Комната Вебера

О загадочных экспериментах доктора Вебера в области психологии журналисту Максиму Климову удалось узнать из беседы с одним из его коллег. Нужно сказать прямо: этот коллега в открытую смеялся над доктором, вместе с дюжиной таких же критиканов, подвергая сомнению саму его научную деятельность и странные эксперименты, которые большинством специалистов считались откровенным шарлатанством.

Вебер вел замкнутую, уединенную жизнь. Поэтому о его деятельности можно было узнать лишь постфактум — в виде статей в научных журналах, на конференциях, где этот низенький, подслеповатый человек дребезжащим голосом пытался донести до публики свои теории, не вязавшиеся в научных кругах с общепринятыми представлениями о психике человека. Остальное время доктор посвящал медицинской практике, изучая патологические случаи психических отклонений на примерах пациентов местных стационаров. Вебер с увлечением исследовал все виды невменяемости. Легкие психические расстройства его интересовали мало, зато от тяжелой шизофрении он приходил в восторг.

— Он и сам немножко того, — крутили у виска коллеги в кулуарах.

Известие об очередном дерзком эксперименте доктора добралось до его коллег не сразу. Как обычно, о первых своих результатах он рассказал в аналитической статье, где сухо и кратко описал, как обычный, совершенно здоровый психически человек может сойти с ума всего лишь за несколько недель, опустив, впрочем, причину этого процесса. Максим читал статью, и, если исходить из ее достоверности, можно было поразиться, насколько кардинальная метаморфоза происходила с теми несчастными добровольцами, которые — кто бесплатно, спора ради, а кто и за вознаграждение, — рисковали собой и все как один сходили с ума. Окончательно и бесповоротно.

Максим был скептик, поэтому не верил в мистику, сверхъестественное, в пришельцев, вампиров и снежного человека. Сомнительно, чтобы Вебер занимался оккультизмом, но клинические описания развития болезней в последнем эксперименте Вебера попахивали чем-то действительно странным. Все, что удалось узнать из сбивчивых показаний его коллег — что доктор предлагал добровольцам пожить в комнате, которая находилась в восточном крыле его особняка, бывшего дворянского гнезда XIX века. Что это была за комната, и что находилось там внутри, оставалось загадкой. Тайной за семью печатями. Потому что никто ничего не знал, кроме Вебера и двух-трех человек из его ближайшего окружения. Сам автор эксперимента хранил молчание. Ту же подписку давали испытуемые. Известно было лишь то, что из комнаты запрещалось выходить в течение месяца, она запиралась снаружи, была оборудована санузлом, а жилец обеспечивался питанием в моменты сна.

Максиму оставалось лишь с затаенным дыханием читать о результатах экспериментов, проведенных в этой комнате. И то, что описывалось в медицинских историях болезни, могло вызвать замешательство даже у самого уравновешенного человека. Всего добровольцев оказалось семь, и ни один не смог выдержать в комнате дольше месяца. Все эти люди были здоровыми, вменяемыми, уверенными в себе мужчинами. Но на выходе превращались в безумных животных, подвывающих от ужаса.

В большинстве своем добровольцы — те, кто был в состоянии хоть что-то говорить — стали панически бояться посторонних, страдали бессонницей, расстройствами памяти, нарушениями речи. Максим выписал три самых странных случая из скрупулезно описанных доктором симптомов.

Первый доброволец продержался восемь дней. За все время пребывания в комнате вел он себя тихо, лишь изредка наблюдатели фиксировали стоны, бормотание и крики. Апогей наступил к утру восьмого дня, когда испытуемый заголосил о помощи. После выхода из комнаты выяснилось, что в ту последнюю ночь он выдавил себе глаза, и впал сначала в кататонию, затем в болевой шок. После освобождения давал обрывочные, почти бессвязные описания того, что же его так сильно испугало. По словам этого человека, самым страшным было то, что оно все время на него смотрело. Что именно, пояснить так и не смог.

Что касалось второго добровольца, его поведение отличалось большей активностью. Он выдержал почти две недели, тринадцать дней, после чего впал в продолжительную истерию, сам себе нанес множество травм и истощил нервную систему до предела. После освобождения давал многословные, но противоречивые описания того, что его испугало. Максим вчитывался в листы показаний пациента, исписанные убористым почерком, но из всего нагромождения слов и бесконечных повторений смог только понять, что больше всего испытуемого приводило в ужас постоянное присутствие некого существа, которое старалось подобраться к нему ближе и однажды почти достало его, когда он спал.

