Глава 13. Долг платежом красен

Трава во дворе только начала пробиваться через влажную, рыхлую почву. Зеленые клочки на коричневом. Я улыбаюсь. Ветер треплет распущенные волосы. Сегодня один из тех дней, когда мне почти не больно. Атли мертвы, но я чувствую себя живой. Частью мира.

Смотрю, как Кира делает неуклюжие шаги, наклоняется, чтобы поднять упущенную игрушку...

Карие глаза, слегка лукавые, смотрели не отрываясь.

«Она ждет ответа, — подумала я рассеянно. — Нужно что-то сказать. Хоть что-то. Ну же, Полина!»

— Ты это… зря так на нее все вывалила. — Глеб возник откуда-то справа, оттеснил Риту и обнял меня за плечи, одновременно придерживая. Признаться, это было необходимо — ноги уже отказывались держать и так и норовили подогнуться.

Рухнуть на пол не хотелось. Хотелось проснуться — ведь наверняка это сон. Один из тех, туманных и таинственных, что снились мне иногда. Предупреждение: мол, не будешь искать, Кира вернется нескоро, взрослой.

Рука Глеба была на удивление теплой и крепкой. Разве во сне на такое обращаешь внимание?

— Я не хотела, то есть… Не знаю, как сказать. Как представиться. — Девушка выглядела жутко виноватой и смущенной. Посмотрела на меня и повела плечами. — Извини.

— Кире полтора года, — произнесла я тихо.

— Было, когда меня забрал охотник.

— Тан… Ее забрал колдун.

— Это сложно. — Брюнетка опустила глаза, и длинные пушистые ресницы оттенили щеки.

Я слегка покачиваю колыбельку. Вчера Кире исполнилось два месяца — совсем еще кроха, но такая жизнелюбивая. Интересуется миром, впитывает его, словно губка воду. И почти совсем не спит. Когда я устаю, с ней возится Рита, но бог мой, как это прекрасно — наблюдать за спящим ребенком! Маленький теплый комочек. Смугленькое личико, пухлые щечки, длинные, слегка завитые ресницы. Несомненно, вырастет красавицей.

Вот она реальность — дикая и непредсказуемая. Место, из которого хочется сбежать. Спрятаться в куче прогретой солнцем листвы. Закрыть глаза и сказать себе: «Ничего не было. Все тебе приснилось, Полина...».

Сон не заканчивался. Проникал в душу взглядом темно-карих, миндалевидных глаз, таких знакомых, что от этого узнавания хотелось кричать.

Я оторвала взгляд от брюнетки и рассеянно спросила:

— Владу звонили?

— Он уже едет, — подала голос Лара.

Я кивнула.

— Нужно тебя устроить. Идем, покажу комнату, — сказала, не поднимая глаза на девушку. Назвать ее Кирой язык не поворачивался. — Переночуешь пока в гостевой, а завтра решишь с Владом на счет того, где будешь жить.

— Тебе помочь? — встревоженно спросил Глеб, но я замотала головой.

Чувствовала себя паршиво, но силы были. Справлюсь. Потом подумаю, что с этим делать. Нельзя раскисать.

Сколько раз в последнее время я говорила себе эту фразу?

По лестнице мы поднимались молча — сначала я, а за мной неслышной тенью она. Я провела ее по длинному коридору к гостевой, вошла, открыла комод и достала чистое белье. На автомате перестелила постель, что вышло с трудом. Истощение давало о себе знать, возвращаясь бешеной сонливостью и болью в висках.

Ничего, скоро отдохну. Выпью карое, высплюсь, а потом...

Что потом?

Если раньше у меня был стимул: найти Тана, забрать дочь, отомстить, то теперь все мои манипуляции с нали выглядели смешными и бесполезными.

— Ты устала? — осторожно спросила брюнетка. Это ее «ты» оцарапало слух. — Выглядишь нехорошо, словно долго не спала.

— Наоборот, я спала слишком долго, — не поворачивая головы, ответила я. — Это длинная история. Не уверена, что хочу рассказывать ее сейчас.

— Понимаю… — Она опустила глаза.

— Нет. Не понимаешь. И не поймешь. — Я громко выдохнула, глаза защипало от слез. От слез бессилия, обиды, невозможности изменить все, что произошло за эти сумасшедшие месяцы. — Я держала на руках ребенка, покупала одежду вот такого размера. — Я развела руки в стороны, обозначая длину детских платьев. — Укладывала в кроватку и подолгу наблюдала, как она… как ты спишь… Посмотри на себя — ты взрослая. Совершенно другая. Незнакомый мне человек. И все, что я делала, чтобы вернуть тебя — напрасно. Потому, что какому-то гребаному колдуну захотелось поиграть человеческими жизнями!

