Козлов Дмитрий - Прилив

Саша остановился на самом краю, перед обрывом; из-под колеса велосипеда вниз, шурша, покатились камешки.

Начало спуска было очень крутым. По-хорошему следовало слезть с навьюченного тяжёлыми баулами велика, и аккуратно стащить его вниз.

По-хорошему.

Спокойно вдохнув, Саша надавил ногой на педаль, и почти упал с края скалы. Несколько секунд велосипед пребывал в свободном падении, а затем под колёсами хрустнула каменистая почва, и старый «Comanche», купленный на онлайн-барахолке в прошлом году, загремел и заскрипел, распугивая сидевших на камнях чаек. Их возмущённый галдёж смешался с криками Бори и Нади, только подъехавших к краю, и наверняка ожидавших, то Саша вот-вот свернёт себе шею.

Возможно, ожидавших не без надежды.

На узкой, зажатой между скал площадке внизу велосипед увяз в гальке, и Саша, сделав резкий вираж, и, дав вылетевшей из-под колёс россыпью камешков прощальный залп по улетающим чайкам, остановился; выдохнув, он посмотрел на своих спутников. На Сашином лице, как обычно, покоилась едва заметная тень холодной улыбки.

Боря с Надей не стали рисковать. Стащив баулы с велосипедов, Боря отнёс их вниз. Добравшись до Саши, покрутил пальцем у виска, и покачал головой, потом вернулся наверх, и по очереди спустил вниз свой и Надин велосипеды. Надя спускалась следом, осторожно ступая по крутой осыпающейся тропе. Кроссовки то и дело норовили соскользнуть с предательской смеси земли и каменной крошки.

В самом низу, на последнем крутом участке, Саша, соскочив с завалившегося на бок велосипеда, подал девушке руку, чтобы помочь спуститься, но она её проигнорировала; Саша на мгновение остался стоять с протянутой вперёд рукой, как покрытый птичьим помётом бетонный Ильич в последнем полумёртвом прибрежном посёлке, который встретился им пару часов назад. Улыбка на Сашином лице на миг дрогнула, и исчезла, уступив место гримасе почти физической боли, но тут же вернулась на место; морской бриз холодил покрытое потом лицо. Опустив руку, Саша принялся распаковывать баул.

— Нет, малой, ты реально безбашенный… — качал головой Боря, с широкой ухмылкой копаясь в своём бауле; ветер трепал его рыжие волосы, и он, закрыв глаза, подставил ему лицо с удовольствием человека, долго страдавшего от степного зноя. Несмотря на раннюю осень, жара в этих южных краях до сих пор стояла нестерпимая.

Открыв глаза, Боря добавил:

— Но место реально крутое.

Бухта, в которую их привёл Саша, действительно производила впечатление. Окружённая с трёх сторон огромными, почти отвесными белыми скалами, она походила на дно гигантского стакана. Шум волн, бившихся о скалы и их обломки, отражался эхом от этих высоких стен, и, загнанный в ловушку, превращался в монотонный гул, напоминающий шелест бесчисленного множества крыльев.

— Погодите. Вы ведь ещё не видели главного, — тихо ответил Саша, расставляя палатку.

— Ну ладно тебе, не томи… Говори уже, что тут такого особенного? — подначивал его Боря, но Саша только качал головой.

— Сами скоро всё узнаете.

— Ладно, малой. Слушай, помоги мне эту хрень поставить. Ты ж типа профи, — сказал Боря, пытаясь что-то сделать с тентом от палатки.

— Мальчики, я отлучусь «по делам», — крикнула Надя, направляясь за груду валунов у подножья скалы. — Терпела всю дорогу от того Мухосранска, где мы воду покупали.

— Окей, любимая, — махнул рукой Боря. Саша проводил девушку долгим взглядом. Заметив его, Боря впервые перестал ухмыляться, и, приобняв брата за плечо, сказал:

— Слушай, мужик… У тебя точно нет проблем насчёт меня и Надьки, а? Я же знаю, что у тебя там с ней всё типа серьёзно было…

— Всё нормально, — ответил Саша, продолжая возиться с палаткой.

