Глава 3

Хэлл нервно теребил волосы, заходя в пуб на встречу с главарем ирландского синдиката. Было бы глупостью идти туда одному, поэтому он захватил с собой терберийского начальника стражиИроная и гланурийсого главнокомандующего — Лаварга.

— Ты уверен, что мятежники в безопасности? — спросил Лаварг по дороге к столику, за которым их уже ждали трое.

— Если гланурийцы держат слово, то в том месте, куда я их перенес, никто не найдет. Главное достать столько фелионов, чтобы хватило нашей армии, иначе преторианцев нам не победить, — повернувшись, ответил Хэлл.

— Мы честный народ.

На это заявление Иронай фыркнул и косо посмотрел на Лаварга.

— Только не сейчас. Эта сделка очень важна, — Хэлл остановился перед столиком и кивнул головой в знак приветствия.

— Cad é an Tríonóide?[1] — спросил сидящий справа ирландец.

— Я попросил бы вас выражаться на понятном нам языке, — Хэллу было неприятно лебезить перед этими смертными, но ради трона сделаешь и не такое.

— Cén fáth nach bhfuil muid ag mharú ach na arrachtaigh? Tóg amach na clocha, agus sin sin[2], — рыжий бугай даже не обратил внимания на слова, стоящего перед ним.

— Mani ume lle quena, feuyaer[3]? — не выдержал Иронай и потянулся к поясу, на котором висел топор, скрытый мороком.

Хэлл услышал скрип, который издавали ножки стульев, отъезжающих от столов. Он обернулся и увидел десяток людей, вставших со своих мест и настороженно смотрящих в их сторону.

— Éist suas, — сказал, сидящий в центре, коротко стриженый мужчина и залепил болтуну оплеуху. — Приношу извинения за своих необразованных товарищей. Присаживайтесь. Меня зовут Бирн, — он сделал знак рукой и все сели за столы, как будто ничего не произошло.

Хэлл и его спутники устроились напротив Бирна и его товарищей. В помещении пуба Хэлл чувствовал себя неуютно, напряжение, витавшее в воздухе, ощущалось физически. Смесь людских запахов, отражавших их эмоции, как фонтан ударило в ноздри. На миг Хэлл потерял связь с реальностью, голова закружилась, в глазах потемнело. Раньше с ним такого не происходило, он всегда мог держать под контролем воздействие людских феромонов. Но в этом месте слишком многие испытывали одну и ту же эмоцию — нервозность, которая грозила поглотить и его. Только легкий толчок в бок Лаварга помог абстрагироваться и взять себя в руки.

— Выпьете что-нибудь? — Бирн махнул рукой, подзывая официантку.

— От кружечки темного не откажусь, — пробасил Иронай. — Уж больно оно у вас хорошо.

— Мне тоже, что и ему, — Лаварг мотнул головой, указывая на терберийца.

— Я откажусь, — Хэлл хотел иметь светлый разум: на кону стояло слишком много.

— Тогда к делу, — сказал Бирн, когда две увесистые кружки с грохотом опустились на стол.

Хэлл слушал детали предстоящей сделки, но в тайне он пытался разгадать этого мужчину. На вид не больше тридцати пять, темные волосы, на лбу и между бровей залегли несколько морщин, говорящие о том, что он часто хмуриться. Хэлл невольно сморщился, ведь для нокке длинные волосы являлись украшением, привилегией, которой обладал только его народ. Если в Исале встретишь коротко стриженого нокке, значит, он совершил преступление и теперь стал изгоем. Им было трудно выживать среди обычных граждан, чаще всего они уходили в горы и больше никогда не возвращались. А Бирн носил прическу как данность. Хэллу никогда не понять людей.

Глава ирландцев держался уверенно, смотрел только в глаза, не теряя контакта с собеседником. Во взгляде читалась решительность и отсутствие страха. Да, он был окружен своими людьми, но Хэлл не сомневался, что оставшись один, Бирн сможет постоять за себя. Вытянутое лицо, ярко очерченные скулы, прямой нос, было во всем этом что-то знакомое.

— Значит через двенадцать дней на этом же месте. Сто камней янтаря, в обмен на ваши алмазы, — Бирн вывел Хэлла из состояния задумчивости.

— Все верно. А теперь извините, но нам пора, — Хэлл поднялся из-за стола.

— Bíodh turas deas[4], — Бирн хлопнул Хэлла по плечу, проводив до выхода.

Лаварг и Иронай открыли дверь, выпуская принца из пуба. Они сели в автобус и доехали до деревушки, рядом с которой находился портал.

— Ты им доверяешь? — Иронай посмотрел на Хэлла.

— В крайнем случае, мы всегда сможем их убить.

— Я бы раскроил голову тому рыжеволосому, attalya[5], — Иронай с отвращением плюнул на землю.

— Славно мы бы размялись, — ехидно прищурившись, сказал Лаварг. — Видели, как они подскочили. Трусливые, мерзкие людишки.

— Да, гланурийцы те еще бойцы, — Иронай рассмеялся в голос. Это больше напоминало шипение змеи.

