Запоздалая расплата

Тяжело ступая по скрипучему паркету, Сибилла зашла на кухню.

— Что, мои сладкие, проголодались? Ну-ну, сейчас ваша мамуля вас покормит… Тааааксссс… и что у нас тут?..

Восьмидесятилетняя старушонка с иссиня-зеленоватым цветом лица с минуту стояла истуканом, тупо глядя в совершенно пустой холодильник. Ватага бешено мяукающих зверушек, доселе сновавшая по кухне в поисках провианта, теперь окружила Сибиллу.

— Ай-яй-яй, мои золотые, опять хотели обмануть мамочку! Бессовестно пользуетесь моим склерозом: я же вас сегодня уже покормила ужином, не так ли? И нечего мне тут плакать, правила есть правила! Я и так вас ужасно балую!..

Более всего Сибилла походила на высохшую мумию, которая каким-то чудом выбралась из саркофага и слоняется теперь неприкаянной тенью по грешной земле. Она укоризненно погрозила питомцам своим кривым бородавчатым пальцем и закрыла холодильник.

Усатые и хвостатые «детки» выглядели ничуть не лучше своей хозяйки: ввалившиеся бока, облезшая шерсть, осоловелый взгляд. Правда была в том, что холодильник в доме пустовал четвертую неделю, и торжественный ритуал с его открыванием-закрыванием повторялся по десять-пятнадцать раз на дню.

Быстро сообразив, что кормить их сегодня опять не намерены, представители семейства кошачьих, злобно лязгая клыками, разбрелись по разным углам квартиры и затихли.

***

Атака была внезапной и стремительной. Все закончилось настолько быстро, что Сибилла попросту не успела ничего понять.

Нападению взбесившихся котов предшествовал протяжный клич вожака «стаи». Звали его Рикардо — с легкой руки хозяйки, страстно увлекавшейся латиноамериканскими сериалами. Сказать по правде, он не был ни самым большим, ни самым ловким среди своих сородичей. Однако те всегда признавали в нем лидера и подчинялись беспрекословно. Быть может, потому, что рычал он громче и внушительнее остальных.

Как только оглушительный «рык» разрезал гробовую тишину ночного коттеджа, кошачья свора дружно бросилась на свою мирно почивавшую на трехспальной кровати экс-кормилицу. Остервенело чавкая и урча, они принялись с аппетитом поедать несчастную. Один из котов в первые же секунды перегрыз Сибилле сонную артерию, так что на тот свет незадачливая кошатница отправилась практически без мучений.

***

Этого отчаянного малого звали Миха. Его детство и отрочество прошли в «белом гетто». С криминалом он подружился лет в одиннадцать, начав свою воровскую карьеру с «почетной» должности форточника. Уже годам к двадцати пяти получил широкую популярность в узких профессиональных кругах, благодаря замечательному своему свойству — патологическому везению. За что коллеги по цеху и прозвали его Мишка Фартовый.

На любое, даже самое рисковое, дело он шел всегда так, словно на нем шапка-невидимка. О его неуловимости и неуязвимости впрямь ходили легенды. Подчас казалось, что в везении этом нет ровным счетом никакого рационального зерна. Был, к примеру, занятный случай с двумя полицейскими, которые почти задержали Миху с поличным, когда тот, обчистив очередной пентхауз, выходил во двор через черный вход. На призыв остановиться он ускорил шаг, а когда один из служителей правопорядка выхватил табельный ствол, произошло невообразимое: пистолет попросту не выстрелил. При этом обойма была забита до отказа, а дуло вычищено перед самым выездом на задержание. Имел место и другой весьма любопытный инцидент, когда Фартовому довелось удирать от ментов по крыше четырнадцатиэтажки. Видя, что дела плохи и отступать некуда, он недолго думая сиганул с крыши, намереваясь приземлиться на балкон последнего этажа. Однако этого ему сделать почему-то не удалось (в чем была причина, Миха так и не смог уразуметь, хотя часто еще вспоминал этот странный случай), он пролетел все четырнадцать этажей, преспокойно приземлился на заасфальтированный пятачок рядом с домом и тотчас «вчесал» что было сил. Звучит как укуренный бред, но этот безумный прыжок не нанес молодому рецидивисту ни единого повреждения.

Сам Миха часто, то ли в шутку, то ли всерьез, рассказывал корешам «под пьяную лавочку», что мол, ничего здесь удивительного нет, что просто он заговоренный, и все такое. Многие смеялись над этим, зная истинный характер этого хвастуна-балагура, но все же… найти более или менее рациональное объяснение происходящему с этим парнем было непросто.

***

Стоит ли удивляться тому, насколько спокоен и безмятежен был Мишка Фартовый, идя «чистить» коттедж «божьего одуванчика» с чудаковатым именем Сибилла. Наводку на «объект» дал ему друг детства Сережка Ломовой по кличке «Лом».

— Псина есть у старухи? — спросил Миха. Не от того, разумеется, что волновался, а просто так, для проформы.

— Да не, ты че, Мишка, какая собака, — весело ответил Сергей. — Никого у этой маразматички нет, кроме пары облезлых кошек.

Лом дружески похлопал Фартового по спине и добавил: «А насчет телефона или, там, кнопки вызова мусоров — не очкуй. Даже если у нее в доме есть что-то в этом роде, она, один фиг, давно забыла, как всем этим пользоваться. У нее ж последняя стадия слабоумия, братан».

