Предсказание

Улицы в центре города кишели толпами мертвяков, вампиров, ведьм и прочей нечисти. Скалились огненными улыбками сотни тыквоголовых Джо. Какофония визжащей музыки и воплей празднующих Хэллоуин горожан била по голове будто реальным молотом, а не звуковой волной, заставляя морщиться молодого мужчину, стремящегося побыстрее пройти сквозь веселящуюся толпу. Но движение его замедлялось группами ряженых, которых приходилось обходить, да еще и многие стремились втянуть парня в процесс празднования. А тот сначала шарахался от демонстрации очередного размалеванного лика с вампирскими клыками, но потом привык и уже не обращал внимания на приставания юных и не очень ведьмочек, привидений, стремящихся нацепить на него свои кандалы, и прочих темных личностей, что вились этой ночью повсюду.

Единственной четкой мыслью в голове Павла, была та, как он придет домой, пожарит колбасы с яйцом, поест, выпьет чаю, а потом будет спать. Долго, долго, чтобы ушла усталость от сегодняшней сумасшедшей смены. Город точно сбесился накануне праздника, не было ни минуты покоя, словно специально текли трубы и батареи, загоралась проводка, и утекал газ, обрывались телефонные провода, и проваливалось дорожное покрытие, а коты стали вить гнезда на деревьях, и сами деревья падали на дороги и тротуары. Казалось бы, не было ничего такого, что не случилось за эти 24 часа. В общем дежурному службы 001 было тяжко, и только полусонное оцепеневшее сознание на автопилоте вело домой.

— Красавчик, позолоти ручку, а я тебе погадаю, — пронзительный голос разорвал уже приевшийся шум, заставляя проснуться.

— Все, что захочешь, про тебя скажу, — темно-карий нахальный глаз ярко блестел и притягивал взгляд. Второй глаз отсутствовал, или вернее был скрыт под темной грязной повязкой. «Как у пирата, — почему-то подумал Павел, усмехаясь про себя, — только еще деревянной ноги не хватает. Странная какая-то». Но тут цыганка нетерпеливо переступила с ноги на ногу, и парень явственно услышал деревянный перестук. Вся сонливость куда-то мигом исчезла.

— Не нужно мне про меня гадать, я и так все про себя знаю, — Павел попробовал обойти женщину, но не тут-то было. Цыганка, расправив пышные пестрые юбки, проворно заступила путь.

— Ну, что ты, касатик, отказываешься, иль боишься? — вызывающе накрашенные алые губы кривились в усмешке, а единственный глаз понимающе щурился.

— Ничего я не боюсь, — нахмурившись, бросил парень, снова попытавшись отойти от прилипчивой гадалки. — Отстань, у меня денег нет. Все потратил. — Он даже потряс для достоверности пластиковым пакетом.

Но последний аргумент и нарочитая грубость не произвели на женщину никакого эффекта. Она потянулась к пакету, что был в руках потенциального нанимателя, бесцеремонно заглянула в него и, принюхавшись, то ли пробормотала, то ли спросила: — А колбаса-то докторская… В универсаме на углу купил…

— Ага, докторская, — машинально подтвердил Павел, — на углу.

— Так я тебе, дорогой, за ради праздника так погадаю, за бесплатно. Знаешь, ведь какая сейчас ночь — чУдная.

Павел стоял и не мог ничего еще придумать, чтобы отвязаться. Он словно оцепенел. А гадалка, не дожидаясь ответа, начала говорить:

— В нынешнюю ночь просыпается то, что спало весь год. И случается много чего странного, а порой и страшного. Дети тьмы теперь на свободе, не дай бог, повстречаться с ними на перепутье, не дай бог, привлечь их внимание. Не оборачивайся, если кто-то тебя окликнет, не смотри назад, не останавливайся. Я знаю, сегодня произойдет встреча, что изменит всю твою жизнь на много лет. И только от тебя зависит, какими будут эти изменения, счастье они принесут тебе или печаль. Все зависит от тебя, мой дорогой. Поторопись, все произойдет вот-вот, совсем скоро.

Голос ее сначала громкий и пронзительный с каждым словом становился тише и тише, вкрадчивей, а последние слова и вовсе прошелестели чуть слышно. Да и сама пророчица постепенно отходила, отходила дальше от Павла, и вдруг, шустро юркнув в толпу, буквально исчезла.