— Velanenye elyo tundosse![6] Uvanimo[7], — Лаварг остановился и уставился на терберийца.

Спавший морок открывал существо, кожа которого напоминала чешую, переливающуюся при солнечном свете. Волосы, доходившие до плеч, были стянуты на затылке в тугой хвост. Бирюзовые глаза светились яростью, ноздри раздувались от злости, а с клыков, выступавших из-под нижней губы, стали падать капельки прозрачной жидкости. Глануриец был готов в любой момент броситься на обидчика. Иронай продолжал смеяться, не замечая, как над его головой ужу занесен острый клинок. Хэллу надоела эта перепалка: одним взмахом руки он откинул противников в противоположные стороны. Оба приземлились на землю и смачно выругались, когда поднялись и отряхнулись от травы и земли, прилипшей к одежде.

— Я сказал, хватит спорить! — заорал Хэлл. — Хватайтесь за меня, портал уже открыт.

Оба без промедлений положили ладони на плечи Хэлла, и их затянуло в воронку, которая выбросила троицу в туманных лесах, на окраине Исалы.

— Вам надо придумать, как незаметно украсть сотню алмазов из копий и вывезти их из королевства.

— Об этом не стоит беспокоиться. У нас есть пара шпионов, которые устраивают диверсии и настраивают рабочих на бунты, — сказал Иронай. — Думаю, им удастся провернуть пару махинаций.

— Тогда отправляйтесь по домам. Все дальнейшие переговоры только через личную почту Лианы. Ее не проверяют преторианцы, — Хэлл развернулся и свистнул.

Через минуту из неоткуда появился черный жеребец, сев на которого он отправился домой к невесте.

Домой Хэлл приехал, когда солнце уже скрылось за горизонтом, и Исала засветилась тысячами огней. Проезжая по извилистым улочкам он приветственно кланялся прохожим, которые узнавая своего принца, махали ему рукой. Эти люди были искренне рады его видеть, а самое главное они были счастливы. Уставший от постоянных меж клановых войн народ, наконец, смог вдохнуть полной грудью. Теперь в Хамине можно было увидеть не только степных нокке, к которым принадлежала королевская семья, но и речных, лесных, болотных и даже горных, которые являлись самым воинственным кланом. Растаяла граница, запрещающая браки между представителями разных кланов.

«И это все я хочу разрушить», — подумал про себя Хэлл, сворачивая за угол.

Увидев очертания своего дома и горящий свет, струившийся из окна второго этажа, он остановил коня. До этого момента Хэлл не сомневался в своих намерениях. Но сейчас, в эту минуту, ему страшно захотелось вернуть все назад: отказаться от союза с терберийцами и гланурийцами, не завершать сделку с людьми, вернуться назад в замок и поговорить с матерью, увидеть брата, по которому он сильно скучал, довольствоваться должностью казначея и жить обычной жизнью. Хэлл тряхнул головой, прогоняя сбивающие с пути мысли и взяв коня под узду, пошел к дому.

Поднявшись в спальню, он налил воду из графина в серебряную чашу, ополоснул лицо и руки. С балкона послышался шорох, заставивший его обернуться. За розовыми, прозрачными шторами он увидел силуэт Лианы, смотревшей куда-то вдаль. Сняв жилет и оставшись в зеленой полупрозрачной рубахе, Хэлл вышел на свежий воздух, обнял любимую сзади за талию и поцеловал в щеку.

— Lle holma ve' edan![8] — сказала Лиана, поворачиваясь к нему.

— Прости. Сейчас приму ванну, — Хэлл попытался отстраниться.

— Как все прошло? — она удержала его за руку и прижалась к груди.

— Все хорошо, не о чем беспокоиться, — он погладил ее по волосам и поцеловал в макушку.

— Тогда идем спать. Завтра мы едем к твоей матушке.

— Зачем?

— Твой брат покинул Исалу.

— Как? Байэлик не в Хамине? — это сообщение не на шутку встревожила Хэлла.

— Вот поэтому тебе надо завтра быть хорошим мальчиком и узнать у матушки куда он отправился, — Лиана запустила ладони под рубаху и нежно пробежалась пальчиками по груди Хэлла.

Знакомое возбуждение охватило Хэлла, он подхватил любимую на руки и отнес в спальню. Бережно положив ее на покрывало из алой парчи, стянул с себя рубаху, снял сапоги и зашвырнул их в угол комнаты, чем вызвал смех у Лианы.

— Ты такой не терпеливый, мой король, — она лукаво улыбнулась и стала медленно задирать сорочку, оголяя ноги.

Хэлл избавился от остатков одежды и накрыл ее своим телом, легко проскользил по бедру и, схватив за ягодицы, притянул ближе к себе. И прежде чем ее поцеловать, прошептал, глядя прямо в глаза:

— Ma emma lath[9]!

