Глава 9. Мишель

Очнулась я утром следующего дня. Раны на запястьях затянулись, покрылись грубой коркой, волосы слиплись от крови, одежда была пропитана вязкой жидкостью.

Но чувствовала я себя на удивление хорошо. Прибралась в комнате и отправилась в ванную.

Душ принес облегчение — словно несколько килограмм сразу скинула. Впрочем, я «скинула» девять нали. Есть чем гордиться, хотя рассказывать об этом подвиге, думаю, не стоит. Не так поймут. Хватит мне Лары, которая вечно крутит пальцем у виска.

Я натянула белье и пошла одеваться. Теперь, когда цель достигнута, нельзя останавливаться. По моим расчетам все должно быть просто: Андрей проведет меня к Первозданным, я обменяю свой кен на сведения о Мишеле, найду его и убью. Нет, сначала узнаю, где Кира, а потом уже убью.

Я рассеянно натянула майку и леггинсы, обернулась и...

— Какого черта?!

Невысокий русоволосый мужчина в потертых джинсах сидел на диване и пристально меня разглядывал. Экстравагантная черная рубашка с ярко-красными маками была наполовину расстегнута и обнажала покрытый густой порослью торс. На губах незнакомца застыла легкая улыбка.

— Ты кто такой и как вошел? — резко спросила я и подумала, что Глеб бы мне сейчас точно не помешал. В незащищенной квартире наедине с непонятно как оказавшимся здесь типом находиться было страшновато. Но я правильно сделала, что прогнала друга — рисковать его жизнью было бы глупо. А тут и сама справлюсь — все же я теперь охотник. Сильный.

— Надо же, такая маленькая. По сути еще дитя. А все туда же! — Мужчина покачал головой и добавил: — Ошибка природы. Но я люблю такие ошибки.

Я молчала, не зная, как действовать дальше. Кто он и что ему нужно? Интуитивно чувствовала, что незнакомец силен, но его принадлежность к какому-то виду трудно было определить.

— Однажды — очень давно — я уже встречал сольвейга, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Но его увели у меня из-под носа. Обесточили. Обидно. — Он опустил глаза и, казалось, погрузился в воспоминания, а потом резко дернулся, улыбнулся и подмигнул мне. — Я — Альрик. Слышал, ты искала встречи со мной.

Я сглотнула.

Альрик. Первозданный. Да ну нафиг!

— Откуда ты узнал, где меня искать? — спросила настороженно, не сводя взгляда с любознательных серо-зеленых глаз.

— Тут так жахнуло, что только идиот не заметил. Ты же высвободила столько кена. На твоем месте я бы убрался отсюда. Впрочем, пока тебе ничто не угрожает.

Это что, такое предложение защиты? Нет уж, дудки! Не собираюсь играть в игры. Я должна найти дочь.

— Но ты ведь для этого пришел? Ради кена?

— Заманчиво, конечно, но пока воздержусь, — лениво растягивая слова, ответил Альрик. — У меня своего в избытке.

— Я не знала, что бывает избыток. Думала, вам он нужен всегда.

— Первозданные не насыщаются посредством… обычным способом. К тому же мне сейчас интересна ты сама. Ты понимаешь, насколько уникальна?

— Я — сольвейг. От этого больше вреда, чем пользы.

— Смотря с какой стороны посмотреть. — Он улыбнулся. — Ты хотела о чем-то спросить, так спрашивай.

Я колебалась. То, что я собиралась торговаться с Первозданными, вовсе не означает, что должна верить в бесплатный сыр. Жизнь научила настороженно относиться ко всяким сомнительным предложениям.

Но в то же время вот он — сидит на моем диване, то есть на диване Глеба, и сам предлагает помощь. Грех не воспользоваться. Все равно других вариантов нет.

— Я хочу знать, где находится один охотник, — сказала я и добавила: — Древний.

Первозданный сделал вид, что его совершенно не заинтересовала фраза. Пристально рассматривая собственный безупречный маникюр, уточнил:

— И что будешь делать, когда найдешь его?

— Убью, — честно ответила я. — Если смогу, конечно. Но сначала узнаю, где он держит мою дочь.

Альрик даже не шелохнулся — застыл в нелепой позе, словно ушел глубоко в себя. Может так и было — кто их поймет, древнейших из древних?

