29. Бог мертвых камней

Теперь Дарк понимал Чи и его ощущения, хотя они были невнятны, это больше походило на легкие затяжные боли. Боли не причиняли неудобств для него, но постоянное эхо Чи существовало в нем утром, днем и вечером. Даже когда он забывался тревожным сном, эхо блуждало на периферии сознания. Еще, решил Дарк, это похоже на монотонный шум. Если поднести кружку к уху в тихой комнате, то и появлялся этот шум. В детстве он так забавлялся, правда, абсолютной тишины не было, но окружающие звуки искажались в кружке. Они, казалось, становились одновременно резкими и приглушенными. Дарк долго не мог понять, как это возможно, но все объяснялось просто: мир в кружке искажен, он будто загнан в тесное пространство сосуда, поэтому и звуки такие.

Вот и сейчас Дарк ощущал более четко, рельефно, но с искажениями.

Выскочив из огня, он увидел опустевшую площадь, мертвого короля, как символ всего того, что произошло, пока отсутствовал, блуждая по внутреннему миру Чи. Дарк понял, что находится в теле Чи, но отчего-то остается человеком, хотя должен был исчезнуть как личность, растворившись в новой сути. Это он осознал благодаря Чи. Он слышал его мысли. Они также искажены, точно звучавший в пещере голос. Что-то Дарк понимал, что-то — нет.

— Ты меня слышишь, да? — спросил Залам. — Я знаю, ты еще не Чи. Ты — Дарк.

Дарк дернулся всем телом, будто его внезапно ужалило насекомое. Он сфокусировал взгляд на говорившем человеке.

— Ты слышишь меня? — Дарк кивнул. — Что здесь произошло? Пойми, я могу чувствовать Чи, но твое существо отчего-то… Я в растерянности, не могу понять кто внутри кого. Я не слышу Чи. Ему что-то мешает.

Дарк захотел произнести, но в следующую мгновение волна ужаса окатила его: рта не было. Да и глаз и ушей. Но ведь как-то видел и слышал. Дарк занервничал. Это передалось телесности Чи. Чи заметалось. Казалось, оно хотел сбежать от самого себя.

— Залам, отойди немедленно. Он может убить тебя, — сказал кто-то из посредников.

Посредника Дарк не видел, так как он оказался красным мутным пятном среди прочих пятен.

— Не волнуйтесь, ваше старейшинство. Это не совсем Чи. Это лишь его оболочка. Дарк, что с тобой произошло? Ты стал Чи не до конца. Твое Чи я не слышу, поэтому ты объясни мне.

Залам сосредоточенно всмотрелся в серую безликую голову существа, и Дарк увидел, как из головы Залама вырастает цветок, похожий на розу. Ее лепестки шевелятся, словно живые, будто крылья насекомого, но они не имеют постоянного цвета. Они меняют цвет очень быстро. Затем мысли обрели четкие очертания. Мысли из цветка превратились в образы, которые, наслаиваясь друг на друга, просвечивали сквозь самих себя, и Дарк — его это немного удивило — прочитал вопрос. «Что случилось? Как так случилось, что Чи не смогло подчинить твою волю до конца?», — спросил Залам.

Дарк стал рисовать в сознании образ, отвечая на вопрос.

Чи оказалось зараженным странной болезнью, которая не действовала на человеческую природу. Внутри Чи сидела крупица новой силы. Эта сила никогда до сих пор не существовала в мироздании. «Новая сила» — так сказало Чи Дарку, так Дарк расшифровал образ, посланный Чи. Эта крупица иного, Колыбель не любит эту крупицу, ибо из нее, так решила Колыбель, должно родиться новое божество. Колыбель противится такому соперничеству, но пока не знает, как победить новую частицу.

— Откуда эта крупица иного? — спросил Залам. — И что такое Колыбель?

Вначале Дарк решил, что Чи не услышало или не стало отвечать на вопрос. Нет, оно всё слышало, оно обдумывало ответ. Вдруг внутри возникла пустота — затишье перед ментальной бурей — и в образовавшееся безмолвие и безмыслие, мгновение спустя, хлынули картины, нарисованные Чи. Подобно тому в дикий шторм гигантский язык морской волны сшибает людей с палубы. Так ощутил себя и Дарк: человеком, которого смыло штормом в океан.

— Колыбель — это создатель всех миров.

— Это бог? — удивился Залам.

— Колыбель никакого отношения к вашим понятиям о боге не имеет, это просто создатель миров.

— Где он живет?

— Нигде.

— Так не бывает.

— У Колыбели нет места времени и пространства. Она везде и нигде.

— А крупица нового?

— Если Колыбель ничего о ней не знает, то откуда Чи знать?

— Но Колыбель не любит частицу.

— Потому что она из иного мира.

— Из какого?

