Глава 26

Прошло еще три дня с момента, когда мы приехали в поселение Тиадре. До сих пор от Бая никаких вестей, что заставляет меня начать переживать. Ридус, конечно, успокаивает, уверенный, что ничего страшного не случилось, но меня, его заверения не успокаивают. Во-вторых, хоть я и гостья горного клана, но ощущения создавалось совсем иное: дальше балкона собственной комнаты выйти мне не удавалось. И стоящий у двери охранник не выглядел дружелюбным.

— Я теперь стала пленницей? — спросила Ридуса, вечером четвертого дня «заточения».

— Нет. Но многие жители не понимают, зачем их дож привел в их деревню человеческую женщину, — он отцепил пояс, с висевшими на нем ножнами, и положил на стол. — Кто-то даже побаивается тебя, считая, то ты несешь проклятье.

— Что за чушь! — возмутилась я. — Это лишь суеверия. Проклятья, привороты, да и вообще магия не существует.

— И как ты себе объясняешь, что переместилась между мирами? — ухмыльнувшись, спросил Ридус.

— Физика. Только мы, то есть люди, еще не знаем, как такое делать, — я села за стол.

— Пусть будет по-твоему. Мне не хочется снова спорить, — Ридус залез в углубление в скале, служившее холодильником и достал вяленый кусок мяса и поставил его предо мной. — Порежь, а я пока воды накипячу.

Я до сих пор не привыкла к его манере командовать, но теперь старалась не возмущаться, понимая, что он говорит не со зла, а по привычке. Достав из ящика нож, с каменной рукояткой и тарелку, принялась покорно выполнять его «просьбу».

— Так, когда я смогу выйти из комнаты? — закончив, я аккуратно выложила куски мяса на тарелке.

— Я поговорю об этом с Тиадре, — Ридус насыпал в чашке по щепотке каких-то трав и залил их кипятком.

Кухня наполнилась сладковатым ароматом меда и пряностей.

— Что это за вид чая?

— Выражайся яснее. Некоторые ваши словечки ставят меня в тупик, — я заметила, как он нахмурился.

— Вот это? — я подняла чашку и поболтала ей в воздухе, пролив несколько капель на поверхность стола.

— А-а-а. Это смесь ванили, черной смородины и меда. Такой напиток расслабляет и улучшает сон, — Ридус присел и положил два ломтика мяса на кусок белого хлеба.

— Спасибо, что объяснил.

— Не за вшто, — жуя, пробубнил он.

— Ридус, — не унималась я, пользуясь его хорошим настроением, — а давай ты завтра с Тиадре поговоришь?

— Вот же ты настырная. Хорошо, девочка, завтра я все узнаю. А пока, давай ешь и пора спать.

После того, как ужин был закончен, Ридус ушел в соседнюю, с моей комнату и запер дверь. Через несколько минут я услышала басистый храп, который не помогал мне уснуть. Промаявшись в кровати, как мне казалось, уйму времени, я подошла к окну, выдолбленному в скале, и забралась с ногами на подоконник. Центральная площадь, с наступлением темноты преображалась невероятно. Ствол дерева, словно опутанный гирляндой, сверкал бирюзовым цветом. На ветвях зажигались фонари, напоминающие цветок лотоса.

А внизу, у самого корневища, собирались группы жителей, которые болтали, танцевали и распевали песни. В такие минуты мне становилось особенно грустно и одиноко. Прижав колени к груди, я тихонько заплакала, чтобы не привлекать внимания Ридуса. Хотя, судя по его храпу, взорвись в нашем доме граната, он и то не проснется.

Закрыв глаза, я вспоминала мою прошлую жизнь, а горькие слезы текли по щекам, не желая остановиться. Казалось бы, я получила свой кусочек чуда, которое многим не суждено увидеть никогда. Но отчего становилось еще грустнее.

