в них, ей не хотелось ничего говорить.

— Скажи мне всё, что ты знаешь. Мне нужно понять… Но без тебя у меня это не получается, — присел на корточки перед женой Джеймс, — пожалуйста, скажи мне.

— Мне нечего тебе сказать. Я…

— Скажи, ведь ты не уверена, что Кейл Хайлер, человек, который убил нашего сына и запер тебя здесь, это я? — тон переходил границы спокойствия и погружался в требовательность, а руки взяли жену за плечи, — я встретил человека, точь-в-точь похожего на меня. Возможно, ещё не всё потеряно.

— Джеймс, сколько бы раз ты меня не спрашивал, я буду отвечать одно и то же. Ты — Кейл Хайлер.

Джеймс резко встал и сделал пару шагов по комнате. Услышанное не укладывалось у него в голове. Почему она так уверена в том, чего Джеймс вовсе не помнит?

— Послушай, я понимаю, ты ненавидишь Кейла, но я никогда бы не сделал этого с тобой! Я не представляю себя в его роли, я не смыслю в медицине. Это какая-то ошибка, — снова заговорил он, присев рядом, — у тебя фамилия Баттлер, я видел твой паспорт. Не нужно врать себе.

— Ты мне не веришь? Считаешь меня сумасшедшей? — повысила тон жена, удивляясь упорству мужа, — Хайлер это псевдоним.

— Прости, Кэт. Просто всё не складывается одно с другим. Я переживаю, что лекарства подействовали на тебя совсем негативно, — сказал Джеймс, хотя понимал, что эти слова не установят желанное взаимопонимание.

Кэтрин встала с кровати. Глаза наливались солёной и одновременно горькой жидкостью, стекающей тонкими ручьями по раскрасневшимся щекам. Он не хотел ей верить, вот что обижало её.

— Я хочу помочь тебе всё вспомнить и, наконец, понять, что делать дальше. Но вместо этого я ощущаю бессилие и недоверие, — проговорила сквозь слёзы она, чувствуя себя как часы с повреждённым механизмом — застывшей и бесполезной.

— Я верю тебе. Но ты находишься в таком состоянии, — начал было Джеймс, пытаясь прикоснуться к ней, но девушка резко отстранила его руку, сдержав нахлынувший поток горечи внутри себя.

— Я совершенно здорова! И пока ты не поймёшь, что я права, Гредсон не откроет эту дверь и не предложит мне вдохнуть воздух свободы!.. Уходи, Джеймс. Я хочу побыть одна.

Джеймс не хотел уходить врагом. Ледяная преграда между ними становилась всё толще, и растопить её надежды пока что не было. В душах обоих потух огонь взаимопонимания, способный повлиять на слои прочного льда.

Джеймс ушёл. Напоследок он поцеловал жену в лоб, и этот жест заставил его пожелать сделать что угодно, лишь бы вернуть прежние отношения, которых, по-видимому, никогда не было.

…

Но самое интересное только начинается. От того, что послужит ответом со стороны Кевина, будет зависеть многое. Джеймс был готов поверить во что угодно, только не в то, что он — Кейл Хайлер. Этого не может быть ни при каких условиях. Разве может произойти такое глобальное изменение личности после потери памяти? И памяти пора бы уже вернуться…

Кстати, среди сумбурной смеси противоречий в голове нашлась одна светлая трезвая мысль. В библиотеке Гредсона явно найдётся что-нибудь на тему потери памяти.

Он видел дверь с надписью «Библиотека» в корпусе «С». И для блага общего дела Гредсон просто обязан разрешить Джеймсу пользоваться всеми возможными ресурсами для «реставрации» своей памяти.

Но для начала… «Ангелы и демоны». Хоть Джеймс и успел в какой-то мере разочароваться в этой книге, прекращать чтение он не торопился. Что-то внутри говорило ему о важности её содержания, которого парень пока постигнуть не мог.

В дальнейших главах Хайлер пишет про такое явление, как бионализм. По мнению автора, эта тема важна, так как напрямую связана с человеческим восприятием. И от того, как люди будут относиться к клонированным существам, будет зависеть прогресс науки как таковой. Бионализм — это страх перед клонированными людьми, перед их возможным физическим, моральным и духовным превосходством. Хайлер считал, что клонирование — это будущее планеты при снижении уровня рождаемости, который наблюдается во всём мире. А также помощь при экстракорпоральном оплодотворении — вспомогательной репродуктивной технологии, используемой в случае бесплодия, точнее в случае её ошибок. Многие учёные так или иначе приходят к выводу, что человечество с такими показателями рождаемости и здоровья обречено, что начинают верить в конец света, скорее, как в конечную точку прибытия всего живого. Не говоря уже о состоянии планеты, которой, как максимум, учёные дают двадцать лет.