— Не говори так.

— Если честно, я вообще не знаю, как с тобой говорить. О чем… — Я присела на кровать, приложила ладони к пылающим щекам. — Сюрреализм какой-то...

Она опустилась рядом. Молча. Не убеждала ни в чем, не лезла с расспросами. Сложила руки на коленях и посмотрела вперед. А мне безумно — до боли в грудной клетке — захотелось ее обнять. Обнять хоть кого-то, ведь так обычно поступают, когда возвращаются близкие?

Но вместо этого я спросила:

— Где ты была все это время? Почему так быстро повзрослела? Оля же совсем не изменилась, а ты...

— Оля всегда оставалась здесь. Мы с Таном были далеко, за гранью. В мирах, где время идет по-другому.

— Как в хельзе?

— Сложнее. В хельзу не пройти живым. Лишь мертвый может провести. В тех мирах, где жили мы, много опасностей. Но и кена там предостаточно. В одном из таких миров время течет быстрее. Нам пришлось задержаться...

— Вам пришлось? — перебила я. Посмотрела на нее недоверчиво. Кира заправила волосы за ухо — мимолетным выверенным движением. Незнакомым мне жестом. В глаза не смотрела. — Что значит это — «вам»?

— Тан говорил, что ты будешь злиться...

Она вздохнула.

Ответ всегда был на виду. Переиграть тысячелетнего колдуна невозможно, даже если ты сольвейг. Мало просто швыряться смертельным кеном — нужно уметь думать головой. Думать — вообще главное. А ты не думаешь, Полина. Никогда. Все было очевидно в тот день, когда ты заключила ту чертову сделку. Вот она — плата. Слишком высокая для тебя...

— Не нужно нас ненавидеть, — произнесла Кира, и в голосе мне явно послышалась обреченность.

— Нет. Не говори. Не хочу слышать.

Я встала, подошла к двери. Зажала рот ладонью.

У Глеба всегда грязно. Не умеет убирать за собой, поэтому приходится мне. В этом есть нечто притягательное — тайно приходить к нему, пока атли разбредаются по своим делам. Готовить, наводить порядок, а потом проводить некоторое время, валяясь на диване. В последнее время валяться у меня получалось с трудом — мешал живот.

— Толкается? — Глеб смотрит лукаво, и я не могу сдержать улыбки.

— Боевая.

— И уж точно выберет себе такого же боевого. Надеюсь только, что проклятие на нее не повлияет — девчонка все же.

— Не повлияет, если не возьмет мой дар, — говорю. — Надеюсь, она родится защитницей.

— Выйдет за воина какого-нибудь племени — неотесанного здоровяка и покинет наш дурдом, — смеется Глеб.

— Я люблю его.

Неправильные слова, не хочу их слышать. Незачем озвучивать — я и так все поняла.

— Ложись спать, — бросила я через плечо. Смотреть на Киру не решилась — поняла, что разревусь. От обиды на собственную глупость и недальновидность. — Увидимся утром.

И вышла. К себе не пошла — решительно направилась в комнату Влада.

Код сейфа он сам мне выдал — в тот день, когда Глеб привез клинок. Не знаю, что это было — то ли странная демонстрация доверия, то ли обычная подстраховка, но я была рада, что Влад тогда поделился со мной. Ведь теперь я могла подержать его в руках — единственное оружие, способное убить Чернокнижника.

Злость черным застилала глаза, побуждала забрать клинок и сейчас же найти колдуна. Вспомнился амулет, изрисованный рунами. Можно ли с его помощью призвать Альрика?

Нет, охотники не станут связываться — Сар тогда явно дал понять, что Чернокнижник не их забота. А Альрику наверняка будет интересно посмотреть, как мы с Владом теперь выкрутимся.

Он знал! Альрик знал, ведь говорил о Кире, о том, что она жива.

Дохлый номер. Придется думать самим. Но что тут думать? Сейчас приедет Влад, и я вынуждена буду врать, как рада союзу Киры с колдуном. Это будет последней каплей, как пить дать. Влад и так слишком долго терпел мои выходки.

Отличный ход, ничего не скажешь. Тан одним махом и Киру в себя влюбил, и связал мне руки, и поссорил нас с Владом.