Возможно потому, что я позволяла себе вспоминать хорошие моменты из жизни с Кириллом. Ведь не всегда было плохо. Порой он был милым, мог рассмешить, а в нужные моменты утешить. Как в тот раз, когда мы пошли кататься на ватрушках. На улице был легкий морозец, который щипал за щеки, а крупные хлопья снега погружали в атмосферу зимней сказки. Мы приехали на северный склон, заплатив за два часа удовольствия, поднялись на подъемники к месту спуска. Кирилл с радостными криками скатился первым, я же пропустила еще двух человек, пока настроилась на скоростную езду. И вроде бы инструктор все объяснил грамотно, на середине горы то-то пошло не так. Мой «транспорт» стало болтать из стороны в сторону, грозя выкинуть с трассы. Горький комок страха, подкатил к горлу, заставляя вцепиться в ручки, до боли в суставах.

Как будто издалека, я слышала крики Кирилла:

— Тормози, тормози. Милая, выстави вперед ноги.

Бессознательно я последовала его советам, что могло мне остановиться в конце, но все же неприятный удар о шины, огораживающие трассу, болью отдавался в плече. Кирилл подбежал ко мне, поднял и прижал к себе, заключая в медвежьи объятья. Я дрожала от страха и еле стояла на ватных ногах. Тогда он взял меня на руки и понес в домик администрации, где еще около часа успокаивал, шепча разные глупости на ухо. Больше мы так и не прокатились, но впечатлений осталась масса. А главное, в тот день, он действительно был моим защитником и другом.

Я вытерла очередную слезу, высморкалась, в лежащее на подоконнике полотенце и приказала себе успокоиться. Странно, почему, со временем мы забываем плохое? Как будто кто-то стирает их ластиком, выставляя на первый план радостные моменты жизни. Вот и сейчас, как бы я не старалась, наши ссоры, мелкие обиды меркли, по сравнению с радостными днями, которыми нам удалось провести вместе. Вдруг, на душе стало легко, сердце больше не тянуло вниз, словно на нем висела сто пудовая гиря. Я поняла, что готова, готова по-настоящему начать новую жизнь. Без злобы, горечи утрат, обид.

— Кирилл, я отпускаю тебя, — прошептала я, глядя на звездное небо.

Странно, но слезы высохли, а внутри стало как-то теплее. Я ощутила прилив энергии и готовность заняться чем-то, стать полезной и доказать всем жителям, что люди тоже на многое способны. Осталось дождаться разрешения Тиадре. Но если он решит отказать, то тогда я не буду молчать и все равно добьюсь своего.

— Ну что, ты поговорил с ним? Что Тиадре ответил? — защебетала я, не успел Ридус войти в дом.

— Девочка, дай мне раздеться. И прекрати галдеть и так голова болит, — пробурчал он.

— Значит ты смертный? — решила пошутить я.

Увидев его недовольный взгляд, решила дольше не развивать тему, поняв, что чувства юмора этому здоровяку явно не хватает. Весь день я простояла у плиты, пытаясь приготовить ужин. Половина времени было потрачено на разбирательство в устройстве данного агрегата. Как же просто дома: нажал на кнопку, повернул ручку, два щелчка и конфорка озарилась голубым цветом природного газа. Здесь же все устроено сложнее: затвор был не духовкой, как я думала, а местом, куда надо было накидать дров для растопки. Зато три круглых отверстия, с наложенной сверху каменной спиралью, оказались конфорки. Конечно, я сожгла две порции рагу, пока научилась регулировать мощность, да и вспотела, как будто кросс пробежала. Но вот в третий раз все закончилось успехом, да и на вкус вышло приличным. Не имея под руками знакомых ингредиентов, пришлось все пробовать на зуб, пока не нашла подходящие. В ход пошли пять клубней красного цвета, отдаленно напоминающие картошку, два стручка фиолетового «перца», пол вилка оранжевого чего-то и пришлось использовать оставшееся мясо. Я, правда, не знала чье оно, но на вкус напоминало курицу, хоть и выглядело как свинина или говядина. Но перед успехом были и неудачи. С дурру я куснула черный плод, похожий на лук, о чем незамедлительно пожалела: вкус был, словно тухлятину в рот напихала. Пришлось три раза почистить зубы, пока удалось избавиться от мерзкого ощущения. После этого я лишь отрезала кусочек и слегка прикасалась языком, чтобы не нарваться на что-то похуже.

Так что теперь, довольная стряпней, накрыла стол и наполнила наши тарелки. До конца ужина я не подымала тему, решив, что сытый Ридус будет разговорчивей.

