25. Глазами Чи

Человек привык воспринимать время последовательно, события для него идут из прошлого через настоящее и в будущее, поэтому то, что увидел Дарк после огня, напугало и сбило с толку.

Вначале он увидел пламя и решил, что это горящий помост, что чудом очнулся в предсмертной агонии, собирая последние силы. Но это оказалось ошибкой. Огонь не жег. Дарк не задыхался от едкого дыма. Огонь был теплым и ласковым. Он состоял из двух плотных стен, которые шли параллельно друг другу, а Дарк находился между ними. Руки и ноги свободны. Он зашагал вперед, увидев серую долговязую тень вдалеке. Она двигалась к нему, повторяя его движения. Это завораживало. Приблизившись к ней, Дарк осознал, что перед ним идеально гладкое зеркало — серая тень в точности повторяла его движения. Насколько было огромно зеркало не ясно, так как перерезало поперек обе стены огня. Дарк с любопытством разглядывал тень. Она продолжала повторять его движения, когда он осматривался по сторонам и не мог понять, где кончается пламя и отражающая поверхность, где потолок и пол, ведь Дарк чувствовал под ногами твердь и посчитал, что над ним вроде навеса, так как не видел неба.

Он прикоснулся к зеркалу. Действительно, идеальная поверхность. Ни одного изъяна. Такая поверхность могла быть у озера в безветренную погоду, когда ничто не колебало гладь — жутко и завораживающе. Дарк сосредоточенно посмотрел на свою ладонь. Она точно совпала с ладонью серой тени, но он не чувствовал незнакомца по ту сторону отражения. Только привычное ощущение гладкого и холодного зеркала.

— Где я? — спросил Дарк.

— Нигде, — ответила серая тень. — Так ли это важно для тебя?

— Я умер?

— Таких явлений в природе не существует.

— Но я видел: множество людей умирало на моих глазах.

— То-то и оно. Они умирали в твоих глазах, но не умирали в своих.

— Но они уходили? В мир Двуликого?

— Кто такой Двуликий? Я не знаю. Все после смерти возвращаются в Колыбель.

— Ты Колыбель?

Серая тень ничего не ответила. Она отпрянула от зеркала, убрав ладонь с гладкой поверхности. Тень больше не повторяла движений Дарка. У тени не было лица. Она не могла выражать мимикой эмоции, но он шестым чувством уловил недоверие и испуг тени.

— Что случилось? — спросил Дарк.

— Пропусти меня сквозь огонь.

— Зачем?

— Не задавай вопросов. Пропусти.

Дарк убрав ладонь, посмотрел на тень в упор. Он вспомнил беседу в тюрьме с Агатом и Ониксом и сделал то, что считал нужным сделать. Дарк замахнулся, сжал пальцы в кулак и нанес удар по гладкой поверхности. Зеркало одновременно покрылось трещинами и рябью, стало рассыпаться на куски, которые падая, превращались в серебристую жидкость. Она растворялась в воздухе. Серая тень в отражении бросилась к Дарку, успела высунуть руку и коснуться его плеча, но руку срезал осколок. Отрубленная рука тени вмиг почернела и, упав на пол, исчезла.

Зеркало растворилось. Стены из огня продолжались и дальше, насколько хватало взгляда. У воображаемого горизонта они сходились в точке.

Дарк услышал гул сзади. Обернулся. Волна огня, как волна цунами, но более медленная катилась на него. Дарк побежал вперед. Гул преследовал. Через пару минут он понял с ужасом, что впереди тупик — еще одна стена пламени. Она преграждала путь. Он в ловушке. Дарк в отчаянье засунул руку по плечо в боковую стену. Было теплее, но не жгло. Тогда почему он бежит от огня? Он же ничего ему не сделает. Это всего лишь древний животный инстинкт. Звери всегда боялись открытого пламени. Гул приближался. Стена огня валила подобно огненному колесу. Медленно. Неотвратимо. Дарк, машинально защищаясь, шагнул в стену и выставил вперед руки и закрыл глаза, мгновение спустя жар проглотил его. Это был почти непереносимый жар, но он длился недолго. То, что наступило после, в сравнении с ним показалось чересчур холодным.

