28. Быстрые истины

После похода к Лесной Купели солдаты были приведены перед лицом его величества Вертрана X. Маршал Кербент был с ними. Они рассказали королю об озере, никуда не торопились, пытаясь не упустить ни одной детали. Маршал молчаливо соглашался: кивал головой.

— Превосходно, — произнес Вертран по завершении истории. — Это. Просто. Замечательно. Я многое подчерпнул из вашего рассказа. Мне стоило не поверить вам, но нет причин отрицать услышанное. Возможно, люди впервые встретились с чем-то необычным. — Последнее предложение прозвучало как вопрос.

— Да, ваше величество, — проговорил Кербент и кивнул одному из солдат.

— Ваше королевское высочество, — начал солдат, — после того, как мы очнулись на берегу Лесной Купели, естественно, обсудили, произошедшее. Многое показалось невероятным, из ряда вон выходящим. Не удивительно, мы приняли это за сон, или за дурман. Известно, некоторые болотные газы и газы, восходящие со дна лесных водоемов, имеют свойство, если не убивать, то отравлять сознание. Отравление вызывает видения. Видения всегда бывают бессвязные, но в нашем случае… — Солдат бросил взгляд на своего напарника. — В нашем случае говорить об этом не приходится. Мы решили не сообщать о своих ведениях попутчикам, потому как они, эти ведения, будут интересны вам, ваше величество.

Король кивнул. Он любил тайны и загадки, а особенно если эти секреты предназначались только для его ушей. Любой правитель — большой и малый — всегда мечтает о безграничной власти, а тайны расширяют возможность повелевать больше. Вертрана немного удивил язык, на котором изъяснялся солдат. Ну, совсем он не подходил к простому военному. Воин должен изъясняться кратко и ясно. «Но, во-первых, — решил про себя король, — стоит ради загадки простить ему эту вольность, а во-вторых, здесь не место для, скажем так, субординации, не тот случай». Вертран не знал, что на самом деле не солдат сейчас говорит с ним, а Чи. Оно, как кукольник-перчаточник, натянуло на свою волю, как на пальцы куклу-сознание воина и заставило произнести эти несколько предложений. Самому солдату вряд ли бы взбрело в голову так изъясняться, ибо словарный запас скуден.

— Продолжай.

— Дело в том, ваше величество, в ведении нам явился рецепт изготовления быстровоспламеняющейся пыли. Ее можно использовать при создании совершенно нового оружия. Оно окажется, если дальше продолжать усовершенствования, более убойным, чем луки, арбалеты и прочее. Со временем мечи, клинки и топоры, как оружие для битв отойдут в прошлое.

— Так вот почему задержались? — спросил Вертран, обратившись к маршалу.

— Да, ваше величество. Вначале я позволил себе думать, что мои подчиненные сошли с ума, но они показали горючую пыль…

— Ясно, Кербент, ясно. Как понимаю, вы обязаны продемонстрировать мне ее. — Маршал кивнул. — Тогда не будем медлить.

***

Аркус не верил, что Чи решили погубить человечество. Зачем тогда подарили людям печатающее устройство и горящую пыль? Ведь, например, печатный механизм упрощал работу писцу. Одно дело выводить в ручную каждую букву, другое — нажал на клавишу и получил символ. Мгновение. Буквы выходили не такими красивыми, но штамп можно вырезать другой: с более изящной литерой. Быстровоспламеняющаяся пыль позволит сократить расходы железа и иных сплавов металла, которые сейчас тратятся на ковку. С такой пылью можно не вступать в ближний бой.

Аркус долго думал, стоит ли говорить об этом Азарату. Расскажи — почувствуешь себя предателем. Но он решился, и с осторожностью поведал о печатном устройстве. О пыли умолчал. Пришлось объяснить, кто такие Чи.

Азарат, как показалось Аркусу, выслушал спокойно и произнес:

— Всё это… Знаешь, трудно поверить, но допустим. Допустим. Чи. Вопрос понятен. Я бы, наверно, ответил так: Чи, показав вам печатное устройство, продемонстрировали свою силу. Они сказали: смотрите, что мы умеем, естественно, вам не справиться с нами. Не сопротивляйтесь. Сдайтесь на милость нам.

