26. Сожжение книг

Всё, что имел Елеазар с рождения, не было его заслугой, а досталось от родителей и многочисленных родственников. Всё благое и хрупкое, тленное и вечное он имел, как только голос его прорезал земное бытие и не имелось преград на пути получения всего. Он мог получить всё, что пожелал бы, конечно, со временем Елеазар понял: не всё и вся дается человеку, а, если говорить с чистой совестью, то это всё и вся было «ничто».

Отец его — известный торговец, мать его — дочь торговца и уважаемого человека. Все, кто имеет толстую мошну на поясе, становится уважаемыми людьми. Деньги дают мнимую власть, но мнимость неважна. Важно то, что к словам такого человека прислушиваются, к его делам присматриваются, он не может скрыться с глаз просто так. Да даже бы и исчез из вида, всяк сей поступок растолковал по-своему. Не было человека, который бы смолчал, ибо всем кажется раз он, достигший положения в суетной жизни, говорит и делает, значит, делает не невзначай, с умыслом.

Елеазар вырос в таком окружении и, вступив в юношеские годы, ждала его очевидная участь. Он женится на прекрасной и умной девушке из своего сословия. Как говорят обычно в таком случае: «Елеазар возьмет по себе». И вот эти слова отчего-то раздражали Елеазара. Ощущения смутными призраками клубились в сердце его и уме. Он предполагал, что человек не должен мерить по себе. Мир вокруг не мера людская, да и человек не мера всего, не точка отсчета, не начало всего пути, а лишь короткая остановка.

Елеазар пока не знал, как выразить это словами. Хотя был он грамотен, но слова — молчаливые камни. Они лежали на земле человеческого ума и ничего не говорили ему. Елеазар, когда окончил обучение, ведал, что в древности жило много мудрых мужей, слышал об их изречениях. Изречений существовало великое множество, но не пустой ли они звук? Слова мудрейших, как легкие птицы, влетали в душу, оставляя смутный след недосказанности, поэтому Елеазар однажды пришел в свою библиотеку, что досталась ему от отца и матери, и прочел все книги.

После чтения так сказал он себе:

— Нет, не нашел я утешения в мудрости книжной. Они все говорят и говорят со мной из могил, но толку? А толка нет. Не слишком ли много места занимает мудрость в доме этом и в домах других образованных людей?

Елеазару показалось, что, читая, он как будто забирался на вершину высокой горы. Откосы ее были порой крутыми, порой скользкими. И вот, он стремился на вершину духа. Он видел ее в холодном величии седеющих облаков, но вершина осталась недоступной, потому что Елеазар раз за разом скользил по склону вниз, цеплялся за выступы, поднимался вновь и опять срывался, но никогда не падал к подошве горы. Он никогда не опускался ниже определенного уровня. Твердая земля была неведома ему. Это ползанье по горе, решил Елеазар, бесполезный труд.

— Я подобно дураку карабкаюсь на гору вместо того, чтобы спуститься вниз и обойти ее. Но как же вершина духа? Как же истина всего и вся? Может, не существует никакой вершины? Есть горы, что не имеют вершин? Возможно, люди правы, говоря: бери по себе?

Последней фразой вполне стоило удовлетвориться, но не таков был Елеазар. Он подумал: «Если нельзя достичь истины, возможно, истина сия ложна. И еще. Я всегда забираюсь на гору неправильно, потому как быстро устаю и задыхаюсь. Могу предположить, что существуют иные способы взойти на вершину».

После этих слов Елеазар понял несколько простых истин.

Первая истина. Вершина духа не всегда бывает вершиной, ибо гора порой возведена не мирозданием, а самим человеком. Это означает, что человек сам создает себе сложности на пути к достижению истин.

Вторая истина. В чем различие между глупцом, умным и мудрецом? Представим себе телегу человеческих знаний, в которую запряжена лошадь воли человеческой. Конь движет повозку по направлению к истине — к сияющему граду. Однажды град появляется на горизонте. Глупец, умный и мудрец видят город. Глупец на радостях обгоняет повозку, бежит впереди ее и тешет мыслью себя, что он первый придет в град истинный. Умный без эмоций оценивает положение вещей и решает идти вместе с повозкой. Ему не важно, когда он придет в сияющий город. Первый? Последний? Какая разница? Ведь он все равно придет. И только мудрец, взяв малое из повозки, идет своею дорогой и первым приходит к истине. Многие знания тяжелы, но не стоит от них отказываться полностью. Нужно взять немногое от сих и идти своей дорогой.

Третья истина. Она была скорее умозаключением. Елеазар сказал вновь: «Нет утешения в мудрости книжной, ибо она от дома, а надо смотреть на мир с улицы». И он принял решение: глянуть на то, как живут остальные, не только торговцы, но и более знатные люди и беднота и правители. И так всё сошлось, что с будущей своей женой отправились они в главный город на праздничную церемонию, что проводил властитель великой страны.

Праздник был пышен и величествен, много народа и, кажется, из разных концов страны приехало сюда — все захотели принять участие в празднике. Правитель и вельможи щедрой рукой бросали под ноги пришедшим деньги. В желающих нет отбоя, только один с виду нищий человек никак не реагировал на золотой дождь. Монеты сыпались ему под ноги, но они были не ценнее пыли, которую каждый пинает, не замечая. «Что с ним? В уме ли он?» — задался вопросом Елеазар. Он подошел к нищему и так сказал ему:

— Если голоден ты, то дам тебе хлеба. Если жажда снедает тебя, дам воды. Если мерзнешь ночами, дам одежду.

Нищий удивленного бросил взгляд на богатого господина и во взгляде бродяги плескались непонимание и неприятие слов.