Дарк открыл глаза. Чувство не обманули: зимний лес, непередаваемая тишина и блаженство. Ветки, покрытые инеем, пушистый снег, как белая шуба. Он увидел человека, лежащего на земле с закрытыми глазами. Судя по одежде из знатного рода. Дарк приблизился к нему и глянул в лицо. Не узнать его он не мог. Вертран Легендарный. Вертран застонал и заворочался. Дарк отпрянул, осмотрелся, куда скрыться и заметил за стволами деревьев мелькнувшую долговязую тень. Теперь он знал, что это Чи. Ужас уколол в сердце. Дарк нырнул в лес и побежал прочь. Он летел сломя голову. Он не заметил, как не стало снега, будто пересек невидимую границу зимы и осени. Стало теплее, но Дарк бежал, не оглядываясь, он подумал, что Чи будет преследовать его. Выбежал на опушку и налетел на человека, схватив незнакомца за плечи, отстранил его и посмотрел в лицо. Незнакомец оказался его отцом, солдатом по имени Барр. Еще пара молниеносных взглядов. Костер. Рядом с ним Эприн в походной одежде. Посредник вынул клинок и метнул в Дарка. Клинок попал в тело и с металлическим звоном отскочил. Только теперь он заметил, что стал Чи. Он стал серым долговязым существом. Пришельцем из леса. Но в сознании Дарк мнил себя человеком и в молчаливом ужасе убежал в лес. Он думал: «Укусил ли я своего отца». Нелепая мысль, как назойливый овод, кружила в сознании.

Дарк не заметил впереди дерево и на бегу врезался в него. Было больно. Он ударился головой и на мгновение потерял сознание. Когда тьма вспыхнула миллионом искр и лопнула в ушах с пугающим «шчпок!», Дарк очутился в полутемном амбаре. На стенах висел инструмент: серпы, вилы, грабли. На полу на сухой соломе лежал пьяный Вертран Легендарный. Он испуганно посмотрел на Чи. Дарк в отчаянье схватил серп и собирался разрезать себя вдоль от макушки до паха. Он чувствовал, как внутри него живет Чи, или часть этого существа, и собирался отделить и отрезать эту заразу, но понял, что невозможно. Еще Дарк ощутил присутствие третьего внутри и чего-то снаружи. Чего-то потустороннего. Человеческих слов не хватило бы описать эмоций, раздирающих тело и душу. Что-то третье внутри, что-то мизерное, но важное, спящее семя, из которого вырастит неведомое. А снаружи, Дарк наконец-то понял, присутствовала Колыбель. Она наблюдала за ним. Он не видел ее, лишь ощущал, как иногда пятым чувством человек ощущает спиной тяжесть чужого взгляда. Это не поддающееся рассудку больше всего терзало сознание. Дарк не смог ухватиться за предмет своего умозрения, как не может сильно пьяный человек схватить гладкое стекло бутылки пальцами, обильно испачканными жиром и маслом.

Он достиг пика отчаянья, голова готова взорваться. Взмах серпом — и воздух взрезан. Дарк буквально ранил воздух. Из косой раны полилась желеобразная, светящаяся желтым цветом, горячая субстанция. Вертран в испуге дернулся на полу, когда раскаленная капля попала ему на ногу. Затем другая капля упала на соломенный пол. Солома вспыхнула. Дарк выбросил серп, схватился обеими руками за края «раны» и, раздвинув их, пролез внутрь.

Он был окружен огнем. Теперь без сомнения — это полыхал костер на центральной площади. Дарк выпрыгнул из пламени. Первое, что увидел — мертвый король Вертран X, нелепо перевалившийся через спинки опустевших кресел. Сиденья были залиты его кровью. Никого не оказалось на площади, кроме странных всадников в плащах с капюшонами поверх легких доспехов. Одного из всадников он узнал — Залам. Залам спешился и осторожно приблизился к Дарку.

— Осторожно, Чи! — крикнул кто-то.

— Это не совсем Чи, — приближаясь к существу, ответил посредник.

