Глава 18

Как бы сильно Бай не хотел расставаться с Дариной, но тянуть ее с собой в замок было еще опасней. Щемящее чувство беспокойства преследовало его все дорогу до Хамина. Он избегал натоптанных троп, по которым путешествовали нокке и перевозился товар. В одной из деревень, встретившихся на пути, ему пришлось украсть плащ, чтобы скрыть свою внешность за капюшоном, как только пересек ворота столицы.

Байэлик не рискнул пройтись по главной улице, передвигаясь перебежками от дома к дому, пока не достиг ворот замка. Выглянув из-за ограды, он отметил, что вход охраняют гланурийские полукровки, а не воины исалийской армии. Выругавшись, он развернулся, надвинул капюшон ниже и пошел в сторону сада матушки. На пути встретился вооруженный отряд бойцов, служивших в полке охраны замка. Опустив голову и чуть повернув ее в бок, бай затянул полы плаща, скрывая одежду и, поздоровавшись, прошел мимо. Он спиной чувствовал, как кто-то из них обернулся и еще долго этот взгляд не отпускал Бая, заставляя быть на стороже. И только когда он пересек мост через ручеек, разделяющий площадь столицы от владений королевской семьи, напряжение спало.

Байэлик обернулся, чтобы удостовериться в том, что никто из отряда не последовал за ним — все было чисто. Он поставил левую ногу между прутьев ограды и, схватившись руками за верхний выступ, перемахнул через нее, опускаясь на землю с противоположной стороны. Бай присел, спрятавшись за кустами роз, и осмотрелся. Убедившись, что сад никто не патрулирует, он медленно стал продвигаться в сторону кухни. Бай не выходил на дорожки, чтобы кто-нибудь не замел его из окон замка. Вынырнув из тени ясеня, растущего у входа в помещение кухни, он заглянул в открытую дверь.

Аромат фирменного жаркого кухарки вызвал бурчание в животе, напоминая о том, что два дня он питался ягодами, добытыми в лесу. Рот предательски наполнился слюной: сглотнув и убедившись, что на кухне кроме Наилы, больше никого нет, он вошел внутрь. Бай передвигался бесшумно, словно парил в воздухе. Он подошел к Наиле сзади и, прикрыв ей рот ладонью, прошептал:

— Не бойся — это принц Байэлик.

Почувствовав, как ушло напряжение из ее плеч, а тело до этого вытянутое в струну расслабилось, он рискнул и убрал ладонь, отступая на шаг назад.

— Слава матери природе. Мастер Байэлик вы живы, — пожилая ноккийка, в чьих цвета апельсина волосах, уже давно виднелась седина, со слезами на глазах порывисто обняла Бая.

— Ну, будет тебе, Наиля, — он легонько похлопал ее по спине.

— Вы не представляете, что натворил ваш брат. Вот уже месяц, как все в королевстве живут в ожидании, когда начнется война, — Наиля зарыдала в голос.

— Успокойся, не стоит привлекать ненужного внимания.

— Простите, господин. Нам лучше пройти в кладовую, скоро Тийлан и Амина вернуться, — кухарка взяла Бая за руку и потянула к двери, расположенной у шкафа с посудой. Когда они прошли внутрь, она продолжила, — Не все хотят вашего возвращения. Так что мастер Бай, будьте осторожнее.

— Спасибо за предупреждение, — Байэлик искренне улыбнулся.

Он всегда с теплотой относился к этой женщине, служившей в семье добрую сотню лет. Еще в детстве, когда матушка строго следила, чтобы дети не объедались сладостями, Наиля тайком приносила в детскую печенье и пряники, за что они с Хэллом были ей благодарны. У Наили не было детей, а муж погиб сражаясь с мятежниками. Став взрослым, Бай понял, что в них одинокая женщина всегда видела не своих детей, но кого-то и близкого и дорогого ее сердцу. Сейчас ему горько было смотреть на ее слезы. Он видел в них не только боль и тоску, но и разочарование.