Я боялась выдохнуть. Напряжение последних месяцев, растаявшее под теплым душем, вернулось. Осознание навалилось тяжелым грузом.

Я сделала это. Изменила собственную суть. Влезла во взрослые игры. Не уверена, что такие, как я, выбираются из них целыми и невредимыми...

Молчание нарушил Альрик, внезапно вынырнув обратно в реальность и расслабленно потягиваясь на диване.

— Охотники, особенно древние — наше оружие. Эммм… как тебя называть?

— Полина, — откликнулась я.

— Я не могу позволить тебе этого, Полина. Когда хищный убивает древнего, это возможно скрыть, но охотники… Охотники — другое дело.

Он снова смотрел пронизывающе, и я не знала, чего ждать от дальнейшего разговора. Стоит ли его продолжать? Тон Альрика, его взгляд говорили: он знает, что я недавно убила Рихара. И то ли я ему настолько интересна, что он решил не избавляться от меня, то ли собрался избавиться, но позже.

— К тому же, ты не настолько сильна, чтобы сражаться с древним. Кен сольвейга блокируется новой сущностью.

— Мишель похитил мою дочь! — вырвалось у меня.

Слезы обиды выступили на глазах. Получается, я все сделала зря? Мучилась, боролась с нали, с собой. Держалась все это время.

— Похитил? Не убил?

— Нет… Не знаю.

— Тогда ты неверно ставишь вопрос, — очень серьезно сказал Альрик. — Всегда проси именно то, что тебе нужно. Сейчас поймешь, почему.

Первозданный поднялся, протянул руку.

— Ну, ты идешь?

Я осторожно коснулась его ладони. На ощупь она была теплой и слегка шершавой.

— Сейчас покажу фокус, но ты не пугайся. Ничего в этом мире не бойся. Того, что сможет убить тебя, нет смысла бояться, а то, что не сможет — не стоит страха.

Альрик поднял руку и нарисовал в воздухе воображаемую дугу. Пространство откликнулось, зарябило, и прямо перед нами возникла дверь. Самая настоящая — деревянная, с золотистой ручкой и глазком. Только петли были прикреплены к воздуху, словно кто-то их там приклеил. Такой себе мираж посреди комнаты.

— Люблю позерство, — спокойно признался Первозданный и взялся за ручку. Дверь скрипнула, подалась и выплюнула нас в чистенький и опрятный подъезд. Прям на лестничную площадку. В подъезде пахло булочками и хлоркой. На стенах красовалось аляповатое граффити, краска на перилах облупилась и затерлась множественными прикосновениями рук. Где мы, черт возьми?

— Прибыли! — торжественно объявил Альрик.

— Куда? — растерялась я.

— Как куда? Ты же хотела видеть охотника, или я ошибся?

— Мишель… живет здесь? В этом доме?

— Sí, por supuesto. — Альрик указал на черную металлическую дверь. — Я присмотрю за вами, так что не обессудь. Нам ведь не нужен пепел на ковре, верно? Когда дело касается сольвейгов, нельзя быть уверенным ни в чем...

Я уже не слушала. Смотрела на полотно двери, затаив дыхание. В нескольких шагах от победы.

Я нашла Киру. Возможно, сейчас увижу ее...

Почему мне не верится?

Осторожно, словно боялась проснуться, я преодолела лестничный пролет и остановилась напротив квартиры охотника. Нажала на кнопку звонка.

Где-то вдали сработала автомобильная сигнализация, но тут же выключилась. На верхнем этаже громыхала клубная музыка.

Каждый шорох, каждый звук впивался в сознание, заглушал мысли. Первозданный встал за моей спиной. Я не могла видеть его лица, но почему-то казалось, он улыбался.

Наконец, щелкнул дверной замок, и мир погрузился в тишину.

В прошлый раз я не смогла хорошо рассмотреть Мишеля. Было темно, а я была напугана. Помню лишь стальные глаза с узкими зрачками и выражение обреченности на лице.

Охотник оказался выше, чем я представляла. Худощавый. Богемного типа. Почему-то подумалось, что он известный художник, и его картины имеют ошеломляющий успех.