— Просто… Ты ж понимаешь, малый, жизнь — она такая. Вчера она была с тобой, сегодня — со мной, завтра будет с кем-то ещё… Не заморачивайся…

— Я же говорю, всё нормально, — всё так же спокойно повторил Саша, сгибая и собирая дуги палатки. На секунду его руки напряглись, и одна из стеклопластиковых дуг, чересчур сильно согнутая, протестующее скрипнула.

— Вот и славно! — хлопнул его по плечу Боря, и направился к своему баулу. — Что-то у меня пылюки в горло набилось… Пойду пивка хлебну, пока совсем не нагрелось. Тебе захватить?

— Нет, спасибо, — покачал головой Саша. Едва заметная улыбка ни на миг не покинула его лицо.

Как обычно в этих местах, для костра удалось наскрести несколько сухих веток, да облепленную водорослями доску, прибитую морем. Всё это Саша приберёг на ночь.

— Мы, пожалуй, вздремнём. Во сколько, говоришь, это твоё «неизвестно что»? — потягиваясь, спросил Боря.

— В полночь, — ответил Саша, расстилая каримат в палатке.

— Акей. Ладно, братец, пойду кемарить, а то у меня после этого педалирования сидя на жёрдочке жопа ещё под Джанкоем онемела, а ноги, по-моему, и во сне крутиться будут.

Боря захохотал. Полуулыбка на Сашином лице едва заметно дрогнула.

— Надька, ты идёшь?

— Да. Только сгоняю искупнусь. С самого поезда об этом мечтала.

Надя, осторожно ступая по скользким камням, пошла к воде. Саша наблюдал, как тёмное, покрытое белыми штрихами пены море поглощает её загорелое, стройное тело. Несмотря на удушливую жару, и покрывавшую кожу корку смешанного с пылью пота, в Сашиной голове царила холодная, разряжённая пустота.

Боря сделал ошибку многих начинающих туристов: решил (по крайней мере, подсознательно), что палатка — это настоящий дом со стенами, и сказанное в её «стенах» внутри же и останется. Поэтому когда он заговорил, его шёпот слышали даже сидевшие на скалах чайки.

Как и Саша, лежавший без движения, и смотревший через открытый тамбур палатки на дорожку лунного света, растворённого в тёмной морской глади.

— Хреново всё-таки.

— Что? — сонно ответила Надя.

— Говорю, херня это — то, что мы с тобой вместе, и малой с нами.

— Чего это?

— Ну вы же с ним того… Встречались…

— Что?! Это он тебе сказал?

— Ну да… Да я сам видел, как он за тобой увивался. Везде как вторая тень. Куда ты — туда и он.

Надя тихо рассмеялась.

— То, что он за мной увивался, ещё ничего не значит. Не хочу тебя обижать, Боря, но… У твоего малого не всё в порядке с головой. У меня от одного его взгляда мурашки по коже скачут лошадиным табуном. Эта его улыбочка… Смотришь в глаза, а за ними в голове как будто змеи сплетаются в клубок…

— Да ладно тебе… — ответил Боря, но как-то неуверенно.

— Однажды, на первом курсе, ещё до того как ты к нам в группу перевёлся, он меня в кино пригласил. Я сходила, фильм не помню, но помню, что он всё время молчал. Только смотрел на меня всё время этим своим немигающим взглядом. Я даже в тёмном кинозале чувствовала этот взгляд. Такой, как если… Не знаю, как если бы он хотел мне прямо в душу заглянуть. Потом положил мне руку на колено, и я чуть не закричала…. Бр-р-р…

— И что потом?

— Да ничего. Он тогда, видно, и решил, что я с ним как-то связана, и начал мне стихи какие-то бредовые присылать… Про любовь, смерть… Страшные такие… А потом уже я с тобой познакомилась, и он отстал.