Единственное, что у нас есть — этот нож. Смогу ли я воспользоваться им? Смогу ли потом смотреть в глаза собственному повзрослевшему ребенку, видеть ее слезы, понимать, что отняла то, что дорого ей?

Несостоявшееся орудие убийства выпало из рук и с мягким звуком приземлилось на ковер.

Нет, не так нужно действовать. Убедить Киру в подлой сущности Тана будет непросто, но не невозможно. Если она посвятится в племя, то станет полноценной атли, а Тан — нет. Кира обязуется жить в этом доме и повиноваться вождю. Если только не отречется...

Я замотала головой, прогоняя собственные страхи. Кира не отречется. Тану ведь нужно племя, он не позволит ей.

Только вот как ее убедить? Противиться их союзу я не могу. Стоп! Не могу перед Владом, но с дочерью поговорить имею право. Как мать.

Не думала, что такие разговоры у нас начнутся так быстро. И я к ним точно не готова.

Не знаю, сколько я еще просидела на полу. Уже давно стемнело и, наверное, перевалило за полночь. Где, черт возьми, носит Влада?!

Ты в курсе, где, Полина. Он в Воронеже с невестой. А путь оттуда не близок...

Нет, об этом точно думать не стоит. Женится и ладно. Переживу. Проклятие не смертельно, к тому же я уже привыкла к его вечно зудящему присутствию.

Я устало поднялась и вернула нож на место. Его время еще не пришло, и я не готова.

Вышла из спальни Влада. Думала, удастся поговорить с Кирой, выведать о ее жизни, мировоззрении. Узнать ее получше. Но дочь уже спала. Безмятежно раскинувшись на кровати, как была, в одежде — ведь пижаму ей не дали — забралась под одеяло и мирно дышала.

Глядя, как она спит — совершенно взрослая, почти ровесница мне, я ощутила себя обманутой. Косички, куклы, первые секреты, кружки и школа — все это отняли у меня. У нас. Вырвали важный кусок жизни и выбросили на помойку. И вот к чему мы пришли. У меня взрослая дочь, влюбленная в древнего манипулятора, а я совершенно не знаю, что с этим делать.

Но узнаю. Надоело быть ведомой и постоянно получать пинки от судьбы. Я и сама могу пнуть. Тан, конечно, силен, но Влад правду сказал: если бы колдун мог получить атли, он бы взял силой. Значит, не может.

Только вот он, скорее всего, восстановился после воскрешения. Уверена, в тех мирах, о которых говорила Кира, Тан собрал немало кена. Возможно, мы и вырвали его оттуда, но накопил он достаточно.

А я слаба. Нет, сейчас точно не время. Нужно набраться сил, подумать, составить план. Хоть какой-то.

Я погладила спящую дочь по волосам. Осторожно, чтобы не разбудить, не потревожить лишним движением такую милую безмятежность. Да, пусть она взрослая, но жива. Вернулась в дом атли, говорит с нами, а ведь Тан мог настроить ее против меня. Не стал. Понятное дело, ему это выгодно, но все же.

Кира со мной. Живая. Остальное придет, я больше чем уверена. Я смогу убедить ее — медленно, без скандалов, постепенно оставляя в ее душе крохи сомнения. Ведь именно так поступают мудрые матери.

А плата за воскрешение атли станет моим козырем, ведь если я поддержу их союз перед Владом, выступлю против него на совете, это добавит мне очков в глазах Киры. Наполнит чашу ее доверия.

Маленькая, похожая на тлеющий уголек надежда придала сил. Нам всегда нужен стимул, чтобы бороться. Нечто, ради чего игра стоит свеч.

В коридоре я столкнулась с Глебом. Вернее, он ждал меня у двери, быстро набирая текст на мобильном. Поднял глаза, и я поняла все, что он хотел сказать. Глеб никогда не мог от меня укрыться.

— Она спит, — сказала я устало.

— Оставил тебе карое. Кирилл сварил только что.

— Хорошо.

— Влад вернулся. Слушай, тут такое дело...

— Он женится, знаю, — перебила я. — На дочери вождя митаки.

— Надо было сказать раньше, но тебе было не до того.

— Мне и сейчас не до того. Нужно решать, что делать с Таном. У него явно какой-то план, а у меня только и осталось, что ахи-вздохи. Колдун исковеркал мне жизнь и черта с два я это так оставлю!

— Когда ты такая воинственная, мне становится легче, — признался Глеб. — Понимаю, что наломаешь дров, но все лучше, чем когда ревешь.