Но самым интересным оказался опыт третьего добровольца. Этот человек продержался дольше всех, почти месяц, хотя к концу срока практически полностью утратил рассудок. Вебер бережно сохранил все записи бесед с этим человеком, а результаты включил в его историю болезни. Опыт пребывания в комнате у добровольца сопровождался красочными описаниями целого выводка чудовищ, которые оказались заперты вместе с ним и сводили с ума на протяжении всего срока пребывания там. В самом конце у испытуемого стали наблюдаться симптомы полного уничтожения личности, он настойчиво повторял, что является пустотой. И когда доктор задал прямой вопрос, что испугало его, последовал ответ: «Ничего».

Максим решил провести собственное расследование, чтобы потом написать о нем хорошую развернутую статью. Но его усилия не увенчались успехом — тайна комнаты Вебера тщательно охранялась его приближенными, которые наотрез отказывались давать хоть какие-то пояснения по этому поводу. Навестив бывших испытуемых в стационаре, Климов убедился, что имеет дело с человеческими развалинами: от состояния овощей со свисающими изо рта слюнями и нелепо выпученными глазами, пожирающими пустоту, до припадочного бешенства и распада личности. В первом случае он не мог услышать либо вообще ничего, либо зацикленные фразы. Во втором на него выливались потоки бессвязного бреда, который мог быть с одинаковым успехом истиной и ложью, продуктом воспаленного воображения, фрагментами снов или воспоминаний.

Так, один из бывших добровольцев заявлял, что попал в чистилище, и души грешников плясали вокруг него в дьявольском танце. А другой утверждал, что совершил путешествие во времени, и мог наблюдать инкарнации своих прошлых жизней. И так бесконечно.

В конце концов, Максим уже хотел оставить затею как бесполезную, но тут пришло известие о скоропостижной смерти самого доктора Вебера. В кратком некрологе говорилось, что умер ученый от сердечного приступа, вызванного длительной асфиксией. В своем завещании Вебер кратко, но емко расписал все неоконченные дела, которые предстояло завершить его соратникам и семье. Что касалось эксперимента с комнатой, Вебер признал его преждевременным, крайне опасным и заявил, что комната будет уничтожена, а ее секрет он унесет вместе с собой в могилу.

Климов чувствовал себя обманутым, словно его водили за нос заманчивыми обещаниями, а затем жестоко поставили перед фактом — награды не будет. В поисках решения загадки комнаты он перелопачивал старые научные работы покойного, описания его прежних экспериментов, которые тоже, кстати говоря, отличались оригинальностью. Например, в ходе опыта испытуемому предлагалось прожить один день в состоянии полной глухоты, слепоты и покоя в капсуле, напоминающей саркофаг древнего фараона. Но касательно комнаты нигде никаких упоминаний найти не удалось. Не могли вспомнить ничего такого и коллеги Вебера, его однокашники, студенты, оппоненты и рецензенты. На официальном уровне отчетов ее как бы не существовало. Максим кружил на месте как гончая, потерявшая след.

Через некоторое время после кончины ученого Климов осмелел настолько, что решился поговорить с его сыном. Семью и без того донимали назойливые репортеры, но Максим воспользовался закрытыми каналами связи и выдал себя за другого человека, молодого ученого, живо интересующегося теорией Вебера. Его сын, состоятельный бизнесмен, вел себя очень осторожно и пожелал говорить только в присутствии доверенного лица.

— По словам отца, его теория опередила свое время на век, — сказал он, но не стал вдаваться в подробности, сославшись на семейную тайну. — Могу лишь заявить, что по завещанию моего отца со временем будет опубликована серия научных статей на эту тематику.

— Выходит, вы ничего не знаете об этой комнате, — Максиму было трудно скрыть разочарование. — Тайна осталась нераскрытой.

— Останется, — сухо заявил сын, — но отец не довел эксперимент до конца. Он оставил мне письмо, в котором поручил завершить проект и найти человека с определенными данными. Добровольца, разумеется. Технической стороной обещал заняться его товарищ.

Максим изумленно открыл рот:

— Комната существует до сих пор?