— Да уж… — выдохнул Боря, а потом сказал: — Знаешь, так, конечно, нехорошо говорить, но мне тоже всегда казалось, что он немного… не в себе, что ли… Что-то у него тёмное в башке… Он всегда был какой-то забитый. В школе учился хреново, девчонок не было, ходил весь такой чаморошный… Мы вместе на фармацевтику поступали, но за него пришлось деньги заносить, сам не сдал бы нихрена… Единственное, с чем у него складывалось, так это с туризмом. Он своими походами всю страну исходил, и на велике изъездил… Но вообще он, конечно, редкостный лузер.

— То ли дело ты — умный, красивый, мужественный и успешный альфа-самец, — хихикнула Надя.

— Должна же на ком-то природа работать, а не отдыхать, — усмехнулся в ответ Боря.

— Честно говоря, я даже сюда ехать не хотела, когда узнала, что он с нами будет.

— Так чего же поехала?

— Чтоб с тобой быть.

— Приятно слышать…

— Ты что это делаешь?

— А на что похоже?

— Блин, Боря, он же в соседней палатке.

— Да похеру, он спит давно.

— Думаешь?

Смешки и шепотки сменились вознёй, за которой послышались приглушённые стоны.

Саша лежал в темноте без движения, и улыбался; в широко открытых глазах отражался проникавший в палатку лунный свет.

Наручные часы запищали за полчаса до полуночи, и Саша, не смыкавший глаз, поднялся, и вылез из палатки. С неба за погруженной в тишину бухтой наблюдал огромный зрачок полной луны. В её пепельном свете Саша увидел, что осколки прибрежных скал, лежавшие у самого берега, уже скрылись под водой.

Прилив уже начался.

Вытащив из тамбура газовую горелку, Саша прикрутил её к баллону, и, поставив на плоский камень, зажёг огонь. Потом вытащил из баула помятый, давно лишившийся краски армейский котелок, налил туда воды из бутылки, и поставил на тихо журчащий огонь. Потом достал из кармана шортов, и включил смартфон. Экран с заклеенной скотчем трещиной (разбился, когда Саша упал с велосипеда год назад) засветился бледным сиянием, напоминающим свечение луны. Поводив пальцем по сенсорной панели, Саша убрал телефон в карман; улыбка на его лице стала немного шире.

Саша бросил взгляд на часы: 23:51.

Пора.

Закрыв котелок крышкой, он подошёл к палатке Бори с Надей, и пошуршал тентом.

— Вставайте. Уже скоро.

Изнутри донеслись звуки возни, и сладкий зевок. Вскоре наружу выбрался Боря в одних плавках, и Надя в купальнике: даже в полночь жара и духота лишь немного развеялись, продолжая висеть над бухтой огромной невидимой тяжестью.

Саша разжёг костёр, хотя и без него было светло как днём. Потянувшись, Боря ухмыльнулся.

— Ну, давай уже, показывай свой супер-пупер сюрприз…

— Планшет достал?

Покачав головой, и явно по-прежнему не понимая, зачем понадобилось брать в поход планшет — на чём настоял Саша — Боря вернулся к палатке, покопался в вещах, и выбрался вместе с серебристым прямоугольником в руках.

— Включай, — сказал Саша. Боря и Надя переглянулись, усмехнулись, и Сашин брат включил планшет. Крышка котелка задрожала, Саша выключил горелку, и налил кипяток в термокружки с растворимым кофе.

— Включил. И что?

— Посмотри список доступных сетей, — сказал Саша, отпивая кофе, и протягивая две других кружки своим спутникам.

— Ты что, смеёшься? — загоготал Боря, но увидев всё ту же вечную отрешённую улыбку на лице брата, способную, казалось, заморозить даже тёплое летнее море, принялся бегать пальцами по экрану… и вдруг удивлённо крякнул.