Оцепенение схлынуло, морок слов растворился, и молодой человек продолжил путь. «Вот ведь ведьма, совсем заговорила. Гипноз, наверное, — думал парень, огибая очередную компанию, — хорошо, что денег с собой не было, а то пропали бы. Вот ведь бесово племя». Ряды попадавшейся нечисти стремительно редели. Молодой человек выбрался из центра города, и незаметно для себя шагал уже по темным улицам окраины.

За спиной шумел Хэллоуин, впереди желтыми туманными пятнами чуть мерцали редкие фонари. Но промежутки чернильной темноты между островками света становились все больше и больше, пока совсем не слились в одну непроглядную осеннюю ночь. Ноги почему-то сами прибавили шагу. Да и воспоминания о разгуле сил тьмы как-то не способствовали спокойствию. Так и бился в мыслях цыганкин шепот о страшных встречах. Но вокруг было тихо, ночь ясно глядела с высоты звездными глазами, и парень успокоился. Даже пошел помедленнее, наслаждаясь тишиной. Да и не каждая осенняя ночь так красива. Глаза привыкли к темноте, проявились кусты, чуть посветлела дорога, темными пятнами обозначились здания. Но вдруг, когда взгляд оторвался от разглядывания звезд, проверяя дорогу под ногами, что-то темное, смазанной тенью, метнулось назад, прячась за спину. Холод облил все тело с головы до пят. Замерев на мгновение, Павел продолжил идти вперед, пытаясь смотреть не перед собой, а вбок через плечо. И вот снова — словно комок тьмы выполз вперед, и чуть слышное то ли шелестение, то ли мягкий шорох, там за спиной. И набатом в голове прозвучали слова: «Только не оборачивайся!» Ноги стали ватными, неспособными идти, а сердце наоборот пустилось вскачь, кажется, стремясь убежать подальше. Но мгновения ужаса, охватившего парня, все же прошли, и он снова двинулся вперед, выпрямившись, не оборачиваясь и стараясь не думать о том, что там сзади. Правда, ноги прибавляли шагу, но и то, что охотилось за Павлом, тоже не отставало. Уже явно слышался топоток и сопение. До дома оставалось совсем ничего, вот этот пройти, а там уже свой родной. На соседском крыльце сидел черный кот. Они с Павлом были давними приятелями, и Франтик милостиво разрешал себя погладить и никогда не переходил дорогу. А сейчас кот при приближении соседа зашипел, превратившись в мохнатое чудовище со сверкающими глазами, но пугал он не Павла, а сам боялся — того из темноты. Это и когда нечто фыркнуло совсем рядом, стало последней каплей, парень не выдержал и побежал. Изо всех сил, торопясь, только вперед. Пакет с колбасой развивался на ветру, и хотя его шуршание заглушало шум за спиной, но Павел чувствовал, что тот из тьмы тоже побежал. За ним. Быстро. Быстрее его — Павла. Этот пластиковый пакет и стал павловой погибелью. Он зацепился за ветку сиреневого куста, что рос у подъезда. Парня рвануло назад, закрутило, и он бухнулся со всего размаха перед крыльцом. Ночь погасла.

Очнулся Павел от того, что кто-то возил чем-то мокрым и теплым по его лицу, сопя и причмокивая, а на грудь ощутимо давило. Асфальт приятно холодил горящую голову, щиколотку дергало и ломило, но сознание было четким. Звезды все так же ясно и безразлично смотрели вниз, но тут их заслонила тень. Та самая. Догнала.

И у этой тени были два сияющих глаза, которые с тревогой и ожиданием рассматривали человека. У этой тени были два мохнатых уха, что смешно свешивались вперед, заслоняя обзор своему хозяину и вынуждая наклонять голову, то в одну сторону, то в другую. У этой тени был чуть влажный и холодный нос, который ткнулся в подбородок Павла, заставляя поморщиться. У этой тени был большой розовый язык, что радостно и с упоением елозил по лицу. Собака, вернее щенок.

— Это ты что ли меня так напугал? Ну, ты брат, даешь! — рассердиться не получилось, да и голос еще плохо слушался, а голова гудела. Павел попытался встать, но вышло лишь сесть. Рука наткнулась на зловредный пакет, колбаса выкатилась в прореху, но была остановлена песьим носом и с небольшими колебаниями вежливо возвращена шарящей по земле руке. Павел снял пленку и разломал на куски докторскую, пододвинул к щенку со словами: «Ешь, давай, чего уж». Тот не отказался, и от колбасы через пару секунд остался только запах.

— Ну и что мы будем теперь делать? Домой, что ли пойдем? — вопрос повис в тишине, и только часто-часто реял в воздухе щенячий хвост.

_