Но представление было ошибочным. Мишель — древний, уничтоживший немало хищных, одним из которых был Дмитрий — потенциальный вождь атли. А еще это человек, похитивший мою дочь.

Я ждала изумления. Ненависти. Злости. Безразличия. Надменности. Даже боли. Но ничего этого не было.

— Альрик. — Мишель отвел взгляд и поклонился Первозданному. Не лебезя, но отмечая его статус.

— Рад, что ты вернулся, — улыбнулся мой спутник. — Без тебя город стал скучнее. Впустишь? Моя новая знакомая хотела поговорить с тобой.

Мишель отступил на шаг, и Альрик подтолкнул меня вперед. В ловушку с двумя дикими зверями.

Просторная, обставленная со вкусом квартира. В гостиной из мебели лишь мягкий уголок, журнальный столик и тумба, на которой стоял телевизор. Древним, оказывается, тоже не чужды технологии. Интересно, сколько лет Мишелю? Триста? Пятьсот?

— Подобная нам… — сказал он.

Я поймала изучающий взгляд охотника и стушевалась. В мечтах гораздо смелее себя вела, а на деле...

Альрик же занял наблюдательную позицию и вмешиваться не собирался. С любопытством взирал на нас с дивана и улыбался.

— Где Кира? — спросила я сдавленно.

Мишель склонил голову набок.

— Она там, где ты не сможешь ее отыскать. Я, впрочем, тоже.

— Это месть? За то, что я убила тебя?

— Глупости! — резко произнес он, и я вздрогнула. — Я не собирался мстить тебе, Кастелла. За что? За наивность? Это ведь он заставил тебя — атли!

— Тогда зачем?

— Это плата. Ты тоже заплатишь. Клятву глубинным кеном нельзя нарушать.

— Плата за воскрешение, — догадалась я. — Тан просил тебя.

— Колдун знает, чего хочет.

Низкий, хрипловатый голос не выражал ни агрессии, ни злости. Мишель не казался злодеем, готовым ради мести мучить ребенка. Он просто выполнял то, что говорил Тан. За жизнь нужно платить, вот он и заплатил. Подумаешь, какой-то ребенок-хищный! Что он стоит по сравнению с собственной жизнью?

Я вздохнула и подумала, что Мишель такой же раб ситуации, как и я. И по сути я виновата в том, что Тан приказал ему похитить Киру.

Я убила его. Охотника с печатью. Не разобравшись в ситуации, вонзила нож в восковую копию его жилы.

— Она жива? — Голос сорвался на этой фразе. Нужно было за что-то уцепиться, но ничего не было. Ни сучка, ни выступа в камне, чтобы ухватиться рукой. И я падала, падала в бездну отчаяния. Снова.

Конец пути оказался вовсе не концом. Это тупик, и выхода из него нет. Никакого. Разве что...

Глаза наполнились слезами — непрошеными, лишними. Только бы не расплакаться! Не хотелось делать это на глазах у древнего охотника и Первозданного. Не хватало мне еще жалости или злорадства.

— О, я уверен в этом! — констатировал Мишель.

— Прелестно, — усмехнулся Альрик и подался вперед. На лице явно читалось любопытство и азарт. — Такого я еще не видел.

— Нельзя ставить опыты над людьми. — Охотник развернулся и сверкнул глазами. — Нельзя так поступать с ней!

Взглянул на меня. Так и есть — жалость. Ненавижу, когда жалеют!

— Не нам решать, друг мой. Не нам.

— О чем вы? — Я перевела взгляд с охотника на Первозданного и обратно. — Какие опыты?

Мишель подошел ближе. В последний раз я была так близко к древнему в подъезде у Влада, и тогда все закончилось кучкой белесого пепла — того, что упоминал Альрик.

Страх ушел. Тот, что обычно испытывают хищные в присутствии охотника. Мишель наклонился, приблизив свое лицо к моему, и я могла различить темные прожилки на серой радужке его глаз. На лице древнего застыла тревога.

— Беги, Кастелла, — повторил он фразу из сна. — Убирайся подальше. Из города, из страны. Прячься.

— От кого бежать?

— Хватит! — Альрик поднялся с места, и Мишель отвел взгляд. Отошел в сторону, усиливая мое смятение.

