Глава 9

Вот зараза, надо было выключить телефон, как только приземлилась. Или после того, как отправила маме сообщение. Но нет, я этого не сделала и теперь расплачиваюсь за свою глупость.

Сегодняшний день был такой прекрасно-романтичекий. Бай оказался приятным собеседником и внимательным мужчиной. Не припомню, когда еще я была центром внимания со стороны противоположного пола. Даже в браке моя персона всегда находилась на втором, а то и третьем месте, после свекрови, конечно. Я, наконец, осуществила мечту, которая закралась в мои мысли после прочтения «Гордости и предубеждения» несравненной Джейн Остин. Она не заключалась в поиске своего мистера Дарси: я хотела побывать в Англии, Шотландии, посетить старинное родовое имение и таким странным способом приобщить себя к их культуре и истории. И проделать это стоило одной, но Бай стал приятным «бонусом», который не был запланирован. Ни на долю секунды я не пожалела, что прогулка по имению Атолл прошла в его компании. После приземления в Белфасте хотелось продолжить общение за чашечкой чая в местном кафе, но ринктон мобильного разрушил эти планы.

Как только я увидела имя звонившего, и сигнал от глаз достигнул мозга — мои внутренности заходили ходуном. И раздумья над тем отвечать или нет, сейчас, казались, заняли мало времени. Я увидела Бая, который, улыбаясь, приближался ко мне, но не смогла устоять и трясущимся пальцем нажала на зеленую кнопку, поднося телефон к уху.

— Привет, моя хорошая. Как ты? — раздался голос, который снова вызвал дрожь во всем теле.

— Что тебе надо, Кирилл, — я старалась говорить уверенно, но в горле предательски пересохло.

— Я соскучился, — он замолчал, но ненадолго. — Вика рассказала, что ты сейчас в отпуске. Прости, что так и не нашел время съездить с тобой. Мне жаль, что все так получилось. Три месяца без тебя помогли понять, что я совершил самую большую ошибку. Давай попробуем еще раз.

Слушая его слова, сердечко в радостном порыве ускорило свой бег. Казалось, меня распирает от радости, но прагматичный мозг, упорно противился химическим процессам в организме. Тишина в телефонной трубке говорила, что пришла моя очередь отвечать, но я абсолютно не знала как поступить.

— Эй, Дарина, ты еще там? — мне показалось, что Кирилл взволнован.

— Эмм, да. Но я не готова тебе ответить прямо сейчас.

— А чего ждать. Или ты там подцепила какого-нибудь лорда?

Вот. Вот сейчас бывший муженек показывал истинную натуру: сначала подлизывается, а потом обязательно ужалит, главное, чтобы побольнее.

— Знаешь что… не обязана перед тобой отчитываться. Заметь, это не я позвонила, а ты. Так что думаю, на этом разговор окончен, — понимая, что от злости начинаю повышать голос, я отошла подальше от остальных гостей отеля.

— Зайка, зайка, прости. Просто меня бесит одна мысль о том, что кто-то может быть с тобой рядом.

— Да, именно об этом ты думал, когда подавал на развод, — мне тоже хотелось сделать ему больно.

— Возможно, ты была права, когда говорила, что я стоял в другой очереди, когда бог всем мозги раздавал, — по голосу казалось, что Кирилл улыбается, а потом резко стал серьезным. — Маленькая моя, возвращайся домой. Ты мне нужна. Я люблю тебя.

Ну и самоуверенный засранец. Он что думает, пару миленьких фраз скажет, после чего я все брошу, примчусь обратно в Мурманск. Потом мы сделаем вид, что ничего не случилось, и заживем счастливо? Только вот сказки только на белых страничках в книгах написаны, жизнь она немного сложнее. Но в глубине души мне так и хотелось поступить: выбежать из хостела, укатить в аэропорт и сесть на ближайший рейс до Москвы, а там до дома рукой подать. И уже через три дня нежиться в объятьях Кирилла. Мой рот, сговорившись с сердечком, уже собирался произнести то, что так хотел услышать бывший, когда я спиной почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись, увидела Бая, который пристально за мной наблюдал. В этот момент во мне что-то щелкнуло, как будто кто-то, дернув рубильник, залил комнату светом неоновых ламп. Я быстро отвернулась, прежде чем положить трубку сказала:

— Вернусь домой, поговорим.

Настроение было испорчено, ни о какой прогулке и речи идти не могло. Просто не хотелось вываливать на Бая очередную порцию личных проблем, итак слишком много рассказала. Поэтому просто поднялась к себе в номер.