***

Елеазар, почувствовав сытость, ощутил приближающийся сон. Он прокрался на мягких лапах в его сознании и завладел им. Елеазар покинул лес. Во сне он сидел под многолетним дубом, прислонившись спиной к стволу. Спина ощущала морщинистую кору дерева. Она походила на огрубевшую кожу столетнего старика — такая же морщинистая и жесткая. Но это не мешало отдыху. Елеазар отдыхал у дуба и, чуть смежив веки, смотрел перед собой. Рядом с ним лежал казан, а в нем были остатки желудевой каши.

Елеазар открыл широко глаза, ибо заметил белесое пятно впереди. Оно скользило то влево, то вправо, будто пыталось уйти от прямого взгляда человеческих глаз. Но, не смотря ни на что, Елеазар следил за пятном. Оно приблизилось настолько, что Елеазар смог различить животное. Это был волк. Большой и серый хищник трусил к нему. Елеазар вновь смежил веки: притворился спящим. Но животное не заинтересовалось человеком. Зверя привлек запах желудевой каши. Волк уткнулся мордой в казан и стал вылизывать остатки желудевой каши. Елеазар закрыл полностью глаза и превратился в слух. Он услышал аппетитное чавканье. Затем всё смолкло. Елеазар открыл глаза и увидел волчью спину. Зверь удалялся. Он опять превратился в белесое пятно, а потом исчез. Елеазар повернул голову и заметил опрокинутый на бок казан. После этого он проснулся.

Ужас окатил ледяной волной. Он внутренне сжался и понял, продолжая леденеть, что руки и ноги не подчиняются ему. Это не паралич тела. Кто-то связал Елеазару толстыми веревками запястья и щиколотки. Он увидел перед собой верхушки деревьев, тонущие в предрассветной дымке. Угол зрения оказался столь необычен, что можно подумать об ином мире. Мире, о котором страшно помыслить. Мир, который искажен и изуродован человеческим восприятием. Странная фантазия Елеазара была недалека от истины. Его поймали лесные разбойники, связали и несли на толстых шкурах, пахнущих хищным зверем.

Долго ли его несли, он не знал. Время, казалось, уже иное, но звуки стали тише, а лес — глуше. Затем послышалось множество голосов человеческих — наконец-то пришли в лагерь лесных разбойников. Они приветствовали вернувшихся собратьев, поздравляли с удачной добычей. Елеазар недоумевал: «Они за мной охотились?» Но он отбросил в пыль глупую мысль, как кидают ненужную вещь на дорогу. Хоть она и не занимает места и не тяготит, но и пользы от неё никакой.

Всё прояснилось, когда принесли Елеазара в шатер главаря разбойников. Елеазара усадили на волчьи шкуры. Перед ним сидел главарь. Был он в волчьих шкурах. Они оказались чистыми и даже отливали серебром и золотом, будто драгоценный мех северного зверя.

— Здравствуй, мудрейший, — произнес главарь разбойников.

— Здравствуй, — настороженно и удивленно вымолвил Елеазар.

— Ты ли тот, которого я ищу?

— Кого же ты искал?

— Нужен мне мудрец один. Хочу внимать от него легких слов мудрости.

— Нет, я — не он, но тот мудрец был в тех местах, где меня нашли, сам же я недавно в лесу.

— Жаль.

— Зачем же он тебе? — спросил Елеазар, ибо не поверил головорезу.

— Я же сказал, хочу от него мудрости быстрой.

Тогда Елеазар еще раз бросил взгляд свой на шкуры и вспомнил сон. Приходил к нему волк и вылизал с аппетитом остатки каши желудевой.

Тогда Елеазар так сказал в сердце своем: «Истинно говорю я вам, есть люди, что хотят приобщиться к знанию, но горечь испытать малую и говорить при этом, указывая на себя: вот я, и я познал истину. Но кто не съел казан истины, тот не ведал ни ее, ни знания, ни познания, ибо они есть скорбь. Захотел волк мудрости быстрой, так главарь стана разбойников пожелал вкусить мудрости быстрой, но горечь испытать малую».