О чем он предупреждал?

— Ты узнала все, что хотела? — сухо поинтересовался Первозданный и повернулся в сторону выхода. Я взглянула на охотника.

— Где моя дочь? Она с Таном?

Мишель кивнул. На меня больше не смотрел. Казалось, он ляпнул лишнего и теперь стыдится. Еще и «начальство» прогневил.

Впрочем, Альрику будто и дела не было больше. Он изучал обои на стенев коридоре .

— Пожалуйста, — прошептала я. — Где Тан?

Древний окинул меня тоскливым взглядом и бросил:

— Не знаю. И тебе не советовал бы искать.

И отвернулся.

Мы вышли на свежий воздух. Липецкий, как оказалось. Какая ирония — тот же район, где находится квартира Влада. Количество древних на один квадратный метр растет, а надежда найти дочь катастрофически тает.

Природа постепенно засыпала: умирали листья на деревьях, желтели и сыпались на тротуар. А ведь еще только сентябрь. Я всегда любила лето, но в этом году не заметила, как оно пролетело. Была занята нали.

Люди на улице куда-то спешили, спотыкались, ловили такси, втискивались в переполненные автобусы. Жили. Не то, что я. За время, когда во мне были нали, я отвыкла от суеты города, у меня была собственная спешка, не имеющая никакого отношения к миру людей.

Сегодня спешить было некуда...

— Теперь ты знаешь, что просить, верно? — Первозданный выглядел безмятежным и спокойным. Он смотрелся нелепо в пестрой рубашке на унылых липецких улицах — как насмешка над увядающей осенней природой. Она умирала, а Альрик будет жить вечно.

— Верни мне Киру, — ответила я. — И получишь кен. Много кена.

Он вздохнул. Совсем как человек, но ведь он не человек! Охотник, обросший древностью настолько, что уже нет смысла убивать хищных. Нет смысла ни в чем, но он придумал его себе.

Интриги. Тайны. Опыты. Я всего лишь подопытная крыса...

Мишель хотел предупредить меня, но Первозданный помешал. А значит, он играет со мной в какую-то игру, правил которой я не знаю. Что ж, сыграю и я.

— Кен сольвейга-охотника… Заманчиво! — Он улыбнулся. — Но я не могу решать один. Нас четверо, и каждый — я просто уверен — захочет познакомиться с такой сильной девушкой, как ты.

— Ты вернешь мне дочь? Если нет, я не вижу смысла...

— Идем, — повелительно перебил он и взял меня за руку.

На этот раз за дверью оказался совершенно другой мир. Даже можно сказать, другое время. Средневековье какое-то.

Темный коридор тянулся в обе стороны от открывшегося портала. Я оглянулась. Дверь, из которой мы вышли, исчезла, а на ее месте была стена. На ней — горящие факелы. Как в кино.

— Что это за место? — спросила я, уже и не надеясь получить ответ.

— Мы жили так несколько веков назад. Решили сохранить, как есть. От той жизни уже ничего не осталось, только воспоминания, и они тут. — Первозданный прислонил палец ко лбу. — Но у нас достаточно кена и умений, чтобы воплотить их в реальность.

Шли мы долго — минут десять. Не знаю, может, Первозданный несколько веков назад любил подолгу блуждать по подземельям.

Постепенно коридор ширился, иногда ответвляясь то влево, то вправо, и, в конце концов, привел нас в большой круглый зал.

В зале было шумно.

Десятки охотников заполонили помещение, разбились по группам и что-то оживленно обсуждали. Никогда не видела столько охотников вместе. Даже представить не могла, что их так много.

— Их гораздо больше, — словно прочтя мои мысли, улыбнулся Альрик. — Да ты не бойся, проходи. Теперь ты — часть этого мира. Во всяком случае, пока твои щупальца на месте.

Я осторожно шагнула вперед. Почему-то казалось, сейчас они все посмотрят на меня и увидят зверя. Ведь так они называют нас — зверями. А когда увидят, сразу убьют. Я не смогу драться с таким количеством охотников. И почему я раньше не думала, что их может быть так… много?

На нас с Альриком смотрели с интересом. Не с тем, который подразумевает «О, зверь пришел в гости!». Альрик улыбался и знакомил меня с мужчинами разных возрастов, а они восхищенно смотрели на меня и жали руку.