— Мастер Хэлл совсем голову потерял. Эти грязные гланурийские полукровки чувствуют себя во дворце как дома. Они даже нам приказы отдавать осмеливаются, — вытирая фартуком стекающие по щекам слезы, продолжала Наиля. — А госпожа Лиана…она…она убила Майлену. Я сама это видела, но не смогла остановить. А потом…она…забрала поднос из ее рук и насыпала что-то в чай. И после этого ваша матушка уснула.

Она выпалила это точно скороговорку и виновато опустила глаза. А в душе Байэлика разгорался вулкан негодования и злобы. Он с самого начала подозревал, что Лиана причастна ко всему, что произошло в Исале, но все же оставлял шанс на ошибку. В рассказе Ридус лишь намекал на то, что это невеста Хэлла отравила Галенджил, но он также не был в этом уверен. Сейчас же все встало на свои места. Единственное, что не укладывалось в голове, как брат позволил этому случиться. Неужели его жажда власти так велика, что он готов убрать с дороги собственную мать? Хэллу стоило поговорить с ним, рассказать о своих чувствах. Вместе они бы нашли выход, как всегда находили его раньше. Бай был уверен, что матушка могла бы рассмотреть вариант обхода законов и передачи власти младшему сыну. Но сейчас назад дороги нет, Хэлл пересек черту не возврата. Он отравил мать, заключил союз со злейшими врагами королевства, произвел сделку с людьми и в довершение чуть не убил собственного брата: этим поступкам нет оправдания, и за них он поплатится своей головой.

— Где поместили матушку? И мой брат во дворце?

— Мастер Хэлл покинул дом три дня назад. Никто, даже госпожа Лиана не знает где он. А королева спит в своих покоях. Она такая…такая беззащитная, — Наиля снова начала плакать, шмыгая носом.

Бай обрадовался, что Хэлл отсутствовал — это упрощало его задачу увидеться с матерью. Оставалось только выяснить, какие кланы не присягнули Хэллу, чтобы выбрать союзников в предстоящей борьбе.

— Что еще ты мне можешь рассказать?

— Весь дворец гудит после того, что произошло на совете дожей. Глава горного клана попытался убить мастера Хэлла, но его успели остановить. Теперь во дворце даже мышь спокойно не проскользнет. В городе ходят слухи, что оставшиеся преторианцы укрылись на территории горного клана. Они ждут вашего возвращения, чтобы вступить в бой. Туда-то вам и стоит направиться, — Наиля погладила Бая по плечу.

— Так я и сделаю, после того как повидаюсь с матушкой.

— Вы смерти ищете? Не делайте этого. Мастер Бай, только на вас мы возлагаем надежды. Терберийцы совсем обнаглели, после того как ваш брат отдал им во владения несколько копей с алмазами. Мой троюродный племянник сбежал через неделю бессонной работы и ежедневных побоев, достававшихся от надсмотрщиков. Вернувшиеся мятежники грабят деревни, насилуют наших женщин и убивают мужчин. Тех же, кто дает им отпор ваш брат приказал арестовывать и сажать в темницы. А три дня назад приезжал новый дож лесного клана — господин Скилан, — при упоминании имени давнишнего соперника Бая, кухарка замялась.

— И чего же он хотел?

— Я подслушала разговор двух охранников, которые что-то говорили о незнакомке, скрывающейся на землях Скилана. Он обещал доставить ее во дворец. Уж не знаю, кто эта дамочка, но после этого разговора мастер Хэлл и покинул замок.

Сердце Байэлика тревожно забилось — он-то понимал, о ком шла речь. В голове всплыли предостережения Ридуса. Не стоило ему брать Дарину с собой в Исалу. Но Скилан, как он мог предать Бая, который пощадил его в тот раз и организовал их с Лили свадьбу? Три дня, к этому времени Ридус и Дарина уже должны были попасть в туманные леса. Ему нужно как можно быстрее добраться до их деревни и увезти их оттуда.