Этой ночью мне не снились великолепные горы или морские просторы, видневшиеся с края обрыва; я не плела венки, сидя в сочной траве; ни каталась верхом, обдуваемая ветром. Меня мучил кошмар, в который начинался с радостного события — свадьбы. Я шла в белом платье по коридору, держа в руках букет роз, у стола регистрации меня ждал Кирилл, который как всегда выглядел великолепно в темно-синем костюме, а потом свет исчезал. Я оказалась в своей квартире, которая выглядела хуже притона наркоманов: обои были частично сорваны со стен, в углах скопилась паутина, мебель покрылась толстым слоем пыли, вместо люстры на потолке висела лампочка «Ильича». Напротив, в зеркале, отражалась женщина, «потрепанная» жизнью. Лишь по глазам в ней можно было узнать меня: осунувшееся лицо, мешки под глазами, словно неделю находилась в запое, засаленные волосы, небрежно завязанные в хвост, выцветшая футболка, усеянная дырами и старые треники с вытянутыми коленками. Я ощупывала лицо, тело и не могла поверить, что ЭТО принадлежит мне. В этот момент раздался щелчок, дверь открылась. В проеме показались два человека: дама, держащая серый чемоданчик в руках и крепкий паренек в синем халате. За их спинами маячило лицо Кирилла.

— Вот видите. Я же говорил, что она ненормальная. Посмотрите, что моя жена сделала с собой и нашей квартирой. Ей необходима помощь.

Я села на кровати и еще долго не могла понять, где нахожусь, осознавая, что это был только сон. Может мое подсознание играло со мной, показывая, к чему приведет воссоединение с Кириллом? На этот вопрос у меня не было ответа. И так как за окном еще было темно, мне ничего не оставалось, как включить планшет и погрузиться в мир «Страшных сказок», чтобы помочь себе отвлечься от невеселых мыслей. После просмотра четырех серий начало светать. Только в ванной комнате, посмотрев в зеркало, увидела последствия беспокойной ночи. Нужно было в срочном порядке приводить себя в форму. Не стоило разговору с Кириллом давать мне повод портить себе заключительные дни путешествия.

Утро выдалось дождливым, что изрядно подпортило всем настроение. Мы знали о капризах погоды на туманном Альбионе, но все же, надеялись, что нас они не коснуться. Бай со мной вежливо поздоровался и прошел мимо. Сердечко екнуло, мне хотелось, чтобы наше общение продолжилось, но после такого поступка я засомневалась. Как оказалось зря. В автобусе он опять сел рядом со мной и первый начал разговор.

— Жаль, что сегодня такая погода, — его баритон заставил отвлечься от пузырьков, образующихся в лужах.

— Да. Наверное, прогулки по улочкам придется отложить. Хотя я люблю летний дождь.

— Почему?

— Он придает романтики, — я не успела закончить, так как Бай рассмеялся. — Что смешного, — легонько ткнув его локтем в бок, сама засмеялась, заражаясь его весельем.

— Впервые слышу такое утверждение. Многие дамы ни видят в этом явлении ничего романтического.

— Зря. Вот представь: за окном серо, ты слышишь раскаты грома, электрический разряд молнии, разрывая небо, отражается в стеклах голубым переливом, крупные капли, падая на крышу, поют свою песню. В камине потрескивает полено, комната наполнена теплом, исходящим от огня и рядом с тобой садиться любимая, передавая тебе чашку горячего чая…

— С чабрецом? — шепотом спросил Бай, перебивая.

— Да, пусть будет с чабрецом. Она ставит свою кружку на стол, берет с края дивана плед и укрывает вас обоих, уютно устраивается в твоих объятьях. И вы сидите, только вдвоем, наслаждаясь друг другом.

Бай глубоко вздохнул, открыл глаза и произнес:

— Теперь я тебя понимаю. Мне хотелось бы, чтобы ты напоила меня чаем.

И опять этому мужчине удалось вогнать меня в краску, и не только. Предательский жар из самого центра живота стал распространяться по телу. Я сглотнула, живо представив себя в объятьях Бай. В этот момент почувствовала, как его ладонь легла на мою. Указательным пальцем он «изучал» изгибы этой части моего тела, вызывая возбуждение. И как ему удалось узнать, что руки — моя эрогенная зона? Еще секундочку позволила себе насладиться его ласками, а потом резко отдернула руку и спрятала ее в кармане толстовки.

— Прости. Наверное, описанная тобой картина пробудила во мне то, что я тщательно скрывал, — в его словах была грусть.

Даже стыдно стало, что так себя повела. Надо было аккуратно намекнуть, а я отстранилась, как пугливая школьница. И я не придумала ничего лучше, чем протянуть ему руку со словами:

— Мир, дружба, жвачка?