— Нихрена себе! Прикинь, Надька, тут вай-фай есть!

— Да ла-адно…

— Серьёзно! Сама посмотри! Незапароленный, и сигнал неплохой… Откуда он может сюда добивать? Тут же нигде ничего нет!

Надя посмотрела на экран, но без особого интереса.

— Да, прикольно… Так мы за этим сюда ехали? За бесплатным вай-фаем?

Обычно избегавший прямого взгляда, Саша повернулся, и посмотрел Наде в глаза; что-то в его взгляде заставило её поёжиться.

— Посмотрите на даты, — прошептал Саша, и вновь уставился на растворённое в чёрной воде лунное серебро.

— Ну и что там… — начал Боря… и умолк. Надя подвинулась ближе, и, попивая кофе, смотрела на экран. Борины пальцы бегали по планшету, фирменная ухмылка на заросшем рыжей щетиной лице медленно блекла и увядала. Свободная рука машинально поднесла кружку с кофе к губам… и пролила горячий напиток на грудь. Вскрикнув, Боря будто вышел из оцепенения, и медленно повернулся к брату; в глазах стояло бесконечное недоумение.

— Но как… Как такое возможно?

Саша продолжал молчать, потягивая кофе.

— Что? Что там? — спросила Надя, наклонившись ближе к планшету.

— На всех сайтах новости за шестое число… Шестое сентября две тысячи седьмого… — прошептал Боря, продолжая смотреть на брата.

— И что?

Боря медленно, будто вращая заржавленный болт, повернул голову к своей девушке, и ещё тише прошептал:

— А то, что сегодня второе…

— Я впервые наткнулся на это три года назад, — сказал Саша, допив кофе, и глядя, как Боря с Надей чуть ли не вырывают друг у друга планшет. — Как раз после первого курса. Я тогда один сюда приехал, и набрёл на эту бухту. Может, и не узнал бы никогда об этом… этом явлении, если бы не проторчал здесь почти месяц. Знаете, я иногда люблю где-то остаться один и… подумать о всяком…

— Прикинь, шестого умрёт Поваротти! — воскликнула Надя. Они с Борей увлечённо обсуждали новости и события, которым ещё предстояло случиться, и не обращали внимания на Сашу и его слова. Впрочем, ему было всё равно: он вспоминал обо всём этом скорее для себя, чем для них.

— У меня был с собой телефон, я читал на нём книги. Он уже почти сел, когда однажды ночью вдруг неизвестно откуда пробился сигнал. За три года, прошедшие с тех пор, я выяснил только, что это случается в ясную погоду, в ночи полнолуния, и длится от часа до полутора, не больше.

— Ты пытался что-то написать туда? Оставить комент, или, там, в соцсетях… — начал Боря, но Саша покачал головой.

— Нет… Не знаю, насколько это безопасно. Плюс я не зарегистрирован ни в каких там «Фейсбуках» и «Контактах».

Он подумал, что, раз разговор пошёл про соцсети, то скоро они догадаются, и решил поскорее закончить историю.

— Понятия не имею, как и почему это происходит. У местных татар ходит легенда о гигантском камне, рухнувшем здесь в море в незапамятные времена. Возможно, этот метеорит там, на дне, вызывает какие-то аномалии… А может, дело совсем не в этом… По сути, это не важно.

— Не важно?! — округлил едва не искрящие от возбуждения глаза Боря. — Да это ж величайшее открытие, малый! Это же реально дыра во времени, мать её так!

Саша безразлично пожал плечами. Ему это было неинтересно. Сейчас его интересовало совсем другое.

— Блин… Это что же, я могу к себе самой в «Фейсбук» зайти? — оживилась Надя.

Саша молча улыбался. Она была на правильном пути.

Выхватив планшет из рук Бори, девушка начала водить своими тонкими пальцами по экрану, но вскоре нахмурилась.

— Странно… Ни одного нового поста, с самого отъезда. А ведь мы уже должны были вернуться.