— Женщины не так часто становятся подобными нам, — шепнул мне на ухо Первозданный. — Хищные женщины не впускают нали, а для ясновидцев… Слишком тяжелы испытания, которые требуется пройти. Женщины не выдерживают — сдаются.

— Но такие были? — забывая, где нахожусь, с любопытством поинтересовалась я.

Черт, я в самом сердце мира охотников! Могла ли представить себе это раньше? Что буду стоять тут, рядом с Первозданным и расспрашивать о быте и особенностях жизни врагов?

— Были, — кивнул Альрик и поприветствовал очередного охотника. Кажется, на испанском. Темноволосый и смуглый мужчина посмотрел на меня заинтересовано, и я нервно улыбнулась.

— Ты здесь лакомый кусочек, Полина. Если останешься, от поклонников не будет отбоя. Сможешь выбрать достойнейшего из достойных.

— Это почему? — нахмурилась я.

— Охотники живут долго. Слишком долго, чтобы успеть пережить всех своих женщин...

Я только сейчас поняла всю иронию ситуации. Жить вечно и не быть счастливым. Отказаться от семьи и детей ради мифической возможности убивать. Постоянно искать жертву, чтобы заполнить внутреннюю пустоту, от которой хочется выть по ночам.

Нет уж, спасибо, обойдусь!

— Видишь того старца в рясе? Ну, который с бородой? — Альрик кивнул в сторону стола, на котором стояли серебряные кубки. Наверняка он служил у Первозданных чем-то вроде бара. — Это Сар — он у нас главный.

— Почему не ты? — растеряв остатки смущения, спросила я.

— Не стоит надеяться на быстрый карьерный рост среди охотников, когда ты зверь. — Он мне подмигнул.

От неожиданности я раскрыла рот, но Первозданный тут же приподнял мой подбородок и заговорщически шепнул:

— Тут не каждый это знает, так что не выдай меня.

— Ты тоже проводил ритуал! Убил пророчицу...

— А чем пожертвуешь ты, чтобы вернуть дочь?

Впервые Альрик был очень серьезен. Смешливость испарилась из глаз, и взгляд стал похож на ястребиный. Пожалуй, не стоит его недооценивать.

— Ты сделал это для себя, — сдавленно ответила я. — Чтобы стать сильнее.

— Чтобы защитить собственное племя.

— Стать охотником, чтобы защитить племя от охотников. Какая ирония! — я горько улыбнулась.

— Я был первым, кто пропустил нали. Даже вождь атли не знал, что будет потом — после ритуала. А я — так и подавно. В жизни хищного есть много всякой дряни похуже охотников. Влад это прекрасно знает. Пора и тебе принять.

Я вздохнула. Спорить с Первозданным, который может вернуть Киру, глупо, поэтому смолчала. У каждого своя правда. Иногда доказать кому-то собственную бесполезно. К тому же, я здесь не ради дискуссий с древними охотниками.

Альрик подвел меня к столу с напитками. Мужчины, беседующие с Саром, тут же замолчали. Я смутилась. Не хотелось столько внимания со стороны тех, кто не так давно убил бы меня и глазом не моргнул.

— Мое почтение, — Альрик слегка поклонился, и Сар снисходительно кивнул. Затем посмотрел на меня выцветшими от времени полупрозрачными глазами. Жуткий взгляд — словно насквозь душу пронизывает!

— Охотница, ну надо же!

Голос у главы Первозданных был низким и шелестящим. И почему-то мне показалось, он вовсе не рад меня видеть в своих рядах.

— Не к добру это, — подтвердил он мои догадки.

Охотники рядом потупились и молчали, и только один из них — с золотисто-рыжими волосами — смотрел на меня изучающее исподлобья.

— В истории уже были охотницы, — примирительно сказал Альрик. — Полина не первая.

— Но она — первая среди зверей! — воскликнул Сар. — Выплеск ее кена видели все. Это происходит не случайно. Сначала тот выскочка-атли, теперь она… — Он покачал головой. — Настали смутные времена, попомни мое слово, Альрик. Беда идет в наш мир. И девица — первая предвестница.

— Тем не менее, она — одна из нас.