— Наиля, послушай внимательно, мне будет нужна твоя помощь, — он легонько встряхнул, хныкающую женщину и заставил посмотреть себе в глаза. — Мне нужна лошадь. Coacalina все еще у себя в стойле?

Получив утвердительный кивок, он продолжил:

— Тебе нужно будет привести его к ограде в конце сада.

— Мастер Бай, я сама к этой громадине подходить не буду, но вот конюх наш тоже на вашей стороне. Он обязательно поможет, — услышав громыхание посуды, она потянула Байэлика глубже, спрятав за свисающими с потолка пучками пряных трав. — Стойте здесь. Когда обед закончится, я все устрою.

Бай чувствовал себя неуютно, спрятавшись в кладовке, словно нашкодивший мальчишка. Но было бы глупо в открытую вступать в бой — силы были слишком не равны. Если воспользоваться магией, запасов энергии хватит чтобы отбить три, максимум четыре атаки, а потом он даже клинок в руках держать не сможет. Боевые заклинания высасывали силу быстро. Он до боли сжал кулаки и стиснул зубы, коря себя за беспечность. Его мысли каждый раз возвращались к Дарине, которую он лично отправил в ловушку. Оставался маленький огонек надежды на то, что Лили не пойдет на поводу у мужа. Она принадлежала горным нокке, народу, который ценил отвагу и преданность. За эти качества их уважала Галенджил и всегда прислушивалась к совету их дожа. Баю не верилось, что Лили примет власть Хэлла, после того как ее отца убили на собрании. Это было не в ее характере. И только эта мысль не давала Байэлику сорваться с места, наплевав на грозящую угрозу и не ринуться в конюшню.

Время тянулось, словно тягучий мед, заставляя принца нервничать еще сильнее. Нескончаемый грохот посуды и грозные приказы, отдаваемые Наилей, говорили о том, что обед в полном разгаре. Слуги как обычно суетливо выносят одно блюда за другим, чтобы угодить требовательным хозяевам. Байэлик присел на пол, прислонив спину к стене. Он плотнее затянул полы плаща, из-за царящего в кладовке, служившей еще погребом, холода. Бай не заметил, как отяжелевшие веки закрылись и только голос кухарки заставил его очнуться.

— Мастер Байэлик, я все приготовила. Пойдемте.

На выходе из кухни, Бай развернулся и произнес:

— Дальше я сам. Не надо чтобы нас видели вместе. Выполни еще одну мою просьбу — если увидишь матушку, передай ей, что я все исправлю, — Бай порывисто поцеловал Наилю в щеку и на секунду прижал к себе.

— Aa’lasser en lle coia orn n’omenta gurtha[1], — шепнула она ему в след.

Байэлик также осторожно крался среди деревьев и кустарников, растущих в саду. Он слышал ржание жеребца, ждущего его с той стороны зеленой ограды. Вдруг, справа, Бай услышал шорох. Остановившись, он прислушался и внимательно пригляделся к зарослям смородины, которую так любила матушка. Не заметив ничего необычного, он все тем же способом перемахнул через ограду и вот же миг как увидел Лиану, державшую за узду Coacalina, напрягся, принимая боевую стойку. За спиной невесты брата стояли три гланурийца: один из них натянул тетиву, готовый в любой момент выпустить стрелу, двое других выставили вперед копья, защищая госпожу.

— Какой прекрасный у тебе конь, Байэлик. Я была бы не прочь иметь такого же, — Лиана прошлась ладонью по гриве лошади.

Бай заметил, как нервно махает хвостом Coacalina и фыркает, отворачивая морду.

— Даже моему коню ты не приятна. Как же мой брат мог поверить твоим лживым речам? — Байэлик положил ладонь на рукоятку клинка, готовясь дать отпор.

В ответ на его слова Лиана рассмеялась, но успокоившись, сказала:

— Любовь меняет всех. Из-за розовых шор, многие начинают видеть мир по-другому. И мой милый Хэлл не исключение. — Вдруг ее голос изменился, в нем проявились нотки угрозы, — Если ты думаешь отобрать его у меня, то приобретешь такого врага, с которым тебе еще не приходилось встречаться. Так что будь осторожен в своих высказываниях.