Но если создавать себе подобных, прилагая руку науки, то полученный результат может здорово удивить. Имея превосходство в физической, эмоциональном силе и силе разума, такой человек сможет не только остановить губительное влияние на планету, но и полностью возродить её.

И здесь Джеймс понял, что не мог написать это.

Перелистнув несколько страниц, Джеймс оказался на новом поле сражений — автор смело вносил корректировки в традиционные методы лечения тяжёлых заболеваний, предлагая свежие идеи. А следующий раздел был всецело посвящён психике и её заболеваниям. И одно из них не на шутку заинтересовало нашего читателя.

Это галлюциноз.

Возникает при шизофрении, органических и сосудистых заболеваниях ЦНС, симптоматических психозах, интоксикациях, эпилепсии. Среди прочих симптомах отмечены также вспышки агрессии. Не отсюда ли появление разных фобий?

Джеймс встряхнул головой, словно пытаясь выбить оттуда навязчивые мысли о собственной неуравновешенности. Хотя Джеймс и признал, что уже не нормальный, но верил, что и не совсем «больной».

Но он слышал, отчётливо слышал голос своей жены, когда терял сознание в кабинете Гредсона, увидел девочку, больную олигофренией, а также… то видение: Кэтрин, кровь, монетка, Гредсон… Весь этот кошмар походит на бред сумасшедшего, рождённый внутри сознания. Хотя мог ли Гредсон всё подстроить?… Чтобы потом гость неминуемо превратился в пациента, не способного доказать свою правоту.

Книга «Ангелы и демоны» явилась в каком-то смысле справочником для неосведомлённого Джеймса. Он закрыл её, предавшись сладким мыслям о том, как они с Кэт окажутся дома… Этот блаженный момент нельзя передать словами, и, казалось, он отдалялся от реальности, грозясь стать чем-то невозможным.

Последующие несколько предложений расстроили Джеймса: «… Я считаю, наука — это светило жизни, и ничего не сможет сравниться с ней по важности дел. Я посвятил ей жизнь, и больше меня практически ничего не интересует. Три месяца непрерывных исследований в Нью-Йорке показали чудесный результат…»

Три месяца непрерывных исследований? Наверное, жену этого сумасшедшего поглотила сама я тяжёлая форма одиночества. Без остатка.

Джеймс предупредил Гредсона о своём желании встретиться с Кевином. Реакция доктора была не самой лучшей, но он пообещал, что встреча скоро состоится. Возможно, это был один из вариантов достижения нужного результата.

Джеймс снова мучился от головной боли. Перед тем, как отправиться спать он решил напитать себя магической ночной прохладой. Признаков надвигающей грозы не наблюдалось, звёзды твёрдо закрепились на поверхности неба, словно мраморного чёрного купола. Джеймс мечтал улизнуть от всевидящего ока Гредсона, и в какой-то момент ему показалось, что побег удался — его встретили волны засыпающего океана. Джеймс никогда не видел, насколько он прекрасен ночью, укрощённый Высшей силой. Казалось, его полотно тревожно натянуто, ангелы ночи крепко держат его за края, но он вот-вот вырвется из их власти и с яростью набросится на землю.

Джеймс присел на камень и успокоился. Морской воздух подействовал на него, словно эликсир от навязчивых мыслей — они клевали его как хищные птицы, а сейчас их крылья сломаны, а тела отданы на съедение духу океана. И лишь напоминание о том, что сзади стоит здание, сотканное из кошмаров, не позволяло ему ощутить себя на курорте.

Идея осмотреть окрестности показалась ему привлекательной — возможно, в броне этого места найдётся брешь, через которою можно проложить дорогу домой! Джеймс окинул взглядом места, где должна была стоять охрана, и, пока она ничего не подозревает, нужно двигаться в путь. Парень пошёл по дороге, ведущей на возвышенность, его встречали скалы, а внизу — бушующие волны, ударяющиеся о камни в знак протеста надвигающейся ночи.

Лёгкий шорох показался ему помехой, не достойной внимания. И только через минуту парень осознал, что отдых грозит превратиться в страшный сон.