«Странно, — удивился Дарк, — почему все эти люди такого маленького роста? Чи? Это я Чи? Они обо мне?»

— Ведь так? Ты же не Чи? Я чувствую тебя. Ты выглядишь им, словно надел маску, но это только маска. Она не настоящая. Правда, Дарк? — Дарк утвердительно кивнул. — Это хорошо, что ты меня понимаешь. Значит, человеческое в тебе погибло не до конца. Чи не смогло сломить твою волю.

Дарк с любопытством изучал Залама. Он впервые видел посредника, да и остальных людей такими. Всё в серой дымке и будто в кривом зеркале, но, что странное, дома, состоящие в основном из прямых линий, воспринимались без искажений. Кроме того, он заметил, что может не вращать головой, ибо видел всё и всех на полный круг: впереди, слева, справа и сзади. Полный обзор в сочетании с искривлением плавных линий приносили почти физическую боль, почти невыносимо находится в этом мире. Это постоянная сверлящая мука. Страдание.

— Если он не утратил сознание человека до конца, что с ним делать? — опять этот голос. — Король мертв.

— Думайте братья. У нас мало времени. Я чувствую его боль, — ответил Залам. — Он будто заперт в теле Чи.

— Мрак побери! Куда смотрит Двуликий? Где его всемогущество?

Залам, до этого момента не отрывающий взгляда от Дарка, повернулся к говорившему и отрезал:

— Ваше старейшинство, мы не бросим Дарка. Так ведь?

***

— Я закончил историю, — ответил Аркус. — И многое стало понятно.

— А точнее? — спросил Азарат.

— Колыбель. Я понял хотя бы, что это не божество.

— Да. Елеазару и в кошмаре бы не приснилось, что он называет Колыбель богом.

— Но что такое танцующий бог?

— Образ, метафора, символ.

— А Колыбель, выходит, нет? — Азарат кивнул. — Как же это пророку Елеазару посчастливилось, скажем так, увидеть ее. Да и почему он пророк? Ведь он не предсказывал будущего?

— Во-первых, Аркус в твоем королевстве заблуждаются насчет пророков. Предсказывают будущее провидцы, ясновидящие, ну, и пытаются это делать шарлатаны.

— Шарла… Кто?

— Жил у нас в древности один негодяй по имени Шарлат. Любил предсказывать людям будущее за деньги. Он все делал за деньги. Даже игру, называемую три башни. Это когда три небольших металлических колпака перевертывали верх дном и под одним из них прятали шарик. Затем колпаки быстро переставлялись. Нужно угадать под каким колпаком шарик, ведь колпаки внешне одинаковы. Когда Шарлат умер, вырыли ему три ямы и похоронили в одной из ям. На каждом могильном холме поставили по одному одинаковому камню с одной и той же надписью: «Здесь похоронен Шарлат». Конечно, это легенда, я о погребении, но с тех пор всякого обманщика называют шарлатаном.

— Поучительная история, — улыбнулся Аркус.

Азарат молча согласился и продолжил:

— А пророк — это тот, кто образом своей жизни и словами выражает сакральные знания об инобытие. Во-вторых, что значит «ему посчастливилось»?

— Судьба.

— Судьбы не существует. Представь мозаичное полотно, состоящее из множества кусочков разноцветных камней. Каждый камень — человек. А менять судьбу, по-твоему разумению, означает менять положение этого камня. А это не возможно, потому что разрушится полотно.

— Но человек смертен. Я умру, и меня не будет в мозаике.

Азарат, рассмеявшись, проговорил:

— Ты не умираешь, ты просто меняешь цвет. Смерть твоя — это смена цвета, а сам камень бессмертен. — Торговец замолчал ненадолго. — Что ж, я прочту твою рукопись. Язык вертранский мне знаком. Поэтому, смотри. После чтения и замечаний, которые я сделаю, ты свободен.

— Если говорить начистоту, не хочется возвращаться. По слухам, там что-то творится страшное и непонятное. Король мертв, и кроме, какие-то тени Двуликого появились.

— Да все понятно. Это называется одним словом: смута.