— Ты тот, — вновь заговорил головорез, — кто делает первые шаги к мудрости. Не смотри, что я разбойник, я почитаю умных людей. Поэтому еду и кров тебе предоставлю. Если же уйти захочешь, то чинить препятствий не буду.

Но Елеазар недолго жил у разбойников. Набрела на их лагерь свита княжеская, ибо за их головы обещан градоправителем местным куш солидный. Многих поймали, некоторых убили, а главарю удалось сбежать.

Когда Елеазара привели перед очами князя, князь, взглянув, произнес милостиво:

— Развяжите ему руки. Он не разбойник. Не головорез. Это пленник. Освободите его. — И освободили его. — А теперь ответь незнакомец: кто ты?

— Я — отшельник. В лагерь разбойников попал случайно.

— Да, всё верно, — кивнул князь. — Отшельники весьма мудры. Не желаешь ли ты жить в доме моем и говорить мудрости?

— Нет причин отказывать тебе, но лучше отпусти.

— Отпущу, но позже. Я должен доставить тебя и пленников в город и получить вознаграждение. Ты же живи в доме моем и говори слова высокие.

Елеазар опять вспомнил сон свой и понял, что между разбойником и князем нет различий. Все они хотели мудрости быстрой.

Ему ничего не осталось, как принять предложение князя и жить в доме его. Когда они вернулись в город, то Елеазар понял, что князь не жил в доме. Язык не повернулся бы назвать это домом. Дворец — вот, что увидел он. Роскошный, торжественный, белоснежный снаружи как шапки высоких гор. Жилье князя виделось вершиной — недоступной и прекрасной. Внутри много воздуха и света, отчего дворец казался прозрачным. Он украшен сусальным золотом и иными изысками, что говорили в пользу головокружительного богатства хозяина.

— Предок мой, — заговорил князь, — был наемником. Этим я горжусь. Он выполнял самые опасные поручения сильных мира сего, отчего и приобрел знатность и значимость. Что скажешь, Елеазар? — так спросил хозяин дворца, заметив, что невольный гость с интересом разглядывает внутренне убранство.

— Знатность и значимость ни одно и то же. Но дом твой прекрасен, соглашусь.

— Так оставайся и живи у меня.

— Нет, зачем мне дом сахарный?

— Что означают слова: дом сахарный?

— Дом твой — сахарный, ибо пойдет ливень и растает он. Желаешь ты скрыться в нем от напастей и от мира сего, но придет тот, кто скажет, что это мой дом, выметайся! Ни камень, ни глина, ни железо — ничто не вечно, расстанься с домом. В подобном доме и я жил, но покинул дом и еще дверь захлопнул рукою своей, и стал свободен, ибо за спиной — никого, никто не смотрит в след. Посмотри на раба своего, вот он выше тебя, ибо за спиной его только ноша, да и то чужая. Он ничего не имеет, но желает оков. Верю, придут люди и скажут рабу твоему: иди за мной и обретешь свободу, иди за мной и иметь будешь то, что хозяин твой. И раб в слепоте взалкает, и будет думать, что он свободен, ибо не знает другого пути к свободе, а то, что он иметь будет — оковы его.

Князь, нахмурив веки, вымолвил:

— Что ж, Елеазар, тогда ты свободен, можешь уйти из дома, когда захочешь.

И после этих слов князя Елеазар ушел из дворца и не держал ни зла, ни добра на князя, и сердце его было легким как облако и чистым как золото. И так сказал Елеазар в сердце своем: «Истинно вам говорю, что видел я в княжеском доме мириады желаний застывших, и видел, как по ночам желания терзают князя, когда он спит. Не хотел я быть растерзанным желаниями, и не спал в доме княжеском».

***

— Эта часть мне больше нравится. Ты просто рассказываешь историю. Особенно сон о волке и желудевой каше: пришел, съел остатки из казана и ушел. Будто неинтересный случай.

— Все равно сон останется сном.

— Кто знает, — задумчиво произнес Азарат.

Аркус вспомнил свой короткий бой с черным волком в лесу.

— Кто знает, — вновь повторил хозяин. — Может, сон это всего лишь припоминание иных жизней в иных мирах. Как эхо. Если человек крикнет слово в пещере, эхо разнесет голос по всему пространству, но исказит. Так и сон — искаженный голос иных жизней.