Бледное лицо стоящего перед ним мальчика казалось мраморным или даже пластмассовым. Пронзающий поток пустоты в чёрных, как ночь, глазах, сверлил Джеймса насквозь. Парень сглотнул и не сдвинулся с места, поймав себя на довольно неприятной мысли — он привык к сюрпризам.

— Ну и что вам всем от меня нужно? — всплеск накопившихся эмоций сказал за него.

— Ты убил меня, — звонко и чётко прозвучал голос, словно из телеэкрана.

— Что? — едва не рассмеявшись, бросил Джеймс.

— Ты — убийца!

— Пожалуй, ты меня перепутал с чудовищем по имени Кейл Хайлер. Я всего лишь его двойник, или…

Парень замялся, опустив глаза. Он понимал, что его сходство с Кейлом придумано и является триллером не для слабонервных, но избавиться от клейма ему не удавалось.

— Я никого не убивал! Хватит меня преследовать. Я скоро даже в уборной не смогу побыть в одиночестве.

— Джемс, ты с кем-то разговариваешь?

Джеймс встрепенулся — сквозь заросли он заметил фигуру Эдди.

— Эдди? Что ты здесь делаешь?

— Тебя ищу. Охранники сказали, что ты прогуливаешься перед сном.

— Можно и так сказать. Я ещё не был в этих краях. Хочу понять это место до конца. Возможно, через этот лес можно выйти за пределы клиники.

Эдди пронзил взглядом густые заросли.

— Уже стемнело. Не думаю, что нам удастся пересечь эту местность.

Джеймс застыл на месте, почти согласившись с другом, но тут же мысленно стукнул себя по голове.

— Другого шанса не будет, — сказал он, как отрезал, и двинулся вперёд.

Эдди осталось только громко вздохнуть и пойти за другом. Чёрное небо чернело ещё больше, словно металлические тучи проплывали по нему, заслоняя собой лунный свет. Дымка ночи окутала деревья, словно туман, но Джеймс невозмутимо продвигался вперёд, словно он бежал от чего-то и не видел другого выхода, как раствориться в безмолвии уснувшей природы.

— Джеймс, мне кажется, мы делаем глупость. Отсюда не выбраться. Гредсон не такой глупец, чтобы позволить кому-либо уйти, — сквозь собственное учащённое дыхание услышал Джеймс, остановившись у одного из деревьев.

— Я должен в этом убедиться.

Эдди сломал ветку, заслоняющую ему путь, и снова зашагал за другом.

Тьма сгущалась, словно на землю проливались чернила, и Джеймс отмахивался от рук тьмы, пытающейся его поглотить. Ветер усиливался, волны возмущались ещё больше.

— Скоро начнётся шторм. Нам нужно возвращаться! — произнёс Эдди, но когда понял, что друг его не услышал или сделал вид, что не услышал, крикнул по слогам, — нам нуж-но воз-вра-ща-ться!

Джеймс ощутил прохладу свалившейся на его голову капли. Шторм, и правда, был уже у порога. Непроглядная тьма стояла впереди, словно стражник, и, казалось, её не преодолеть… Джеймс сгоряча сделал ещё пару шагов, но непогоду было не остановить — капли учащались, и вскоре они слились в одну стену, за которой не было видно фонарей на берегу.

— Джеймс, если тебе станет плохо, я не смогу тебе помочь здесь! — снова крикнул Эдди.

Но Джеймс, казалось, не услышал этих слов. Он продолжал упорствовать на своём пути, будто видел свет в конце мрачного туннеля.

Ветер выл, как раненный зверь, который, казалось, вот-вот настигнет путешественников. Джеймс сделал последний рывок — он оказался по ту сторону леса, как предполагалось. Земля плавно перерастала в камни на берегу океана, волны бушевали пуще прежнего, и ветер сбивал с ног. На берегу, почти в пучине волн, расположилась высокая худая башня. Джеймс потёр глаза, слипающиеся от ярости дождя — она не была видением.

Эдди догнал друга, схватился за его руку, когда дождь совсем рассвирепел.

— Дружище, нам нужно уходить, — глотая холодные капли проговаривал Эдди.

Джеймс был вынужден обернуться — в стороне, где пролегала узкая дорога, зажёгся свет и начал двигаться навстречу парням. Джеймс зажмурился — свет слепил глаза, резал по сетчатке, словно кинжал. Становилось не по себе.