— Из того, что снаружи.

— За пределами мироздания есть другие мироздания?

— Да.

— Какие?

— Колыбель не знает.

— Как Колыбель собирается избавиться от частицы иного?

Молчание.

— Что будет делать Колыбель с частицей?

Молчание.

— Что хочет Колыбель от частицы иного?

Дарк, уже не надеясь, в который раз послал вопрос Чи. Он пытался изменить его: использовать близкие по значению слова, переставлял их местами, менял акценты.

Наконец, всплыл в сознании образ. Он были нечетким, видимо, существо само сомневалось в правильности ответа.

— Колыбель не хочет говорить о своих действиях. Она так и сказала: я не то, что открывается перед каждым существом и сущностью. Она никогда не открывает своих планов.

Чи замолчало, давая понять, что больше ответов не будет. Дарк опустился на землю. Он устал. Он хотел спать. Со стороны это выглядело так, будто Залам силой своей воли сразил долговязое серое существо. Оно медленно в изнеможении село, опираясь на длинные руки и подбирая под себя ноги.

— Что будем с ним делать, Залам? — спросил Сармал.

— Придется оставить его здесь, ваше старейшинство.

— Да. У нас есть дела намного важнее. Как тебе это удалось? Вначале мы испугались. Казалось, оно убьет тебя, но мгновение спустя…

— Мгновение?

— Да.

Залам ничего не ответил. Он понял, что весь диалог в образах, который показался ему длительным и мучительным случился за один щелчок пальцев.

***

Ветви были пустотой — безвоздушным ледяным пространством, черным безжизненным океаном, среди которого плавали маяки хрупких жизней. Колыбель «осмотрела» свои ветви. Это происходило недолго. Поэт бы сказал, что наблюдение длилось в течение одного взмаха крыльев бабочки. Но ничего поэтичного в этом не было. Колыбель нашла сверхновую и расправила ветви. Теперь они больше не пересекались. Дарк почувствовал, как сознание лизнул чужой страх. Это удивило, ибо Чи никогда не испытывает страха.

— Что случилось?

— Ветви расправились, значит, я не вернусь домой.

— Ветви?

— Колыбель закрыла двери. Лесная Купель теперь стала просто озером.

Дарк ничего не понял, только образы дали возможность смутно осознать, что лесное озеро было проходом между миром Чи и королевством Вертран.

Колыбель соединила две ветви, так что сверхновая очутилась сразу в двух мирах. Ее увидели Чи на красном небе в виде очень яркой звезды, но вертранцы, ханорцы и лиргийцы смогли бы рассмотреть сверхновую только ночью, и то, если б они внимательно вглядывались. В их мире она не была столь ярким светилом. Колыбель стала ждать. Скоро сверхновая превратится в красивый и завораживающий цветок смерти.

***

Елеазар вознамерился вернуться в лес, но город сей был ему незнаком, поэтому долго он блуждал по улицам и, наконец, стопы привели его на большую площадь, а на ней стоял храм. Площадь оказалась многолюдной. Увидел Елеазар, что люди приносят жертвы к храму, а также нескромные подаяния жрецам, что сторожили вход в храм. Это удивило его: «Неужели бог их существует только для избранных? А ежели бог для всех, то зачем охраняют вход жрецы, будто воины опочивальню великого правителя?»

Елеазару это показалось странным, и, когда он приблизился к ступеням храма, заметил сидящих на них нищих и юродивых. Было их много. Он с трудом проследовал мимо них, но жрец остановил Елеазара словами:

— Где подаяние твое богу нашему?

— Я прячу его под пологами своей одежды, ибо слишком блестит оно на солнце, — схитрил Елеазар.

Тогда жрецы пропустили его и он, зайдя внутрь, осмотрелся, а когда заметил алтарь, растерялся, потому что на месте, где совершалось подношение великому богу, лежали камни. Они оказались из кремния, обычно из таких камней высекают огонь. Они были небольшими и легко убирались на ладонях. Елеазар не поверил глазам своим: «Что это? Я сплю? Могут ли люди покланяться бездушным камням? Тем более, что предназначение кремневых камней рождать огонь. Впрочем, это их дело, но еще можно всё исправить».

Елеазар забрал камни и, спрятав их в одежде, вышел из храма. Он спустился на пару ступеней и произнес, показав камни:

— Смотрите, кому вы поклонялись в темноте храма! — Он держал кремний в ладонях. — Вот бог ваш, вот кому люди поклонялись много лет, вот я вынес на свет то, что скрывалось в полутьме храма. Смотрите, это бог ваш, я держу его за чресла. Зачем бездушные камни? Зачем храмы, куда вы загнали бога? Что ему камень храма? Неужели нет бога в сердце вашем? Уберите храм, ибо он единственное препятствие на пути к богу. Люди выгнали его из сердца и перестали быть богами. Вы думали, что так облегчите сердце? Но оно отяжелело. Когда-то религия окрыляла сердца, но почему не так сейчас? Вы смотрите за обрядом и за традицией и думаете в этом бог? Но нет его в храме вашем. Вы с бычьим тяжелым сердцем лезете в гору, а нужно идти. Так заберите подаяния и отправляйтесь домой, ибо выгода от них только жрецам, а бог ваш бестелесен. Истинно говорю вам, придите в мир и облегчайте сердца свои и чужие.