— Зайди-ка в мой… — сказал Боря, наклонился к ней… и пошатнулся. Схватился за голову, будто в ней помутнело, но, похоже, дурнота быстро прошла.

— У тебя то же самое… — задумчиво сказала Надя. — Как будто мы…

— …не вернулись, — закончил за неё Саша, и в его голосе впервые мелькнуло что-то, кроме механического безразличия.

Теперь в нём звенело ледяное торжество.

Боря посмотрел на него, и собирался что-то сказать, когда Надя вдруг выронила планшет из внезапно ослабевших рук.

— Чёрт… — пробормотала она. — Что-то мне как-то не по себе…

— Да, мне… мне тоже… — ответил Боря, вновь схватившийся за голову. Он попытался встать, но не смог, и тяжело упал обратно на плоский камень, служивший им с Надей скамейкой.

— Ты что-то… что-то знаешь? — спросил он дрогнувшим голосом Сашу, который встал, и направился к ним. — Малой… Что с нами такое?

— Возьми планшет, и зайди на сайт крымского МЧС, — ответил Саша.

— Что? Саня, заче…

— Просто сделай.

Дотянувшись до планшета, Боря сделал, как он велел, и посмотрел на «висевшую» на главной странице новость. Саше не нужно было заглядывать через плечо брата, чтобы узнать её содержание: он уже прочёл её на экране своего телефона полчаса назад. Там было сказано что-то вроде «В сети рыбаков пос.Аврора Черноморского района АРК попали тела мужчины и женщины, прибитые волнами. Судя по состоянию, тела провели в воде несколько дней. Судебно-медицинские эксперты полагают причиной смерти попадание морской воды в дыхательные пути. По всей видимости, море вновь забрало жизни неосторожных и неопытных пловцов…».

— Что… — пробормотал Боря; теперь уже его пальцы выпустили планшет, клацнувший о камни. На губах брата Саши надувались пузыри слюны. Надя и вовсе лежала на гальке, бессильно подёргивая слабеющими руками и ногами.

— Думаю, как прилежные студенты-фармацевты, далеко превосходящие такого лузера, как я, вы знакомы с действием такого миорелаксанта, как тубокурарин. Как вам наверняка известно, в основе этого препарата лежит яд кураре, парализующий скелетную мускулатуру, — будто на очередном экзамене, разглагольствовал Саша, стоя над братом, под которым уже расплывалось мокрое пятно из-за расслабления мочевого пузыря. Боря пытался что-то сказать, но едва мог шевелить губами.

— Большие дозы приводят к остановке дыхания, — продолжал Саша, шагнув к Наде. — Но не беспокойтесь, я чётко отмерил дозу, которая позволит вам полежать здесь, и насладиться звёздным небом.

Вытащив из кармана две пустых ампулы, Саша звякнул ими друг о друга, и положил обратно.

— Он был у вас в кофе. И теперь вы превратились в два куска мяса. Ну не правда ли весело?

Потянувшись, он посмотрел на море, и добавил:

— Теперь вам нужно только полежать здесь немного, и подумать о том, кто лузер, а кто нет, прежде чем до вас доберётся прилив. В полнолуние он особенно высок. Думаю, у вас есть несколько часов, прежде чем вода медленно польётся в ваши ноздри и рты.

Словно подтверждая его слова, зашипели залитые подступающей водой угли костра. Саша принялся было собирать свою палатку, и паковать вещи, но потом остановился, и добавил.

— Ах да. И не надейтесь, что вас кто-то найдёт, или вы почему-то выживите, или кто-то определит истинную причину смерти. Потому что я ведь не зря показал вам это… это чудо.

Он улыбался, и по его волосам разливался бледный лунный свет.

— Я хотел, чтобы перед смертью вы знали наверняка.

Когда спустя несколько минут Саша поднимался по тропе с велосипедом, в его глазах плясали огоньки, а уголки губ впервые растянулись в настоящей, искренней улыбке.

_