Он так ответил Елеазару:

— Что мне в хлебе и воде твоей? Что в них хорошего? Они лишь раззадорят аппетиты, но не принесут удовлетворения телу и духу моему. Чем больше я ем, тем больше хочу. И что мне в одежде твоей? Разве спасет она меня от холода? Разве спасет она меня от бед других?

Пришло время удивиться Елеазару. Он отступил от нищего и захотел поскорее забыть о нем, но бродяга не шел у него из ума. Множество вопросов требовали ответов, но разум Елеазара молчал.

Вот эти вопросы. Зачем этот человек — этот нищий явился на праздник? Неужели в первый раз был здесь и не видел роскоши торжества? Все нищие и беднота стекаются сюда, чтобы урвать малую толику кусочков золотого солнца, которые сыплются из щедрых рук правителя и вельмож. А нищий, зачем явился сюда? Просто увидеть? Или иной умысел он имел?

Этих «или», как показалось Елеазару, были тысячи и тысячи, тьма и тьма, и он на самом деле представлял себя запутавшимся в великой тьме вопросов, в нескончаемой паутине молчания, в пустоте, где не было места ответам.

Когда Елеазар вернулся в свой город, то вновь обратился к домашней библиотеке. Он брал книгу за книгой, ища ответ на вопрос: «Отчего так сказал ему тот нищий?» Но ответа не нашлось. Всё суета и тщета человеческая, и деревянные полки и ячейки, на которых и в которых хранились изречения мудрейших стали бесполезным хламом. Написанные слова ничего не могли дать человеку, пусть и такому человеку, как Елеазар. Хлам сей не совсем был бесполезен. По нему можно научиться грамоте и использовать его на растопку.

Так Елеазар и поступил. Он опрокинул все полки и ячейки, книги упали на пол, он собрал их в холщевый мешок и вышел в сад. Сад был большим, но уютным. Он окольцовывал жилище Елеазара. Произрастали в нем разные виды деревьев плодоносящих и цветы, дарующие сладкие ароматы и усладу для глаз. Он понял, чем был сад. Сад оказался тюрьмой для Елеазара. Сад скрывал от него настоящую жизнь, в саду не росли ответы на все глупые и умные вопросы. Мир никогда не дает ответов, мир всегда задает вопросы. Елеазар тогда вышел на большую поляну, бросил в середине ее мешок с книгами и поджег их. Огонь весело заплясал, слова мудрейших — лучший источник для уверенного пламени. Древние люди боготворили огонь, ибо он спасал их от хищника, согревал, готовил пищу. А что дают слова? Елеазар завороженно смотрел на костер и слышал шелест тщеты человеческой — то сгорали страницы книг.

На огонь прибежали испуганные родители и слуги. Они увидели костер и спросили:

— Что ты делаешь, сын?

— Я сжег книги.

— Зачем?

— Затем, что нет утешения в мудрости книжной. А раз нет, зачем они тогда существуют? Зачем занимают место? Многие сжигали книги, чтобы бороться с инакомыслием, я же сжигаю бумагу, чтобы утвердить иные смыслы. Суждено было жить в неведенье и не найти ответов на вопросы. Понял, что нет более покоя в жилище и в саду моем. Они являлись преградой между мной и миром.

Родители подивились речам своего сына и ответили:

— Хорошо. Сейчас вечер. Поговорим о твоих мыслях и твоем поведении завтра.

Елеазар только утвердительно кивнул в ответ, но не сказал, что уже принял решение покинуть дом.

Не дожидаясь ночи, он сбежал, прихватив немного еды, одежды и небольшой казан. Елеазар бросил родителей, невесту, родителей невесты, слуг. Всё, что принадлежало его прошлому, всё, что принадлежало ему по праву крови, теперь не существовало. Елеазар покинул дом и еще рукою правой закрыл дверь за собой, ибо был прав в поступке своем. Он быстро прошагал город и оказался за его пределами. Еще солнце не успело скрыться за горизонтом, а он оказался далеко от жилища и сада. Солнце только-только коснулось далекой черты, и Елеазар так сказал великому светилу:

— Ты торжественно и вечно, как правитель страны нашей. Ты несешь свет и жизнь, ты согреваешь нас, но что стоят труды твои без людей? Кто оценит великий труд солнца? Только люди. Мои слова будут как солнце, но, чтобы быть с тобой, мне не нужно идти тебе вслед. Чтобы догнать тебя и встретить, нужно идти в сторону противоположную твоему движению. Так и слова мои. Они вопреки солнцу, но первыми встречают рассвет новой жизни.

***

Когда я начал переводить на вертранский язык жизнь Елеазара, то одна деталь вначале выбивала из колеи — пафос, с которым сочинена история, да и вся личность пророка окружена, если так можно сказать, ореолом горделивости и заносчивости.

Азарат ответил на мое замечание:

— Все верно, Аркус, так и есть. Но так мы писали в древности. Конечно, переписывая текст многократно, то есть, письменно пересказывая можно было избавиться от пафоса, но кто-то, не помню кто, принял решение оставить всё, как есть. Думаю, это было общее решение. Лично мне текст в таком стиле даже приятнее брать в руки. Есть в нем, благодаря пафосу, очарование древности.

Азарат так и сказал: «брать в руки в текст». Не книгу, что логичнее, а сами слова, которые, по сути, эфемерны. «Брать в руки» — у ханорцев это устойчивое словосочетание, образное выражение, как «мысли в голове». Никто на самом деле не знает, где рождаются мысли, где тот орган, что их производит. Правильно говорить: «мысли в сознании», но некоторые ученые моей страны считают, что они рождаются в сердце.

Азарат упомянул о религиозном ордене «Тени Двуликого». Я честно ответил, что о нем ничего не знаю.