— Пока, — вырвалось у меня, и Сар перевел на меня жуткие глаза. У всех древних такие узкие зрачки? Альрик выглядел нормально, но может, это связано в тем, что в прошлом он был хищным? Я глубоко вздохнула. Нужно собраться. Я здесь не затем, чтобы выслушивать предсказания глубоких старцев. — Как и тот выскочка-атли я хотела бы выменять свой кен на кое-что нужное мне лично. Может, тогда перестану быть для вас проблемой.

— Она еще и не ценит нашу благодать! — взорвался Сар и перевел взгляд на Альрика.

— Полина молода, — мягко произнес Альрик и обнял меня за плечи. — Прелести нашего мира для нее непривлекательны. Но я постараюсь убедить ее в обратном.

Сар помолчал немного и кивнул. Затем махнул рукой, и это видимо означало, что нам больше не рады.

Для меня было облегчением уйти оттуда. Выдохнуть и расслабиться. Нет, охотников, а тем более, Первозданных, нужно принимать дозировано. По одному в неделю. А так — слишком шокирует.

— Сар слишком категоричен. Не нужно с ним откровенничать, Полина. — Альрик смотрел на меня серьезно, но не осуждающе.

— Да, я уже поняла...

— Он считает нашу суть благодатью.

— А ты нет?

Первозданный пожал плечами.

— Я отношусь ко всему проще. И вижу потенциал там, где его не видят другие. Например, в тебе. Если выживешь, рискуешь прославиться, Полина.

— Я хочу лишь вернуть дочь.

Несколько секунд он пристально вглядывался в мое лицо, а затем рассеянно кивнул и отвернулся. Я уже начинаю привыкать к причудам древних — верный знак, что пора линять.

— Сначала я должен представить тебя всем. А затем совет решит, что с тобой делать. Идем.

Я вздохнула и последовала за ним — знакомиться со всеми. Мечта всей жизни — вечеринка у охотников! Андрей бы удивился. Интересно, а он тут есть? Я посмотрела по сторонам в поисках друга и тут же натолкнулась на знакомые серые глаза.

Какая встреча! У меня сегодня прям день Мишеля. Надо отметить его в календаре. Черным. Такой себе антипраздник.

Древний стоял у противоположной стены с кубком в руках и наблюдал за нами. Когда я его заметила, направился в нашу сторону.

Меня отвлекло прикосновение к руке, и я невольно дернулась.

— Инстинкты в тебе еще звериные, — улыбнулся златовласый, внимательно меня разглядывая. Русским он владел неплохо, но в речи присутствовал сильный акцент. — Я — Бен. Бенжамин, но для тебя просто Бен.

— Полина, — промямлила я и непроизвольно стала ближе к Альрику.

Похоже, день сегодня будет насыщенный. В основном, общением с охотниками. Пережить бы его. Пережить бы это все! Вернуть Киру, упасть на кровать в доме атли и спать много-много дней.

Альрик, как назло, покинул меня. Его отвлек по каким-то важным делам еще один древний. А я осталась один на один с Беном, который, уже не стесняясь, нагло рассматривал меня всю. Черт меня дернул надеть обтягивающую майку!

— Так ты молодой… охотник? — нервно спросила я.

— Два года как снизошла благодать, — ответил он, и к моей большой радости, посмотрел в глаза. Улыбнулся. Признаться, улыбка у него была приятная. Располагающая. Но все же он пугал меня до жути — чем-то внутри глаз, карих с яркими темно-красными вкраплениями.

— Я вижу, ты относишься к этому так же трепетно, как и Сар.

— Нет ничего лучше, чем рвать жилу зверя, — не колеблясь, ответил он. — Видеть, как стекленеют его глаза. И нет ничего приятней, чем смотреть, как их женщины корчатся, впуская в себя семя охотника. Знаешь, что случается потом, Полина?

— Они умирают, — выдавила я, не в силах сбросить оцепенение от слов Бенджамина.

Он ненавидел нас. Каждого хищного. Готов был убивать всех, без разбора.

И никогда мы не сможем понять друг друга, найти взаимопонимание. Как и в легенде, хищный убегает, а охотник охотится.