— Первое и последнее я тебе дам, а вот со вторым будет сложнее. Но я постараюсь, — Бай пожал ладонь, но все равно не удержался и провел большим пальцем по коже.

Опять, опять он заставляет мой мозг закипать от фантазий, мигом всплывающих перед глазами, после таких слов. Остудить наш пыл помог гид, начавший рассказ об истории города. И как истинный любитель занимательных историй я послушно уставилась в окно. Но зародившийся жар, еще долго не мог угаснуть.

И пусть за окном плакало небо, день оказался насыщенным. Первым местом, где остановился автобус, оказалась стена, расписанная граффити. Она разделала город на две части: католическую и протестантскую. Сейчас ворота, между двумя районами были открыты, но если снова начнутся волнения, они сомкнутся, защищая людей друг от друга.

— Стены никогда не спасали от неприятеля. Вот поэтому, мы их никогда не возводили, — прокомментировал Бай.

Я тогда пропустила эти слова мимо ушей, так как мы уже подъезжали к музею Ольстера. Здание совмещало в себе классическую и современную архитектуру, а у входа стояла спиралевидная статуя, напоминающая древнего моллюска, которых находят при раскопках. Мы прошлись по залам и увидели животных, птиц, обитающих на территории Ирландии. Посмотрели на огромную коллекцию книг и рукописей по естественной истории. Заключительным и самым эффектным штрихом, на мой взгляд, стал скелет трицератопса, который весьма хорошо сохранился. Раньше я про динозавров только передачи на Дискавери смотрела.

Еще были экскурсии в музей Титаника, где я увидела не только те части корабля, которые удалось поднять со дна океана, но и убранство кают. Они стояли отельной экспозицией, позволяя окунуться в эпоху начала двадцатого века. Там повсюду висели экраны, подойдя к которым можно было услышать занимательную историю о корабле, так и не доплывшем до места назначения. Мы посетили замок Белфаста, расположенный на высоте сто двадцать метров над уровнем моря. С гор открывался прекрасный вид на город, благо дождь прекратился, и сквозь тучи начали пробиваться солнечные лучи.

Мы вернулись в отель, поужинали и поехали в Кэшел, находившийся недалеко от Дублина. Ночная поездка выдалась беспокойной: я не привыкла спать, полулежа, в движущемся автобусе. Но когда, спавший Бай, взял меня за руку весь дискомфорт пропал. Я открыла глаза, когда мы уже приехали на место и гид попросил нас покинуть автобус. Перед моими глазами предстало полуразрушенное строение, выполненное из серого камня, которое возвышалось на скале. Весь путь до аббатства нам пришлось проделать пешком. Постоянно попадающиеся на пути мелкие камешки усложняли подъем. Я слышала тяжелые вздохи попутчиков, кто-то из них просил остановиться на привал. Из всей компании, только Бай упорно шел вперед. Увидев, что и я готова сдаться, он взял меня за руку и повел за собой.

Естественно мы первые оказалась у стен величественного строения, в котором по легенде, святой Патрик обратил в христианство короля местных земель. Не дожидаясь остальных, мы пошли обследовать собор кельтов. Как оказалось, собор был крестообразной формы с круглой башней, крыша которого была разрушена. С восточной стороны к собору примыкали две квадратные часовни и ниши с гробницами, в которых покоились останки архиепископов. Я поежилась, когда мы попали в это место, довольно мрачная атмосфера царила в этом помещении. Бай, наверное, подумал, что я замерзла, так как снял куртку и накрыл ею мои плечи. У меня и в мыслях не возникло отказаться, ведь от нее она пахло его парфюмом, к которому я успела привыкнуть. И пусть она доходила мне до середины бедра, затрудняя передвижение, снимать ее не собиралась.

Только когда мы вышли за пределы аббатства, почувствовал пронизывающий ветер, пришлось расстаться с его курткой. Бай попытался отказаться, но спорить со мной бесполезно. Но я и, правда, не заметила, ни одного признака того, что ему холодно: ни гусиной кожи, ни растираний рук. Пройдясь по кладбищу, которое занимало большую часть территории, принадлежащей аббатству, посмотрев высокие кельтские кресты, покрытые зеленоватым мхом, мы вернулись к руинам. Бай не спешил присоединиться к группе, он взял меня за руку и потянул за собой по лестнице.

— Куда мы идем? — мне хотелось послушать рассказ гида.

— Увидишь.