— Реветь не буду, — пообещала я. — Где Влад?

— Внизу. Говорит с Олей. Ее, оказывается, прихватили для страховки. Чтобы она Киру домой привезла. Ну и чтобы нас запутать. Тан точно повернутый.

— Скорее, продуманный, — пробормотала я. — Подождешь меня? Не хочу сегодня оставаться одна.

— Тебе помочь? — полунасмешливо-полувстревоженно спросил Глеб.

— Справлюсь.

В успех верилось мало. Я всегда была слабее Влада морально, а сейчас и подавно. Поэтому просто скажу, как есть, выслушаю приговор и отправлюсь спать. Хуже сегодняшнего дня придумать сложно, но раз я его пережила в состоянии истощения, значит, переживу и остальное.

Ее я увидела еще с вершины лестницы. Почему-то ждала, что она будет похожа на Лару — подсознательно готовилась сравнивать. И ошиблась.

Невысокая, но стройная, в коротенькой джинсовой курточке и темными волосами, собранными в пучок, девушка совершенно не напоминала принцессу. Не красавица, хотя симпатичная, бесспорно. Только осанка королевская и подбородок вздернут. Не надменно, скорее гордо.

Она смотрела на Влада, который, по-видимому, выпытывал подробности о колдуне у Оли. Лицо целительницы бледным пятном контрастировало с полумраком гостиной.

Наверное, я слишком долго смотрела. Девушка заметила меня, а вслед за ней и Влад. Он тут же нахмурился и отстал от знахарки.

— Ты зачем поднялась?

— Обстоятельства, — уклончиво ответила я и покосилась на его подругу. — Мы можем поговорить?

— Закончу тут и зайду.

— У меня Глеб. Да и вымоталась я, усну наверняка сразу.

Он кивнул.

— Хорошо, идем. — И повернулся к невесте. — Поднимайся наверх.

Это «наверх» прозвучало как приговор. Хотя в тот момент мне было все равно, даже если бы они занялись сексом прямо в гостиной. Настолько устала. Но разговор откладывать уже не могла.

Хвойный запах в кабинете всколыхнул воспоминания. Плохие ассоциации — тут мы всегда ссоримся или целуемся. Наши с Владом разговоры вряд ли можно назвать нормальными, а отношения — здоровыми. Но у меня вообще такая сумасшедшая жизнь, что я удивлена, как еще не свихнулась.

— Кира уже не ребенок, — устало произнесла я и присела в одно из кресел. Казалось, усну прямо там, стоит только закрыть глаза.

Влад приблизился, положил руку на плечо. Хотела сбросить — нечего тут любезничать, когда невеста в доме — но не смогла. Чисто физически. Пусть себе лежит.

— Не могу представить, что ты сейчас чувствуешь, но обещаю, колдун заплатит, — тихо сказал он.

— Она его любит. Кира любит Тана. Она сама мне сказала.

— Бред! Дурь и блажь. Кира — атли, а никто из атли не поддержит эту связь.

— Я поддержу.

Влад застыл. Окаменел буквально. Удивился, наверное.

— Прости, что? — Голос тихий, вкрадчивый. Я слишком хорошо его знаю, чтобы понимать, что это значит. Но отступать было поздно, поэтому я рассказала все, как есть. Без утайки. И о сделке, и о плате.

Воздух стал тяжелым, спертым, и мало отличался на вдохе от того, что на выдохе. Открыть бы окно, впустить немного кислорода. А затем свернуться клубочком и проспать пару дней.

Несколько секунд Влад молчал, только пальцы непроизвольно сжались, причиняя мне боль. А потом он убрал руку. Отошел, отвернулся, словно не желал продолжать разговор. Только бросил через плечо:

— Иди спать, Полина.

Холодным, безразличным голосом. И показалось, что между нами выросла стена такой толщины, что мне никогда через нее не пробиться. Или сгорел очередной мост.

Последний? Вряд ли. Но запас мостов не безграничен...

По дороге в свою комнату я несколько раз останавливалась. Хотелось лечь сначала в коридоре, затем в гостиной на диване, потом на лестнице. Но я выиграла еще одну эпическую битву, открыла дверь своей спальни и буквально ввалилась внутрь.

Помню, как Глеб подхватил меня на руки, уложил на кровать. Я уже почти отключилась, когда он приподнял мне голову и почти насильно влил в рот карое. Кажется, я не смогла выпить все. Мне было все равно, я уже спала.