— Знатная еда. Мне и в первый раз понравилось, но сейчас точно знаю, что это твой талант, — обмокнув в остатки бульона кусок хлеба, сказал он.

Я лишь фыркнула. Какой заносчивый великан, даже комплимент не может нормальный сделать.

— Не удивительно, что ты один, — сдуру ляпнула я, о чем незамедлительно пожалела. — Прости.

— Ничего страшного. Это моя участь. Преторианцы не заводят семьи, работа не позволяет.

— Но ты ведь любишь кого-то, — я не стала уточнять, что знала о его чувствах к матери Бая.

— Да и это чудесное чувство, дающее мне силы жить и бороться дальше, — на минуту он как будто оказался в другом месте, а потом, тряхнув головой, вернулся обратно. — Завтра ты поедешь с нами на рынок.

— О-о-о, вот это я понимаю. Спасибо, спасибо, — искренне обрадовалась я.

— Больно не радуйся, о дальнейшем мы не разговаривали. В деревне провизия заканчивается, надо пополнить запасы. Тиадре боится оставлять тебя без присмотра.

— Считает, что я нашлю чары и уничтожу всех? — излишне громко сказала я.

— Ой, девочка, язык твой острый, как клинок нокке, — услышав нервный стук в дверь, произнес Ридус.

Я уже хотела пойти и посмотреть, что там происходит, когда услышала:

— Это от твоих слов у стражника, небось, копье пошатнулось.

А потом он засмеялся, так искренне и громко, что, не удержавшись, присоединилась, поняв смысл его шутки. Я не могла остановиться, снова и снова вспоминая последние фразы. Из глаз брызнули слеза, а живот свело судорогой. И только когда я шлепнулась на пол, пытаясь сесть на стул, стала немного успокаиваться.

— Почему ты не просишь вернуть тебя обратно. Время прошло, силы восстановились, — он резко сменил тему, застав меня врасплох.

И, правда, чего я жду? Ведь не так давно, была заветная мечта: оказаться в квартире и забыть о произошедшем, как о страшном сне. За несколько дней все изменилось. И дело было не только в моем отчаянном желании дождаться Бая. Я хотела стать частью этого общества хоть на некоторое время. Увидеть альтернативу человеческой жизни, пусть они и не так сильно отличаются в некоторых аспектах. Мне рьяно хотелось доказать народу Байэлика, что люди не опасны, что мы так же умны, как и они. А самое главное, показать, что новое — это не значит плохое.

— Я…я…, — в голове крутилось множество ответов, но с губ слетело одно, — Еще не пришло время.

— Мне это понятно, даже сильнее, чем ты можешь себе представить, — при этом, Ридус ухмыльнулся.

Уж не знаю, что именно ему понятно, но самое главное, здоровяк не стал развивать тему дальше. Поблагодарив еще раз, ушел в свою комнату, оставив уборку со стола и мытье посуды на меня.

— У нас, на Земле, все равны. В следующий раз ты делаешь грязную работу, — крикнула я.

На что из-за двери раздалась очередная порция заливистого смеха. Этим вечером я не сидела у окна, предвкушая завтрашнее путешествие. Больше не хотелось грустить, будущее сулило новые приключения.

Наша группа, состоящая из пяти нокке, не считая меня, Ридуса и Тиадре, выехала из деревни на рассвете. Я, как обычно, сидела на лошади перед здоровяком, не боясь искалечить бедра. Из-за моего желания надеть брюки мы с ним повздорили, но все же удалось добиться своего. Тиадре тоже ехал верхом на вороном жеребце, а вот остальные на горках, которые своим рычанием изрядно нервировали лошадей. К одному из них была привязана телега, поэтому он замыкал группу.

К шумному базару, напоминающему черкизовский рынок, из-за снующих туда-сюда торговцев, мы прибыли около полудня, судя по стоящему в зените солнцу. Спешившись, оставили лошадей на входе и двинулись вглубь рядов, уходящих далеко вперед. Я смотрела по сторонам, как любопытный ребенок, попавший в незнакомую, но интересную обстановку. Среди торговцев и покупателей были не только нокке: волосатые, клыкастые существа, постоянно ворчали независимо от цели их нахождения в этом месте, а другие были похожи на ящериц, но цвет их глаз и волос напоминал ноккийцев.