Когда подъем был закончен, и мы прошли сквозь арку на выступ в стене, я ахнула от изумления. Отсюда открывался вид на долину, расположенную между скалами. Луга, покрытые травой, нереального зеленого цвета, были разбавлены серыми валунами. Заканчивало это великолепие озеро, обрамленное нависшими над ним скалами. Я закрыла глаза и представила как бегу по траве, покрытой росой, при этом теплый ветер развивает мое платье, принося с собой аромат весны, так всегда пахнет после грозы. Добежав до пляжа, сажусь на песок и смотрю на водную гладь — зеркало, в котором отражается небо.

Очередной, сильный порыв ветра заставил меня пошатнуться, но сильные руки Бая сзади обхватили мою талию, не давая упасть. Подавшись порыву, я прижалась к нему спиной, положив голову на плечо.

— Красиво, правда? — спросил Бай, сцепляя руки у меня на животе.

— Да. Вот бы построить домик на берегу озера и всю жизнь наслаждаться этим видом.

— Если ты захочешь, все может получиться, — его голос звучал загадочно, как будто он говорил это себе, а не мне.

— Не смеши. У меня работа, семья, друзья — вся жизнь сосредоточена в Мурманске. И со своей зарплатой я на домик ни то, что в Ирландии, в России копить буду лет двести.

На выступе было холодно, я поежилась, тогда Бай разомкнул объятья лишь для того, чтобы укрыть меня полами куртки, сильнее прижимая к себе.

— А почему у тебя такие длинные волосы? — этот вопрос случайно сорвался с языка.

— Так принято в нашей семье, — коротко ответил он.

— Знаешь, никогда не нравились мужчины с такой прической, но ты… — я замолчала лишь для того, чтобы подобрать нужные слова. — Ты, исключение.

— Мне бы, наоборот хотелось увидеть тебя с распущенными волосами, которые будут, как шаль укрывать твою спину и плечи.

Мы ступили на зыбкую почву, надо было прекращать разговор, который мог привести к не предвиденным последствиям. Осталось два дня, после которых я вернусь домой разбираться со своей жизнью, в которой Баю не место. Я отстранилась, убрала его руки и повернулась в надежде, что он поймет намек, и мы вернемся к группе. Вместо этого, его пальцы пробежались по щеке, зарываясь в моих волосах, вызывая в теле легкие покалывания. Я, не отрываясь, смотрела ему в глаза, боясь пошевелиться. Слыша свое участившееся дыхание, я ждала его дальнейших действий.

— Vanimle sila tiri[1]. Amin harmuva onalle e’ cormamin[2].

Я не понимала ни слова, но чувствовала, что в этих словах заключен глубокий смысл, а их произношение ласкало слух, как игра на скрипке. И когда губы Бая робко коснулись моих — мир замер. Ответив на поцелуй мне хотелось запомнить его, чтобы потом наслаждаться им, когда Бая не будет рядом. Еще никогда мне не было так приятно. Он не был настойчив, как будто сам пытался растянуть это мгновение. Вторая рука Бая переместилась на талию, притягивая ближе. Я обвила его шею руками, потом погладила спину. Его губы мягкие и влажные не давали мне времени опомниться и остановить наше безумие. И только раздавшийся из-за его спины сдавленный кашель, заставил оторваться друг от друга.

— Готовься. Они там все собрались, — Бай улыбался, когда повернулся ко мне.

Когда мы присоединились к нашей группе, мне достались улыбки женщин, а Баю одобрительные подмигивания мужской части. Было стыдно, но сладкий привкус мяты, который напоминал о поцелуе, заставлял засунуть это чувство глубоко в недра моего подсознания. Оставшуюся часть дня я чувствовала себя легкой порхающей бабочкой. Даже опять начавшийся дождь не смог испортить настроения. Когда нас разместили в хостеле, в голове вертелись картинки о продолжении вечера. Но Бай не пришел ко мне и на ужине его тоже не было. Я, переборов гордость и стыдливость пришла к его номеру. Но на мои настойчивые стуки никто так и не ответил. И только утром узнала, что он покинул нашу группу.

Шок — было самое мало, что я испытала. Сочувственные взгляды, вот что было сложно стерпеть. Мне хотелось убежать ото всех, забиться в первый попавшийся угол и разреветься. Меня опять предали. Хотя Бай ничего не говорил о чувствах, казалось, нас что-то связывало. И это чувство не поддавалось логическому объяснению, оно просто объединяло два сердца. Видимо, я ошибалась. Что ж, тогда остается только одно — насладиться оставшимися днями и вернуться домой. Нужно набраться сил, чтобы сказать Кириллу — я к нему не вернусь.

[1] Vanimle sila tiri — ты оживила мою душу.

[2] Amin harmuva onalle e’ cormamin — я буду дорожить этим даром всем сердцем.