Мне на плечи легли теплые руки, и я резко повернулась. За спиной стоял Мишель и смотрел на Бена в упор. Что бы ни случилось между нами в прошлом, я была рада, что он подошел. Оставаться один на один с озлобленным и опасным врагом не хотелось.

— Бен досаждает тебе? — спросил Мишель, не сводя взгляда с молодого охотника.

Я не знала, что ответить, поэтому промолчала. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Почувствовала, как начинают трястись руки, и спрятала их за спиной. Еще не хватало выказать страх перед охотниками.

— Мишель, не будь занудой. Мне нравится девушка, могу я немного пофлиртовать? — Бен, похоже, решил все свести к шутке.

— Только не с ней, — отрезал Мишель.

Прям битва взглядов с выплеском тестостерона. Захотелось побыстрее уйти. Когда уже меня всем представят и можно будет совершить обмен?

— Как скажешь, — сухо бросил Бен, окинул меня откровенным взглядом и отошел.

Я облегченно выдохнула. Все же он пугал меня, несмотря на молодость. Фанатики всегда страшны тем, что непредсказуемы.

— Не стоит тебе общаться с Беном, — тихо сказал Мишель и повернулся ко мне. — Он беспредельщик. Ему нравится причинять боль зверям.

— А тебе разве нет? — спросила я резко.

— Я лишь подчиняюсь законам природы. Или считаешь, справедливо, что вы пьете кен ясновидцев, оставляя их… опустошенными?

— Нам это нужно, чтобы жить.

— А мы помогаем выжить им.

На это у меня не было ответа. Хорошо, когда все черно-белое, но когда сложно сказать, кто прав, невольно начинаешь сомневаться.

Но я хищная. До сих пор. Несмотря на новый кен и щупальца. Внутри я осталась все той же Полиной — пророчицей атли.

— Не стоит об этом говорить. Тем более с тобой.

— Я не хотел причинить боль, Кастелла.

— Не называй меня так — это пугает. Словно ты… зациклен. Меня зовут Полина.

— Я просто привык, — улыбнулся он. — Когда живешь столько, сколько живу я, перестаешь обращать на такое внимание. Ты теперешняя очень похожа на ту Кастеллу, что я знал. Даже внешне.

— Ты скажешь, о чем предупреждал меня?

Я решила сменить тему. Если мне нужно общаться с ним, лучше обернуть это в свою пользу. Альрик и Мишель явно что-то знали. А еще Уна и тот человек из сна. Я пророчица и должна доверять видениям.

— Не могу, — сдавленно ответил Мишель. — Поклялся глубинным кеном. Но знаю того, кто может.

Серые глаза с узкими зрачками сверкнули. Видно было, что ему доставляет удовольствие то, что он собрался сказать.

Мишель тоже в какой-то мере фанатик. Если охотники все такие, не хотела бы я быть частью этого. Хотя Андрей вот совсем другой...

— Кто? — спросила я шепотом. — Я его знаю?

— Ты знаешь его прекрасно. Больше того — живешь с ним в одном доме. — Я отстранилась и нахмурилась, а Мишель улыбнулся. — И однажды ты присягала ему на верность в месте силы хищных.

— Влад...

— Ему ничто не мешает сказать. Ни клятва, ни обязательства. Вот у него и узнай.

— Он не ответит. Он никогда ничего не говорит, — уныло произнесла я.

— А ты спроси, что он знает о драуграх.

— О драуграх? — удивилась я.

Драугры в мире хищных были чем-то вроде страшилок, которыми пугали детей на ночь. Как бабайка. Типа не будешь спать, придет злой драугр и выпьет твой кен до капли. В легендах же опровергалось их существование как утопическое. Никто никогда не видел их, а верить переставали примерно в то же время, как человеческие дети в Деда Мороза.

Мишель вздохнул и тоскливо посмотрел на возвращающегося к нам Альрика.

— Просто спроси. — И отошел в сторону.

— Извини, пришлось отлучиться, — лучезарно улыбнулся Первозданный, протягивая мне руку. — Ну, ты готова знакомиться?

Я выдохнула и кивнула.

Думала, что нали — самое большое испытание. Ха! По сравнению с этим днем, Девять — ничто.