— И готова принять последнего посетителя. Может быть, вы желаете поучаствовать в этом великом эксперименте?

Признаться, Максим думал о такой возможности с момента, как впервые услышал о комнате. Но одно дело читать, и совсем другое — участвовать. Максим сказал, что ему потребуется время на раздумья. Сын Вебера выказал полное понимание, предупредив однако, что на место добровольца претендуют минимум пять человек. А еще, подчеркнул сын профессора Вебера, последний участник получит крупную сумму в качестве вознаграждения.

— И безумие в виде бесплатного подарка.

— Необязательно. Для того и существует эксперимент. Конечно, есть риски, и участие добровольное. Никто не может быть отправлен в комнату принудительно, упаси нас боже. Так что думайте. Решайте. У вас двое суток.

На том и раскланялись.

Оставшееся время Максим пребывал в прострации. Он в задумчивости бродил по городу и размышлял над тем, что же его ожидает в комнате Вебера. В принципе, можно было строить любые догадки и выдвигать самые неправдоподобные версии, но все они разбивались бы о стену молчания и тайны, окутывавшей фигуру ученого, как морские волны о скальную твердь. В конце концов, Климов позвонил сыну Вебера и сообщил, что согласен.

Потом было оформление документов, согласование всех юридических тонкостей. Климов дал подписку о молчании и полностью брал на себя ответственность за участие в эксперименте, включая все самые тяжелые последствия, которые мог испытать. Тут же на его банковский счет была переведена внушительная денежная сумма, составлена доверенность и совершены последние исполнительные надписи в присутствии нотариуса. Максим почувствовал, что обратной дороги нет. Его сердце затрепетало, наполнилось безотчетной тревогой, но разум был исполнен решимости раскрыть тайну комнаты Вебера, чтобы сделать ее достоянием общественности.

Его заставили пройти полное медицинское освидетельствование, проверили физиологию, его самым пристальным образом изучил психиатр, с ним беседовал психолог и множество других специалистов в своей области. Медицинское заключение давало положительную оценку. Максим впервые попал в особняк Вебера, который состоял из жилых помещений и частной лечебницы для особенно состоятельных клиентов. Комната эксперимента находилась в подвале и охранялась так усиленно, словно там хранился золотовалютный запас страны. Помещение было квадратным и звуконепроницаемым. За происходящим следила видеокамера. Максим ознакомился с единственным правилом пребывания в комнате: запрещается выходить из нее месяц. В случае чрезвычайной ситуации специалисты, наблюдающие за испытуемыми круглые сутки, обязаны сразу же освободить его и оказать помощь.

— Меньше месяца нельзя, а больше можно?

— По желанию испытуемого, — пояснил куратор проекта. — Учтите, что один из добровольцев не продержался в ней и дня.

Максим прекрасно знал об этом.

— Хорошо. Кажется, я готов.

— Тогда можем начинать последний этап эксперимента.

В назначенное время Максим спустился в подвал, поставил подпись в каком-то журнале, оделся в хлопковый костюм и позволил завязать себе глаза черной тряпицей. Ослепший, он прошел под руку с куратором по длинному коридору, услышал звук отпираемой двери, судя по скрипу, очень массивной и вошел в комнату Вебера.

— Желаю вам удачи, — прозвучали последние слова, прежде чем дверь с тяжким скрипом закрылась. Максим снял повязку, но по-прежнему оставался в темноте. Тогда он понял, что освещение выключено. Спустя мгновение раздался щелчок, и комнату залил ровный свет неоновой лампы.

Максим наконец увидел то, что искал на протяжении всех этих долгих недель. То, что находилось внутри загадочной комнаты блестящего психолога Вебера и приводило в неописуемый ужас всех добровольцев, которые попадали сюда.

В одном углу пустой комнаты находился унитаз и умывальник из хромированной стали. В другом — больничный матрац неопределенного цвета. А остальное пространство этого квадратного помещения занимала пустота. Стены состояли из сплошного зеркала, которое превращало комнату в многомерный лабиринт реальностей, убегавший сразу в четыре стороны и размножавший Максима на бесчисленное количество его двойников.

Максим сделал неуверенный шаг к центру, еще раз огляделся, увидел шеренгу своих растерянных отражений и похолодел. Он понял загадку комнаты Вебера.

-