Миха был даже слегка разочарован той безоблачной картиной, что нарисовал ему Серж. Да, сейчас ему нужна была «капусточка», однако… Фартовый был адреналиновым наркоманом чуть не с самых пеленок. Не нажива, а острые ощущения всегда по-настоящему «доставляли» его в воровской профессии. Опасность была его страстью, его фетишем. Он всей душой верил в свою неуловимость и живучесть, тем не менее сердце екало в его груди каждый раз, когда он изящной походкой прогуливался по острому лезвию. Что это было, природный инстинкт самосохранения или подсознательное понимание того, что любому везению рано или поздно приходит конец? Кто знает.

Как бы там ни было, ни тени тревоги не было ни в глазах, ни в сердце Михи в час, когда он при помощи хитроумной отмычки проник в жилище Сибиллы. Через окно, как оказалось, в дом было не попасть, потому как кругом были решетки. Можно было б, конечно, разрезать их напильником, но Фартовый отнюдь не испытывал желания торчать здесь полночи. Голову вора украшали сейчас большие наушники. Раз уж адреналином сегодня подкрепиться не доведется, так хоть музончик модный послушать, пока колешь сейф. Вполне себе свежее, разумное решение. Так думал Миха, влезая в дом Сибиллы.

Если бы не мощные наушники и не включенный на полную громкость Джастин Бибер, Фартовый непременно услышал бы этот жуткий, невообразимый звук. Узнать в нем кошачье мяуканье было практически невозможно. Невероятно, но к вою хвостатых зверушек примешивалось еще что-то, отдаленно напоминающее душераздирающий визг. Не человеческий, но и не звериный.

Мишке Фартовому в ту ночь подфартило куда меньше, чем пару дней тому назад — Сибилле. Живого еще Миху ели часов восемь. Подобно хозяйке дома, Фартовый оставил после себя лишь обглоданный скелет. Долго еще по комнатам эхом разносились томное мурлыканье, умиротворенная отрыжка и скрипучий старческий голос: «Ну что, детки, наелись? Вот и хорошо, теперь мамуле можно и сериальчик глянуть». За этими словами неизменно следовал громкий щелчок и слезливая музыка заставки старой мексиканской мыльной оперы.

***

— Есть кто дома?! Откройте! — высокий и сутулый налоговый инспектор яростно барабанил в дверь старого коттеджа. — Мне срочно нужно увидеть Сибиллу Маратовну!

Налоговик осторожно прислонил ухо к двери. Могильная тишина, царившая внутри, завораживала и пугала. Минут пять еще он постоял, переминаясь с ноги на ногу. А потом почувствовал запах. Полицейские прибыли минут через двадцать. Трупы, а точнее скелеты, обнаружили почти сразу: один — в спальне хозяйки, другой — в гостиной, рядом с приоткрытым сейфом. Больше в доме не нашли никого. Ни единой живой души. Только клочья окровавленной шерсти.

Сергей Ломовой в это время «оттягивался» в гостинице. Гигантской небритой медузой растекшись по рыхлому креслу, он потягивал ледяное пиво, лузгал фисташки и залипал в телевизор. Увидев репортаж о двух жутких находках в одном из роскошнейших коттеджей города, Лом расплылся в самодовольной улыбке:

— Земля пухом, дружбан! Возвращайся, наш ласковый Мишка, туда, где тебе самое место! — Ломовой смачно отрыгнул и с наслаждением почесал четырехдневную щетину. — Вот только одну нелепую ошибку совершил ты, Мишка. Дал мне триста кусков взаймы, а старине Лому долги отдавать в лом — самого детства.

Ломовой злорадно ухмыльнулся и пафосным движением закурил сигару. «Хорошо хоть, жмурикам долги отдавать не нужно. А не то было б совсем тоскливо жить на этом свете» — задумчиво проговорил Серж и тут же гнусаво рассмеялся собственной шутке.

«А ведь придется отдать, братан» — донесся со стороны окна голос Фартового. На негнущихся ногах Сергей подошел к окну и резко отдернул кружевную штору. За окном был Мишка Фартовый. Его впалые глаза горели лихорадочным блеском, а на губах играла до жуткая кривая улыбка.

«Это сон, это не взаправду, это мне кажется!» — ссохшимися губами лепетал Ломовой, медленно пятясь вглубь гостиничного номера. В эту самую минуту за спиной Сержа раздался оглушительный треск, и в комнату ворвалась стая бешеных кошек.

— Ты, кажется, что-то говорил мне про пару кошечек, — лукаво произнес Миха. — Оказалось, их немного больше. И они голодны. И что-то подсказывает мне, братан, что ты об этом знал.

Номер гостиницы огласило громкое чавканье.

— Никому из живых они не подвластны, — серьезно сказал Фартовый. — Мне же теперь подчиняются беспрекословно.

Мишка печально улыбнулся. Лом орал что есть мочи, пока кошки дружно грызли его руки и ноги. Хотя было еще только около девяти вечера, никто из постояльцев гостиницы, казалось, не слышал его.

Серж насилу прорвался к окну. В порыве отчаяния, он смог вырвать одну руку из когтистых лап и пастей. Обмотав ее шторой, Ломовой изо всех сил ударил в стекло. Потом снова. И снова. А после, хорошенько разбежавшись, ударил всем корпусом — и вылетел в окно, вниз головой, с двадцать восьмого этажа. Когда к гостинице подъехали стражи порядка, возле трупа, распластавшегося у парадного крыльца, были найдены клочья шерсти. Кошачьей шерсти, со свежими пятнами человеческой крови. Гостиничный номер, в котором остановился Лом, тщательно обыскали, но не нашли ничего. И никого.

_