Юродивые и нищие, увидев Елеазара и услышав его речи, вдруг закричали, указывая пальцами на него:

— Он! Это он!

Жрецы не стали долго разбираться и схватили Елеазара. Они отобрали у него священные камни и вернули на место, сказав:

— Ты вообще кто такой, чтобы хулить на бога нашего и хаять людей? Кто ты? Пророк? Нет, ты — предатель. Идем с нами. Мы будем судить тебя.

Так Елеазар попал в еще одно строение, что называлось городским судом. Там его судили. Много речей было произнесено, но он их не запомнил, ибо знал, что человек не имеет права никого судить. Кто он, чтобы судить? Бог? Да и бог на самом деле никого не судит и не наказывает, потому как, что это за бог, если он несправедлив? Тот, кто судит, уже не справедлив, тот думает, что он исполняет волю божью, но какая воля? Он просто играет в бога, но не ведает, в какого бога он играет.

На суд пришло много народа. По делу и без дела. Были там и свидетели и зеваки, которых лишь хлебом не корми, но дай зрелищ, ибо суд для них — развлечение.

— Хулитель, призывал ли ты разрушить храм истинного бога? — спросил жрец.

— Храм в сердце разрушить нельзя, — ответил Елеазар.

— Не уходи от ответа, неверный. Ты хочешь спрятать себя от праведного гнева за ширмой из красивых слов. Ты ведь произнес там, что храм наш нужно убрать?

— Храмы строят из камня, а камень всегда отбрасывает тень, он загораживает солнце — вот, что я желал сказать. Я не претендую на храм, ибо он ваш, а не бога.

— Хулитель! — вдруг закричала безликая толпа.

Жрец поднял руку, и толпа замолчала. И тут вышел к народу князь и начал речь издалека:

— Знаю я этого безумца, зовут его Елеазаром. Он был в доме моем и говорил всякое, но, к сожалению, ничего связанного так и не сказал. Я решил отпустить Елеазара, так как он стремился на волю. Что ж, подумал я, путь идет своей дорогой. Но свидетельствую вам, что нет смысла в его словах, потому что он — юродивый. Вспомните, как кричали они. Они кричали: «Он!» Это юродивые признали в нем своего. Так что, надо отпустить его.

И люди согласились с речью знатного господина.

Жрец предупредил князя:

— То есть, ты хочешь сказать, что Елеазар безвреден для нас? Такое суждение опасно. Ведь тот, кто не приносит нам пользы и пользу богу нашему, тот вреден и наказание ему назначаю я, а не ты.

И люди на этот раз согласились с речью жреца.

Так металась умом своим толпа от князя к жрецу и обратно, потому что у толпы не бывает своего мнения, что ей скажут, на то она и согласиться. Елеазар же сказал в сердце своем: «Следует избегать толп, ибо они вредны для души и тела. Завидя толпу, надо обходить ее стороной. Ну, и что, что люди. Собираясь помногу, они уподобляются животным».

Однако князь не сдавался. Внутренний голос сказал ему: «Надо спасти безумца. Плохо, если на их руках будет кровь Елеазар. Никто же не убивает юродивых у храмов. Чем же отличается от них он?»

— Изгоните Елеазара, — произнес князь. — Изгоните его из города, и это будет справедливо.

Жрец сменил гнев на милость:

— Что ж, да будет так. Елеазар, виновен ты, поэтому приказываем тебе покинуть город до заката, если не исполнишь, то ждет тебя смерть.

И народ согласился на такую справедливость.

И опустел зал суда. И развязали Елеазара жрецы. И было молчание в чертоге суда. И когда Елеазар вышел на свободу, то заметил, что солнце прошло зенит свой.

***

— Я понимаю, что это притча, но все же странно повел он себя, — удивился Аркус. — Вместо того, чтобы вернуться в лес, к природе, Елеазар зачем-то решил войти в храм. Он же не наивный ребенок и что-то узнал о людях. Тем более князь и разбойник. Неужели он не понял, что они хотели от него.

— Как знать… — Азарат задумался, и взгляд его стал сосредоточенным. — Возможно, сказка, возможно, так и было на самом деле. Обычно в этом месте я говорю себе: Елеазар не терял надежды встретить порядочных и думающих людей.