В конце концов я напрочь забыла все имена, что мне называли, да и лица, если честно, слились в одно — невыразительное и не запоминающееся. Только вот карие с красными прожилками глаза забыть было сложно. И фразу, что как бы между прочим бросил Бен.

Но потом и она затерлась новыми впечатлениями, знакомствами, улыбками и настороженными взглядами. Кто-то интересовался мной всерьез, кто-то побаивался, кто-то не доверял. Альрик наблюдал и улыбался уголками губ, и я все больше убеждалась: он изучает меня. Повадки, реакции на трудности. Испытывает на прочность. И впервые начала тревожиться, что это не пройдет для меня даром. Нельзя недооценивать древних. Альрик из всех Первозданных казался мне самым опасным, несмотря на то, что он лучше всего отнесся ко мне.

Остальные два были неприметными. Китаец с длинным именем, которое тут же вылетело у меня из головы — посмотрел на меня всего лишь раз, а потом и вовсе делал вид, что меня нет. И последний — Егор. Он был младше всех, насколько я поняла. Сухо поинтересовался, как именно я пропускала нали и провела ритуал, а затем кивнул и перепоручил меня Альрику. Снова. Наверное, им так было проще — бывшим ясновидцам — чтобы меня «воспитывал» подобный мне.

— Ну как, не передумала? — спросил Первозданный, когда мы возвращались обратно. К слову, шли тем же коридором и так же долго. Странно, что он не открыл портал прямо из зала. Зачем все эти условности, если знаешь, на что способен?

— Нет. Я делала это ради дочери.

— Завтра все решится, Полина. Я не могу определить твою судьбу один, для этого у нас есть совет древних. С некоторыми ты уже познакомилась, некоторых увидишь завтра впервые. Но все мы понимаем, что насильно охотником быть не заставишь. Ты должна осознавать, что после того, как… хм… уйдешь, вновь станешь для нас добычей.

— И кто-то из тех, кто был в этом зале, мог уже взять меня на крючок?

— Нет. Пока ты охотник, это невозможно.

Я кивнула.

— Хорошо.

— У тебя есть сутки, чтобы подумать. Возможно, найдешь для себя причины остаться. У тебя есть шанс стать сильным охотником. И я могу обещать тебе протекцию.

— Я не буду убивать хищных ради карьерного роста, Альрик. Но… спасибо.

Он ничего не сказал. Похоже, ждал от меня именно такого ответа. Что ж, и пусть. Оправдать ожидания Первозданного не так уж плохо. Тем более, завтра он получит огромную порцию кена. Не зря со мной возился целый день.

Альрик открыл портал. Я начинала привыкать к стремительным перемещениям, так и в маршрутках разучусь ездить. Но была рада попасть, наконец, домой. Мир охотников мне не понравился. Совсем. Возможно, мы и калечим ясновидцев. Возможно, в какой-то мере Мишель прав: охотники защищают их, но мы во всяком случае не считаем себя высшими существами. Хищные вынуждены питаться, чтобы жить, а охотники убивают сознательно. А иногда и с удовольствием.

Я ступила в знакомую обстановку квартиры Глеба и шумно выдохнула. За окном давно стемнело, а из приоткрытого окна ветер доносил девичий смех и низкий мужской разговор.

Сумасшедший день!

Забыть бы. Только вряд ли смогу стереть из памяти — и ненависть, и превосходство. А в конце концов одиночество. Ведь каждый из них по сути одинок. Несчастен. Видеть, как стареют и умирают родные, близкие и друзья — что может быть ужаснее?

И Альрик еще убеждал меня остаться… Нет, уж лучше та жизнь, что у меня есть — с больными привязанностями, ложью и незримыми опасностями.

Как там говорил Мишель? Драугры? Неужели древний решил подшутить надо мной? В своей квартире он не выглядел смешливым. И потом, когда упомянул Влада.

Жаль, что сам Влад ничего не скажет. Придется пытаться выяснить в других источниках. Если бы я могла вызывать те сны о хельзе, спросила бы приятного мужчину. Но я не могу. Да и думать нужно не о том.

Я упала на диван и закрыла глаза. Поспать. Забыться ненадолго, затем принять душ и приготовиться ко встрече с советом древних.

Завтра решится моя судьба.

Завтра я верну Киру.