Лиана издала звук, больше похожий на стон и, зарывшись в его волосы, притянула к себе. Намного позже, когда любимая уснула, Хэлл надел халат, висевший на стуле, и невольно залюбовался спящей Лианой. Он удивлялся шуткам природы. Никто не мог подумать, что от союза гланурийца и нокке может получиться такая красавица. Казалось Лиана забрала у родителей только хорошие черты. Ее кожа, как и у отца, была чешуйчатой, но настолько мягкой, что даже терберский шелк казался камнем. Глаза, как и гланурийца, святились бирюзой, но в моменты страсти или злости они становились песочного оттенка. Заостренные уши, пушистые ресницы и белокурые волосы она унаследовала от матери. Стройный стан, который сейчас нежно покрывала льняная простыня, привлек внимание Хэлла, как только он увидел ее на приеме. Он сразу понял, что эта женщина должна принадлежать только ему и для этого он пойдет на все.

Именно из-за этого желания он сейчас оказался в такой ситуации. Хэлл завязал пояс и вышел на балкон. Он посмотрел на луну, вышедшую на ночную вахту, и вцепился в перила так, что пальцы пронзила боль, от впившихся в них шипов от розового кустарника, обвивавшего балкон. Мысль, что Байэлик мог обо всем догадаться, не давала покоя. И сейчас он вспомнил, кого ему напомнил Бирн — брата.

С самого детства Бай был примером для младшего брата: сильный, волевой, преданный и заботливый. Байэлик всегда выручал Хэлла, когда тот только учился контролировать свой дар управлять ветром. Он брал на себя вину за разбитую посуду и вырванные кусты в саду матушки. Но когда они стали старше отец чаще проводил время со старшим сыном, а заботы о младшем доверил жене. Это злило юного принца. Он спрашивал у матери:

— Папа не любит меня?

На что она, ласково гладя его по волосам, отвечала:

— Нет, сынок. Байэлик будущий король, ему нужно многому научиться.

Пока отец был жив, братья редко виделись друг с другом. Пока Бай изучал военную стратегию и искусство ведения боя, Хэлл сидел в королевской библиотеке и штудировал законны Исалы. Все изменилось после смерти Дурована — мать взошла на престол и братья снова стали неразлучны. Байэлик научил Хэлла драться и применять магию. Они много раз стояли плечом к плечу, борясь против мятежников, а потом сидели за одним столом и рассказывали впечатлительным дамочкам о своих подвигах. А оставшись наедине, делились секретами. Бай много раз поговаривал о том, что хочет отказаться от престола и передать права Хэллу, чем очень радовал брата, так как тот давно мечтал стать следующим правителем Исалы. И в глубине души Хэлл считал себя достойней, хотя никогда ни говорил об этом вслух.

Мечты рухнули, когда мать объявила о своем решении и Байэлик согласился. Она думала, что Хэлл ничего не узнает, но у Лианы были шпионы везде. Это стало решающим в принятие решения о свержении власти. И как бы мерзко не было придавать семью, Хэлл искренне верил, что его правление пойдет на пользу королевству. Первый шаг для этого он сделал — союз с наследницей гланурийского трона, обеспечит его народ преданной армией. Дружба с терберами в обмен на пару копий с залежами алмазами, сделает его войско еще больше. Фелионы, полученные от людей, сделают их неуязвимыми. Тогда он сможет захватить оставшиеся два королевства и править как единый царь над всеми землями.

Но что-то не давало ему покоя. Свербящее чувство, говорившее, что он совершает ошибку, все чаще не давало заснуть по ночам. Поэтому Хэлл перестал видеться с матерью и ограничивал общение с Баем. Он боялся смотреть им в глаза, боялся, что его раскусят и тогда он потеряет все. Но завтрашний визит во дворец был необходим. Ведь если Байэлик что-то заподозрил, то он поддет до конца, пока не докопается до правды. А этого ему никак нельзя позволить. Оставалось одно: связаться с мятежниками, которые прячутся в гланурии и отправить несколько из них на поиски брата. А Лаваргу надо опять посетить ирландцев, чтобы предупредить о возможном непрошенном госте.

Хэлл провел ладонями по лицу, пытаясь снять с себя напряжение. Он и не заметил, как начался рассвет. Край солнца выходил из-за горизонта и окрашивал Исалу в предрассветные оранжевые цвета. Новый день грозил принести разоблачение. Но Хэлл знал, пока с ним рядом Лиана, ему ничего не грозит. Он вернулся в комнату, снял халат и лег к любимой, прижимая ее к себе. Только после этого все мысли отступили, погружая его в безмятежный сон, в котором он видел себя сидящим на алмазном троне.

[1] Cad é an Tríonóide? — Что это за троица?

[2] Cén fáth nach bhfuil muid ag mharú ach na arrachtaigh? Tóg amach na clocha, agus sin sin. — Почему мы просто не убьем этих уродов? Заберем камушки и дело с концом.

[3] Mani ume lle quena, feuyaer — что ты сказал отвратительный.

[4] Bíodh turas deas — счастливого пути.

[5] Attalya — двуногое животное.

[6] Velanenye elyo tundosse! — видал я тебя в могильном кургане.

[7] Uvanimo — нечестивец.

[8] Lle holma ve' edan! — от тебя пахнет, как от человека.

[9] Ma emma lath — моя единственная любовь.