Глава 6.

— Что скажешь, Кеннеди, — обратился пожилой полицейский к Леону, когда они остались одни. — Веришь ты бредням этого умника Снайпса?

— Не знаю, — ответил Леон, — однако его версия многое объясняет, хотя и не очень похоже на правду. А ты?

— Черт его знает, в каком дерьме они ковыряются в этой своей лаборатории! Такие как он уже понаделали атомных бомб и всяких отравляющих веществ, могут сделать чего и похуже. А месяц назад сюда действительно чины приезжали, я сам видел: два лимузина и армейский джип. Я верю его рассказу, но я не верю ему! Что-то он слишком много знает для простого мышелова.

— А Клара? — дрогнувшим голосом спросил Леон?

— Она кажется слишком простой, это-то и подозрительно… Хотя, она действительно похожа на своего брата.

— А ты не думаешь, что диверсантом могу быть я? — Леон напряженно взглянул на собеседника.

— Ну, даже не знаю, — Спинелли казался смущенным. — У полицейских принято доверять друг другу. Хотя, ты же с нами совсем недавно…

— По-твоему, в моем поведении есть что-то подозрительное?

— Есть! — твердо заявил пожилой полицейский. — Ты совсем никого не помнишь! Это уже перебор. Получается, что ты специально строишь из себя эдакого безмозглого болванчика, вроде как хочешь сказать: «Не трогайте меня, я достаточно глуп, чтобы быть диверсантом, ведь понятно, что настоящий враг сразу выучил бы всех наизусть». Вот так. А как на счет меня?

— Опыта у меня маловато, — сказал Леон, глядя в потолок, — но очень подозрительно выглядит смерть этих полицейских. Как-то уж слишком нелепо.

— Но ты же сам видел лицо Шона! — проревел Спинелли.

— Видел, но это же не доказательство.

— Да, все правильно, я понимаю, — голос Луиса зазвучал спокойнее. — Вот уже и наш умник возвращается…

Неспеша, слегка волоча ногу, Снайпс подошел и тяжело опустился на диван. Взлохмаченные волосы поблескивали от воды, но умытое лицо в мелких порезах выглядело теперь намного приятнее.

— А где Клара? — тут же осведомился Леон.

— Копается в кабинете начальника, — спокойно ответил химик.

— Ты не составил ей компанию?

— А зачем? Девушка же заявила, что пойдет в туалет, значит девушка не хочет, чтобы ей мешали.

— Поэтому ты теперь думаешь, что это она взорвала склад? — несколько агрессивно выпалил Леон.

— Она? Конечно нет. Она даже мотоцикл починить не смогла. Хотя девченка симпатичная…

Слова Снайпса пробудили в Леоне волну злобы. Он готов был раздавить этого умника, но сдержался и постарался успокоиться, понимая, что настраивать сейчас кого-то против себя нельзя ни в коем случае. Снайпс выглядел спокойным, но в его позе было что-то вызывающее, а на лице блуждала легкая ухмылка. Казалось, он чувствовал себя абсолютно неуязвимым и ощущал свое полное превосходство над всеми, с кем по воле случая оказался под одной крышей.

В напряженной тишине послышались легкие шаги: возвращалась Клара.

— Ну что, нашла что-нибудь? — Спинелли обратился к Кларе, пытаясь взять контроль над ситуацией в свои руки.

— Да, — девушка и не пыталась ничего скрывать или оправдываться, — я нашла дело Леона Кеннеди. Я ожидала, что оно будет сверху — он же совсем недавно сюда устроился, но оно оказалось почти в самом низу.

— Ну и что? Вполне возможно, что дела уже кто-то перебирал.

— Ничего. Я просто хотела убедиться, что Леон в самом деле числится в этом участке. Однако вот что странно…

— Что же? — Пожилой полицейский с интересом уставился на Клару, готовый профессионально раскритиковать любые сделанные ею выводы.

— Кабинет был открыт, более того — сейф с личными делами тоже был не заперт!

— Ничего удивительного, — заверил всех Спинелли. — Вчера была такая спешка, вот начальник второпях и забыл закрыть кабинет и сейф. Ну и что? Мы ведь в полицейском участке! Что тут может пропасть!

— Пропасть, по-видимому, ничего не может, но верхнее дело лежало не так, как остальные: все лежали лицевой стороной вверх, а самое верхнее — лицом вниз. Возможно, его туда просто подложили…

— И чье же это дело? — удивленно поинтересовался Луис.

— Ваше, Спинелли, — спокойно ответила Клара, заглянув ему в глаза: на мгновение ей показалось, что в глазах полицейского промелькнула паника.

Минуты три Спинелли, опустив голову и уставившись стеклянными глазами в пол, собирался с мыслями, а потом сдавленным голосом заявил:

— Не знаю, что ты вычитала в моем деле, но думаю, мне тоже стоит рассказать кое-что о себе.

— В этом участке я служу уже 14 лет. До этого был в Калифорнии, имею три ранения. Первое — пустяковое, царапина. Второй раз мне прострелили плечо — тоже ничего серьезного. Но в третий раз меня уложили в больницу почти на месяц. Мог бы и не выкарабкаться — спасибо напарнику, не оставил меня. Если бы попал в больницу немного позже — 14 лет как был бы на том свете.

Тогда у нас неспокойно было. Мы гнались за мелочью — за парой подростков из уличной банды, продававших наркотики на дискотеке. Нам удалось загнать их в тупик. Мы думали, что уже взяли их, но тот, что помладше, достал пистолет. Тридцать восьмой калибр — вполне серьезная игрушка, но я не думал, что он станет стрелять в полицейского из-за нескольких доз наркоты. Однако, я ошибся. Он свалил меня первым же выстрелом. Напарник занялся мной, и они проскочили мимо. Я кричал напарнику, чтобы бросил меня и достал их, но он поволок меня к машине…

В общем-то я знал эту шпану, и пока лежал в больнице, все строил планы, как выйду и как отомщу всей банде, всем подонкам до единого. У меня южная кровь, и она требовала мести! Не знаю, чего бы я натворил тогда, если бы меня выпустили на улицы в полицейской форме и с оружьем. Я едва мог передвигаться по комнате, когда мне предложили переехать сюда. Предложили так, что отказаться было невозможно. Конечно, начальство переговорило с моей женой, ей все объяснили, она даже что-то подписывала… А потом меня прямо в кресле-каталке посадили в фургон и отправили в этот город. Я был, конечно, вне себя. Чего я только не наговорил! Как я себя вел! Но потом все утряслось… Жажда мести прошла. Здесь было скучно, слишком тихо после Калифорнии. Спокойно, никаких серьезных дел. Конечно, подростки шалят, пьяные дебоширят, аварии случаются. Но по-настоящему серьезных дел почти нет — так, было случаев семь-восемь за все 14 лет. В моем прежнем участке столько дел за неделю проходило… Привык. Скоро на пенсию.

Если в моем личном деле написано что-нибудь плохое про меня, то это все из-за того ранения, из-за жажды мести. Теперь-то я понял, что там, наверху, не дураки сидят. Они правильно сделали, что отправили меня оттуда подальше, иначе, где бы я сейчас был…

Невидящий взгляд Спинелли был обращен куда-то вдаль, вероятно, он просто вспоминал прожитые годы. Лицо его оставалось спокойным, и он уже не был похож на того придирчивого и ехидного человека, каким казался раньше.