— Это мы еще посмотрим, — Бай один рывком освободил клинок из ножен и ринулся вперед.

Он легко отбил стрелу, выпущенную одним из охранников, подставив клинок. На бегу упав на колени, Бай проскользнул под древком копья и, развернувшись, проткнул спину гланурийца. Рывком вскочил на ноги, замахнулся и отсек кисть лучника, который закричав, упал на землю. Кровь, пульсирующими струями выливалась на землю, образовывая у ног Лианы багряную лужу.

— Хватит, — грозный крик невесты Хэлла, заставил Бая поднять голову. — Или ты хочешь, чтобы я ее убила.

Байэлик в упор смотрел в испуганные глаза Наили. Серебристый отблеск от лезвия ножа, застывшего на ее горле, не давал повода сомневаться в намерениях Лианы.

— Тише, тише, — успокаивающе говорил Байэлик, делая шаг вперед.

— Стой на месте, — предупреждающе произнесла Лиана. — Никто не пострадает, если ты выслушаешь мое предложение, — она вопросительно изогнула брови.

— Ты думаешь, что я стану тебе помогать, после всего, что ты сделала?

— Ой, не будь таким придирчивым к мелочам. Мне говорили, что ты умен, но чувствую — я обманывалась. Если ты про Галенджил, то она в добром здравии, тем более ей не мешает отдохнуть. Умаялась королева за подданными присматривать.

— Да как ты смеешь? — Бай попытался сделать выпад и нанести удар, но остановился, увидев струйку крови, стекающую по шее Наили.

— А-а-а, не так быстро. Я отпущу вас обоих, после того, как поговорим.

— Почему я должен тебе верить?

— А разве у тебя есть выбор? Мне тут птичка нашептала, что ты с собой человечку притащил. Думаю, она для тебя так же важна, а как для меня Хэлл? Тогда тебе придется меня выслушать.

Бай замер в нерешительности, разрываясь между желанием свернуть шею этой обнаглевшей гланурийки и возможностью узнать ее предложение. Он колебался, боясь выглядеть слабаком в глазах Наили, если пойдет на уступки. Но интуиция, не раз спасавшая ему жизнь подсказывала, что нужно поговорить с Лианой.

— Я весь во внимании.

— Ты знаешь желание моего отца править пятью королевствами. И до этого момента только наша маленькая слабость, не давала ему этого сделать. Получив фелоны, которые Хэлл отдаст в обмен на поддержку, на его пути больше ничего не будет стоять. Ваши воины сильны и искусны, но большая часть нокке не обучена бою. А гланурийцы с детства осваивают искусство войны. Прежде чем выступить на Балгор, Чадж непременно завоюет Исалу. И нет ничего проще, чем разрушить королевство, стоящее на пороге гражданской войны. Только тебе удастся объединить кланы и получить поддержку у балгорцев.

— Какой в этом смысл? Я не верю, что ты пойдешь против отца, — скептически произнес Бай.

— Я его люблю, как дочь родителя. Но с возрастом он стал недальновиден. Гланурийцам никогда не принести мир в пять королевств. Наш народ погрязнет в череде никому не нужных междоусобиц. Во-вторых, как только Чадж сядет на исалийский трон — он истребит любого, кто хоть мало-мальски имеет родства с королевской семьей. Ему не нужны конкуренты. Можешь не верить, но жизнь Хэлла и моих сестер заботит меня больше, чем желания отца.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мой брат останется безнаказанным?

— Так и будет, после того как я займу гланурийский трон. Мы покинем Исалу, и никто не будет нас преследовать. Как тебе такое предложение?