Небо треснуло пополам — первый гром был жесток, как никогда. Казалось, по небу двигался великан с огромным молотом, которым ударял о невидимую стеклянную поверхность, разделяющую небо и землю.

Что-то двигающееся и рычащее остановилось, из него вылезла человеческая рука и начала активно махать, словно сломанная часть.

— Прыгайте в машину.

Джеймс взялся за ручку дверцы и только тогда понял, что перед ним автомобиль, довольно симпатичный и комфортный, хотя оценивать не было времени. Всю дорогу он рассматривал мрачный пейзаж леса, казалось, он разговаривал с пассажиром, шептал ему нечто мистически необъяснимое…

— Как вы здесь оказались? Доктор Гредсон искал вас часа два, — затрещал водитель, парень лет тридцати с большими глазами, как будто его что-то напугало на пути сюда, — рад, что с вами всё в порядке.

И тут он повернулся к пассажирам, словно хотел что-то сказать по секрету.

— Говорят, в этом лесу живут духи бедных больных, погибших в стенах клиники.

Джеймс задумался: судя по тому количеству трупов, которое появляется после экспериментов, то в лесу проживает целое поселение духов. Нет, целая преисподняя.

— Вы кого-то из них видели? — отрешённо спросил Джеймс, снова вглядываясь во мглу.

Парень замялся.

— Нет, но… лес настолько мрачный и безжизненный, что не остаётся сомнений в присутствии каких-то тёмных сил.

Из Эдди вырвался смешок, похожий на недовольное бульканье.

— Хм… Это всё сказки для детей. Мы с Джеймсом и не такое на своём пути повидали! Правда, дружище?

Джеймс кивнул так, словно это был не он, а кто-то, кто участвовал в разговоре. Себя он считал находящимся за бортом данной бессмыслицы, звучащей в салоне.

— А что за башня на том берегу?

Парень скорчил мину, будто не понял, о чём речь, но через минуту его брови резко подскочили вверх.

— Та заброшенная? В неё уже сто лет, как никто не заходил. Доктор Гредсон закрыл её в тот день, как исчез доктор Хайлер.

Парень хотел добавить «то есть, вы», но сдержался, заметив, что взгляд собеседника его вот-вот испепелит. Эдди вопросительно посмотрел на друга. Где он успел заметить башню? Джеймс кивнул другу в знак того, что скажет об увиденном позже.

Всего каких-то десять минут… Больше ему не выпадет шанса помириться с самим собой и окружающим его кошмаром. Он обречён лечь спать в прежних заботах и проснуться в страхе. Детали тонкого извращённого «хоррора» снова постучатся в двери сна…

Джеймс заснул с мыслью, что у него высшая степень галлюциноза.

На этот раз ему снилась Дженнифер, которая предстала далеко не положительным персонажем. Словно демон во плоти, она с мертвенно-бледным лицом бродила по ночному двору, пыталась сбросить Джеймса со скал вниз, вонзив в его плечо толстую медицинскую иглу шприца. И положа голову на его плечо, нашёптывая какие-то заклинания…

…

— Говори всё, что знаешь, — Джеймс грубо потащил парня на улицу, словно хотел прилюдно казнить.

Кевин скривился, гладя взглядом свой костюм, словно за него переживал больше, чем за свою жизнь.

— Отпусти меня!

— Пока не расскажешь, что за игру затеял, стать более вежливым, увы, не смогу, — рявкнул парень, но, вспомнив про описание симптомов галлюциноза, всё-таки ослабил хватку.

— Что мне рассказывать? Твердить очевидное, Кейл? — бросил парень, демонстративно повысив голос на последнем слове.

Джеймс удержался от взрывов. Чтобы узнать все ответы потребуется спокойствие, иначе правды не отыскать. Джеймс задал свой вопрос, но Кевин стоял на своём, утверждая, что подобные игры для Хайлера вызовут «много чести». Но так как Кевин тоже медик и профессионал в своём деле, то иметь дела с Кейлом — обычное дело, через которое парню было не переступить, если он хотел добиться такого же успеха, какого добился хозяин клиники.

Снова тупик. Все вокруг словно сговорились, их слова были похожи на мелодию постоянно повторяющейся песни. Либо вокруг ложь, либо ложь внутри самого Джеймса. Но поддаваться мнению большинства парень не собирался. Если он не докопается до правды, то ложь поглотит его, словно цунами.