— Кто они? — спросила Ридуса.

— Вон те, — он ткнул на волосатых, — терберийцы. Они производят лучшие ковры в пяти королевствах и ткани их славятся за пределами Исалы. А вот те, — махнул головой в сторону ящероподобных, — гланурийцы. Они….

— Как я сразу не догадалась. Наша пленница из их числа?

— Да, она их принцесса.

Я, понимала, что брат Бая не стал бы жениться на простолюдинке, но то, что она принцесса стало открытием. Странно, что ее никто не ищет. Но я не стала развивать тему дальше, заметив, как Тиадре подошел к лавке, где в корзинках лежали орехи и различные семена.

— Мне две доли кедровых орехов и пол доли льняных семян, — сказал он продавцу.

Я внимательно наблюдала, не понимая здешних мер веса. Продавец, низкорослый тербериец, достал из-за прилавка вещь, отдаленно напоминающую весы и поставил ее на прилавок. Затем он насыпал в одну из чаш горсть белых камней, а во вторую, деревянной лопаткой клал орехи. И когда чаши сравнялись, скрутил из лопуха пакет и высыпал туда покупке. То же самое проделал и с семенами.

— Ты же в курсе, что тебя обвесили? — спросила я Тиадре.

— Что? — возмутился он. — Этого не может быть.

— А как насчет того, что чаша, куда кладут покупку, изначально находилась ниже, значит, ты взял меньше, чем мог бы.

— Это возмутительно. Кто пустил сюда человечку, — разозлился продавец.

Зато я заметила, как забегали его глазки, значит, моя догадка верна. Вот же хапуга. И не боится дожа обманывать.

— Раз она лжет, убери камни и мы в этом убедимся, — в голосе Тиадре слышалась злоба.

— Господин…

— Делай что говорят, — прикрикнул Ридус, нависая над продавцом.

Дрожащими руками, он выполнил приказ. Бедняга чуть не вжался в заднюю стенку лотка, когда все увидели, что чаши находятся не на одном уровне. У Тиадре заходили желваки на лице от злости, а Ридус потянулся к клинку.

— Мальчики, успокойтесь, — я схватила их за руки и обратилась к продавцу. — Значит так, чтобы умилостивить этих джентльменов, вы дадите нам, в счет компенсации, две доли фундука и еще парочку долей гречихи.

— Это же грабеж средь бела дня, — возмутился тербериец, а мои спутники замерли на месте с очень глупыми лицами.

— Нет, если не нравится, я могу отпустить их. И тогда, что-то мне подсказывает, ущерб вашему предприятию буде еще больше, — для пущего эффекта, я наступила Ридусу на ногу, заставив его дернуться вперед.

— Ладно, ладно, — дрожащим голосом произнес торговец.

Он насыпал нам нужный товар, и мы пошли дальше. Меня распирало от гордости.

— Я, конечно, не понял значения многих слов, но ты молодец, — похвалил Тиадре.

— Я же говорил, что она нам пригодится, — сказал Ридус.

Еще в нескольких лавках нечистые на руку продавцы поплатились товарами. В общем, домой мы возвращались доверху груженые провизией и не только. Пришлось повесить на горка сумки с приятными бонусами, которые мне удалось забрать у нечистых на руку торговцев. Дорога прошла в приятной атмосфере дружеских подколов и смеха, над удивленными лицами лавочников и покупателей. Впервые я почувствовала себя как дома.

Ворота деревни закрылись за нами, когда солнце опустилось за горизонт. Я уже собиралась идти к себе, как Тиадре остановил меня, положи руку на плечо.

— Я сейчас же прикажу убрать охрану. С завтрашнего дня ты можешь спокойно выходить из дома. Я поговорю со своими людьми, но не могу обещать, что все они будут относиться к тебе дружелюбно. Но знай, никто из них не причинит тебе зла, — он улыбнулся и сказал напоследок. — Из покупок выбери все, что тебе нужно. Теперь ты будешь постоянно ездить с нами, и я буду тебе за это платить.

От радости хотелось скакать на месте, размахивая руками. С широченной улыбкой, груженая пакетами я пошла домой. Я получила работу, о большем, пока, мечтать не могла.