Байэлик даже не представлял, что Лиана действительно испытывает глубокие чувства к его брату. Ему все это казалось игрой, искусно поставленным представлением. Но искренность и порывистость, с которой она говорила, заставили его усомниться в собственных убеждениях. Он был поражен ее расчетливым умом и блестяще продуманным планом. Перед ним стояла не дама, привыкшая к балам и присмотром за домом, а целеустремленный воин с холодным сердцем.

— Я согласен.

— Тогда тебе следует поторопиться, если хочешь уберечь свою женщину, — Лиана убрала нож с горла кухарки и толкнула ее вперед, — И ее с собой забирай.

Первым порывом ему хотелось воспользоваться возможностью и проткнуть лживое сердце гланурийки, но испуганный, затравленный взгляд Наили заставил остановиться. Он помог ей взобраться на Coacalina, потом сам сел сзади и легонько ударил по бокам, заставляя двинуться с места.

— Не подведи меня, Бай. Прежде чем вздумаешь учинить какую-нибудь глупость, подумай о Галенджил, — крикнула вслед Лиана.

Он гнал коня без продыху полтора дня, пока вдалеке не показались вершины деревьев туманного леса. До сих пор не пришедшая в себя Наиля молчала всю дорогу. И только ее трясущееся от страха тело, говорило, что она еще в сознании. Бай потянул за узду, заставляя Coacalina сбавить шаг. Когда до леса оставалось не больше сотни метров, он спешился и помог спуститься кухарке.

— Оставайтесь здесь, — подведя их под крону одиноко стоявшего дуба, произнес Бай.

Конь недовольно фыркнул, а Наиля только кивнула головой. Убедившись, что они в безопасности Байэлик устремился к дому Лили. Как только он пересек границу туманных лесов, в глаза отчетливо бросилось увеличенное количество постовых, патрулирующих округу.

Баю удалось незаметно ускользать от охранников, прячась за широкими стволами деревьев и высокой травой. На этот раз удача была на его стороне. Он заметил Лили, которая одна шла в сторону небольшого озерца, где они впервые встретились. Нагнав ее на полпути, он схватил ее за руку и утянул с тропы, предварительно зажав рот рукой. Она сопротивлялась, пытаясь ударить его ногой и вцепившись ногтями в предплечье.

— Как была кошкой, так и осталась, — прошептал он, отпуская пленницу.

— Бай, это ты? — она удивленно округлила глаза. — Тебе нужно уходить.

— Я не двинусь с места без Дарины. И если придется, сотру в порошок ваши земли, он угрожающе сделал шаг в ее сторону.

— Ее здесь нет. А тебе, правда, нужно выбираться отсюда. Если Скилан тебя увидит…

Он не дал Лили закончить:

— То что? Не пудри мне мозги Лили. Где Дарина? — он разозлился и в порыве ярости схватил ее за шею.

— Она с моим братом, — прохрипела бывшая возлюбленная.

Бай опомнился и убрал руки. Его удивили слова Лили, и он задал резонный вопрос:

— Тиадре теперь дож лесного клана. По моей просьбе он спрячем ее на своих землях. Теперь ты успокоился? — в ее голосе слышалась обида с примесью злобы. — Ты думал, что после убийства моего отца я встану на сторону Хилл? Этому не бывать! Сейчас меня заботит другое — Скилан. Мне нужно вправить мозги моему муженьку, пока он не совершил непоправимую ошибку. Я знаю, что второй раз ты его не пощадишь.

— Спасибо тебе. И прости за мою порывистость, — виновато произнес Бай, увидев красноту на ее белоснежной шее.

— Не стоит, — она быстро набросила морок, чтобы никто не увидел отпечатки рук, пытавшихся лишить ее жизни. — Тиадре ждет тебя. Будь осторожен. — И когда Байэлик собирался уйти, она тихо спросила, — Ты ее любишь?

— Больше жизни, — ответил он, впервые признаваясь себе, что Дарине за столь короткий срок удалось навсегда пленить его сердце и душу.

[1] Aa’lasser en lle coia orn n’omenta gurtha — Пусть листья твоего дерева жизни никогда не пожелтеют.